Skip to main content

Full text of "Plien"

See other formats 


в.    КОРСАКЪ 


пльнъ 


1п  ргоеИо  сарЬиз 
Сарг  аи1  тогг 
Аи( идете  Ытре. 

ЪпаЪе!   1674. 

(Надпись    на   ст-Ьн-Ь 

въ    башн-Ь   Венсеннскаго 

замка). 


П  А  Р  И  Ж  Ъ 
1927 


Теиз  йгоИз  ге5егьё$  роиг  1ои$  1е$  рауз 
у  сотрпз  1е8  рауз   зсаткИпаюез. 

СоругтгдЫ  1927  Ъу  1Не  сшИюг. 


ПОСВЯЩАЮ  МОЕЙ  ЖЕНЪ. 


ГЛАВА  I. 


Въ  самомъ  конц^Ь  шня  1914  года,  я  былъ  призван'ь  изъ 
запаса  на  действительную  службу. 

На  сл'Ьдуюпцй-же  день  посл'Ь  получешя  призывного  ли- 
ста, я  явился  къ  воинскому  начальнику. 

Предстоявшая  война  казалась  ч^мъ-то,  врод'Ь  увесели- 
тельной прогулки,  съ  ночевками  въ  пол-Ь.  Это  даже  было  при- 
влекательно посл'Ь  продолжительной  городской  жизни.  Все  же 
остальное  пряталось  въ  неизв^стномъ  будущемъ. 

Мой  Еолкъ  —  171  п'Ьхотный  КобринскШ  —  былъ  снача- 
ла въ  Восточной  Прусс1и,  оттуда  онъ  отступилъ  на  Шманъ, 
а  съ  Шмана  вся  наша  43  пЬх.  дивиз1я  была  переведена  на 
Варшавсшй  фронть. 

На  30  октября  1914  года  я  былъ  назначенъ  дежурнымъ 
офицеромъ  по  полку. 

—  Особеннаго  ничего  н^ть,  —  зат^гЬтилъ  старый  дежур- 
ный, сдавая  мн^  свои  обязанности,  —  только  внизу  находят- 
ся подъ  карауломъ  шесть  лицъ,  подозр'Ьваемыхъ  въ  шшона- 

Отправились  туда.  Въ  полуподвальномъ  этажЬ  большого 
пом^пщчьяго  дома  сидело  подъ  карауломъ  шесть  челов'Ькъ  — 
четверо  муйлинъ  и  дв'Ь  женпщны. 

Болышинство  '.арестованныхъ  походило  на  31ажнточныхъ 
кЬмцевъ  -  колонистовъ.  Они,  молча,  въ  разныхъ  позахъ,  си- 


—   8   — 

д-Ьли  на  табуретахъ  вдоль  стЬны.  Только  одинъ  изъ  нить,  не- 
высокШ,  коренастый  челов-Ьшь,  съ  окладистой  бородой,  ходилъ 
по  комнагЬ,  изредка  останавливаясь  и  смотря  на  небольшое 
окошечко  вверху.  Черезъ  пыльныя  стекла  ничего  не  было  вид- 
но, за  исключешемъ  ногъ  наружнаго  часового.  Услышавъ  на- 
ши шаги,  ходивппй  остановился  и  взглянулъ  на  насъ.  Въ  его 
св:Ьтлы1ъ,  странныхъ  глазахъ  блеснула  надежда,  потомъ  страхъ; 
онъ  что  то  хогЬлъ  сказать,  пошевелилъ  губами,  загЬмъ  снова 
голова  пала  на  грудь,  и  онъ  опять  зашагалъ. 

Женпщны,  низко  спустивъ  на  лица  платки,  беззвучно 
плакали. 

Въ  сторонке  огь  этой  группы  сид'Ьлъ  шестой  арестован- 
ный. Это  бьш>  глубокШ  старикъ.  На  немъ  были  холщевые 
штаны  и  рваный  армякъ;  черезъ  плечо  висЬла  сума;  изъ  ея 
распор овшагося  угла  выглядывалъ  конецъ  краснаго  платка. 
Старикъ  сид'Ьлъ,  опираясь  на  липовую  палочку. 

Босой,  безъ  шапки,  съ  длинными  вьюпщмися  волосами  и 
ясными,  ласковыми  глазами,  арестованный  скорее  напоми- 
налъ  блаженнаго. 

Я  засмотр'Ьлся  на  старика. 

—  Залюбовались  на  д'Ьда,  понравился?  —  окликнулъ  ме- 
ня старый  дежурный,  молодой  и  веселый  поручикъ,  —  а  на 
самомъ  д-Ьл-Ь  онъ  скверный  челов'Ькъ.  Все  время,  когда  мы 
окопы  рыли,  вергЬлся  около  насъ.  Я  приказывалъ  солдатамъ    д 
и  впередь   и  назадъ  его  отводить  —  не  помогало.  Исчезнетъ    Щ 
на  день,  на  два  —  глядишь,  снова  появился.  Начнешь  гово-    § 
рить  —  ни  бэ,  ни  мэ,  ни  по-польски,  ни  по-русски.  Нако-    от 
неп;ь,  на  сосЬднемъ  участк-Ь  арестовали;  документовъ,  конеч-    ?§ 
но,  никакихъ;   плетегь  что-то  несуразное  —  «германъ,   ав- 
стр1аюь»,  и  все.  Чорть  его  знаеть,  что  за  челов-^къ. 

Д'Ьдъ  ласково  смотр'Ьлъ  на  насъ,  и  невозможно  было  ре- 
шить, былъ-ли  это  блаженный  или  искусный  плутъ. 

— -  А  К1Х)  остальные?  —  спросилъ  я,  когда  мы  вышли 
изъ  комнаты  заключенныхъ. 

—  Тоже  вопросъ:  жители  одной  деревни,  поляки,  до- 
несли, что  так1е-то  и  так1е-то  колонисты  н^мцы  занимаются 


—   9   — 

шшонажемъ.  Колонжстовъ  арестовали.  Теперь  колонисты  ут- 
верждають,  что  поляки  обвинили  ихъ  по  злоб'Ь  и  подбросили 
карту,  которую  нашли  у  бородатаго;  эта  карта,  какъ  будто, 
была  раньше  на  стЬн^  въ  школ'Ь. 

Я  принялъ  дежурство. 

День  прошелъ  спокойно,  но  ночью  стало  изв'Ьстно,  что 
напгь  полкъ  выступаеть  на  позицш-  Съ  разсв^томъ  подня- 
лась суматоха,  поскакали  ординарцы,  начали  выводить  роты 
и  подводить  ихъ  поближе  къ  штабу. 

Вывели  арестованныхъ. 

Ихъ  родстъенники,  так1е  же  на  видъ  колонисты,  уже 
поджидали  появлен1я  заключепныхъ  во  двор^Ь. 

Женпщна  въ  темномъ  платк'Ь  рыдала  на  груди  корена- 
стаго  мужчины,  ея  мужа;  онъ,  молча,  гладилъ  ее  по  голове. 
Остальные  тихо  переговаривались  между  собой,  изредка  сма- 
хивая наб'Ьгавппя  слезы.  Только  одинъ  блаженный  ласково 
смотр^лъ  на  окружаюш,ее,  не  чувствуя  полузамерзшей  земли 
подъ  босыми  ногами,  и  улыбался  по-прежнему.  На  эту  груп- 
пу озабоченно  смотре лъ  полковникъ.  Штабъ  дивизш,  куда 
сл-Ьдовало  направить  арестованныхъ,  за  ночь  перебрался  на 
новое  м'Ьсто,  но  м^^ста  своей  стоянки  еще  не  указалъ.  А  полкъ 
долженъ  бы.1ъ  выступить  на  позшци. 

Чувствуя,  что  мн^,  какъ  дежурному,  придется  взять  въ 
свои  руки  дальнейшую  судьбу  арестованныхъ,  я,  чтобы  ук- 
лониться отъ  этого,  подошелъ  къ  полковнику  и  попросилъ 
разрешенья  сдать  дежурство  раньше  времени  и  отправиться 
вместе  съ  ротой.  Онъ  разрешилъ. 

Черезъ  часъ  -  полтора  полкъ  двинулся  въ  дорогу.  Прой- 
дя съ  полчаса,  онъ  остановился  на  перепутье,  у  стараго  кре- 
ста. Зд^сь  вБшули  карты,  и  каждому  батальону  былъ  указанъ 
его  участО'Къ.  Напгь  батальонъ  шелъ  некоторое  время  по  ши- 
рокой проезжей  дороге,  между  высокими,  полуоблетевшимп 
липами,  а  пото^гь  свернулъ  въ  поле  налево.  Изъ  сомкнутаго 
строя  батальонъ  перешелъ  въ  по-ротный;  затемъ  каждая  ро- 
та брала  свое  направлеше  и  исчезала  среди  полей,  переле- 
сковъ  и  встречныхъ  деревушекъ.  Участокъ  нашей  роты  былъ 


—  10  — 

расположенъ  на  молодомъ,  зелен^вшемъ  пол*  ржи,  между  фоль- 
варкомъ,  съ  одной  стороны,  и  громадной  кучей  камней,  — 
съ  другой. 

Сзади  была  равнина  чуть  покатая  на  насъ,  прямо  впе- 
реди видн^^лась  небольшая  деревня,  полускрьггая  березовой 
рошдцей.  Деревня  называлась  —  Блоне,  фольваркъ  —  Але- 
ксандровъ.  Было  это,  приблизительно,  на  полъ-пути  между 
Варшавой  и  Калишемъ. 

Справа  напшмъ  сосЬдомъ  оказалась  У  рота  172  полка. 
Она  пришла  на  свое  м1;сто  на  два  часа  раньше  насъ  и  ус- 
пела уже  вырыть  хороппе  окопы  съ  блиндажами. 

Сж^ва,  у  самаго  пм'Ьтя,  расположилась  наша  У1  рота. 
Батальонный  занялъ,  какъ  говорили,  пом-Ьпщчхй  домъ. 

Первымъ  д-Ьломъ  напшмъ,  по  прибытш  на  м'Ьсто,  было 
вырыть  окопы.  Къ  сожал-Ьтю,  лопать  было  очень  мало  — 
больпИинство  ихъ  было  брошено  во  время  отступлен1Я  изъ 
Восточной  Пруссш;  зеъшя  была  твердая,  и  наши  окопчики 
вьппли  и  мелкими  и  т'Ьсными. 

Солдаты  сейчасъ-же  натаскали  въ  нихъ  соломы  изъ  со- 
сЬдняго  скирда.  Подъ  вечеръ  завязалась  гд-Ь  тс  перестр-^лка. 
Стр'Ьляли  долго,  неторопливо,  видимо,  безъ  всякой  п^ли. 

Ночь  прошла  спокойно.  Было  холодно,  я  пошелъ  къ  скир- 
ду, сд-Ьлалъ  въ  немъ  берложку  и  продремалъ  въ  ней  до  самаго 
утра;  въ  солом'Ь  бьыо  много  мышей:  он'Ь  забирались  подъ  ши- 
нель, бЬтали  по  лицу,  а  одна  залезла  даже  въ  карманъ.  Но- 
чью н'Ьсколько  разъ  нав'Ьстилъ  ротнаго  командира-  Накануя* 
выступлетя  онъ  съ-Ь-^ъ  н'Ьсколько,  очевидно,  плохпхъ  сардп- 
нокъ,  и  его  бол-Ье  сутокъ  мучили  ужасныя  боли  въ  живогЬ  и 
поносы.  Это  очень  истончило  его,  и  рано  утромъ  онъ  пошелъ  на 
фольваркъ  выпитъ  чего  нибудь  теплаго. 

Но  отправиться  въ  госпиталь  онъ  отказался.  На  слова 
Арцышевича,  перваго  полуротнаго,  и  на  мои,  капитанъ  Гур- 
чинъ  махалъ  рут^ой  и  говорилъ:  —  потомъ!..  А  самъ  былъ  зе- 
леный и  шатался  отъ  слабости. 

Въ  этотъ  день  д'Ьло  ограничилось  перестр^Ьлкой  нашей 
и  немецкой  артиллерш.  СибирскШ  тяжелый  дивиз1онъ  началъ 


—  И  — ^ 


певвый.  Грузно  ахнула  мортира,  загуд-Ьлъ,  взвиваясь  кверху, 
снарядъ,  потомъ  замолкъ;  черезъ  несколько  секундъ  донесся 
мягкШ,  заглушённый  разстояшемъ,  разрывъ. 

нкцы  въ  долгу  не  остались.  Въ  воздухГЬ  загрем-Ьло  и  за- 
звенело, словно  по  исполинской  зал*  ходилъ  великанъ  и  билъ 
несчетное  множество  стеклянной  посуды.  Грохогь  разрывовъ 
заставлялъ  людей  прижиматься  къ  земл*,  а  птш1:ь  оезпокой- 
но  метаться.  ПролегЬло  несколько  стаекъ  испуганныхъ  куро- 
патокъ,  тревожно  лопотали  индюки  на  фольварке,  и  звонко 
безпокоилась  гд'Ь  то  синичка.  ^ 

Сверху  на  чистомъ  прохладномъ  неб*  сшло  солнце,  по- 
томъ его  заволокло  дымкой,  и  я  совершенно  не  зам*тилъ,  какъ 

оно  сЬло. 

Въ  темной  подъехала  кухня.  ЗазвенЬли  осторожно  ко- 
телки, и  разнесся  запахъ  борш,а  и  ржаного  хл*ба.  Когда  люди 
поужинали,  я  пошелъ  навестить  Арцышевича;  по  дорог*,  не 
зактивъ,  попалъ  въ  яму  оть  снаряда  и  чуть  не  сломалъ  сео* 

^^^^Арпъппевича  я  нашелъ  въ  его  окоп*:  онъ  былъ  живъ  и 
невредимъ.  Съ  разр*шешя  Гурчина,  мы  поб*жали  на  фоль- 
варкъ  —  намъ  хоНлось  пить  и  *сть.  Пом*щичШ  домъ  казал- 
ся совс*мъ  пустымъ.  Только  въ  одномъ  изъ  окошекъ  мелькалъ 
слабый  синеватый  огонекъ.  Мы  направились  къ  нему;  тамъ 
были  наши  деньшдки,  жаривппе  въ  кухн*  гуся.  Они  разостла- 
ли на  стол*  газету,  положили  ножи,  вилки  и  гуся,  пшп*вшаго 
на  большой  сковород*.  Мы  *ли  торопливо,  часто  давились 
и  прислушивались,  что  д*лается  снаружи.  Поел*  гуся  появил- 
ся чай;  я  съ  большимъ  удовольствхемъ  вьшилъ  н*ско.тгько  ста- 
кановъ:  мы  уже  два  дня,  какъ  почти  ничего  не  *ли  и  не  пили. 
На  обратномъ  пути,  проходя  черезъ  длинную  залу,  я  уви- 
д*лъ  даму,  сид*вп1ую  на  диван*.  Передъ  ней  гор*ла  св*чка, 
л^ала  книга.  На  кресл*,  около  дивана  сид*лъ  мужчина,  по 
виду  управляющей  им*шемъ,  и  уговаривалъ  даму,  пока  еш;е 
не  поздно,  отправиться  въ  тылъ.  Услышаш.  наши  шаги,  жен- 
дщна  подняла  голову;  у  нея  были  заплаканные  глаза  и  дро- 
жали губы. 


—  12  — 

Мы  съ  Арцышевнчемъ  вышли  на  крыльцо.  Ночь  была, 
какъ  чернила;  быстрымъ  шагомъ  мы  налравились  къ  нашей 
ротЬ- 

Шсл^Ь  короткихъ  промежутковъ  тишины,  ночная  телшота 
наполнялась  трескомъ,  похожимъ  на  ш,елкаше  бича;  часто  не- 
большей св^ть  вспыхивалъ  надъ  головой  голубоватой  искрой, 
иногда,  взблеснувъ,  огненная  полоска  зарывалась  въ  землю. 

Это  стреляли  н^Ьмцы  не  то  разрывными,  не  то  св^тяш,ими- 
ся  пулями.  Пули  сильно  щелкали  и  заставляли  невольно  вздра- 
гивать. 

Впереди  кто-то  зажегъ  (большой  скирдъ.  Солома  ярко 
горела,  и  въ  осв1>ш,енномъ  кругу  видн'Ьлись  чьи-то  черныя, 
копошивш1яся  фигуры.  Гд'Ь-то  поблизости  бушевалъ  нашъ  пу- 
леметь;  несколько  подальше  ему  отзывался  н'Ьмецшй. 

Въ  темной  дали  иногда  показывались  тусклые  огоньки; 
они  медленно  передвигались,  исчезали  и  снова  появлялись. 
Это  бродили  н^мды  съ  электрическими  фонариками;  они  не 
заботились,  видигь  ихъ  кто-нибудь  или  шЬть. 

Несмотря  на  напряд:енное  состоянхе,  мои  два  взвода  пре- 
красно спали  въ  окопахъ;  они  звонко  храп-^ли  и  не  обращали 
вниманхя  на  перестр^Ьлку  и  присутств!^  н'Ьмцевъ-  Я  со  взвод- 
НБЕМЪ  командиромъ  пробовали  будить  спящихъ:  мы  ихъ  тряс- 
ли, ругали,  поднимали  за  плечи  и  сажали  обалд-Ьвшихъ  спро- 
сонокъ  людей.  Но  все  это  было  напрасно.  Качнувшись  не- 
сколько разъ  изъ  стороны  въ  сторону,  посаженпыя  гК^ла  снова 
падали  на  солому.  Сначала  одннъ  начина.та  п^^ть  носомъ,  къ 
нему  присоединялся  другой,  и  вскор'Ь  могучШ  храпъ  покры- 
валъ  перестр'Ьлку,  пулеметы  и  далекхе  крики  ура. 

Таково  было  дМств1е  усталости  и  хорошаго  ужина.  На- 
шей рог]^  было  приказано  оставаться  на  м-ЬстЬ  и  въ  пере- 
стрелку не  вм-Ьишваться. 

Ночью  Гурчинъ  несколько  разъ  самъ  обошелъ  окопы.  Его 
по-прежнему  мучили  боли  въ  жпвогЬ,  и  онъ  иногда  со  стономъ 
опускался  на  землю.  Онъ  ходп-пъ,  не  обращая  вниманьч  на 
опасность,  и  его  спокойств1е  передавалось  другимъ. 

Небо  было  черное.  Съ  фольварка  доносилось  неспокойное 


—  13  — 


мычаМе  коровъ,  а  гд^Ь  то  вблжзи  отчаянно  замяукалъ  коте- 
нокъ.  Я  пошелъ  искать  его-  На  мой  зобъ  изъ  травы  прикатил- 
ся маленъкШ,  пушистый  комокъ,  быстро  поднялся  по  шипели 
до  самаго  лица,  ткнулся  холоднымъ  носикомъ  бъ  щеку,  писк- 
нулъ  на  ухо,  какъ  будто  на  что-то  жалуясь,  и  сейчасъ  же  за- 
мурлыкалъ  весело.  Я  засунулъ  его  подъ  шинель,  на  грудь,  и 
быстро  поб^жалъ  къ  фольварку;  тамъ  нащупалъ  дверь,  от- 
крылъ   и  бросилъ  БЪ  темноту  котенка. 

Подь  утро  я  пошелъ  нав-Ьстить  Гурчина.  У  него  оыл'ь 
окопъ  побольше,  съ  массой  соломы.  Ее  натапщли  1гобиБШ1е 
своего  командира  солдаты.  Гурчину  было  лучше.  Я  легъ  ря- 
домъ  съ  нимъ  и  мы  заговорили,  выставивъ  головы  изъ  со- 
ломы Поговорили  обо  всемъ:  о  ночныхъ  собьгг1яхъ,  о  гря- 
дуп1;емъ  дн*,  о  томъ,  какъ  храпягь  наши  солдаты.  Потомъ 
разговоръ  сразу  оборвался.  Я  подумалъ.  что  Гурчинъ  уже 
спить,  когда  онь  вдругь  сказалъ  изм1^нившимся  голосомъ: 

—  Какъ  то  очень  не  хорошо.  Должно  быть,  скоро  оуду 

убить. 

я  не  нашелся,  что  сказать  ему,  и  вглядывался  въ  ночь; 

ничего,  кром^  мрака,  не  было. 

Въ  тепл*  я  неза1^г!?тно  заснулъ.  Спалъ  я  кръпко  и  хо- 
рошо, какъ  р^дко  когда.  Сни.лись  прохладные  источники,  слы- 
шалась отдаленная  музыка,  растилались  луга,  и  на  нихъ 
съ  цв^&тка  на  пв^Ьтокъ  перелетали  больппя,  сверкагопця  ба- 
бочки, иногда  спьппалась  музыка  —  тихая  и  грустная,  какъ 
прошедшая  молодость. 

Потолгь  вдругь   проснулся.   Было   еще   рано,    и   висбл-ь 
тумань.  Кто-то  спрашивалъ: 

—  Тк^  ротный  командиръ? 

Гурчинъ  ОТКЛИКНУЛСЯ.  ТГъ   краю   окопа  подош.ла   сЬрая 
солдатская  фигура:  принесли  телефонограмму  оть  бата.льон- 

наго  командира.  .^ ™^,^ 

При  сФтЬ   электрическаго   фонарика,   Гурчинъ  прочи- 

талъ  ее  вслухъ.  .  ^ 

Въ  ней  сообщалось,  что  приказа  объ  отступлеши  не  оу- 
деть;  поэтому,  приказывалось  держаться  до  посл^дняго  ж, 


—  14  — 

кремль  того,  въ  8  часозъ  утра  аттаковать  и  занять  деревню 
Блоне. 

Гурчтгнъ  поднялся- 

—  Схожу  въ  сос']§дшого  роту,  стфошу,  что  имъ  приказа- 
но. Неужели,  намъ  однимъ  наступать?  Во  всякомъ  случа-Ь, 
въ  8  часовъ  надо  начинать. 

Онъ  вьи-йзъ  пзъ  окопа,  отряхпулъ  соло]угу  и  З'Ьвнулъ. 

—  А  я  разоспался,  забылъ,  чт<о  война.  Оставайтесь  1утъ 
до  моего  возвращешя  и  ничего  не  д-Ьлайте  безъ  моего  при- 
казашя. 

Съ  этими  словами  онъ  исчезъ  въ  тумапЬ. 

Въ  восемь  часовъ  ровно  рота  повела  наступлен1е.  Къ 
этому  времени  ту1У1анъ  разогнало,  и  н^Ьмцы  вид'Ь.тп,  какъ  'Ста- 
лп  прыгать  изъ  окоповъ  напги  солдаты.  Шмцы  сейчасъ  же 
открыли  пулеметный  и  ружейный  огонь. 

Звенящая,  невидимая  волна  разостлалась  надъ  самой  зем- 
лей; злая,  неудержимо  -  быстрая  она  сбивала  былинки,  бороз- 
дила землю,  зарьгвалась  въ  желтую  насьгпь  окоповъ. 

Много  людей,  зад'15тыхъ  этимъ  неотвратимымъ  потокомъ, 
падачти  туть  же,  на  насыпь.  Кто  могь  —  ползъ  обратно,  а 
друт1е.  упавпга,  больше  уже  не  поднимались. 

Уц^Ь,^г'ЬвпI^е  не  обращали  вниматя  на  павшихъ. 

Мелко  и  часто  крестясь,  каждый  ждалъ  своей  очереди. 
Метнув1пись  изъ  окопа  и  проб-Ьжанъ  30-40  шаговъ,  люди  па- 
дали, потомъ  вставали,  б^^жали  и  снова  падали.  Ч'Ь:^гь  дальше 
продвигалась  ц-ЬШ).  тЬмъ  больше  оставалось  на  земл-Ь  лежав- 
шитъ  и  уже  не  шевелившихся  шинелей. 

Стальная  воющая  волна  становилась  все  безпощадн^^е. 
Грудь,  животь  не  чувствовались.  Вся  жизнь  перешла  въ  гла- 
за. Не  пройдя  половины  пути,  рота  повернула  обратно.  Стало 
еще  хуже.  Прикрывая  отступлен1е.  наша  батарея  выпустила 
лишь  дв^  шрапнели;  он^^  зло  просвистели  надъ  головами  и 
разорвалась  въ  по.тЬ,  у  ме.^ьницы.  Это  была  вся  артпллер1й- 
ская  поддержка.  Когда  мы  были  уже  недалеко  оть  окоповъ, 
кто-то  закричалъ: 

—  Ротный  командиръ  убить!.. 


—  15  г- 

Я  вглядывался  въ  лежавппя  на  зеленой  ржи  т^ла^,  но 
ротнаго  командира  найти  не  могъ. 

Вернулись. 

Около  половины  людей  уже  не  было. 

А  день  только  что  начинал-ся. 

Черезъ  несколько  минуть  журчапцй  звукъ  послышался 
сверху;  потомъ  секунда  молчашя.  Я  выглянулъ  посмотр^^ть, 
въ  чемъ  д-бло.  Черезъ  мгновеше  донесся  страшный  взрывъ  въ 
два  такта.  Тяжелый  снарядъ  попалъ  въ  скотный  сарай.  Кры- 
ша, балки,  стропила  —  все  полетЬло  кверху...  Еще  такой  же 
снарядъ,  въ  то  же  м^^сто. 

ВзлетЬла  снопомъ  земля,  и  высоко  въ  воздух-Ь  ма1ькнуло 
небольшое  животное,  должно  быть,  баранъ.  Сарай  загор-блся. 
Испугано  мычали  коровы,  жллобно  блеяли  овцы.  Густой  дымъ 
заволокъ  строешя. 

Посл'Ь  фольварка  наступила  наша  очередь.  Земля  дро- 
жала. Гранаты  поднимали  столбы  песку  и  камней,  вверху 
рвались  пграпнели,  по  низу  стлались  ружейныя  пули. 

Потомъ  все  сразу  смолкло,  вдали  показались  нЬмедшя 
ц^пи,  шедппя  на  насъ  въ  аттаку. 

Мы  стали  отстр'Ьливаться.  Арцыш.евичъ,  принявшШ  ко- 
манду, бФгалъ  вдоль  окоповъ,  отдавая  приказанхя-  ВДм*цы 
залегли  снова.  Ихъ  пулеметь  м^рно  заработалъ.  Опять  по- 
явились гранаты,  шрапнель. 

Потомъ  снова  передьшгка,  снова  ц-Ьпи,  снова  мы  отстр*!»- 
ливаемся.  Сколько  такъ  прошло  времени,  я  не  могу  сказать. 
Выглянувъ  въ  одну  изъ  минуть,  когда  н'Ьмды  особенно  усерд- 
но барабанили  по  нашимъ  окопамъ,  я  рид'Ьлъ,  что  172  полкъ, 
бьшппй  у  насъ  справа^  отступаетъ.  Солдаты  бросали  окопы  и 
быстро  бежали  къ  деревн'Ь,  стоявшей  сзади  у  л^Ьса. 

Я  посмотр'Ьлъ  на  часы  —  было  около  одиннадцати. 

Бросивъ  насъ,  нЬмпы  перенесли  огонь  на  отступавшитъ. 
И  много  полегло  на  пол^Ь  сЬрыхь  комковъ  прежде,  чФмъ  имъ 
удалось  скрыться  въ  л-Ьсу,  за  деревней.  Иногда,  среди  кучки 
б'Ьжавшихъ  появлялся  длинный  черный  столбъ.  И,  когда  дымъ 
разсЬивался,  оть  людей  не  оставалось  и  сл-Ьда.. 


— .  1«  — 

Но  что-жъ  было  делать  намъ? 

Оставаться,  б^^жать? 

Я  посмотр15лъ  на  то  м^^сто,  гд^  должна  была  находить- 
ся наша  У1  рота,  но  тамъ  уже  никого  не  было.  ТакнмТ)  обра- 
зо^гъ,  ^гы  были  открыты  и  справа  и  сл'Ьва. 

Вспомнился  приказъ  —  держаться  до  конда,  отступлею'я 
не  будеть.  Солдаты  вопросительно  смотр-бли  на  меня.  ЛГнчгно  я 
р-Ьпталь  остаться.  Но.  кто  хот15.1ъ  б'Ьжать,  тоть  могь.  Этнмъ 
разр^Ьшен1емъ  воспо.тьзовалось  н^^сколгько  челов'Ькъ.  Они  вы- 
скочили изъ  окопа  и,  ривенько  пригибаясь,  быстро  поб-Ьжа- 
ли  назадъ. 

Мы  остались  сиротами  въ  пол-Ь.  Вросивъ  отступавпгать, 
нЬмпы  обруши.тись  на  нась- 

Земля  закипала.  Невозможно  было  высунуть  голову  изъ 
окопа.  Арцъштевичъ,  сд^лавпгись  лилово  -  сЬрымъ.  съ  глава- 
ми, ушедпптми  глубоко  внутрь,  б-Ьгалъ  по  окопамъ,  застав- 
.тгяя  солдать  стр-блять.  Съ  каждой  минутой  становилось  мень- 
ше людей;  съ  каждой  минутой  оставалось  меньше  винтовокъ. 
Пули  и  осколки  снарядовъ  попадали  въ  затворы,  разбивали 
ложа,  сгиба.ли  штыки,  пор1ажая  иногда  сразу  и  челов'Ька  и 
оруж1е.  Патроны  быстро  убьгва.1и.  Оть  частаго  куреш'я  хо- 
телось пить.  Губы  ссохлись.  Говорить  приходилось,  громко 
крича  на  ухо,  —  постоянные  разрывы  сделали  насъ  глухи- 
ми. 

Ко  мн'Ь  обратился  молодой,  славный  солдатикъ: 

—  Одолжите  папиросочку,  въ  посл^^дйй  разъ  передъ 
смертью  покурить- .. 

Посл^  небольшой  передьшгки,  н^&мЩ)Т,  собравшись  съ  си- 
лами, снова  ударили  по  насъ.  Они  билги  на  этоть  разъ  не  толь- 
ко по  окопамъ,  но  и  въ  тылъ,  чтобы  помешать  подойти  резер- 
вамъ. 

Среди  общаго  гула  я  вдругь  уловилъ  одно  приближаюш;е- 
еся  журчате;  не  было  сомнЬн1я,  —  это  былгъ  самый  близгай 
изъ  всЬхъ  снарядовъ.  Сид'ЬвшШ  рядомъ  со  мной  унтеръ-офи- 
церъ  закрылъ  глаза.  Закрылъ  глаза  и  я.  Прошелъ  моменть 
жуткаго  ожидашя.  Приближавпййся  звукъ  сразу  оборвался. 


—  17  — 

Что  то  мягко  колыхнулось.  Съ  откоса  окопа  посьшался  песокъ. 
Воздушная  волна,  тяжелая  какъ  бревно,  больно  ударила  по 
гЬлу,  а  особенно  по  голов'Ь.  Съ  неодолимой  силой  меня  прижа- 
ло книзу,  пйзырнуло  въ  одну,  потомъ  въ  другую  сторону.  Не- 
сказанная тяжесть  навалилась  на  грудь.  Воздухъ  сталъ  твер- 
же чугуна.  Нельзя  было  вздохнуть.  Поплыли  волны;  на  нихъ 
поплавко:лрь  заколыхалось  т^^ло,  сд'Ьлавшееся  нев^^сомшгь.  Въ 
голов-Ь  вспыхнули  образы;  они  завертЬлись  такъ  быстро,  что 
не  было  возможности  ихъ  разгляд^Ьть.  Потомъ  все  сплющи- 
лось и  превратилось  въ  широк1й  лучъ  св1^та;  суживаясь,  онъ 
помчался  куда  то  съ  нев'Ьроятной  быстротой  и  закончился  яр- 
ко сверкнувшей  точкой.  Она  осв-Ьтила  всю  жизнь.  Поднялась 
высокая  гора.  Зазвен^^ли  колокола.  Все  исчезло. 

Сколько  я  пробылъ  въ  безсознательномъ  состояши  —  не 
знаю.  Когда  я  прише.т1ъ  въ  себя,  по  гЬлу  б-Ьгали  мурапгки,  л^- 
вая  половина  лица  была,  словно  чужая,  во  рту  ощуш;ался  не- 
пр1ятнып  вкусъ,  а  голова  была  слабая,  больная  и  совс'1Ьмъ  пу- 
стая. 

Унтеръ  -  офицеръ,  находивппйся  рядомъ  со  мной,  сид'Ьлъ 
въ  прежней  поз-Ь;  изъ  угловъ  рта,  изъ  носа  текли  тоненьия 
струйки  крови.  Я  тронулъ  его  за  руку,  онъ  качнулся  и  упалъ 
лицомъ  на  землю,  выпустивъ  винтовку. 

Оказалось,  что  снарядъ  упалъ  въ  двухъ  шагахъ  впереди 
окопа  и  зарылся,  не  разорвавпгась.  Насъ  задало  только  воз- 
душной волной. 

Н'Ьмпы  обстр'Ьливали  насъ  по-прежнему.  Невдалек^Ь  со- 
шелъ  съ  тма  солдагь.  Сначала  онъ  кричалъ  дикимъ  зв'Ьриньгмъ 
голосо^тъ,  а  потомъ  выскочилъ  и  поб'Ьжалъ  въ  сторону  п-Ьм- 
цевъ.  Въ  ту  же  минуту  онъ  былъ  убить. 

Справа  кричали: 

—  Патроновъ  н'Ьтъ,  дай  патроновъ!.. 

Все  отчаянное  мужество,  которое  проявлялъ  Арцьшювичъ, 
было  ни  къ  чему.  Шмецк1я  тфии  подходили  ближе  и  ближе; 
въ  промежуткахъ  между  ншми  тащили  пулеметы.  Смертная  то- 
ска сжала  сердце.  Но  даже  и  въ  эти  тяжелые  моменты  соб- 

2 


—  18  — 

ственная  жизнь  была  все-таки  прекрасной,  а  чужая  —  свя- 
щенной. 

Для  р'Ьшешя  споровъ  челов'ЬчестБО  обязано  было  найти 
другой  Быходъ.  А  иЬмцы  были  соБС'1'>мъ  близко.  Насъ  они  гже 
больше  не  боялись.  Поднимаясь,  они  шли  въ  ногу,  ложились 
и  снова  вставали.  Каски  у  нихъ  были  въ  полотняныхъ  чехлахъ, 
одгЬты  они  были  въ  черныя  шинели. 

Я  посмотр^лъ  на  часы-  Было  около  четырехъ. 

Вдр}тъ  озарила  мысль  —  в'Ьдь,  можно  покончить  съ  со- 
бой. Мн'Ь  стало  радостно  и  св1^тло;  я  только  не  понпмалъ,  какъ 
ото  мн'Ь  раньше  не  прпшло  въ  голову.  Такая  смерть  была  бы 
только  желанной.  Я  вынулъ  револьверъ  и  поднесъ  его  къ  го- 
лов'Ь.  Почувствовавъ  себя  господиномъ  собственной  жпзпи,  я 
р'Ьшилъ  прожить  еп1;е  десять  секундъ;  сн-Ь  медленно  уплыва- 
ли въ  невозвратное  и  совс^^мъ  близко  нащупывалось  самое 
дно  жизни.  Вдругъ,  на  седьмой  или  на  восьмой  секунд'Ь,  вре- 
мя словно  запнулось  и  стало.  Я  позабьмъ  счетъ,  прислушался. 
Стр'Ьльба  прекратилась,  наступила  страшная  тишина,  я  слы- 
шалъ,  какъ  бьется  мое  сердце... 

Раздалось  ура  —  одно  жидкое,  слабое,  другое  твердое, 
уБ1^ренное. 

Новыя  мысли  хлынули  въ  сознате.  Я  выб^Ьжалъ  изъ  око- 
па съ  револьверомъ  въ  рукахъ.  Невдалек.15.  схвативъ  другъ 
друга  за  горло,  русскШ  и  н-Ьмедъ  переступали  то  взадъ,  то 
впередъ,  точно  въ  танц^},  перебирая  ногами.  Оба  уже  задыха- 
лись и  хрипЬли.  широко  открывъ  рты. 

Подъ  пальцами  у  каждаго  хрусгЬло  и  трещало,  словно 
рвали  материю.  Н^^мецъ  былъ  уже  совсЬмъ  спзьвгь,  а  у  рус- 
скаго  вы.л'Ьзъ  на-сторону  одинъ  глазъ.  Потолгь  оба  тяжело  р\^- 
нули  на  землю.  Хрипъ  и  хрусть  стали  еще  слышн-Ье.  Шмецъ 
дернулся  ногами,  согнулся  въ  дугу,  какъ  въ  припадк^^  паду^хей. 
Кто  то  изъ  нихъ  коротко  всхлипнулъ. 

Я  понесся  да.льгае.  Около  одного  куста  стоялъ  н-Ьмеций 
пулеметь:  липомъ  къ  земл'Ь  лежалъ  убитый  н'Ьмеп^ь.  сбоку  ва- 
лялась каска.  Я  запнулся  о  пулеметную  ленту  и  упалъ.  Какъ 
молн1я,  выскочили  откуда-то  н'Ьмцы  и  бросились  на  меня.  Про- 


—  19  — 

изошла  безобразная  сцена.  У  об-ЪЕХЪ  сторонъ  д-Ьйствовалъ 
только  законъ  самосохранешя... 

Обезоруженный,  я  спд^лъ  на  земл-Ь,  поджимая  ушиблен- 
ную БЪ  свалк'Ь  руку. 

Тяжелый  прпкладъ  занесся  надъ  моей  головой- 

—  Ег  131  0Ш21ег!..  —  закричалъ  кто  то  пзъ  Н'Ьмцевъ. 
Бросившись  ко  мн1^,  онъ  сорвалъ  сЬрый  погонъ,  подъ  которымъ 
блеснулъ  золотой. 

Другой  н^^меп:ь  сорва.т1ъ  второй  погонъ.  Остальные  стали 
срывать  золоченый  пуговицы  на  шинели,  забрали  кокарду  съ 
фуражки. 

—  2ит  Апйепкеп,  —  говорили  они. 
Распахнувши  шинель,  они  оставили  черный  пуговицы  на 

кител-Ь,  но  стянули  съ  него  погоны.  Сняли  ремни  отъ  снаряже- 
шя,  зал'Ьзли  въ  карманы,  осмотр1^ли  бумажникъ,  кошелекъ; 
денегъ  со  мной  не  было,  только  въ  кошельк'Ь  звен'Ьло  н^^ сколь- 
ко мелочи;  этого  они  не  тронули. 

Незам'Ьтно,  какъ  опытные  воры,  они  вьггащили  изъ  боко- 
вого кармана  серебряный  портсигаръ  съ  золотой  монограммой 
—  подарокъ  сослуживцевъ.  Исчезъ  и  носовой  платокъ. 

Первый  моментъ  я  ничего  не  понималъ.  Все  скользило  по 
поверхности,  какъ  вода  по  камню.  Повертываясь  подъ  1фи- 
нудительными  н-Ьмецкими  лапами,  я  не  думалъ  ни  о  позорЛз 
сдачи,  ни  о  слав-Ь  быть  взятымъ  въ  пл'Ьнъ  посл1^днимъ.  Но  бы- 
ло что-то  во  вн'Ьшней  природ'Ь,  что  остановило  мое  вниман1е. 

Этотъ  л'Ьсокъ,  это  ■с'Ьрое  небо,  эти  су^юрки,  черный  фигу- 
ры, выходивш1я  отовсюду  изъ  перел'х^скоБЪ,  даже  вотъ  это  чув- 
ство, заключенное  въ  границахъ  моего  т'1зла,  все  это  было  мной 
уже  видано  и  испытано.  Но  гд'Ь  и  когда?  Память  сильно  ра- 
ботала, воспоминан1я  шли  въ  глубь  минувшаг'~  по  чуть  зам1^т- 
нымъ  сл^^дамъ.  А  потомъ  сразу  все  вспомнилось.  8а  девять  жк- 
сяцевъ  до  этого  события,  въ  ночь  съ  1  на  2  февраля  (я  запом- 
нилъ  дату  потому,  что  тл>  этотъ  день  покончилъ  съ  собой  одинъ 
знакомый),  я  видк^ъ  во  сжЪ  эту  деревню,  л'Ьсъ,  черныя  фигу- 
ры и  пережилъ  все  то,  что  пришлось  пережить  н^^сколько  мгно- 


--  20  — 

венШ  тому  назадъ.  Отъ  того,  что  я  бспомнилъ  это,  мн'Ь  стало 
легче,  я  вернулся  къ  действительности. 

Мн'Ь  захот1^лось  увсд'Ьтъ  гЬло  Гурчина  и  взять  съ  его 
руки  обрз^альное  кольцо,  чтобы  потомъ,  при  сл^^а-Ь,  возвра- 
тнтъ  его  жен-Ь. 

Но  я  не  зналъ  языка.  Когда-то,  давно,  я  немного  гово- 
рилъ  по-н'Ьмецки,  по  это  уже  было  утеряно. 

Опять  мучите.тьно  заработала  голова.  Воля  напряглась 
до  крайности  и  сгустилась,  прпнявъ  форму  собственнаго  мо- 
его тЬла.  Отъ  этого  необьтчнаго  успл1я  протянулись  т-оненък1я 
ниточки  между  настоящимъ  и  проптлымъ.  Его  темная,  одно- 
родная, неразлпчаемая  масса  вдругъ  распалась  на  множество 
картинъ  и  образовъ.  Потокъ  жизни,  несшШся  до  сихъ  поръ 
въ  одну  сторону,  заколебался,  остановился  и  повернулъ  вспять- 
Мелькнули  недавтя  собьшя,  потомъ  —  бол^^е  ранн1я.  Съ  бы- 
стротой, изъ  которой  было  исключено  время,  я  приближался 
Еъ  моему  д1зтству.  Одна  картина  въ  немъ  удержала  мое  вни- 
маше:  я  увид'Ьлъ  свою  грернантку-н'Ьмку  и  рядомъ  съ  нею  са- 
мого себя;  мы  идез^гь  по  дорог-Ь  и  говоримъ  по-п'Ьмепки. 

Я  напрягъ  все  внпман1е,  чтобы  усльппать  нашъ  разго- 
воръ.  И  я  усльппалъ  его.  Онъ  раздался  внутри  меня,  —  глу- 
хо, но  ясно  и  отчетливо.  И  съ  трудсмъ  вспоминая  звуки  забы- 
таго  языка,  медленно  произнося  слова  и  не  спуская  глазъ  ни 
съ  гувернантки,  ни  съ  самого  себя,  я  заговорилъ  по-немецки. 
Шмцы  обрадовались.  Понявъ,  въ  чемъ  д^ло,  оби  повели  ме- 
ня по  полю-  По  дорогЬ  я  встретился  съ  Арпышевичемъ.  Его 
вели  два  другихъ  солдата  съ  той  же  ц^лью.  Коротко  было  на- 
ше прпветств1е:  мы,  молча,  пожали  другъ  другу  руку.  Я  былъ 
очень  радъ,  что  онъ  живъ,  не  раненъ.  Оружхе  и  бинокль  бы- 
ли у  него  уже  отобраны,  но  черныхъ  пуговицъ  на  пганели  не 
тронули. 

Вдвоемъ,  подъ  немецкш1ъ  конвоемъ,  мы  обошли  поле  боя. 
Много  раненыхъ  и  убитььхъ.  Около  одной  кучп  камней  мы  на- 
шли Гурчина.  Онъ  лежалъ  лицо^гь  внизъ,  на  винтовке,  руки 
были  раскинуты,  огромная  лужа  крови  застыла  подъ  пимъ. 
Мы  указали  н'Ьмцамъ  на.  него.  Одинъ  изъ  нихъ  перевернулъ 


—  21  ^ 

Гурчина.  Шинелп  на  незгь  уже  не  было;  лицо  стало  синее,  и 
тЬло  начало  уже  коченеть.  Обручальное  кольцо  исчезло,  ки- 
тель былъ  растегнутъ,  всЬ  карманы  выворочены. 

—  Ег  1&1  1о1  —  сказалъ  н^вмецъ. 

Мы  сняли  шапки  п  перекрестились.  Пошли  вдоль  око- 
повъ.  Тамъ  оставались  лишь  убитые  и  раненые.  Пожилой  взвод- 
ный, прижимая  руку  къ  паху,  со  смертельной  тоской,  про- 
силъ  насъ  прислать  доктора. 

Снаряды,  попавппе  въ  наши  нехитрыя  укр'Ьплетя,  ио- 
на д-]^  л  али  въ  ннхъ  много  желтыхъ  воронокъ.  Иногда  изъ  подъ 
сползшаго  пласта  торчал^а.  рука,  иногда  сапогъ:  въ  л1^ко- 
торыхъ,  на  дн-Ь,  проступала  темная,  густая  кровь;  около  од- 
ной валялась  чья-то  папаха.  Огь  нашего  прпближен1я  стала 
осыпаться  сгЬнка  большой,  крутой  воронки.  Мн-Ь  почудилось, 
что  изъ  земли  лЬзутъ  убитые.  Внутри  все  дрогнуло  и  остано- 
вилось. Никогда  безумье  не  подходило  ко  мн1  такъ  близко. 

Одинъ  изъ  конвойныхъ  спрыгнулъ  въ  яму,  но  въ  ней  ни- 
чего не  оказалось.  Еакъ  живой,  сид'Ьлъ,  прпслонпвшись  къ 
задней  отлогости  окопа,  здоровый  бородатый  сибирякъ.  Въ 
рукахъ  онъ  держалъ  епте  винтовку.  Осколокъ  снаряда  снесъ 
ему  верхнюю  часть  черепа  и  торчалъ  изъ  мозга  короткимъ  сЬ- 
рьвгь  кускомъ,  съ  неправильньвга  зазубринами.  Убптый  не- 
давно прибылъ  въ  полкъ,  на  пополнеше.  Онъ  былъ  отпомъ  пя- 
терыхъ  д-Ьтей  и  отличался  сдержаннымъ  и  замкнутымъ  харак- 
теромъ.  За  необычайную  способность  храпеть  солдаты  прозва- 
ли его  «храпоидоломъ»  и  жаловались,  что  около  него  нельзя 
спать  —  будить.  Минувшей  ночью  онъ  немало  над'Ьла.тъ  мн'Ь 
хлонотъ. 

Невдалек'Ь  лежали  рядомъ  два  убитыхъ  друга  -  добро- 
вольца. Одинъ  изъ  нихъ  только  что  кончилъ  Инженерное  Учп- 
ЛЕще,  другой  былъ  студентомъ  Коммерческаго  Института.  Фа.- 
милш  ихъ,  къ  'сожал^^шю,  не  помню.  Во  время  неудачпаго  на- 
стуилен1я  инженеръ  былъ  раненъ  и  остался  лежать  въ  пол'Ь. 
Несмотря  на  огонь  и  на  уговоры  Арцьппевича,- Коммерсантъ 
выскочилъ  изъ  окопа  и  отправился  на  поиски  пр1ятеля.  Тогь 
лежалъ  шагахъ  въ  100  впереди.  Студентъ  взвалилъ  своего  дру- 


—  22  — 

га  на  плечи  и  потащплъ  бъ  окопъ.  На  самомъ  краю  его  оба 
были  почти  перер1^заны  пулеметнымъ  огнемъ.  Кровь,  песокъ, 
внутренности  —  все  см-Ьшалосъ  в:^1^ст^. 

Мы  съ  Арцышевш1е:,1ъ,  молча,  стоялп  падъ  т^Ьлами  двухъ 
друзей.  Въ  томъ  глубокомъ  душевпомъ  смущепш,  когда,  стре- 
мясь познать  жпзнь  п  увид'Ьть  ея  настоящее  лицо,  челов1зкъ 
чрствуегь  ограниченность  своего  разума  и  обманчивость 
чувствъ,  мн-Ь  неожиданно  припомнились  евангельск]я  слова: 

—  Никто  больше  сея  любви  не  иматъ,  да  кто  дутиу  ио- 
ложигь  за  други  своя. 

Въ  томъ-же  положен1и  лежалъ  мой  бывш1й  сосЬдъ,  ун- 
теръ  -  офицеръ,  убитый  возд}тпной  волной  перазорвавшагося 
снаряда.  Кровь  нереста,та  игги,  лицо  было  тихое,  покойное, 
какъ  у  спящаго. 

Окопы  были  съ  верхомъ  полны  т'Ьлами.  Въ  одпомъ  м15СгЬ 
со  дна,  черезъ  неподвижную  груду,  пробивался  стонъ. 

При  вид-Ь  д'Ьйств1я  артпллершскаго  и  пулеметнаго  огня, 
наши  конвоиры  говорили:  «коЬззаЬ). 

По  ту  сторону  окопа  лежала  небо.тьшая  фигурка.  Когда 
зты  поравнялись  съ  ней,  она  приподнялась.  Вм1^сто  лица  было 
голое  мясо.  Кожи  не  было.  Черенъ  былъ  на  половину  оскалъ- 
ппрованъ;  остатки  волосъ  вис^ктп  слипшимися,  чернымп  лох- 
мотьями. Несчастный  оперся  о  землю  темными  оть  кровп  ру- 
ками и  завылъ:  тихо,  жалобно,  невыносимо.  Сердце  надрыва- 
лось отъ  этихъ  звуковъ.  У  Арпышевича  показались  слезы.  По- 
б'Ьдители  и  поб'Ьждениые  остановились. 

—  ЛУ1е  зсЬгескИсИ!..  —  сказалъ  сильно  побл^^дп-Ьйштй 
н'Ьмецъ. 

По  голосу  это  была  еш,е  совсЬмъ  молодая  жизнь.  Мп-Ь 
вспомнился  солдатикъ,  про'СИБш1й  у  меня  покурить  съ  часъ 
тому  назадъ. 

Но  узнать  не  было  никакой  возможности. 

Все  было  изрыто  снарядами.  Повсюду  кровь,  шрапнель- 
ные стаканы,  патронный  гильзы  и  челов'Ьческтя  лохмотт^я.  Мы 
прошли  до  кош1,а  нашихъ  окоповъ  и  остановились  зд^^сь  на 
минуту.  Я  бросилъ  посл^днШ  взглядъ  вокругь. 


—  23  — 

Острымъ,  рвущнмъ  клино]\1ъ  прошло  черезъ  душу  созна- 
н1е  п  моей  собственной,  невольной  вины  передъ  т^^ми,  кто  палъ 
зд'Ьсь. 

Обыкновенныя  мысли  отпали  и  унеслись,  какъ  дорожнал 
пыль.  Изъ  глубины  появились  друпя.  Он-Ь  налились  жизнью  и 
правдой.  Внутри,  изъ  конца  въ  конецъ  сотрясая  все  т^ло,  про- 
катилось 

—  «  Не  убш  !  .  .  -» 

И  прежде,  ч^^мъ  я  могъ  что  нибудь  понять,  Арцышевичъ 
сталъ  на  кол'Ьни,  сд'Ьлалъ  земной  поклонъ  и  поц'Ьловалъ  это 
м^^сто  отчаяшя  и  скорбя. 


ГЛАВА   II. 


ВсЬхъ  пл^нныхъ  построили  около  дороги.  Отъ  нашей  ро- 
ты, которая  выступила  на  позицш  въ  состав-Ь  253  челов'Ькъ, 
уп;^^л'Ьло  челов'Ькъ  18.  Одинъ  изъ  конвоировъ,  по  собственно- 
му побркдешю,  далъ  мп*  папиросу;  я  закурилъ  ее  съ  жадно- 
стью, а  половину  отдалъ  своему  сосъду  —  солдату. 

Огь  проходившихъ  и  про^зжавшпхъ  мимо  н^мепкихъ  ча- 
стей иногда  отрывались  отд-Ьльныя  лица  и  вм-Ьст-Ь  съ  конво- 
ирами д-^ловито  осматривали  насъ.  Если  у  кого  были  хорошхе 
'сапоги,  у  того  они  снимались  безъ  всякихъ  разговоровъ.  Хо- 
рошо, если  давалось  при  этомъ  что  нибудь  взам^^нъ.  Промед- 
лете  или  выражен1е  неудовольствхя  вызывало  угрозы;  боясь 
быть  заколотыми,  наши  покорно  отдавали  свои  вещи.  Тутъ  же, 
у  дороги,  н'Ьмцы  прим'Ьряли  сапоги.  11хъ  офицеры  не  обрап1,а- 
ли  на  это  внпман1Я,  а  одинъ  изъ  нихъ  даже  забралъ  у  меня 
посл-Ьдтй  уц1зл'Ьвппй  ремень  оть  снаряжен1я.  Веш;еБые  м^Ьшки 
выворачивались  наизнанку.  Б'Ьлье,  махорка,  выданные  передъ 
боемъ  консервы  —  все  быстро  исчезало  въ  бездонныхъ  н'1^мец- 
кихъ  карманахъ.  Стоявппй  рядомъ  солдатпкъ  вынулъ  ножъ  и 
разр-Ьзалъ  сапогъ: 


—  24  — 

—  Чтобы  не  польстились,  —  объясыилъ  олъ. 

Одному  русскому  н'Ьмецъ  далъ  Бзам'Ьнъ  таше  узше  баш- 
маки, что  тотъ  не  моп>  ихъ  над1}ть  и  р'Ьшплъ  пп-п  боспко:\1ъ. 

01Ъ  проезжавшей  по  близости  тяжелой  батареи  отд'Ьлил- 
ся  н^медъ  -  солдатъ,  здоровый  рыжш  парень  на  громадной 
лошади,  и  направился  къ  намъ.  Упитанный,  тупой,  съ  весну- 
ш;атой  мордой,  въ  сапожиш,ахъ  неимоверной  кр^ности,  онъ 
казался  воплощенхемъ  немедкаго  военнаго  кулака. 

]У1ы  съ  Ардышевичемъ  вдругъ  почрствовали,  что  вжЫтЬ 
съ  всадникомъ  къ  намъ  приблил;ается  большая  опасность.  Ш- 
мецъ  ехалъ,  какъ  разъ  на  меня;  его  глаза  съ  белыми  ресни- 
цами не  отрывались  отъ  моихъ.  Не  отдавая  себе  отчета,  я  ко- 
выльнулъ  въ  сторону. 

Передъ  всадникомъ  очутился  Арцышевичъ.  Немецъ  на- 
тянулъ  поводъ  и,  раскачавъ  ногу,  нанесъ  страшный  ударъ  Ар- 
цышевичу  въ  область  сердца. 

Отъ  этого  удара  у  того  внутри  что  то  коротко  екнуло  и 
резко  оборвалось.  Арцышевичъ  пошатнулся.  У  меня  мелькну- 
ла мысль,  что  ему  пришелъ  конець.  Но  онъ  только  страшно 
побледнелъ  и,  качнувшись,  все-таки  остался  на  ногахъ. 

На  эту  сцену  смотрелъ  мальчишка  легь  12.  Онъ  улы- 
бался, разинръ  01ъ  уха  до  уха  темный,  беззубый  ротъ. 

Ноги  у  него  были  совсёмъ  кривыя,  въ  виде  сплюснутаго 
нуля;  длинными,  тонкими  руками  онъ  придерживалъ  на  гру- 
ди деревянный  яш;ичекъ.  Цветъ  лица  мальчишки  напомпналъ 
цвегь  жабьей  спины,  а  вся  фигура  —  тарантула.  Это  бьмъ 
слулска  пастора.  Самъ  же  пасторъ  ходилъ  по  полю  и  искалъ 
раненыхъ  немцевъ. 

Отступи  Арцышевичъ  въ  сторону,  можегь  быть,  ничего  бы 
не  случилось,  можегь  быть,  ударъ  пришелся  бы  мне.  Но,  ве- 
роятно, зная,  что  мне  сегодня  уже  досталось,  и,  не  желая  под- 
вергать меня  новой  опасности,  онъ  не  отступилъ  передъ  пем- 
цемъ. 

Вскоре,  после  прибыт1я  въ  Германш,  Арцышевичъ  по- 
чувствовалъ  сильныя  боли  въ  сердце,  стала  показываться  кровь 


—  25  — 

горломъ,  развилась  нейрастешя.  Докторъ  нашелъ  у  него  орга- 
ническое страдаше  сердца. 

Намъ  прпказалп  построиться  «хи  \Лег  Мапп».  Потомъ 
окружили  со  БсЬхъ  сторонъ  конвоемъ.  Раздалась  рявкающая, 
похожая  на  собачхй  лаЁ,  н1змецкая  ког^ганда.  Мы  тронулись. 
Въ  посл^дшй  разъ  я  оглянулся  на  поле,  на  окопы,  на  лежав- 
пйя  пов!Сюду  т'Ьла. 

Наступалъ  вечеръ.  Мы  шли  быстро  и  молча.  Ко  всЬмъ  пе- 
реживашямъ  дня  прибавилось  новое  чрство  неловкости  и  не- 
удобства ;  сперва  я  не  могъ  сообразить,  откуда  оно  взялось,  по- 
ка не  догадался,  что  это  было  сознаше  п-т^на,  сознаше  неволи. 

По  дороге  намъ  попадалось  много  деревень.  Въ  н^^кото- 
рыхъ  изъ  нихъ  насъ  останавливали  на  улиц-Ь;  черезъ  минуту 
открывались  ворота  бъ  какомъ  кибудь  дворЬ,  и  оттуда  подъ 
конвоемъ  показывались  взятые  раньше  пл^^нные. 

Они  шумно  прив-Ьтствовали  насъ.  Первымъ  вопросомъ  бы- 
ло: 

—  Когда  взяты,  земляки? 

И,  усльппавъ,  что  совсЬмъ  недавно,  очень  удивлялись. 
Среди  присоединившихся  къ  намъ,  одни  попались  еще  нака- 
нун'Ь,  друг1е  —  сегодня  утромъ.  Насъ  же  ругали  дураками. 

Второй  вопросъ  былъ: 

— ■  Какъ  кормятъ  п^^мцы? 

Но  на  эт.оть  вопро(гь  ншсто  не  могъ  отв'Ьтить:  н1;мпы  еще 
никого  не  накормили. 

Пл'Ьнъ  дМствовалъ  на  людей  по  разному:  были  подавлен- 
ные, были  равнодушные.  Въ  тон-Ь  н^которыхъ  чрствовалась 
даже  скор'Ье  радость,  что  война  осталась  позади. 

—  Въ  Германш  лю^ди  живутъ  получше  нашего:  страна 
культурная  и  чивилизованная,  —  говорп.тъ  кто  то  въ  темнот^?. 

Въ  первый  моментъ  пл-Ьна  наши  солдаты  колебались,  какъ 
держать  себя  съ  офицерами  —  «по  ппвильности»  или  н'Ьтъ.  Но, 
увпд'Ьзъ,  что  сами  и'Ьмцьг  д^^лаютъ  различ1е  въ  чинахъ,  паши 
р1^шили  сохранить  ирежнгя  отношен1я. 

Люди  были  всЬ  голодны  и,  когда  мы  проходили  черезъ  де- 
ревни, наши  солдаты,  по  старой  привычк'Ь,  стали  бьшо  захо- 


—.  26  — 

дить  въ  избы.  Сначала  п'Ьщы  кричали;  но  для  пл^нныхъ  это 
было  нппочемъ;  тогда  конвоиры  пустили  въ  ходъ  ирихаады. 

Это  очень  удпвпло  нашихъ  солдата.  Для  нихъ  выйти  во 
время  нохода  изъ  рядовъ,  загллнуть  въ  избу,  натрясти  яблокъ, 
забежать  впередъ  —  было  д'Ьломъ  естественнымъ. 

Въ  германской  армш,  гд'Ь  они  думали  найти  больше  сво- 
боды, дисциплина  оказалась  тверже,  ч^мъ  въ  русской. 

—  Бота  теб'Ь  и  чивилизованная!..  —  ворчалъ  кто  то  изъ 
зад'1зтыхъ  прикладомъ. 

Я  шелъ  съ  Арцышевичемъ  впереди.  По  м'Ьр'Ь  того,  какъ 
мы  удалялись  оть  м'Ьста  боя,  недавн1я  переживашя  начали  усту- 
пать м1зсто  другимъ,  бол^е  обыкновеннымъ,  жигейскимъ;  внут- 
ри все  стало  становиться  на  свое  мъсто.  То,  что  не  было  боль- 
ше опасности,  не  было  слышно  разрывовъ,  пуль,  стоновъ,  по- 
немногу возвращало  прежшя  формы  и  отношен1я  внешнему 
м1ру.  Сознаше,  поднявшееся  за  этота  день  на  самую  высокую 
степень  напряжен1я,  р-Ьзкими  толчками  опускалось  до  прежня- 
го  }фОвня.  Эти  душевные  толчки  сопровождались  необыкновен- 
нымъ  чувствомъ  облегчешя,  почти  блаженства. 

Всяый,  кто  изб'Ьжа.^ъ  смертельной  опасности,  знаета,  о 
чемъ  я  говорю. 

Зат1>мъ,  неожиданно,  изъ  вс^)Хъ  перемешавшихся  чувствъ, 
изъ  которыхъ  одни  словно  шли  кверху,  друг1е  книзу,  сталки- 
ваясь и  исчезая  раньше,  ч1змъ  ихъ  можно  было  охватитъ  со- 
знан1емъ,  выд1)Лилось  и  стремительно  стало  наростать  одно. 
Это  былъ  голодъ. 

Онъ  покрылъ  собой  все;  онъ  сделался  моимъ  владыкой, 
тираномъ,  а  я  —  н1^мымъ  его  рабомъ.  Я  рылся  въ  карманахъ, 
но  ничего  не  находи.1ъ.  Шедш1й  рядомъ  со  мной  унтеръ  -  офп- 
церъ  открылъ  случайно  уц'Ьл'Ьвшую  банку  мясныхъ  консер- 
вовъ.  Я  ^лъ,  запуская  пальцы  въ  коробку  и  вытаскивая  от- 
туда кусочки  мяса.  Трудно  описать,  какъ  это  было  вкусно,  а 
еще  труднее  —  оторваться  ота  такой  благодати.  Надо  было 
оставить  и  другимъ.  Посл-Ь  такой  закуски  собачья  ножка  съ 
махоркой,  предложенная  тЬмъ  л{.е  унтеръ  -  офицеромъ,  довер- 
шила мое  благополуч1е. 


—  27  — 

Уже  совс^Ьмъ  темнымъ  вечеромъ  пашу  колонну,  достигав- 
шую теперь,  приблизительно,  200-300  челов'ксъ,  остановили 
посрединъ  одного  по-сада,  чтобы  пропустить  безконечную  ве- 
реницу автомобилей.  „ 

На  базарной  плош,ади  ярко  горълъ  газо  -  калильный  фо- 
нарь. Вс-Ь  лавки  и  лавочки  были  осв'1>и1;ены  и  торговали.  Ш- 
окотько  лабазовъ  было  открыто  недалеко  отъ  насъ.  Оттуда 
пахло  сБ^^жевыпеченнымъ  хл^збо^гь.  У  самаго  ближняго  ларя, 
опершись  обЫш  руками  на  прилавокъ,  стояла  молодая,  здо- 
ровая торговка.  У  нея  было  рршное  лидо,  пьппная  грудь,  чер- 
ные волосы.  Она  рассказывала  немецкому  кавалеристу  про 
дорогу  на  какой  то  фольваркъ. 

—  Только  берегитесь,  тамъ  совсЬмъ  недавно  была  рус- 
ская кавалерхя,  —  предупредила  она. 

Темными,  робкими  фигурами  показывалось  вдали  нетор- 
говое населен1е.  Она  не  см^зло  приблизиться  еъ  намъ:  его, 
очевидно,  запугалп  н-ймцы. 

У  костела,  на  одномъ  изъ  домовъ,  медленно  разв^Ьвался 
флагъ  —  тамъ,  в'Ьроятно,  находилась  квартира  коменданта. 

Изъ  насъ  никто  даже  крошкой  не  поживился  въ  это^гь 
посад1з;  за  всякую  попытку  пройти  за  ц^^пь  конвойные  не- 
ш;адно  били  прикладами.  Сами  же  торговщ>1  делали  видъ,  что 
не  зам-Ьчають»  пл'Ьнныхъ. 

Постоявъ  минугь  пять,  мы  двинулись  снова.  Остановка 
въ  посад^^  плохо  под1^йствовала  на  меня.  Напряжете  дврт 
дней  одеревенеете  поел!;  контузш  всей  лиевой  половины  П^^ 
ушибленная  рука,  голодъ,  жажда,  —  все  это  сложилось  вмФ- 
ст^  и  сказалось  непоб^едимымъ  чрств0]угь  усталости,  появи- 
лось желате  покоя,  бо  что  бы  то  ни  стало.  Ноги  шагали  сами 
по  себ'Ь,  словно  заведенныя,  безъ  всякаго  участгя  воли  п  раз- 
судка;  все  гЬло  стало  неудобное,  тяжелое,  какъ  будто  чужое. 

Я  несколько  разъ  споткнулся.  Зам-Ьтивъ,  что  я  слабо  1ер- 
жусь,  Арцьппевтгь,  са?,гъ  едва  оправившшся  посл^е  удара,  и 
еще  кто  то  взяли  меня  ггодъ  руки.  Такъ  мы  шли  молча,  торо- 
пливо, съ  одной  мыслью  объ  отдых-Ь. 

Среди  насъ  было  н'Ьсколько  раненыхъ.   Обезсил^Ьвъ  огь 


—  28  — 

скорой  ходьбы,  они  кончали  тъмъ,  что  падали  на  дороге.  А  по- 
томъ.  когда  вся  колонна  проходила  впередъ,  кто  нибудь  изъ 
заднихъ  конвоЁныхъ  отставалъ;  слышался  черезъ  минуту  вы- 
стрвлъ,  и  коновойныи  снова  возвращался  на  свое  ьг^сто. 

Наконеп;ь,  часовъ  въ  десять  вечера,  мы  прибыли  въ  ка- 
кое то  большое  м'Ьстечко.  Насъ  остановили  на  плошади;  но- 
срединЬ  гор'Ьлъ  высокгй,  сильный  фонарь,  поставленный,  оче- 
видно, нощами.  Здъсь  уже  было  много  пл'Ьнныхъ.  ВсЬ  ули- 
цы были  загорожены  караулами,  въ  воротахъ  домовъ  тоже  сто- 
яли часовые.  ПлЬннымъ  не  было  куда  д'^ваться,  и  они  остава- 
лись подъ  открытымъ  небомъ.  Я  прис^лъ  на  кучу  бревенъ,  не- 
далеко отъ  фонаря,  надвпнулъ  фурал:ку,  поднялъ  воротнпкъ, 
засунулъ  руки  въ  каманы  и  приготовился  ждать,  иеизв'Ьстио 
чего. 

Сначала  прошелъ  слухъ,  что  будутъ  кормить;  и,  д^зйстви- 
тельно,  подъ'Ьхала  полевая  кухня,  но  накормили  не  насъ,  а 
нашихъ  конвоировъ.  Потомъ,  черезъ  солдата  -  латыша,  к-тик- 
нули  клиг1ъ  собраться  раненьв1ъ  гд1)-то  на  плош,ади,  у  косте- 
ла. Шкоторые  изъ  ранекыхъ  не  пошли. 

—  Бпд1злъ  я,  какъ  они  лечатъ  раненыхъ:  одинъ  патронъ, 
и  все...  —  говорилъ  молодымъ,  срывающимся  голосомъ  солда- 
тикъ  съ  обмотанной  нлаткомъ  рукой. 

—  Да  и  я  подожду,  пока  мы  къ  нимъ  подальше  въ  тылъ 
не  заберемся;  авось,  тамъ  подобр'Ьютъ.  —  Говор ивппй,  спу- 
стивъ  штаны,  при  свЬгЬ  фонаря,  д'Ьлалъ  себ^  перевязку  при 
помощи  грязной  тряпицы. 

—  Слава  Богу,  садануло  то  въ  мякоть,  кости  не  зад1}ло... 

—  Ъстъ  то  у;къ  больно  хочется,  хоть  бы  маленькШ  кусо- 
чекъ  хл^Ьба,  —  жаловался  кто  то  въ  темнот'Ь. 

—  Попроси  у  н1змца  —  онъ  теб'Ь  дастъ,  —  отозвался 
холодный  и  й^есткш  голосъ. 

—  Дасть-то  дастъ,  —  согласился  голодный,  —  да  только 
либо  ири1аадомъ  по  башк'Ь,  либо  штыкомъ  въ  брюхо!.. 

—  Вначал^1>-то,  какъ  повели  насъ,  мой  товарищъ  въ  хату 
хогЬлъ  заб'Ьжать  —  хл'Ьба  попросить;  а  н'Ьмецъ  на  него  — 


—  29  — 

«1о5,  1оз));  ну,  значить,  русск1й-то  пальцемъ  въ  рогь  показы- 
ваешь: 

—  «Исть,  молъ,  хоч;^». 

А  н^Ьме1]Гь  какъ  саданеть  его  штыкомъ,  такъ  тотъ  скрозь 
шею  прошелъ,  кровища  хлынула.  Упалъ^  убитый,  такъ  на  ули- 
ц^  и  остался;  а  насъ  дальше  погнали...  —  разсказывалъ  кто 
то. 

Прошла  гганута  молчатя. 

—  Надысь,  мы  были  въ  разв'Ьдк^Ь  въ  посадтЬ,  —  пару- 
шилъ  чей  то  голосъ  тишину,  —  такъ  намъ  одинъ  торговеп^ 
говорп.тъ:  «чего  ваыъ,  ребята,  воевать,  сдавайтесь  въ  пл'Ьнъ. 
Въ  пл-Ьну  хорошо  будеть:  у  яЪщя  законъ,  порядокъ,  чистота. 
Будете  жить  прип']^ваючи...» 

—  А  ты  пов-Ьриль  1т  сдался,  —  раздался  снова  жесткШ 
голосъ. 

—  А  разв-Ь  я  одинъ?!.  —  огрызнулся  разв'Ьдчикъ. 
Фонарь,  подв'Ьшенный  къ  жел-Ьзной  иолосЬ,  прибитой  къ 

верхушке  телеграфнагэ  столба,  громко  пшпЬлъ  и  качался  оть 
в'Ьтра.  Отъ  этого  качан1я  наши  т^ни  то  удлинялись,  то  уко- 
рачивались, прыгали  вправо,  вл'Ьво.  моментами  исчезая,  мо- 
ментами заполняя  всю  площадь.  Он'Ь  были  похожи  на  уродли- 
выхъ  ночныхъ  птипъ,  вылет'Ьвпшхъ  изъ  жЬдръ  земли  и  въ  ис- 
щтЪ  безшумно  метавшихся  по  ея  поверхности.  Я  дрожалъ  отъ 
озноба,  жался  къ  Арцышевичу  и  старался  припомнить,  гд'Ь  я 
встр'Ьти.тЕъ  слово  —  Оепега!  -  Миз1к  -  В1гес{ог  —  к  что  оно 
означаетъ:  директора  консерваторш  или  начальника  н^мец- 
кихъ  военныхъ  капельмейстеро[въ.  На  одинъ  мигь  увид^лт 
мать.  Припомнилось  наше  прощаше.  Когда  я  потошелтэ  къ  ней 
Бъ  посл'Ьдпее  мгновеше,  она  коснулась  губами  моего  лба,  и, 
положпБЪ  мнЬ  на  плечи  свои  руки,  съ  минуту  смотр-Ьла  мн'Ь 
въ  глаза.  Все  было  въ  этомъ  взглядъ*  зв'1^рь,  у  котораго  бе- 
рутъ  д'|5теньппа,  нужная  мать,  хриспанка... 

Что  ей  было  сказать  мн'Ь:  «Береги  себя  и  убивай  дру- 
гихъ»,  или:  «не  убивай  никого...»?  —  не  договаривая:  «пусть 
ужъ  лучше  тебя  убьютъ...».  Что  лучше  и  лерю  для  матери: 
ъжфть  своего  ребенка,  зачатаго  въ  любви  и  рожденнаго  съ 


—  30  — 

великой  надеждой,  убптымъ,  илн  жпбьвгь,  но  измазавшимся  въ 

ЧУЖОЙ  крови? 

Огь  непрпштримьт  иротпвор^^чШ  ея  лицо  стянулось, 
стало  суровымъ;  чуть  прыгали  кончики  губъ.  А  взглядъ  былъ 
глубоки,  какгопЕ.  смотрп-л  только  любовь.  Въ  трепетномъ  мол- 
чанш  она  взт>гпала  ко  ми1^,  къ  моей  сов'Ьсти.  И  въ  такомъ  же 
молчанш  я  отв1Ьтилъ  ей.  что  сд-^лаю,  какъ  велитъ  соб1^сть.  Она 
прочла  опз'Ьть  въ  моихъ  глазахъ  и  тихо,  какъ  опавппй  лепе- 
стокъ.  коснулась  губами  моей  головы. 

НезамФ^тно  она  опустила  въ  карманъ  пганелп  небольшое 
еозангел1е.  Читая  его,  передъ  первьвгь  боемъ.  я  пашелъ  сло- 
ва, подчеркнутыя  ею : 

«Азъ  есмь  воскрешенхе  и  жизнь.  В1§руюшШ  въ  Меня,  ес- 
ли и  умреть,  оживетъ»... 

Мои  воспо>ганатя  неожиданно  были  прерваны  Арпьппе- 
виче^гь. 

—  Н-Ьгь,  такъ  невозможно,  —  сказалъ  онъ,  —  пойлу  по- 
смотрю, нельзя-.ти  гд'Ь  переночевать.  Онъ  поднялся  и  уше.лъ. 

Разговоръ  вокругъ  затихалъ:  холодъ  ноябрьской  ночи  до- 
нималъ  всЬхъ.  Я  впалъ  въ  забытье  —  мн"!;  мерепшлпсь  окопы, 
кровати  съ  Х0Л0ДНЫ5Ш  простынями,  черные  сухари  и  темныя, 
пзви.тистыя  дороги.  Потомъ  я  почувствовалъ,  что  меня  кто  то 
тянетъ  за  рукавъ:  это  вернулся  Арцышевичъ. 

—  Идемте,  —  сказалъ  онъ. 

Мы  пошли  черезъ  площадь  къ  костелу  и  остановились  у 
одного  домика  съ  запертьгми  ставнями.  У  калитки  н-Ьмепъ  - 
часовой  остановилъ  насъ.  Арцышевичъ  что-то  сказалъ  ему.  и 
мы  вошли  во  дворъ,  поднялись  по  небольшой  л15стнпп1^,  въ  тем- 
нот-Ь  нашупалп  ручку  и  открыли  дверь.  Жестяная  лампа  съ  ре- 
флекторомъ  осв^§ш;ала  чистую,  большую  кухню.  Мы  вошли.  Изъ 
сосЬдней  комнаты  показалась  высокая  женщина  въ  темномъ 
плать1>. 

—  Вы  уже  съ  товарищемъ?  —  спросила  она.  —  Хорошо, 
я  вамъ  уступлю  большую  кровать.  Вы  можете  спать  на  ней 
вдвое^гь.  Но  бо.тьше  я  ул:е  пикого  не  могу  прииятт>. 

Она  провела  насъ  въ  опрятную,  нетопленую  спа.тьню  и  но- 


—  31  — 

казала  на  широкую   нике.тироБанную  кровать,  застланную  го- 
лубымъ  атласньв1Ъ  од'ЬялО]\гь. 

—  Вотъ  вамъ.  —  сказала  хозяйка  и  ушла. 

Немного  подальше,  у  печки,  стояли  еще  дб^Ь  кровати,  по- 
меньше.  На  нихъ,  къ  моему  удпвлетю,  лежали  офиперы  наше- 
го полка.  Увид^Ьвъ  насъ,  они  тоже  удивились.  Поднялся  разго- 
воръ:  кто,  когда,  гд-Ь...  Они  намъ  сообщили,  что  по  всей  П  ар- 
м1и  бьмъ  отданъ  приказъ  —  начать  отстуилете  въ  10  часовъ 
утра.  Приказъ  этотъ  и  бьыъ  исполненъ  точно.  Въ  отв^Ьть  на 
это,  Арцьшгезичъ  могъ  имъ  сообщить  противоположное  — 
«держаться  до  посл^^дней  капли  крови,  приказа  объ  отступле- 
нш  не  ожидать:?).  Они  подивились. 

Въ  спальню  во  время  нашего  разговора  вошли  хозяйка 
и  н^^мепкШ  унтеръ  -  офицеръ. 

—  Господа,  —  сказа.ла  она,  —  мпЬ  разр^[;шили  прш- 
тить  васъ:  но,  если  кто  нибудь  изъ  васъ  уб-Ьжить,  меня  раз- 
стр^Ьляють. 

Посл-Ь  этого  унтеръ  -  офиперъ  пересчиталъ  насъ,  запи- 
салъ  число  на  бумажко  и,  пожелавъ  «ОМе  ^^асМ»,  ушелъ. 

А  мы  разговорились  съ  хозяйкой:  она  оказалась  вдовой 
лютеранскаго  пастора  и  много  говорила  о  своей  привязан- 
ности къ  Россш,  жалуясь,  что  м1^стное  население  считаеть  ее 
пппонкой  и  относится  очень  недружелюбно.  Пожелавъ  спо- 
койной ночи,  она  ушла  къ  себ-Ь.  Отъ  возбужденхя  мы  долго 
не  спали. 

ДрожиловскШ,  молодой  прапоршикъ.  разсказывалъ,  какъ 
во  время  переб'Ьжки  его  ближайшШ  сосЬдъ  -  солдатъ  вдругъ 
закричалъ:  «Ваше  Влагород1е,  я  —  убить!..»  и  всл^дъ  за 
этими  словами  крикнувшШ  упалъ,  и  на  немъ  сначала  зады- 
мился, а  пото^гь  и  загор"Ьлся  синимъ  огонькомъ  вепхевой  м-б- 
шокъ.  Описывая  это  собыгхе,  Дрожиловсшй  волновался,  пу- 
таогь  слова,  часто  ихъ  не  находилъ,  изъ  глаголовъ  д15лалъ  су- 
ществительныя,  а  существительный  спрягалъ  и  иногда,  раз- 
махивая руками,  зад'Ьвалъ  спинку  жел'Ьзной  кровати:  неожи- 
данный гулъ  заставлялъ  насъ  всЬхъ  вздрагивать,  а  самого 
разсказчика  пугливо  подпрыгивать. 


—  32  -^ 

Штепнбергъ,  длинный,  рыжШ  пулеметный  прапорщпкъ. 
сообщплъ,  что,  получпБъ  прпказаше  отступатт).  онъ  долженъ 
былъ  тащить  пулеметы  по  вспаханной  земл'Г..  Въ  этоть  моментъ 
и  онъ  и  пулеметы  были  захвачены .  н1)Мпами.  ДрожиловсЕ1й  и 
Штейпбергъ  оба  заплатили  дань  н-Ьмецкому  «гит  АпсЗепкеп». 
У  Дрожиловскаго,  кром-Ь  пуговицъ  и  погонъ.  забрали  также 
роскошную,  плтппстую  папаху  —  самую  лучшую,  кажется,  во 
всемъ  полку.  Но  обобравшШ  его  п-Ьмедъ  былъ  челов'Ькъ  сов'Ь- 
стливый:  онъ  не  пожелалъ  оставить  бывшаго  влад^^^льца  папахи 
съ  непокрытой  головой  и  нахлобучилъ  ему  на  голову  ф>фажк.у, 
сорванную  съ  ближайшаго  русскаго  солдата.  ДрожиловскШ  под- 
робно разсказывалъ,  гд1^  стоялъ  онъ,  гд'Ь  н'ЬмегЦ),  гд-Ь  русскШ 
солдагь,  и  прим1>рпвалъ  громадную,  какъ  колесо,  фуражку:  она 
налезала  ему  на  носъ  и  д'Ьлала  очень  см1^)Шнымъ.  Огарокъ  св-Ь- 
чп  пришелъ  къ  концу:  кто  то  дунулъ  на  него;  стало  темно.  Я 
лежалъ  на  кровати  и  перебиралъ  въ  памяти  собьгпя  прошедша- 
го  дня,  чувствуя,  какъ  за  моей  спиной  не  спитъ  Арпьппевичъ. 

До  спхъ  поръ  я  все  еще  не  освоился  съ  положете]\1ъ 
военно  -  штЬинаго  и  не  понпмалъ.  что  оно  можетъ  дать  и 
чего  потребовать.  Потомъ  чрство  раздражешя  стало  постепен- 
но охватывать  меня.  О  самомъ  пл'Ьн'Ь  ничего  еще  нельзя  было 
сказать,  но  что  его  можно  было  изб^^жать  —  я  въ  этомъ  былъ 
глубоко  ув'Ьренъ.  Если  бы  до  насъ.  какъ  до  всЬхъ,  дошелъ  прп- 
казъ  начать  отстунлен1е  въ  10  часовъ  утра,  мы  сд-блали  бы  это, 
потерявъ  не  200  съ  лишнпмъ  человЬкъ,  а  разъ  въ  10  меньше. 

Вскор'Ь  я  заснулъ. 

Ночью  н^ско.лько  разъ  приходилъ  н-Ьмедъ  съ  фонарпко^гь 
и  всякш  разъ  пересчптывалъ  насъ.  Утромъ  хозяйка  дала  камъ 
холодной  воды  и  твердаго,  какъ  камень,  хл^^ба.  Мы  вьпшли 
воды,  погрызли  хл-Ьба  и,  поблагодаривъ  за  ночлегт^,  вьппли  на 
площадь.  Нашихъ  пл'Ьнпыхъ  та^гь  было  около  2000  челов'Ькъ. 

Было  прохладно,  но  сухо;  проглядывало  солнце.  Солдаты 
провели  всю  ночь  на  площади.  Чтобы  согреться  хоть  немного 
и  поспать,  они  ложились  одинъ  на  другого,  какъ  дрова. 

Около  дома  съ  гермапскимъ  флагомъ  ходи.ть  сильно  заду- 
мавшхйся  майоръ.  Онъ  не  обращалъ  на  насъ  никакого  вниман1я. 


—  33  ^ 

—  Не  охота,  видно,  на  фронгь  итги..  —  сказалъ  кто  то 
про  него. 

Тугъ  же  съ  растерянньп1Ъ  бидомъ  б^^галъ  среди  пл-Ьиныть 
н1^мец1ай  солдать. 

Вчера,  во  время  дороги,  почти  всЬ  напга  конвоиры  посни- 
мали съ  себя  ранцы  и  лонад'Ьвали  ихъ  на  пл'Ьнныхъ.  По  прибы- 
тш  на  м^сто,  оказалось,  что  одного  ранца  не  хватаетъ.  Влад-Ь- 
лець  долго,  но  безъ  успеха,  искалъ  его  еп1;е  вчера  вечеромъ.  И 
теперь  онъ  метался  среди  пл'Ьнныхъ,  всматриваясь  въ  лица.  Но 
лица  были  одинаково  небриты,  немыты  и,  в-Ьроятно,  н'Ьмецко- 
му  глазу  казались  очень  похожими  одно  на  другое.  Онъ  хватал- 
ся то  за  одного  пл-Ьниаго,  то  за  другого,  всматривался,  бросалъ 
и  б'Ьжалъ  къ  сл-Ьдующему.  Шмцы  съ  сожалМемъ  посматрива- 
ли на  своего  камрада  и  что  то  говорили  о  «Кг1е§-з§'ег1с111)). 

Пл'Ьнные  смеялись. 

—  Надо  полагать,  бросилъ  нашъ-то  евонный  ранехгь,  — 
догадывался  высоки,  здоровый  солдатъ,  —  тоже  сласти  то  н'Ьть 
нести.  Нуда  2%  въ  немъ,  если  не  больше.  Какъ  мой  н-Ьмецв 
навьючилъ  эту  штуку  на  меня,  такъ  я  думалъ  въ  землю  вро- 
сту,  инда  шатался,  пока  не  разошелся.  Спасибо,  что  хоть  на- 
кормилъ  за  это,  да  спать  въ  хату  отвелъ. 

—  Штука  эта  ихняя  агромадная,  —  согласился  малепь- 
к1й,  б^^ленъкШ  солдатпкъ,  —  нашъ  не  сдюжить  столько  ста- 
щить. Глядикось,  винтовка,  отд'Ьльно  штыкъ  съ  чехломъ,  два 
патронташа  полные,  сумка  съ  патронами,  фляга  съ  водой,  да 
еп|;е  этотъ  горбъ  ихнШ.  У  насъ  то  все  полегше  было. 

—  А  я  на  ихъ  жЬстЬ  побросалъ  бы  все,  да  ходилъ  бы  на 
легк-Ь,  —  сказалъ  какой  то  солдатъ,  походившШ  на  фабрич- 
наго. 

—  Шалишь  -  мамоншпь,  —  отв'Ьтилъ  высошй:  —  у  нихъ, 
надо  полагать,  все  по  счету  выдается,  а  потерялъ  —  отв-Ьчай. 

—  Онъ  то  вотъ  изъ  Восточной  Пруссш  налегке  подъ 
Варшаву  залвился,  а  какъ  понадобилась  лопата,  такъ  у  ка.ко- 
го  то  пана  деревянную  стяну лъ,  что  хл-Ьбъ  въ  печь  сажають, 
да  такъ  и  ходилъ  съ  ней,  —  разсказалъ  про  фабричнаго  одно- 
полчанинъ. 


— ,  34  — 

Выходить,  что  какъ  бы  на  лопагЬ  въ  пл-Ьнъ  попалъ, 

землякъ,  —  зам-Ьтилъ  степенный  бородачъ,  похожхй  на  цер- 
Еовнаго  старосту.  ВсЬ  засм-Ьялись. 

Этотъ  разговоръ  натюмнилъ  мн^Ь,  какъ  мы  съ  Арцышеви- 
чемъ  незадолго  до  боя  вид'Ьли  въ  одной  деревп-Ь  солдата  съ 
винтовкой  черезъ  плечо,  съ  большимъ  эмалированнымъ  кув- 
тшЕОъгь  для  у]^1ыван1я  на  поясЬ  и  несуразной  хл^Ьбной  лопа- 
той въ  рукахъ.  На  вопросъ  Арцьппевича,  —  откуда  кувшинъ 
и  лопата?  —  солдатъ  безъ  запинки  отвЬтилъ: 

—  Такъ  что  покупилъ,  Ваше  Благород1е... 

Шмцы  зарявкали,  пл-Ьнные  пришли  въ  движете.  Когда 
мы  выстроились,  наши  конвоиры  снова  од^^ли  на  пл'Ьнныхъ 
свои  равщы,  заключивъ  па  этотъ  разъ  съ  ними  какую  то  сд^Ьл- 
ку,  гд-Ь  былъ  помянуть  ((Вго1)).  Офицеровъ  построили  впереди 
колонны.  Мы  тронулись. 

Жители  смотр-бли  на  насъ  изъ  оконъ;  н-Ькоторые  повьгхо- 
ди.ти  за  ворота  и,  молча,  провожали  насъ  глазами.  Мнопя  жен- 
щины плакали. 

Вздохпулось  легче,  когда  мы  вьштли,  наконепь,  за  околи- 
цу. По  дорогЬ,  навстр'Ьчу  намъ,  двигались  н^Ьмецюе  обозы; 
лошади  были  кряжистыя,  здоровенныя,  впору  хоть  само^гу  Свя- 
тогору;  повозки  —  циклопической  прочности.  Разстоянте  меж- 
ду колесами  и  ширина  шинъ  н'Ьмецкихъ  повозокъ  были  больше 
]угЬстныхъ.  Поэтому,  гд-Ь  проходили  н-Ьмещае  обозы,  они  должны 
были  однимъ  колесо]\гь  выходить  за  старую  колею  и  проводили 
сбоку  третью.  Обозные,  завернувшись  въ  б-Ьлые  тулупы,  молча 
сид'Ьли  на  козлахъ  и  сосали  громадный  фарфоровыя  трубки.  Къ 
намъ  они  не  вьгражали  никакихъ  особенныхъ  чувствъ.  Прово- 
зили много  снарядовъ  въ  плетеныхъ  ивовыхъ  корзинахъ ;  склад, 
ные,  жел-Ьзные  наблюдательные  артиллерШсюе  пункты;  были 
также  тяжелые,  заваленные  посылками,  почтовые  рыдваны  съ 
надписью  на  боковыхъ  дверяхъ  —  «КагзегИсЬе  ипб  Коеп!^- 
ИсЬе  Ро51». 

Мы  остановились  на  четверть  часа  въ  пол-Ь. 

Было  уже  около  полудня,  когда  штЬиные  и  конвой  усЬ- 
лись  по  обочина]угь  дороги.  Шмець,  шедпый  около  насъ,  вы- 


—  35  — 

нулъ  ножгь,  доста.т1Ъ  изъ  сумки  хл-Ьбъ,  отр-Ьзалъ  два  болъшихъ 
куска,  намазалъ  пхъ  топленьвгь  саломъ;  потомъ  одинъ  взялъ 
себ'Ь,  а  другой  протянулъ  пл-Ьнио^гу,  который  несъ  его  ранещ,. 
Голодный  русск1й  и  глазами  и  зубами  впился  въ  кусокъ. 

—  Не  ожидалъ  поди,  землякъ,  что  пЬмецкимъ  халуемъ 
станепгь?!.  —  враждебно  сказалъ  одинъ  изъ  его  сосЬдей. 

—  Небось,  завидно  самому,  что  нечего  на  зубъ  положить! 
—  нашелся  неожиданно  взъерошенный  запщтникъ,  —  такъ  и 
лаешься... 

—  Не  съ  тобой  говорять,  —  отв-Ьчалъ  первый,  —  ну  и  не 
л-Ьзь!.. 

—  Не  л-Ьзь,  не  л-Ьзь!..  —  передразнилъ  его  второй,  — 
дать  бы  теб^  самому  въ  морду,  чтобы  отсталъ... 

Но  -Ьвипй  ничего  не  вид'Ьлъ  и  не  сльш1а.1ъ.  Онъ  осторож- 
но подносплъ  хл'Ьбъ  ко  рту  об-Ьими  руками  и  откусыва.тъ  сра- 
зу по-многу.  В-Ёлые,  здоровые  зубы  чертили  правильный  овалъ 
на  остававшейся  дол'Ь;  челюсти  приходили  въ  движете:  он^Ь 
со  страшной  силой  смыкались  и  размыкались,  разрывал  и  пе- 
ретирая пишу. 

Я  самъ  засмотр-блся  на  эту  картину,  чувствуя,  какъ  во  рту 
собирается  слюна. 

Отдохнувъ,  мы  двинулись  снова.  Въ  какой  то  деревн-Ь 
одинъ  изъ  пл'Ьнныхъ,  не  обращая  внимашя  на  крики,  свистки 
и  друпя  предупреждетя,  направился  къ  хат^.  Шмеп;ъ  со  шты- 
ко]\гь  на  нерев'Ьсъ  бросился  за  нимъ.  Почуявъ  погоню,  пл-Ьн- 
ный  остановился  и,  въ  отв-Ьтъ  на  угрозу  штыкоагь,  замахнул- 
ся жестятшзхъ  чайникомъ;  оба  кричали  и  оба  не  понимали 
другъ  друга.  Ворча,  каждый  вернулся  на  свое  м-Ьсто. 

Вс'Ь  мы  были  голодны.  Но  въ  деревняхъ,  гд-Ь  можно  бы- 
ло хоть  что  нибудь  достать,  мы  почти  не  останавливались  и, 
кро:\1'Ь  того,  конвоиры  отгоняли  прикладами  жителей,  подхо- 
дившихъ  къ  намъ  съ  хл^^бомъ  и  водой. 

Въ  одномь  изъ  посадовъ,  гд-Ь  зш  остановились  на  н-Ь- 
сколько  минуть,  пропуская  артиллерх'го,  одной  молодой  ев- 
рейской д^^вушк-Ь  все-таки  удалось  подойти  къ  намъ  побли- 


—  36  — 

же.  Она  гляд'Ьла  на  пл^нныхъ  и  плакала;  одному  она  дала 
большой  б'Ьлып  хл^бъ,  другпмъ  немного  денегъ. 

—  Я  люблю  Р0СС1Ю,  я  люблю  русскихъ,  и  мн-Ь  тяжело 
вид1^ть  ихъ  въ  такомъ  положен1и,  —  говорила  она.  У  нея 
были  скорбные,  темные  глаза;  они  говорили  то  же,  что  к  ея 
слова. 

Когда  мы  пошли  опять,  она  отошла  въ  сторонку  и  про- 
вожала глазазга  нашу  длинную,  съ  версту,  колонну. 

Я  н'Ьсколько  разъ  обернулся  посмотреть  на  нее;  у  меня 
надолго  осталась  въ  памяти  тонкая  фигурка  съ  накинутой  на 
плечи  шубкой  и  блесгЬвшими  оть  слезъ  глазами. 

Когда  же  пришла  минута  д'Ьлить  хлфбъ,  поднялось  вол- 
неше. 

—  Она  его  мн-Ь  дала,  шабашъ,  —  залвилъ  пленный, 
держа  хл-Ьбъ  за  пазухой. 

—  Не  одному  тебЪ,  —  уговаривали  его  сосЬди,  —  не 
ты  од  инь  гол  одень. 

—  Д^^литься  то  резону  н'Ьтъ  —  посмотрика-сь,  сколько 
туть  насъ;  самому  то  тогда  ничего  не  достанется!  —  Но  онъ 
все-таки  под'Ьлился,  забравъ  себ1^  часть  побольше. 

На  закатЬ  солнца  мы  прибыли  въ  какой  то  посадъ.  На 
площади  стояло  уже  тысячи  полторы  военнопл'Ьнныхъ,  взя- 
тыхъ,  очевидно,  на  другомъ  участк-Ь.  Со  всЬхъ  сторонъ  насъ 
окружили  лапдштурмомъ;  онъ  состоя.лъ  изъ  людей  бол-Ье  по- 
жилого возраста,  ч'Ь:\гь  конвой.  На  головахъ  у  нихъ  были  не- 
уклюж1я,  клеенчатыя  фуражки;  больш1е,  рыхлые  животы  стя- 
гивались ремнями;  на  пряжк-Ь  было  выбито:  «ОоН  шИ  ипз». 
По  всей  площади  носился  запахъ  сигаръ  и  пива.  Мы  л'Ьниво 
и  устало  бродили  среди  ц-блой  чащи  штыковъ. 

Черезъ  минуту  посльппалась  команда:  «Офицеровъ  на  се- 
редину!» —  пошли  туда.  Талгь,  у  гранитнаго  поднож1я  креста, 
стоялъ  н'Ьмецк1й  генера.т1ъ.  Взгляръ  на  эту  фигуру,  я  об- 
меръ:  мн'Ь  почудилось,  что  передо  мною  самъ  богь  войны 
въ  каскгЬ,  съ  усами  кверху,  въ  св-^тлой  шинели  съ  красными 
отворотами,  со  шпорами  на  необыкновенпыхъ  ботфортахъ. 

Около  генерала,  засунувъ  руки  въ  карманы,  уныло  сто- 


—  37  — 

ялъ  прапорщиЕъ  Штейнбергъ.  Офицеровъ  собралось  около 
восьми  -  десяти  челов'Ькъ,  безъ  всякихъ  вн^Ьшнихъ  призна- 
ковъ  своего  положешя. 

Обратясь  къ  Штейнбергу,  генералъ  началъ  говорить,  мед- 
ленно чеканя  каждое  слово. 

—  Господа,  —  объявилъ  Штейнбергъ,  —  генералъ  зачяв- 
ляетъ,  что  мы  являемся  заложниками:  если  наши  солдаты  сд'Ь- 
лаютъ  какой  нибудъ  безпорядокъ,  то  въ  первую  голову  будуть 
разстр^ляны  офицеры. 

Скажите  этому  чучелу,  —  сказалъ  одинъ  изъ  заложни- 
Еовъ,  —  что  мы  не  •Ьли  три  дня. 

—  ВсЬ  офицеры  будуть  собраны  вм^ст'!^,  —  сказало  его 
Грозное  Превосходительство,  —  и  они  смогуть  купить  себ'Ь 
по^Ьсть.  Это  разр-Ьшается. 

—  Ваше  Влагород1е,  —  запиш;алъ  кто  то  около  меня,  — 
скажите  генералу,  что  у  меня  сапоги  н'Ьмцы  взяли,  что  я  бо- 
сой иду. 

Штейнбергъ  перевелъ. 

Генералъ  покрасн^лъ,  блеснули  молши,  загрем1^лъ  громъ: 

—  ШмецкШ  солдагь  не  крадетъ,  —  было  наагь  открове- 
ше  во  гроз-Ь  и  бур'Ь:  —  Пусть  выйдуть  впередъ  тЬ,  кто  жа- 
луются. Мародеры  будуть  наказаны,  виновные  въ  нев-Ьриой 
жалобе  будуть  разстр^^ляны. 

—  У  нихъ  меньше  наказатя  н^^ть,  —  пробормоталъ  сза- 
ди меня  Дрожиловскгй. 

На  генеральское  приглашен1е  дружно  выступило  челов^^къ 
80.  Грозно  глянулъ  на  нихъ  генералъ,  но,  увид'Ьвъ  одного  боси- 
комъ,  а  другихъ  въ  типичныхъ  н^Ьмецкихъ  сапогахъ,  ничего  не 
сказалъ  и  сейчасъ  же  скрылся.  Были  ли  наказаны  мародеры,  не- 
изв1^стно,  но  никто  обратно  своихъ  сапогь  не  получи.тъ,  и  что 
сталось  съ  разутымъ  пл1Ьннымъ  —  я  не  могъ  узнать. 

Благодаря  переговорамъ  Штейнберга,  насъ  перевели  въ 
одинъ  изъ  домовъ  на  площади  и  пом'Ь  стили  въ  билл1ардной  ком- 
натЬ  м-Ьстнаго  ресторанчика.  Въ  корридор-Ь  поставили  часового, 
подъ  окнойгь  тоже.  СтаршШ  въ  караул-Ь  пересчиталъ  насъ  и  за- 
писалъ  число  къ  себ'Ь  въ  книжечку.  Черезъ  четверть  часа  къ 


—  38  V-, 

намъ  приБелп  еще  трехъ  офпцеровъ;  двое  изъ  нихъ  были  ране- 
ны —  одпнъ  въ  правую  руку,  другой  въ  л^Ьвую;  но  оба  сравни- 
тельно легко,  безъ  повреждешя  кости. 

Начались  хлопоты  о  пищЬ.  Хозяинъ  ресторана  отнесся  къ 
на>гь  съ  сгошапей  и  объявилъ,  что  можетъ  намъ  дать  кое  чего 
поесть  за  самую  ум^ренщ^ю  плату.  Но  некоторые  изъ  насъ  ни- 
чего не  им-бли;  имущ1е  р'^Ьшили  под'Ьлиться  съ  неимущими. 
Штепнберга  во  время  переговоровъ  вызвали  въ  качестве  пере- 
водчика къ  напгамъ  солдатамъ,  оставшимся  на  площади.  Распо- 
рядителемъ  у  насъ  сд'Ьлался  одинъ  изъ  вновь  прпбывшихъ,  ка- 
питанъ  ДобротворскШ.  Онъ  вступплъ  въ  длинные  переговоры  съ 
хозяиномъ  ресторана,  что  и  какъ  приготовить,  кто  за  кого  пла- 
тать;  по  пути  разсказалъ,  что  самъ  онъ  дважды  раненъ  —  на 
этой  войн^  и  на  японской  —  и  что  только  чудомъ  ему  удалось 
избежать  ампутацш  об'Ьихъ  ногъ.  Словомъ,  черезъ  пять  минуть 
хозяинъ  зна.тъ  всЬ  главн'Ьйппя  собьшя  изъ  жизни  капитана. 

Намъ  скоро  принесли  заказанную  -Ьду.  Да,  сидеть  въ  тепл'Ь, 
•Ьсть  горя^1ую  колбасу  съ  капустой,  картофель  съ  поджареньвтъ 
саломъ,  пить  чай  съ  сахаромъ  и  лимономъ  —  это  было  чудесно ! 
Но  мелькала  мысль,  что  д'Ьлаюгь  теперь  наши  солдаты.  На  это 
отв'Ьти.1ъ  Штейнбергъ,  пришедшШ  къ  самому  концу  ужина;  онъ 
сообщилъ,  что  пл'Ьнныхъ  разм'Ьстили  гд'Ь  то  у  стоговъ  соломы,  но 
■Ьсть  шгь  ничего  не  дали. 

Спали  мы  крепко.  Утромъ  насъ  разбудили  рано  и  выве- 
ли на  площадь.  Тамъ  уже  были  наптп  солдаты.  Раздалась  сно- 
ва лающая,  сделавшаяся  ненавистной,  команда;  сЬрая  масса 
заколыхалась,  пршдя  въ  движенхе,  и  образовала  длинную  ко- 
лону по  4  человека  въ  рядъ. 

Какой  то  сострадательный  полякъ  подошелъ  ближе  и,  че- 
резъ голову  конвойныхъ,  бросилъ  длинный  б'Ьлый  хл^бъ.  Его 
налету  поймалъ  весь  заросшш  щетиной,  сухо  кашлявш1й  сол- 
датъ;  почти  въ  тотъ  же  моментъ  въ  хл'Ьбъ  вп^Ьпилпсь  пальцы 
его  сосЬдей.  Каждый  тянулъ  хл^бъ  къ  себ'Ь.  Раскрылись  рты, 
посыпалась  ужасная  ругань.  Нолякъ  отъ  страха  убЪкалъ.  Кон- 
войные съ  любопытствомъ  смотр^^^лп  на  эту  свалку.  Они  ничего 
не  понимали,  но  некоторый  слова  поражали  ихъ  своимъ  то- 


_  39  — 


номъ  и  они  машинально  начали  повторять  нхь.  Это  были  са- 
^^'низйя  самыя  подлыя  слова.  И  наши  солдаты,  слыша, 
Гъ  тра'ельно  и*мц5  новторяюгь  русскую  РУ-нь.  Р-с^^^^^^ 
ялись.  Они  забыли  на  минуту  голода,  заоыли  все  и  см*ялись, 

''"''^щГэтой  картин*  мн*  вспомнился  одинъ__  знакомый  мо- 
иагаекъ  Онъ  безпред^льно  отрадалъ  огь  нашей  ругани  и  ут- 
веТждалъ  что  за  нее  руссшй  народъ  долженъ  претерпеть  сеш, 
жрт^ло^':  татарсшй,  н*мск1й,  какъ  оиь  выразился,  евреискШ, 

^  ^'^ш'^уГсГкап™  ДобротворскШ,  взяв.  Шейн 
берга,  какь  переводчика,  говоридъ  съ  начальникомъ  котоя 
_  нескладшямъ  лейтенаптомъ,  черньшъ,  какъ  галка,  и  похо 
жимъ  на  молодого  раввина.  Капитанъ  показывалъ  руку  и 
Зилъ'чтобы  его  посадили  на  повозку  Лейтенанть  отказы- 
^ъ  ДобротворскШ  настаивалъ,  Штейнбергь  переводилъ.  Въ 
к^ё  концов/пршплось  Добротворскому  идти  все-таки  п*ш- 

''"'^И  такъ  мы  шли  несколько  дней  съ  утра  до  самой  ночи. 
Ча.  все  время  иЬмцы  ни  разу  не  накормили  пл^ншнъ.  Юль- 
ко  въодномъ  м*ст^*,  при  свМ  факеловъ  они  выдали  каж- 
дому изъ  насъ  по  м*шочг,у  съ  бисквитами;  бисквиты  были  б* 
Ге  и  походили  и  видомъ   и  вкусомъ  на  вяземсюе  пряники 
^  бы™  м*шечк*  всего  15-20  штукъ.  Что  вто  значило  для 
Кно    голодшйъ  людей?!  Какой  то  солдатъ,  получивъ  м*- 
ш№  вернулся  и  снова  сталъ  въ  очередь;  одиш.  изъ  кон- 
Гировъ  зам*4лъ  это  и  вышибъ  его  изъ  о^^т^П^тшт- 
ш  Штыкъ  проше.1Ъ  наискось  изъ  бока  въ  бокъ.  Солдатъ  хо 
йлъч™  то  крикнуть,  открылъ  рогъ,  но,  вместо  голоса,  фон- 
т1но Гхлыи^ла  кр»1  Пйнш,1Й  сва.™ся,  подергалъ  ногаш 
и  выТянулся   Ближайш1е  соседи  пугливо  смотрели  на  убита- 

""  ^  СолЙ?стали  задумываться.  Все,  что  они  вид*ли  въ 
пл*ну,  было  далеко  не  такию,  какъ  они  себ*  представляли, 
вместо  безконечной  кормежки  и  обращешя  на  «вы»,  они  ви- 
™ли  суровое  и  безпощадное  къ  себ*  отношеню.  Такимъ  пре- 


—  40  — 

красньшъ  казался  теперь  русскШ   борщъ,   гречневая  каша, 
черный  хгЬбъ. 

—  Ужъ  больше  въ  пл^нъ  не  попадусь,  —  говорилъ  при- 
кащичьяго  типа  солдагъ,  —  чудесъ-то  намъ  про  пл^нъ  много 
наплели-  Салфетка  каждому  будегь  и  приборъ  отдельный... 

—  Кто  это  теб^  вралъ  то?  —  съ  неожиданной  злобой  пе- 
ребилъ  его  мужиченко  съ  р-Ьдкой  бородой.  —  Такого  бы  сому- 
стителя  приколоть  бы  съ  тобой  вм'ЬстЬ,  чтобы  народъ  не  бул- 
гачили... 

—  Что  ты,  дядя,  на  меня  то  взъ'Ьлся,  —  спокойно  ото- 
звался первый:  —  в^дь,  это  н^я\щы  фифпшки  всюду  разбра- 
сывали, —  чего  тамъ  не  было  написано ! 

—  Были  и  изъ  насъ,  которые  говорили  —  сдавайся  н-Ьм- 
цу!  —  угрюмо  зам^^тилъ  высокхй  пл-Ьиный  съ  запавшими  гла- 
зами. 

—  Были,  вгЬрное  слово,  были!..  —  раздался  звонкш  го- 
лосъ  позади,  —  еп1;е  такъ  сов-Ьтывали:  перебейте  сначала  офи- 
церовъ,  а  потомъ  и  къ  н'Ьмцамъ. 

Въ  эти  непередаваемыя  и  незабываемыя  минуты  униже- 
Н1Я  и  голода,  польскш  народъ  выходилъ  намъ  навстречу  — 
мужчины  приносили  хл-Ьба  и  сала,  прося  распределить  все  это 
между  ранеными  и  особенно  ослаб-Ьншими;  женщины  поили 
чаемъ,  молокомъ,  давали  раненымъ  на  перевязки  чистыя  тряп- 
ки; словомъ,  населеше  делилось  вс^мъ,  ч^Ьмъ  могло,  огь  своего 
небольшого  достатка. 

—  Пр1ятный  народъ  паны,  —  зам'Ьти.1ъ  кто  то  сзади 
посл-Ь  одной  остановки  вт  деревн'Ь.. 

—  Хозяева  они  тоже  хороппе,  хл-Ьба  и  картошки  у  каж- 
даго  есть,  —  добавилъ  другой. 

При  слов'Ь  картошка,  мн'Ь  вспомнилась  небольшая 
истор1я.  Случилась  она,  когда  мы  еш,е  стояли  подъ  Варшавой. 
Одинъ  разъ  утромъ  вдова,  у  которой  1\гы  жили  съ  Гурчинымъ, 
пришла,  когда  мы  пили  чай,  и,  какъ  подкошенная,  повалилась 
ему  въ  ноги.  Мы  подняли  ее  и  стали  разспрашивать,  въ  чемъ 
д-^ло.  Оказалось,  что  у  нея  неподалеку  отъ  избы  было  спрята- 
но на  зиму  около  20  пудовъ  картофеля.  Въ  каые  нибудь  два- 


—  41  — 

три  дня  наши  солдаты  растащили  все.  Этотъ  запасъ  быль 
единственнымъ  достоян1емъ  вдовы.  Гурчинъ  заплатилъ  за  кар- 
тофель изъ  собственыхъ  денегъ,  но  онъ  никакъ  не  могъ  понять, 
зач^мъ  зто  д'Ьлалось,  такъ  какъ  въ  то  же  время  солдаты  не 
съедали  всего,  что  имъ  готовилось;  остатки  пищи  раздавались 
жителямъ  или  же,  если  д'Ьло  было  въ  пол'Ь,  просто  выбрасы- 
вались. Мы  сами  очень  часто  брали  об^дъ  и  ужинъ  изъ  обп1,а- 
го  котла,  предпочитая  солдатск1й  борщъ  неум'Ьлой  стряпне 
нашихъ  деньщиковъ. 

Мы  приближачтись  уже  къ  границе,  когда  намъ  попался 
навстр-Ьчу  кавалер1йскш  отрядъ.  Плотные  н^^мцы  на  такихъ 
же  лошадяхъ  съ  холоднымъ  любопытствомъ  разглядывали  насъ. 

—  Куда?  —  спросилъ  одинъ  кавалеристъ  у  конвоировъ. 

—  «КасЬ  ВегИп...)),  —  отв'Ьтилъ  кто-то  изъ  нихъ,  наме- 
кая этимъ  на  ъс^-^Пу  известную  фразу  генерала  Ренненкампфа: 
«пусть  мн^  отрубять  правую  руку,  если  черезъ  полгода  мы  не 
будемъ  въ  Берлпн^Ь». 

Шмпр  засм-Ьялись. 


ГЛАВА  III. 


И  Боть  однажды  утромъ  ]\гы  перешли  границу.  Милыя 
польск1я  хаты  подъ  соломой  зам-Ьнились  б^^льпш  домами  подъ 
красной  черепицей.  При  нашемъ  появленш  н'Ьмцы  выб'Ьгали 
посмотр'Ьть  на  пл'Ьнныхъ,  а  какой  то  учителгь  вывелъ  даже  свою 
школу.  Намъ  всл'Ьдъ  кричали,  плевали  и  п^Ьли:  «Веи1зс111апс1, 
Веи^зсЫапс!  иЬег  аПез...» 

Мы  спрашивали  конвоировъ,  куда  они  насъ  ведугь,  и  ско- 
ро ли  будеть  конецъ  нашему  пути.  Но  они  сами  ничего  не 
знали:  ихъ  обязанность  состояла  въ  томъ,  чтобы  сдать  всЬхъ 
пл-Ьиныхв  коменданту  какой  то  железно  -  дорожной  станцш,  и 
уже  тогь  дол;кенъ  былъ  насъ  направить  куда  то  дальше.  Для 
пл^нныхъ,  по  словажь  конвоировъ,  въ  Германш  были  устроены 


—  42  — 

особые  лагери;  тамъ  оне  спокойно  и  съ  удобствомъ  смогуть 
ожидать  конца  войны.  Посл^днШ  былъ  не  за-горами.  Черезъ 
дв^  недели  они  возьмугь  Варшаву,  имъ  нредложагь  за  это 
ыиръ,  и  къ  Ролгдеству  победителями  они  вернутся  домой.  Ни- 
какихъ  сомн1Ьнш  у  нпхъ  не  было.  Были  зато  они  у  насъ.  Что 
н^мцамъ  Варшавы  такъ  быстро  не  взять,  мы  были  глубоко  въ 
этомъ  убеждены. 

Сн^гъ  падалъ  и  таялъ;  въ  лицо  дулъ  сырой,  пронзитель- 
ный в^теръ;  было  грязно,  тоскливо,  голодно. 

Въ  первый  же  вечеръ  нашего  пребыватя  на  н'Ьмецкой 
земл-Ь,  мы  попали  въ  в'Ьд'Ьте  непом^Ьрно  свир^паго  начальни- 
ка ландштурма.  Окруживъ  насъ  кольцомъ  и  продержавъ  на 
одномъ  м-ЬсА  съ  полчаса,  онъ  р-Ьшплъ  перевести  насъ  на  дру- 
гое м^^сто.  Но  онъ  не  зпалъ,  какъ  это  сд'Ьлать.  Насъ  просто 
погнали,  какъ  овечье  стадо,  подбодряя  прикладами  отставав- 
шихъ  и  пепонш\1авшихъ  команды.  Тысячной  толпой  мы  шли 
вразбродъ,  безъ  дороги,  черезъ  поля  и  канавы,  не  зная,  чего 
оть  насъ  хотягь  и  куда  ьедуть.  Остановились  мы  посреди  вспа- 
ханнаго  поля,  вб.7изи  соломеннаго  скирда.  Черезъ  четверть 
часа  насъ  опять  погнали  на  новое  м^сто. 

Удивленный  этими  передвижешями,  прапорщикъ  Неме- 
чекъ,  чехъ  по  происхожден1ю,  прекрасно  влад'ЬвшШ  нЬмец- 
кимъ  языкомъ,  спросиль  начальника  ландштурма,  что  означа- 
ють  эти  переходы.  Тогь  откровенно  отв'Ьти.ттъ  чеху,  что  не  нахо- 
дить для  русскихъ  свиней  подходящаго  м-Ьста.  Первое  было 
слишкомъ  близко  отъ  жилья  честныхъ  н'Ьмцевъ;  второе  —  огь 
соломы:  ее  могли  растащить  нл'Ьнные. 

И  въ  холодную  ноябрьскую  ночь  мы  спали  на  недавно 
унавоженномъ  пол-Ь,  тЬсн-Ье  прижавшись  другъ  къ  другу.  На- 
давили сн^гъ  тая.т1ъ  на  лиц-Ь,  забирался  за  шиворогь  и  зъ 
уши,  ледяной  струйкой  стекалъ  по  спинЬ  и  груди;  но  не  было 
мужества  вынуть  руки  изъ  кармановъ  и  вытереть  лицо.  Всю 
ночь  слышался  долгШ,  упорный  кашель.  Ужасная  была  эта 
ночь. 

На  другомъ  ночлегЬ  офицеровъ  разбили  на  небольшая 
группы,  по  3-4  челов-Ька,  и  развели  по  домамъ  м^стныхъ  жи- 


-«  43  — 

телей.  Хозяинъ  дома,  куда  попалъ  я,  оказался  полякомъ.  Но 
онъ  боялся  говорить  громко  по-польски,  и  мы  съ  нимъ  беседо- 
вали вполголоса,  украдкой,  прислушиваясь  къ  шагамъ  часо- 
вого въ  корридор1з.  Хозяинъ  разсказалъ,  что  жителямъ,  подъ 
угрозой  большого  штрафа,  запреп1,алось  кормить  пл'Ьнныхъ. 

Все-таки,  онъ  купилъ  въ  ближайшей  лавочке  несколько 
плитокъ  шоколада,  какъ  будто  для  себя,  и  сварилъ  намъ  гор- 
шокъ  картофеля.  С'Ьли  за  столъ;  когда  шаги  часового  прибли- 
жались, мы  разлетались  отъ  стола,  какъ  испуганные  воробьи; 
наше  м^Ьсто  занимали  хозяинъ  съ  сыномъ.  Часовой  входилъ, 
бросалъ  взглядъ  на  насъ,  заглядывалъ  даже  въ  горшокъ  и  ухо- 
дилъ,  ничего  не  сказавъ.  Мы  снова  собирались  и  принима- 
лись за  'Ьду. 

Наконецъ,  часовъ  въ  12  дня,  мы  пришли  въ  Стржалково 
—  небольшой  городокъ,  недалеко  огь  Познани.  Тутъ  насъ  дол- 
жны были  посадить  въ  по^здъ  и  направить  вглубь  Гермати. 
Прежде,  ч^мъ  мы  попали  на  вокзалъ,  насъ  продержали  часа 
два  на  площади,  на  краю  города.  Солдаты  наши  думали,  что 
тутъ  будегь,  наконеп:ъ,  кормежка;  но  вместо  кухонь  яшилось 
множество  н'Ьмцевъ  и  н^мокъ.  Защелкали  фотографическхе  ап- 
параты; предложили  составить  живописную  группу  изъ  пуле- 
метовъ,  солдать  и  офицеровъ.  Офицеры  отказались.  Солдаты 
же,  над-Ьясь,  что  ихъ  покормятъ  послЪ  съемки,  позволили  себя 
снять;  отвязавши  котелки  отъ  поясовъ,  они  долго  потомъ  хо- 
дили по  пятамъ  фотографовъ.  Но  т^  уже  не  обращали  на  нихъ 
никакого  вниман1Я. 

Къ  офицерамъ  приставали  дать  что  нибудь  «гит  Апйеп- 
кеп».  Было  смешно,  когда  массивные  н^мцы  и  н-^мки  гоня- 
лись за  т^ми,  у  кого  еще  чудомъ  сохранились  кокарда,  пуго- 
вица или  ремень.  Но  больше  всего  им-Ёла  усп^Ьха  папаха,'  — 
молодой  сибирскШ  офицеръ,  сохранившш  ее  благодаря  тому, 
что  !въ  затруднительные  моменты  снималъ  и  пряталъ  ее  подъ 
шинель,  подвергался  особенно  нападенхямъ  со  стороны  е'Ь- 
мокъ.  Одна  даже  принесла  большой  бЬлъШ  хлЪбъ  въ  обм'Ьнъ 
на  папаху.  Но,  какъ  ни  былъ  голоденъ  поручикъ,  —  папахп 
онъ  все-таки  не  отдалъ. 


—  44  — 

Несмотря  на  то,  что  большой  госпиталь  выходилъ  на  эту 
площадь,  никто  пзъ  напшхъ  раненыхъ  не  былъ  ни  перевлзанъ, 
ни  осмотр'Ьнъ.  Капитапъ  Добротворск1й  даже  разорвалъ  ру- 
кавъ  шинели  и  показывалъ  руку  н^мцамъ  и  н'Ьмкамъ  съ  крас- 
ными крестиками.  Онъ  тыкалъ  здоровой  рукой  сначала  въ  се- 
бя, а  потомъ  въ  направленш  госпиталя,  затЬмъ  показывалъ 
два  пальца,  стригъ  ими  воздухъ  и  говорилъ:  «Цвей  маль  — 
Япанише  Кригъ  удъ  Варсовише  Кригъ».  —  При  этомъ  ка- 
питапъ улыбался  настолько  пр1ятно,  насколько  это  было  воз- 
можно. Но  н^мцы  и  н'Ьмки  только  тарапщли  на  него  глаза.  А 
одна  женп];пна,  внимательно  выслзтпавъ  Добротворскаго,  пока- 
зала на  него  своей  знакомой  и  повергЬла  пальцемъ  около  лба. 

Насъ  повели  къ  жел']^зной  дорогЬ.  Надо  было  пройти  че- 
резъ  весь  городокъ.  Встр'Ьча  была  обычная  —  д^^ти  показы- 
вали языки,  женщины  плевались,  а  одну  изъ  нпхъ  конвойный 
оттолкнулъ  ружьемъ  —  она  непременно  хогЬла  вц'впиться  въ 
кого  нибудь  изъ  пл'Ьнныхъ.  Надъ  всей  колонной  стоялъ  своеоб- 
разный сухой  непрерьцвающшся  трескъ  —  всЬ  кашляли,  на 
разные  тона  и  голоса.  Одни  хватались  за  грудь,  друпе  за  бо- 
ка; некоторые,  втянувъ  голову  въ  плечи,  старались  удержать 
острый,  дерупцй  приступъ.  Лица  бьыи  темныя,  щетинистыя, 
страшно  опавппя,  пшнели  у  всЬхъ  стали  черными  отъ  грязи  и 
навоза.  Никто  не  обращалъ  уже  на  себя  внпман1я.  Фуражки 
были  надеты,  какъ  попало:  у  однихъ  козырекъ  былъ  на  за- 
тылк'Ь,  у  другихъ  на  боку,  а  у  кого  и  просто  отсутствовалъ  — 
его  отрывали,  чтобы  во  время  сна  онъ  не  холодилъ  лица. 

Никто  не  говорилъ,  всЬ  ослабели.  Это  былъ  шестой  день 
пл-Ьна,  и  за  все  время  н^мцы  дали  только  по  м'Ьшочку  бискБИ- 
тоЬъ. 

Офицера]\гь  во  время  пути  еще  делали  поблажки,  но  и  они 
были  изнурены.  А  пл'Ьнные  солдаты  за  эти  шесть  дней  ни  ра- 
зу не  ночевали  въ  тепломъ  пом'Ьщенш.  Въ  ихъ  тысячной  массЬ 
не  было  ни  одного,  кто  говорилъ  бы  по-н-Ьмецки.  Кто  могъ 
стать  ихъ  запщтникомъ  и  покровителемъ,  кто  могь  войти  въ 
ихъ  положеше? 

Насъ  привели,  наконецъ,   къ  длинной  товарной  рамп^Ь; 


—  45  — 

СОЛ  дать  распред^^лили  группами  по  60  челов^къ,  офицеровъ 
—  отд-бльно.  ЗагЬмъ  подали  безконечный  товарный  составъ. 
Но  насъ  долго  не  сажали.  И  только,  когда  мы  уже  начали  сов- 
сЬмъ  застывать,  откатили  дверцы  вагоновъ,  и  коменданть  стан- 
щи  рукой  сд'Ьлалъ  жестъ  и  сказалъ:  «ЫИе».  Полъ  вагона  на- 
ходился на  высогЬ  плечъ,  л'Ьстпицъ  не  дали,  и  т-Ь.  у  которыкъ 
были  повреждены  руки  или  ноги,  не  могли  бы  зал'Ьзть  внутрь 
безъ  помощи  своихъ  товарищей.  Ш:^шы  же  носились  вдоль 
рампы  и  кричали  ненавистное  намъ  «Ьоз»,  «1о5!..» 

Когда  мы  всЬ  вл-йзли,  за  нами  закатили  дверь  и  задвину- 
ли засовъ;  мы  были  закрыты,  какъ  въ  курятнике.  Насъ  было 
всего  14  челс^кв'Ьк.ъ.  Вагонъ  былъ  просторный,  конскШ;  кром-Ь 
двухъ  поперечньгхъ  досокъ,  не  было  никакой  другой  мебели. 
Щелей  было  много,  и  черезъ  нихъ  мы  могли  видеть,  что  д'Ьла- 
ется  снаружи,  но  тамъ  ничего  не  было  пнтереснаго. 

Наше  первое  чрство,  когда  мы  очутились  въ  вагопЬ  — 
была  радость.  Насъ  никто  не  видитъ,  никто  не  орегь  «Ьз», 
не  плюется  всл'Ьдъ.  Это  радостное  чувство  выразилось  въ  пЬ- 
нш.  Шли  мы  хоромъ,  въ  одиночку,  какъ  кому  нравилось.  Такъ 
было,  пока  мы  не  почрсПвовали  снова  голода.  Начали  думать, 
не.льзя  ли  войти  въ  сношетя  съ  вн-Ьшни^гь  мхромъ  и  получить 
хоть  не1\гаого  хл-Ьба.  Штейнбергъ  поднялъ  люкъ  и  сторожилъ 
проходившихъ  мимо  людей.  Это  были  то  жел'Ьзнодорожники,  то 
военная  охрана  и,  на  наши  просьбы  о  хл'Ьб'Ь,  они  отв-Ьчали, 
что  шгь  запрещено  даже  разговаривать  съ  пл^5нньвги. 

Наконець,  попался  одинъ  военный  бол^Ье  мягкаго  харак- 
тера. Сперва  онъ  бы.лъ  удивленъ  и  не  могь  попять,  откуда  го- 
ворять.  Потомъ  увид'Ьль  въ  люк'Ь  голову  Штейнберга.  Нервыя 
слова  его  были  —  «Кригь  кануть,  Русь  кануть»,  —  и  заша- 
галъ  было  да.льше.  Но  Штейнбергъ  и  Немечекъ  :впЬпились  въ 
него  съ  отчаян1емъ  голода.  И  н'Ьмень,  види]\го,  понялъ,  что  пе- 
редъ  нимъ  не  на  шутку  измученные  люди.  Хл'Ьба,  конечно, 
онъ  дать  не  могъ  и  вьгразилъ  только  предположете,  что  насъ 
могутъ  накормить  въ  Нознани,  гд'Ь  есть  питательный  пункть 
для  войскъ.  До  нея  часъ  съ  небольпгамъ  'Ьзды.  Но  въ  его  голо- 
сЬ  не  было  никакой  ув']&ренности. 


—  46  — 

Къ  голоду  присоедтшплся  холодъ.  Снаружи  было  градуса 
два  мороза.  Сама  по  себ-Ь  такая  температура  не  Богъ  в^^сть 
какая,  но  находиться  при  этомъ  въ  зак.рытомъ,  сыромъ  огь 
конской  мочи  вагоп'Ь,  въ  легкой  шинели  и  китсл-Ь,  голодкымъ, 
—  было  очень  тяжело.  Мы  ходили,  б1^гали,  прод'Ьльгвали  вся- 
К1Я  движетя.  чтобы  согр'Ьться.  Но  нельзя  же  было  все  время 
приплясывать  и  притоптывать:  эта  гимнастика  вызывала  бы- 
строе утомлен1е.  Достаточно  же  было  остановиться  на  пять  ми- 
нуть, и  холодъ  струйками  подбирался  къ  самому  желудку. 

Мы  закры.лп  плотя'Ье  люки  и  сгрудились  на  скамейк'Ь 
гр'Ьть  одинъ  другого.  Становилось  темнее.  Простоявъ  часовъ 
шесть,  по^Ьздъ  тронулся.  Было,  приблизительно,  8  или  9  часовъ 
вечера.  Движете  насъ  оживило.  Черезъ  часъ  мы  прибыли  въ 
Познань.  Мы  попросили  Штейнберга  выглянуть  въ  окошко  — 
не  видать  ли  гд-Ь  питательнаго  пункта,  и  завязать,  если  воз- 
можно, сношетя  съ  вн^шнштъ  м1ромъ.  Но  нигд-Ь  ничего  не 
было  видно.  Мы  стояли  вдалек'Ь  отъ  самой  станщи,  среди  без- 
конечньгкъ  запасныхъ  путей.  Недалеко  отъ  насъ  стоялъ  по'^здъ 
съ  пЬмецкими  призывньвга ;  судя  по  голоса1\гь.  это  была  сов- 
сЬмъ  зеленая  молодежь.  Насвистывали  они  «Пупсика»  и,  ко- 
нечно: «Веи15сЫап(1,  Веи^зсЫалй  йЬег  аПез...» 

Это  было  все,  ч-Ьмъ  угостили  насъ  въ  Познани. 

Съ  полуночи  стало  еще  холодн-Ье,  сквозь  шели  задулъ  в'Ь- 
теръ.  Иногда  кто  нибудь  отд-блялся  отъ  общей  кучи  и  начи- 
на.1ъ  б-Ьгать.  Мы  съ  поручикоткгь  Бабиньвтъ  р-Ьшили  обмануть 
холодъ.  Снявъ  наши  пгапели,  одну  разостлали  на  полу,  а  дру- 
гой накрьыись,  какъ  од'Ьяло^гь.  Такъ  пролежали  мы  съ  полча^- 
са,  но  потомъ  все-таки  стало  невыносимо  холодно.  Съ  нетер- 
п^Ьн^е^гь  ожидали  дня.  Казалось,  когда  появится  св-бть,  насту- 
питъ  тепло. 

День  пришелъ.  Падалъ  сн-Ьгв.  ду.тъ  в^^теръ.  по'Ьздъ  мчал- 
ся среди  тщательно  возд'Ьланныхь  полей.  Останавливались 
]\гы,  большей  частью,  среди  запасныхъ  путей,  подальше  отъ 
станщй. 

Въ  полдень  на  одной  остано(вк'!5,  машпнистъ  встр'Ьчнаго 
по-бзда,  за  русск1й  серебряный  по.ттинникъ,  бросилъ  налгь  бу- 


^  47  — 

тербродъ  въ  окошко.  Бутербродъ  быль  большой,  изъ  пахучаго 
пеклеваннаго  хл-Ьба,  съ  масломъ  и  колбасой. 

Развернувъ  бумагу,  одинъ  изъ  насъ,  облеченный  всеоб- 
лщжъ  дов^^рхемъ,  принялся  д1§лить  бутербродъ  на  14  частей. 
Дележка  была  самал  добросов15стная  и  очень  кропотливая.  Вы- 
ли приняты  во  вниман1е  всЬ  углы,  выступы,  горбинки,  пусто- 
ты. 13  паръ  птазъ  сл'Ьдило  за  этой  сложной  операщей.  Когда, 
наконецъ,  все  было  пор'Ьзано  и  под'Ьлено,  насталъ  самый  тор- 
жественный мигъ:  одинъ  касался  ножомъ  кусочка,  а  другой, 
обернувшись  лицомъ  къ  ст-Ьик^^,  называлъ  чье  нибудь  имя.  Выз- 
ванному вручали  его  четырнадпатую  часть. 

Если  въ  этоть  моментъ  справедливость  и  безпристраст1е 
праздновали  гд-Ь  нибудь  на  земл-Ь  свое  торжество,  то  это  было, 
несомн^^нно,  въ  нашемъ  вагон^Ь. 

Получилъ  и  я  свою  часть.  Жалко  даже  было  ее  "Ьсть;  но 
голодъ  —  не  тетка:  проглотилъ. 

На  н'Ькоторыхъ  сташцяхъ  стража  подходила  къ  намъ  и 
громыхала  запорами: 

—  «Эй,  руссише  швейне,  живы  вы  еш;е?» 

Посл-Ь  этого  дверь  откатывалась  и  являлась  усатая  физ1о- 
ном1я  унтеръ-офицера  ландштурмиста;  онъ  пересчитывалъ  насъ 
и  снова  закрывалъ  дверь.  Въ  одинъ  изъ  такихъ  визитовъ  Не- 
мечекъ  спросилъ,  какъ  же  быть  тЬмъ,  кто  захочегь  пойти  въ 
уборную.  На  это  унтеръ-офицеръ  отв'Ьтилъ: 

—  Вы,  в-Ьдь,  русск1я  свиньи  и  д-Ёлайте,  какъ  свиньи!..» 
Одобрите.тьнымъ  см'Ьхомъ  друпе  н'Ьмцы  ответили  на  эту 

остроту.  Къ  солдатамъ  же  стража  совсЬмъ  не  заглядывала;  за- 
пертые по  60  челов15къ,  они  могли  д'Ьлать  тамъ  все,  что  хотели. 

Часа  въ  два  дня  по'Ьздъ  остановился  у  самой  платформы 
какой  то  большой  стапцш.  Дверь  открылась,  ландштурмпсть 
крикнулъ:  —  «Ьегаиз,  КаГее  (ршкеп...» 

Я  выглянулъ.  Весь  перронъ  былъ  усЬянъ  н-Ьщами  и  н-^^м- 
ками;  всЬ  хогЬли  видеть,  какъ  русскихъ  свиней  поведуть  1шть 
кофэ.  Увид'Ьвъ  насъ,  толпа  загикала.  Немечекъ  и  я,  какъ  мы 
ни  были  оба  голодны,  итти  пить  кофэ  отказались. 


—  48  — 

Остальные  вьппли  и  пошли  вдоль  по'Ьзда  къ  буфету.  Кри- 
ки, свистки,  «Пупсикъ»,  ((Веи1зсЫапс1)),  разум-Ьется. 

—  Какъ  вы  счастливы,  что  плохо  знаете  языкъ!..  —  по- 
завидовалъ  мн'Ь  Немечекъ.  ■ —  Если  бы  Вы  знали,  что  они  иног- 
да кричать.  Не  дай  Богъ,  если  они  останутся  поб'Ьдптелями!.. 

Толпа  на  моментъ  стихла;  потомъ  гикаше  началось  опять: 
это  напга  возвращались  изъ  буфета.  Какая  то  старуха  б'Ьжала  за 
нюш  и  кричала,  что  плЬнныхъ  сл:Ьдуетъ  в'Ьшать,  а  не  поить 
кофэ. 

—  Ну,  и  кофэ,  —  разсказывалъ  поручикъ  Бабинъ:  —  хо-, 
рошо  вы  оба  сд-^лали,  что  не  пошли ;  налили  намъ  на  всЬхъ  три 
кружки  черной,  холодной  бурды,  нк^оторымъ  по  кусочку  хл'Ьба 
досталось.  Вотъ  и  все... 

На  одной  изъ  остановокъ,  на  вопросъ  Штейнберга,  куда 
насъ  везуть,  —  острякъ  унтеръ  -  офпдеръ  отв^тлъ,  что  ]\1ы 
•Ьдемъ  "въ  Италш,  гд^^  насъ  ожидаютъ  дворцы,  виноградъ,  море... 
Снова  стемн15ло,  наступила  вторая  ночь  въ  по'Ьзд^.  Мы  жались 
одинъ  къ  другому  и  молчали.  Арцьппевичъ  вытапщлъ  изъ  подъ 
подкладки  шинели  корочку,  величиной  съ  гороховый  стручокъ,  и 
под'Ь.тился  со  мной.  Это  былъ  нашъ  ужпнъ.  У  кого  были  ремни, 
т'Ь  поплотнЬе  обвязали  ими  животы.  Часовъ  въ  8  по'Ьздъ  оста- 
новился на  громадной  станцш.  Это  бы.лъ  Кассель.  Насъ  сперва 
долго  гоняли  по  путжгъ;  наконецъ,  куда  то  гфикатили  и  оста- 
вили въ  поко'Ь.  Поручикъ  СуражевскШ  выг.1яну.т1ъ  въ  щелку: 

—  Господа,  мы  у  самой  станцш,  загоновъ  съ  солдатами 
еЪть,  мы  одни,  —  заявилъ  онъ. 

Это  всЬхъ  заинтересовало.  Нопроспли  Штейнберга  занять 
его  дипломатическШ  постъ,  то  есть  встать  у  открьггаго  люка. 
Ему  удалось  заговорить  съ  проходившимъ  мимо  нФмецктгь  лей- 
тенантомь. 

Оказалось,  что  лагерь  д.ля  пл-Ьнныхъ  солдатъ  находится  въ 
Кассел'Ь;  офпцеровъ  же  повезутъ  въ  Мгондепъ,  часа  полтора 
■Ьзды  отсюда.  Ното^гь  Штейнбергъ  попросилъ,  нельзя  ли  чего  - 
нибудь  достать  по'Ьсть.  Лейтенантъ  разр-Ьшилъ  каждому,  пм-Ьв- 
шему  деньги,  купить  по  одной  порц1и  сосисокъ  съ  хл-Ьбо^гь.  Но 
б^да  была  въ  томъ,  что  только  двое  и.ли  трое  изъ  насъ  шугЬли  по 


—  49  — 

н'ЬскольЕО  десятковъ  марокъ;  ихъ  удалось  получить  взам'Ьнъ 
случайно  уц'Ьл'Ьвшпхъ  русскихъ  рублей  у  нашихь  старыхъ  кон- 
войБыхъ:  они,  щ)о1водивъ  насъ  до  железной  дороги,  возвраща- 
лись обратно  на  позиц1и,  подъ  Варшаву,  и  предпочитали  им-бть 
русск1я  деньги. 

Богачи  р'Ьшили  под-блиться  съ  неимущими.  Позвали  про- 
ходившаго  мимо  лакея,  и  черезъ  минуту  онъ  принесъ  сосиски  и 
хл^бъ  на  тоненъкпхъ  картонныхъ  подносикахъ.  Дву^тъ  и.1И  т-ремъ 
не  хватило,  въ  томъ  числ-Ь  п  мн'Ь.  Я  присЬлъ  въ  углу  на  кор- 
точкахъ.  Какое  чуъство  было  у  меня  въ  этогь  моменть  —  за- 
висть, равнодуппе,  злоба  —  я  не  знаю.  Казалось,  что  ника- 
кого. Но  когда  лакей  принесъ  недостающая  поргци,  и  я  полу- 
чилъ  свою,  что  то  огромное  и  тяжелое  скатилось  съ  души.  Я 
тронулъ  сосиски  руками.  ОеЬ  были  пр1ятно  твп.1ыя.  Каждому 
ХОТЕЛОСЬ  растянуть  блаженство  "Ьды  подольше. 

Фда  чуточку  согр'Ьла  насъ;  посл'Ь  нея  мы  даже  немного 
вздремнули.  Проснулись,  когда  нашъ  вагонъ  приц^Ьпляли  къ 
по^^зду.  Было  очень  холодно.  Зубы  такъ  шелкали,  что  я  боял- 
ся откусить  языкъ. 

По'Ьздъ  тронулся;  замелькали  одна  за  другой  станц1я,  но 
насъ  нигд'Ь  не  думали  высаживать.  Въ  ночной  темног]§  мы 
неслись  въ  неизвестную  даль,  и  не  было  мысли,  куда,  надол- 
го ли  и  что  ожидаетч,  насъ  на  новыхъ  м^стахъ.  Холодное  от- 
чаяше  плавало  въ  воздух'Ь  и  входило  въ  тЬло  съ  дьшан1емъ. 

Иногда  легкая  дремота  на  мгновеше  закрывала  глаза. 
Стукъ  колесъ  превращался  въ  музыку,  таинственную,  какъ 
й1^дра  земли,  и  прекрасную,  какъ  св'Ьтлое  солнце.  Въ  синемъ, 
безконечномъ  пространств'^  летали  жаръ-птипы  Он-Ь  присажи- 
вались на  удивите.1ьныя  пальмы  и  тг^ли.  Звуки  были  чистые 
и  прозрачные,  какъ  горный  хрусталь.  Душа  прислушивалась 
къ  нимъ  и  наслаждалась  блаженство^гь.  Потомъ  —  толчокъ, 
пробуждете  и  снова  вагонъ,  холодъ,  молчаше. 

На  одной  изъ  маленькихъ  станпШ,  когда  мы  меньше  все- 
го олсидали,  загрем-бли  засовы,  и  вагонная  дверь  откатилась. 
Мы  прибыли. 

Раздалось  грубое,   отогнавшее  наши  сны  и  мечты:  — 


—  50  — 

«...ггаиз».    Четырнадцать    челов'Ькъ    изнуренныхъ,    безоруж- 
ныхъ  пл'Ьнныхъ  окружило  дв-Ьнадцать  здоровенныхъ  ландпп'ур- 

^гастовъ. 

На  воЕзал^^,  несмотря  на  поздтй  часъ  —  было  около  по- 
луночи —  толпилось  много  народу.  На  одно:^гь  изъ  станпдон- 
ныхъ  фонарей  я  прочиталъ:  «Мйпаеп». 

Выйдя  съ  вокзала,  мы  шли  сначала  городомъ;  дулъ  в^Ь- 
теръ,  снЬжинки  кололи  лицо.  Несмотря  на  разс1^янный  съ^тъ 
рЬдко  гор'Ьвпгахъ  фонарей,  всюду  чувствовались  удивитель- 
ная чистота  и  порядокъ;  ]^гаожество  выв^Ьсокъ:  «ЛУиРз1еге])), 
«Ваескеге!»,  «Со1оп1а1\^агеп». 

Потомъ,  миновавъ  круглую,  старую  башню,  мы  перешли 
мостъ.  Городъ  остался  позади;  дорога  начала  поднштаться 
вверхъ.  Вм-Ьсто  городскихъ  домовъ  пошли  виллы;  на  каждыхъ 
воротахъ  висЬла  б-блая  дощечка  съ  изр^Ьчетемъ.  Потомъ  по- 
тянулись сады,  огороды,  пустьгри. 

'  Наконецъ,  мы  остановились  у  какого  то  здан1я  фабрична- 
го  вида.  Увид'Ьвъ  насъ,  часовой,  шагавппй  у  самыхъ  дверей, 
позвонилъ.  На  этоть  звонокъ  вышли  караульные  съ  ключадга. 

Вокрутъ  здан1Я  и  примыкавшаго  къ  нему  большого  дво- 
ра шла  двойная  ограда.  Наружная  была  изъ  колючей  прово- 
локи, внутренняя  —  изъ  гладкой  въ  мелие  квадратики;  об^Ь 
одинаковой  высоты,  —  приблизительно  въ  1^2  челов'Ьческихъ 
роста;  оть  первой  до  второй  я  насчиталъ  восемь  большихъ 
шаговъ.  Въ  пространств-Ь  между  ними,  ближе  къ  наружной  ог- 
рад-Ь,  гор'Ьли  сильные  фонари  на  высокихъ  столбахъ,  по  че- 
тыре на  каждой  стороп^^. 

Насъ  ввели  во  внутрь  здатя  и  остановили  въ  темномъ 
корридор-Ь:  пошли  кому  то  докладывать  о  наше^гь  прибьггш. 
Черезъ  минуту  посльппались  шаги,  щелкнулъ  выключатель, 
зажглось  электричество,  показался  дежурный  офицеръ.  Св-Ь- 
ж1й  цв'Ьть  лица,  ясные  глаза  очень  молоди.ли  его,  несмотря  на 
сЬдые  (ВОЛОСЫ.  Большое  бритое  лицо  было  похоже  на  бабье. 

Мы  вошли  въ  одну  изъ  боковьгхъ  комнать.  Тутъ  насъ  пе- 
ресчитали, записали  имя  и  фамил1ю  каждаго,  лгЬсто  и  годъ 
рождешя,  день  взятхя  въ  пл'Ьнъ.  Мы  должны  были  также  вы- 


^  61  — 

вернуть  наши  карманы  н  показать  копгелькн,  бумажники  тг  до- 
кументы. 

Ожидая,  пока  очередь  дойдетъ  до  меня,  я  разглядьгвалъ 
комнату.  Она  была  оклеена  розовыми  обоями,  на  стЬи-Ь  висЬлъ 
небольшой  портретъ  Вильгельма  и  рядомъ  съ  нимъ  —  Гин- 
денбурга.  Въ  одномъ  изъ  прост^^нковъ  стоялъ  калориферъ.  Отъ 
него  шелъ  непрерывный  потокъ  тепла.  Оно  пргятно  касалось 
охолодавшаго  лица.  Словно  посл-Ьдше  клочки  свободы  плава- 
ли вокрутъ  и  н^Ьжно  прощались  съ  нами. 

Покончивъ  съ  формальностя^пт,'  насъ  пойелп  въ  отведен- 
ную намъ  комнату.  Офиперъ  шелъ  впереди,  за  нимъ  тянулись 
пл'Ьнные,  сзади  сл'Ьдовало  пЬ сколько  караульныхъ. 

Здате  оказалось  бывшей  фабрикой.  У  ст1^нъ  попадались 
сложенный  доски,  на  полу  валялись  стружки,  съ  тихимъ  гу- 
лоткгь  перекатывались  при  нашемъ  приближен1и  чугунныя  тру- 
бы; иногда  въ  полумраке)  нога  больно  стукалась  о  валявппйся 
на  земл-Ь  рад1аторъ. 

Пройдя  черезъ  унылыя,  пустьшныя  пом-Ьщетя,  мы  по  л-Ь- 
стнип;^Ь  поднялись  на  верхнШ  этажъ  посл^^дняго  корпуса.  Прой- 
дя половину  длиннаго  корридора,  дежурный  офиперъ  остано- 
вился. Подождавъ  съ  минуту  отставшихъ,  онъ  аткрылъ  бли- 
жайшую дверь.  Сверху  на  ней  бы.ло  написано:  7а\ттег  №145. 

Путешествхе  наше  кончилось.  Мы  прибыли.  Кто  то  зажегъ 
электричество.  Комната  была  до1вольно  большая;  направо  и  на- 
лево, вдо.ль  деревянныхъ  переборокъ  стояло  по  7  кроватей.  Меж- 
ду дву1кгя  большими  окнами,  у  сгЬны,  находился  рад1аторъ,  пе- 
редъ  каждымъ  окномъ  —^  по  небольшому  столу.  Надъ  ними  ви- 
с1^ш[  электричесшя  лампочки.  На  ст'Ьн1^  у  двери  была  прид'Ьла- 
на  п1ирокая  полка;  на  ней  стояли  тазы,  кувшины  съ  водой,  а 
внизу  б-Ьл^^лась  ночнал  посудина.  Полъ  былъ  выст-ланъ  не  то 
толемъ,  не  то  грубьвгь  линолеумоагь. 

В^^жливо  откланявшись  и  пожелавъ  наьгь  спокойной  ночи, 
дежурный  офицеръ  и  караульные  ушли.  Мы  съ  Арпьппевичемъ 
заня.ли  дв-Ь  койки  рядомъ,  поближе  къ  окну.  Матрапъ  и  подуш- 
ка были  набиты  соломой;  дв-Ь  простыни,  д*ва  шерстяныхъ  од'Ь- 
яла  составляли  постельную  принадлежность. 


—  52  — 

Все  это  было  безукоризненной  чистоты.  ]Мы  разд-Ьдись  и 
легли;  кто  то  погасилъ  сб'Ьгь.  Я  быстро  и  кр'Ьпко  заснулъ. 


ГЛАВА   1У. 

Сонъ  провелъ  глубокую  черту  между  настоящимъ  и  прош- 
лымъ. 

За  ночь  вся  предшествующая  жизнь  отодвинулась  въ  без- 
конечную  даль;  къ  ней,  я  зналъ,  возврата  не  будетъ.  Давила 
неопред'Ьленная  тоска.  Я  чувстшовалъ  себя  постар'Ьвшимъ  на 
несколько  л'Ьгь. 

Я  огляделся;  никто  не  спалъ;  всЬ  лежали  съ  открытьвш 
глазами  и  о  че^гь-то  думали.  Повернувшись  на  бокъ,  я  уви- 
д-Ьлъ  на  под\тпк'Ь  большую  тощую  вошь.  Прошла  волна  отвра- 
щешя.  До  сихъ  поръ  насЬкомыхъ  у  меня  еще  не  было,  но,  по 
разсказамъ  другихъ  я  значТъ,  что  разъ  ихъ  заполучивъ,  изба- 
виться отъ  нихъ  очень  т1?удно. 

Такъ  начался  мой  первый  день  въ  лагер1^,  оффиц1альное 
назваше  котораго  было:  ((0Я121ег  Кг1е§-8§-еГа.П'§-епеп  Ьа§-ег, 
Нап  -  Мйпйеп».  Частица  «Нап»  означала,  что  городъ  нахо- 
дится въ  провинц1и  Наппол^ег. 

Въ  8  часовъ  утра  открылась  дверь  и  раздалось  грубое 
«аиЬ). 

Мы  стали  подниматься.  Потомъ  этогъ  же  сазгый  карауль- 
ный, совсЬмъ  мирно,  стараясь  не  стучать  сапогами,  принесъ 
во^1  въ  двухъ  кувшипахъ  и  разговорился  со  Штейнбергомъ, 
не  спуская,  однако,  глазъ  съ  двери.  Оиъ  боялся,  очевидно,  что- 
бы его  не  обвинили  въ  дружелюбномъ  отношешп  къ  плЬнпымъ. 

Онъ  сообщплъ,  что  всЬ  прибывающ1е  съ  фронта  русск1е 
военнопл-Ьиные  должны  выдержать  2-хъ  нед-бльный  карапгинъ, 
такъ  какъ  н'Ьмцы  боятся  холеры  и  считаютъ  русскихъ  раз- 
носчиками заразы.  Сегодня  и  завтра  намъ  будутъ  прислужи- 
вать караульные,  а  потомъ  должны  пр1'Ьхать  изъ  Касселя  рус- 
ск1в  деньшдки.  Пл'Ьнныхъ  въ  лагер-Ь  еще  мало  —  н1^сколько 


^  53  — 

французскихъ  и  бельгшскихъ  офпцеровъ,  п  челов'Ькъ  двадцать 
французскпхъ  духовныхъ  лшЦ)  —  монаховъ,  семинаристовъ, 
аббатовъ,  забранныхъ  па  войну  простыми  солдатами.  Внизу 
находится  кантина;  тамъ  можно  купить  всякую  мелочь.  Отту- 
да же  можно  получать  об'Ьды,  ужины,  утреннш  кофэ,  масло, 
хл^бъ,  словомъ,  все  пропиташе. 

Когда  часовой  ушелъ,  мы  стали  разсуждать,  что  д'Ьлать. 
Денегъ  у  насъ  не  было,  но  у  каждаго,  кроз!^}  ъды,  были  еще 
свои  неотложный  нужды:  у  многихъ  сбилась  совсЬмъ  обувь, 
всЬ  нуждались  въ  бЪ^ъЪ,  надо  было  также  попришивать  пу- 
говицы, почистить  и  починить  платье. 

Пришелъ  вчерашнш  дежурный  офицеръ.  Какъ  мы  уже 
знали  огь  караульныхъ,  вто  былъ  гауптзманъ  изъ  запаса,  му- 
зыкантъ  по  профессш.  Штейнбергъ  изложилъ  ему  наше  поло- 
жеше.  Подумавъ,  гауптманъ  сказалъ,  что  онъ  можетъ  раз- 
решить кантпнщику  оказать  намъ  кредптъ,  съ  усл0'в1емъ,  за- 
платить при  первой  получк/Ь.  Это  былъ  неожиданный  выходъ. 

Черезъ  четверть  часа  караульные  принесли  намъ  хл^ба, 
масла,  кофэ  и  четырнадцать  чашекъ.  Хл'Ьбъ  и  масло  были  раз- 
д1Ьлены  на  точныя  четырнадцатыя  доли;  было  налито  четыр- 
надцать одинаковыхъ  чашекъ. 

Вскор'Ь  посл-Ь  кофэ  появился  другой  гаупгманъ,  высо- 
кШ,  унылый,  топцй,  очень  похожШ  на  Донъ  -  Кихота  безъ  дос- 
п^ховъ.  Гауптманъ  Абгь,  прозванный  съ  перваго  же  раза 
«живьпш  мощами»,  началъ  опять  допрашпвать  насъ:  —  Nате, 
Уа1егпате,  ГатШеппате,  словомъ,  прод"Ьлалъ  то,  что  уже 
было  прод-блано,  но  только  еще  подробнее.  Потомъ  произвели 
гЬлесный  обыскъ:  заставили  каждаго  снять  китель,  брюки, 
сапоги;  щупали  н'Ьтъ  ли  чего  въ  носкахъ;  содержимое  коше.ть- 
ковъ  подвергалось  кропотливому  анализу,  а  бумажники  и  вс1& 
бршги  и  письма  было  предложено  сдать  въ  комендатуру  для 
пров'Ьрки.  Не  желая  отдавать  наши  письма  въ  чуж1я  руки,  мы 
рвали  ихъ  на  глазахъ  у  н'Ьмцевъ,.  Шщы  спокойно  смотр'Ьли 
на  это  уничтожеше.  Очевидно,  для  нихъ  важно  было  только 
исполнить  приказаше. 

Съ  чувствомъ  злорадства,  я  разорвалъ  подъ  носомъ  у  Аб- 


—  54  — 

та  письмо  одного  н-Ьща.  Оно  было  найдено  мной  въ  большомъ 
саду  подъ  Варшавой,  посл^з  боя.  Три  нЬмецкихъ  артиллериста 
были  убиты  тугь  подъ  старой  яблоней  случайно  залетавшей 
гранатой.  Одинъ  изъ  нихъ  держалъ  закоченевшими  пальцами 
написанное  письмо.  Я  вг.я.1Ъ  его  изъ  твердой,  недававшей  ру- 
ки, съ  мыслью  отправить  по  указанному  адресу,  приОавивъ, 
какъ  и  щЪ  оно  было  найдено.  Но  посл'Ь  этихъ  н^сколькихъ 
дней  пребывашя  въ  пл^ну,  я  уже  не  могь  найти  въ  душ^Ь  жа- 
лости и  сострадашя  къ  врагамъ. 

Въ  обыске  Абту  помогалъ  верткш,  со  сьшшленьши  гла- 
зами, фельдфебель,  прозванный  нами  Фрицемъ,  и  двое  несги- 
бавшихся  огь  большихъ  животовъ  ландштурмистовъ.  Забравъ 
бумажники  со  всЬмъ  т'^мъ,  что  было  въ  нихъ,  Абтъ  удалился. 

Приблизительно  черезъ  часъ  пришелъ  н'Ьмецкхй  докторъ, 
уже  пожилой  и  симпатичный  челов^къ,  съ  нимъ  санитаръ  съ 
большой  бутылью  и  шприцемъ.  Бутыль  и  шприцъ  насъ  заин- 
тересовали; кто-то  предположилъ,  что  намъ  будугь  вспрыски- 
вать питательную  жидкость;  но  вм'Ьсто  этого  мы  пол}^или  по 
большому  заряду  анти-холерной  прививки. 

Капитану  Добротворскому  приходъ  доктора  далъ  возмож- 
ность отвести  душу.  Докторъ  осмотр  1}.гъ  его  рану.  Она  оказа- 
лась на  удивлеше  чистой  и  благополучной:  ни  кость,  ни  сосу- 
ды не  были  задеты.  Зато  у  молчавшаго  капитана  Гладкевича 
дЬло  было  х}тке.  Докторъ  об^ш,алъ  пхъ  обопхъ  осмотреть  еще 
разъ,  немного  позже,  ьъ  пр1емномъ  поко'Ь.  Потомъ  докторъ, 
санитаръ,  бутыль  и  ширицъ  исчезли. 

Въ  корридор'Ь  раздался  радостно  волнуюп],1й  звукъ  посу- 
ды; одинъ  ландштурмистъ  принесъ  гору  тарелокъ,  двое  дру- 
гихъ  —  по  большой  чашк'Ь;  въ  одной  бьыъ  супъ,  въ  другой 
—  котлеты,  величиной  съ  кукишъ,  и  картофель.  У  меня  въ 
первый  моментъ  мелькнула  мысль,  что  ландштурмисты  по  до- 
роге поплевали  и  въ  супъ,  и  въ  картофель;  по  крайней  м-Ьр^, 
судя  по  тому,  какъ  они  втроемъ  переглядывалпсь  и  пересмеи- 
вались и  показывали  глазами  одинъ  другому,  то  па  супъ,  то  на 
картофель,  было  ясно,  что  ихъ  что-то  забавляло.  Но  я  постарал- 
ся не  думать,  что  именно.  Обедали  мы  на  два  стола,  по  семи  на 


—  55  — 

каждомъ;  какая  была  дележка  —  говорить,  конечно,  не  при- 
ходится. 

Посл^Ь  об'Ьда  игроки  достали  карты  изъ  кантины  и  с^ли 
играть  въ  преферансъ.  Они  тасовали,  сдавали,  объявляли  ко- 
зырей, записывали,  спорили  и  не  замечали  ни  времени,  ни 
обстановки.  Но  не-пгроки  томились:  нечего  было  д^^лать,  и  это 
ничегонед^лаше  было  страшно  тяжелымъ  д-Ьломъ.  Я  лежалъ, 
ходилъ  по  комнат'Ь,  гляд^лъ   въ  окно. 

Нашъ  лагерь  находился  въ  долин'Ь,  между  двумя  невысо- 
кими горами,  почти  на  самомъ  берегу  Везера.  Это  была  не- 
большая р-Ька  съ  желтой  водой  и  ровными  берегами:  она  бра- 
ла свое  начало,  какъ  намъ  уже  сказали  караульные,  изъ  сл1я- 
шя  двухъ  еще  меньшпхъ  р-Ьчекъ  —  Фульды  и  Верры,  недале- 
ко огь  острова,  который  былъ  виденъ  н'Ь сколько  вправо  изъ 
окна.  По  склону  горы  напротивъ  проходила  жел-Ьзная  дорога; 
на  самой  гор-Ь  росъ  л^съ.  Къ  лагерю  примыкалъ  обширный 
дворъ.  Тамъ  росли  как1е  то  кусты,  видн^^лись  грядки,  стояло 
несколько  десятковъ  фруктовыхъ  деревьевъ.  Въ  промежутк^^ 
между  р^Ьшетками  —  часовые.  Всюду  была  грязь,  сплошныя 
с^Ьрыя  тучи  закрывали  небо,  падала  мгла,  дв-Ь  мокрыя  воро- 
ны дрались  неподалеку,  на  берегу  Везера. 

День,  наконеп:ъ,  кончился.  Это  былъ  одипъ  изъ  самыхъ 
скучньгхъ  дней  въ  моей  жизни.  Часовъ  въ  8  вечера  пришелъ 
Абть  и  фельдфебель,  похожШ  на  придать  -  доцента.  Первый 
сталъ  у  двери,  а  второй  доста.лъ  списокъ  съ  нашими  фамил1я- 
ми  и  пров'Ьрилъ  наличность;  уб^^жавшихъ  не  оказалось. 

На  сл'Ьдуюпцй  день  разр-Ьшили  написать  роднымъ.  Вся- 
кШ,  кто  хот^лъ,  могъ  на  полу-лист'Ь  почтовой  бумаги  сообщить 
въ  Россш  о  себ'Ь.  Но  надо  было  писать  по-н^^мецки.  Штейн- 
бергъ,  по  просьб1^  всЬхъ,  наппсалъ  образен^  письма  и  пов-Ь- 
силъ  его  на  сгЬнк'Ь.  Писавш1е  подходили  и  читали  вслухъ:  «1с11 
ЬеПпйе  т1с11)),  посл'Ь  чего  торопливо  б-Ьжали  къ  себ'Ь  и  записы- 
вали, повторяя  вслухъ  н'Ьмецшя  слова.  Иногда  кто  нибудь  спра- 
шивалъ:  «Господа,  что  посл-Ь  ЬеПпйе  писать?..»  Трудн-Ье  всего 
было  запомнить  выражеше  —  ОйЫег  -  Кг1е§'з  -  §'еГап§^епеп 
Ьа^^ег.  Изъ-за  него  мнопе  б^^гали  къ  стЬнк^  не  одинъ  разъ;  чж- 


—  56  — 

тали  его  со  внйман1емъ,  сначала  медленно,  потомъ  скороговор- 
кой, но,  возвращаясь,  теряли  по  дороге  н1Ьск.олько  буквъ  и  сно- 
ва б:Ьжали  прочесть  трудное  слово. 

Передь  полуднелгь  явился  новый  дежурный,  лейтенантъ 
Вальтеръ.  Возраста  онъ  былъ,  какъ  и  Абгь,  довольно  неопре- 
д^^леннаго  —  не  моложе  45,  но  и  не  старше  60. 

Войдя  въ  комнату,  Вальтеръ  потянулъ  носомъ:  въ  комнагЬ 
было  накурено.  Для  перзаго  же  знакомства,  Вальтеръ  объявилъ, 
что  «(^аз  КаисЬеп  1т  ^1ттег  15|1  з^гепо-з!  уврЬс^еп». 

Немечекъ  зам'Ьти.1ъ: 

—  Другими  словами,  Вы  запрещаете  ягжь  курить? 

—  Вообще  н1^гь,  по  въ  комнагЬ  —  да. 

—  Но  гд-Ь  же  намъ  курить,  намъ  выходить,  в'Ьдь,  нельзя? 

—  Въ  комнате  курить  запрещается;  виновные  будуть  на- 
казаны. 

На  разсв-Ьт^  одного  изъ  ближайшихъ  дней  меня  разбудилъ 
какой  то  шумъ.  Я  оглянулся  —  у  полки  съ  тазами  шевелились 
дв-Ь  фигуры  —  черная  и  с^Ьрая.  Черный  —  былъ  караульный, 
а  с^рый  —  русской  солдатикъ.  Шмеп;ь  указывалъ  на  ведра,  на 
кувшинъ,  а  потомъ  на  дверь;  сЬрая  фигура  утвердительно  ки- 
вала головой.  Объяснялись  они  жестами  быстро  и  бполн1з,  ви- 
димо, понимали  одинъ  другого. 

Въ  Мюнденъ  русскихъ  деньщиковъ  прислали  изъ  Касселя. 
Намъ  дали  для  прислуживашя  артиллериста,  взятаго  еще  въ 
августе  при  поражети  Самсоновской  арм1и.  Звали  его  Грпго- 
р1емъ;  фалшлш,  къ  сожал-Ьтю,  не  помню.  Родомъ  онъ  былъ  изъ 
Смоленской  губерн1и  и  до  мобплизацш  служилъ  кучеромъ  въ 
им'Ьнш  Муравьева,  бывшаго  министра  юстицш.  Григор1й  былъ 
красивый,  чисто  русскШ  типъ.  Его  богатьгрскш  ростъ  и  сложе- 
те  какъ  то  не  вязались  съ  робкими  движен1ями  п  песм'Ьлымъ 
полушопотомъ.  Передвигаясь,  онъ  старался  ходить  на  цыпоч- 
кахъ;  пугливо  вздрагивалъ  и  оглядывался  назадъ,  если  что  ни- 
будь громко  стучало  въ  его  рукахъ.  Безконечный  трепетъ  гля- 
д'Ьлъ  изъ  его  голубыхъ,  славянскихъ  глазъ.  Несмело  взгляпувъ, 
онъ  ихъ  немедля  же  опускалъ  къ  земл-Ь.  Од'Ьтъ  онъ  былъ  какъ 
будто  ничего.  Онъ  принесъ  воды,  потомъ  сходилъ  за  кофэ. 


—  57  — 

—  Какъ  вамъ  жилось  въ  Кассед^Ь?  —  спросилъ  его  Неме- 
чекъ,  когда  Грпгорш  явился  подметать  комнату. 

Мы  всЪ  подошли  поближе. 

Грпгорш  поднялъ  г.^аза  и  закачалъ  головой: 

—  Б^да,  Ваше  Благород1е,  суп1,а>я  б^Ьда!  Оказать  просто 
невозможно.  Первое  х^ло  —  голодъ.  Ъсть  не  даютъ,  съ  голоду 
народъ  пухнетъ  и  мрутъ,  какъ  мухи.  До  чего  д'кю  доходить :  бе- 
рутъ  изъ  нашего  лагеря  пл^нныхъ  на  работу,  за  городъ,  землю 
копать,  навозъ  раскидывать;  вогь,  если  увидять  наши  гд'Ь  по 
дорог-Ь  помойную  Я31У  —  б'Ьгомъ  къ  ней ;  картофельную  шелуху, 
отбросы  разные,  морковь  гнилую  —  все  тутъ  же  сырьемъ  жрутъ, 
а  кто  въ  запасъ,  за  пазуху,  въ  карманы  пихаютъ;  конвоя  не 
слушаются,  а  тотъ  ихь  штыками  да  прикладами  колотить. 
Какъ  пойдетъ  на  работу  челов^^къ  сорокъ  работать  —  только 
тридцать,  а  то  и  меньше  въ  лагерь  вернется  —  кто  по  дороге 
палъ,  кто  за  работой.  Разв-Ь  можемъ  мы  теперь  работать?  Вс^^, 
в-Ьдь,  страсть  ослаб^^вш^е.  А  кто  палъ,  тотъ  пропа.тъ.  А  потомъ' 
Ваше  Благород1е,  наши  въ  лагеряхъ  еще  и  такъ  д-Ьлаютъ:  возь- 
мется челов^^къ  двадцать  -  тридцать  за  руки  и  на  лагерную 
проволоку  лЪзупу  —  молсетъ  быть,  хоть  кто  нибудь  изъ  право- 
славньЕхъ  уб-Ьжитъ  разсказать,  какъ  пл'Ьняые  живуть;  а  тутъ 
ихь  бьютъ  и  изъ  пулеметовъ,  п  изъ  винтовокъ.  Страсть,  что  на- 
роду гибнетъ.  Насъ,  какъ  захватили  на  фронг]^,  сейчасъ  же  въ 
Гермашю  направи,11и.  Шесть  сутокъ  въ  закрытомъ  вагон-Ь  про- 
былъ;  тяжело  -  раненые  поумирали,  у  другихъ  черви  завелись. 
Такъ  вс-Ь  и  ва.1ялись  въ  повалку:  раненые,  мертвые,  живые... 
Сначала  насъ  въ  какомъ  то  лагер'Ь  въ  Пруссш  держали,  у  кого 
были  как1е  деньжонки  —  все  про-Ьли.  Тифа  го.тодная  пошла 
между  пл^Ьнньоги.  Къ  зим'Ь  насъ  въ  Кассель  перевели;  утромъ, 
значитъ,  черезъ  городъ  погнали.  Ваше  Благород1е,  сколько"  сра- 
му то  мы  приняли:  городъ  чистый,  большой,  а  мы  оборванные, 
босые;  у  кого  даже,  простите,  и  брюковъ  нЬть,  въ  порванныхъ 
кальсонахъ  только.  Страшно  смотр-^ть  было  на  православныхъ. 
Шмки,  и  т^^  останавливались,  плакали,  на  насъ  глядючи... 

Глаза  Григор1я  наполнились  слезами. 

—  Пришли  мы  въ  лагерь.  Первое  время  въ  палаткахъ  жи- 


—  58  — 

ли.  На  дБор^  —  сн^гъ  и  холодъ,  а  насъ  заставляюгь  души  хо- 
лодные каждый  день  приншшть.  Од'Ьялъ  не  давали,  и  пшнели 
для  дезинфеыци  отобрали.  Обрили  насъ  всЬхъ  —  н^мцы  вшей 
истребить  хогЬди,  чтобы  тпфъ  прекратить,  да  гд-Ь  тугъ !  Ложишь- 
ся вечеромъ,  а  утромъ,  глядишь,  —  сосЬдъ  мертвый.  Особли- 
во французы  мруть.... 

А  какъ  бьютъ  нашего  брата!  Назначаюгъ  по  уборк'Ь  ла- 
геря; чуть  подмелъ  не  такъ,  или  соръ  гд-Ь  остался,  —  либо 
штыкомъ,  либо  прпкладомъ;  и  валится  челов^Ькъ;  его  сеичасъ 
на  рогонсу,  да  въ  околотокъ,  а  оттуда  уже  на  кладбище. 

—  Что  вамъ  дають  *сть?  —  кто-то  спросилъ  Григорш. 
Тогь  ыахнулъ  рукой. 

—  Ваше  Благород1е,  истинный  Богъ  не  вру  я!  У  н'Ьмцевъ 
собаки  есть  въ  лагер^^,  —  такъ  ребята  пробовали:  нальютъ 
имъ  нашей  баланды,  ни  одинъ  песъ  не  дотронется  до  нея,  по- 
нюхаетъ  и  только.  Ьсть,  ну  прямо  невозможно,  но  между  про- 
чимъ,  наши  -Ьдять... 

10  000  пл^нныхъ,  баюгь,  въ  Кассел^  померло.  Еврейчикъ 
одинъ  будто  сказывалъ;  онъ  туда  къ  н^мцамъ  по  письменной 
части  устроился,  такъ  документы  эти  вид^лъ.  Я  самъ  чуялъ, 
что  мн-Ь  не  долго  тянуть,  да  какъ  то  вечеромъ  приходягь 
изъ  комендатуры  и  говорятъ:  у  кого  сапоги  получше,  гЬмь  ут- 
ромъ завтра  въ  канцелярзю  явиться,  но  зач'Ьмъ  —  неизвестно. 
А  у  меня  какъ  разъ  сапоги  уц^лЬли,  —  воть  я  и  раздумался 
—  итти  или  не  итти.  Но  утромъ  все-таки  пошелъ.  Выстроили 
насъ  передъ  канцелярхей,  осмотр'Ьли  сапоги,  одежу;  у  кого 
было  поплоше,  того  назадъ  отослали,  а  у  кого  получше,  тЬжь 
сказали  —  собирайте  ваши  веш;и,  пойдете  деньщиками  въ  офи- 
церсшй  лагерь.  Тугь,  значить,  обрадовались  'огь'Ьзжаюпце: 
все-таки  въ  офицер скпхъ  лагеряхъ  жизнь  должна  быть  луч- 
ше. Только  въ  самую  посл-^днюю  минуту  меня  чуть  не  оста- 
вили. 

—  Какъ  такъ? 

—  Приходить  ко  мн-Ь  нашъ,  что  въ  канцеляр1Ю  заде- 
лался, и  говорить,  что  писарь  изъ  комендатуры  требуеть  по 
10  марокъ  съ  каждаго,  кто  у^зжаеть.  Откуда-жъ  у  пленнаго 


—  59  — 

столько  денегъ?  Заметались  мы,  кто  штаны  продалъ,  кто 
О-Вльишко,  кто  сапоги  оОм1знялъ  —  хоропие  на  ллоххе,  при- 
дачу деньгами  взялъ,  а  которые  ничего  не  дали  —  т1)  такъ 
и  не  поехали. 

До  окончашя  карантина  насъ  никуда  не  выпускали.  Дни 
проходили  въ  томительной  скук1з,  и  мы  сь  нетерпънхемъ  ожи- 
дали возможности  выйти  на  дворъ.  Черезъ  два  или  три  дня 
въ  сос:Вдней  комнат1з  псявились  новые  русскхе  шгЬнные.  Мы 
переговаривались  съ  ними  черезъ  переоорку,  но  новаго  ни- 
чего не  узнали.  Они  были  взяты  только  на  н'Ь сколько  дней 
позже  насъ,  и  ихъ  интересовали,  главнымъ  образомъ,  вопро- 
сы ^ды. 

Газегъ  намъ  н'Ьмцы  не  давали,  и  наши  св^д^^шя  о  воен- 
ныхъ  событ1яхъ  ограничивались  лишь  твмъ,  что  удавалось 
Штейноергу  украдкой  хфочитать  въ  комендатуре,  куда  его 
иногда  вызывали  по  нашимъ  д^ламъ. 

Лишенный  возможности  заниматься,  я  д^лалъ  то  же,  что 
и  остальные:  лежалъ,  ходилъ,  гляд1злъ  въ  окно,  присматри- 
вался къ  обстановк^^. 

Насъ  было,  какъ  я  уже  сказалъ,  четырнадцать  чело- 
в^къ  —  капля  выхваченная  изъ  человёческаго  моря.  Но  эта 
капля  им^ла  вс^  качества  и  свойства  своего  ц^лаго,  а  глав- 
ное —  его  разнообраз1е.  Эти  четырнадцать  с^рыхъ  фигуръ, 
находиБнпяся  въ  совершенно  одинаковыхъ  услов1яхъ,  жили  и 
действовали  каждая  по  своему. 

Несмотря  на  очевидность  пленешя,  мы  какъ  то  не  мог- 
ли принять  его;  большинство  все  еш,е  жило  въ  прошломъ,  въ 
ожидаши  какого  то  чуда,  которое  вернетъ  ихъ  къ  прежнему; 
у  н^которыхъ  же  сопрогивленде  настоящему  выражалось  въ 
безмысленной,  истоптавшей  И5Ъ  самихъ  ругани.  Однимъ  изъ 
первыхъ,  который  увид^лъ  и  призналъ  новое  полоншше,  былъ 
нангь  переводчикъ,  прапорпщкъ  Штейнбергъ. 

Онъ  не  сталъ  тратвть  силъ  на  безплодныя  сожалеи1я  и 
на  враждебность  къ  гЬмъ,  въ  чьей  власти  мы  находились  те- 
перь. 

Будучи  родомъ  изъ  ПрибалтШскаго  края  и  прекрасно 


—  60  — 

владвя  н^мецкимъ  языкомъ,  Штейыбергъ  всегда  могъ  бы  соз- 
дать для  себя  терппмыя  услов1я.  Но  одна  возможность  этого 
вызывала  уже  къ  нему  подозрительное  отношеБ1е  со  стороны 
лпдъ,  врод'Ь  канптана  Доброгворскаго.  Онъ  присташалъ  къ 
Штейнбергу  изъ  злобы  н  недов'1]р1я,  требуя  заботь  п  Бниман1я 
къ  себЪ  самому;  и  Штейнбергъ  не  впд'Ьлъ  маленькпхъ  осгрыхъ 
глазъ  капитана,  нскавпгихъ  только  разсчета.  въ  каждомъ  его 
шагЬ.  Именно  капитану  Штейнбергъ  дава^тъ  больше  всего  оть 
доброты  своего  сердца. 

Если  въ  дороге  Доброгворскаго  донпмалп  неудобства,  то 
зд'Ьсь  ихъ  оказалось  еще  больше.  Все  время  ему  дуло  то  отъ 
двери,  то  отъ  сгЬны;  онъ  оказался  носителе^гь  множества 
симптомовъ;  отъ  самаго  простого  пзъ  нихъ  ему  грозила  скорая 
смерть. 

Все  это  Штейнбергу  приходилось  переводить  доктору,  при- 
ходившему къ  намъ  но  зтрамъ  д'Ьлать  перевязки. 

Со  стороны  многихъ  изъ  насъ  отъ  Штейнберга  требовалось 
безусловное  осужденхе  того,  что  делали  н'Ьмцы  по  отношенио  къ 
пл^нньв1Ъ.  Но  начни  онъ  осуждать,  дай  мЬсто  въ  своей  душ^ 
злоб-Ь,  онъ  утрати.1ъ  бы  душевную  легкость  и  свободу,  которыя 
были  ему  необходимы,  чтобы  обраш,аться  къ  н^щамъ  съ  прось- 
бами. 

Оценили  его  первые  н'Ьмцы.  Не  чувствуя  въ  немъ  вралс- 
дебности,  делающей  человека  узкимъ  и  несправедлизымъ,  они 
позволили  ему  заботиться  о  свопхъ  товарип];ахъ.  И  Штейнбер- 
гу пришлось  сыграть  большую  роль  во  время  нашего  путеше- 
ств1я  и  въ  первые  дни  пребыванхя  въ  лагере.  Если  мы  въ  до- 
роге кое  какъ  пптались  и  ночевали  въ  домахъ,  то  этимъ  въ 
большой  степени  бьыи  обязаны  ему.  Когда  ему  удавалось  по- 
лучить отъ  конвойпыкь  кусокъ  хл^Ьба,  сигару,  папиросъ,  онъ 
всегда  делился  съ  другими. 

Онъ  былъ  совлад1зльцемъ  одной  торговой  фирмы  и  лсилъ 
до  войны,  если  не  въ  роскоши,  то  въ  большомъ  достатке.  Не- 
смотря на  это,  теперь  онъ  меньше  всего  заботился  о  свопхъ 
удобствахъ.   Однажды  въ  Нольш'Ь  насъ  вс^кхъ  поместили  въ 


—  61  — 

одной  шбЪ]  однойту  не  хватило  м-Ьста;  и  это  былъ  Штейн- 
бергъ,  который  ушелъ  искать  себ^  пристанища. 

Ему  много  что  приходилось  выслушивать  огь  н'Ьмцевъ  на 
нашъ  счеть,  а  оть  насъ  —  про  н^мцевъ.  Но  онъ  съ  удивитель- 
ньпгь  тактомъ  ум-]§лъ  смяг^шть  обидньш  вещи  и  никогда  не 
терялъ  душевнаго  равнов'Ьс1я.  Это  сильн'Ье  обезоруживало  еЫ- 
цевъ,  ч1^мъ  наши  требовашя  и  брань.  Однажды,  во  время  доро- 
ги, онъ  засмотрелся  и  вьштелъ  изъ  рядовъ.  Къ  нему  съ  прокля- 
Т1ЯМИ  и  ругательствами  подскочилъ  пруссакъ  -  конвойный. 
Штейнбергъ  сказалъ  ему  только  н^^сколько  сло^въ  снокопньвга 
тоно]\гь.  Д-Ьло  кончилось  т-Ьмъ,  что  на  сл^Ьдующей  остановке 
этотъ  же  н^мецъ  по  всей  деревн1^  искалъ  для  насъ  пом'Ьщен1я. 

Мн'Ь  вспоминается  его  высокая,  худая  фигура  съ  золоти- 
стыми волосами  и  веснущатьв1ъ  лицомъ.  Жена  его  была  рус- 
ская. У  него  им-Ёлся  ея  небольшой  портреть;  хранился  онъ 
тщательно  завернутьвгь  въ  пустоагь  кошельк-Ь.  Онъ  часто  вы- 
нималъ  его  и,  насмотр-Ьвшись,  ц-Ьловалъ  украдкой. 

Благожелательство  и  мягкость  Штейнберга  заслужили  ему 
въ  конд-Ь  концовъ  всеобщее  расположеше. 

Челов'Ькомъ  С01вершенно  другого  сорта  былъ  прапорщикъ 
Немечекъ.  Невысотп.  плотный,  смуглый,  въ  черномъ  дубле- 
номъ  полушубк-Ь  и  м1хоБОй  шапк1^  съ  наупптиками.  онъ  похо- 
дилъ  на  сердитаго  ежа.  Же.1чный  и  раздражительный,  отъ  роли 
переводчика  онъ  р'Ьшительно  уклонился.  Даже  своему  бывше- 
му начальству,  капитану  Добротворскому,  открыто  заяъилъ,  что 
не  нам^ренъ  переводить  тЪхъ  его  глупостей. 

Трудн^^е  всего  было  жить  съ  поручикозгъ  Корсовскимъ.  По 
сложешю  и  по  сил*  это  былъ  атлегь,  а  по  замашкамъ  —  ху- 
лиганъ.  При  мн-Ь  онъ  часто  говорилъ,  что  прапорщики  запаса 
ни  къ  черту  не  годятся.  Не  разъ  въ  полку  еще  онъ  высказы- 
1валъ  сомн^^шя  въ  ихъ  мужеств-Ь  и  распорядительности;  это  не 
пом-Ьшало  ему  самому  сдаться  безъ  единой  царапины  при  об- 
стоятельствахъ,  о  которыхъ  онъ  кратко  говорилъ:  «иначе  нель- 
зя было». 

Своему  однополчанину.  Бабину,  онъ  любилъ  разсказы- 
ваяъ,  какъ  въ  Егорьевске,  где  стоялъ  ихъ  полкъ  до  войны, 


—  62  — 

онт»  ттгапткой  колоти.тъ  «тштакоБЪ5>.  и  какъ  ъс^  устутта.тп  Р">ту 
дот)Отт  изъ-яа  боянтш  стганяала.  Въ  пл'!^ну.  тгпи  бия1?  тг^^мец- 
кихъ  штт.ткоБЪ.  Колговсктй  С"лгтгрилг?г.  Спогабттоглъ  ттпБттттовать- 
ся  онъ  сч1тта.лъ  тгршнако1\тъ  нагтоятттаго  Боеннато.  Такъ  катгъ 
ст)е.тй"  насъ  шткто.  кт)ом1^  ттатгот)ттшкоБТ).  тге  го"пот)илъ  по-тг1- 
мепктт.  то  р^тт  ттишлось  тг!^ сколько  смягчить  СБое  стжлетпе  о 
тпсь  неголттости.  И,  несмотря  на  него  грубость  н  негог^лержан- 
ность  КорсоБСтсаго,  бъ  нрмъ  прогляльгпало  нногла  что  то  глу- 
боко напБное.  почти  л'??тское.  Онъ  бьтлъ  больнтимъ  трезБеннн- 
комъ,  не  ?ггралъ  бъ  карты,  бьтлъ.  по-СБое^гу,  честенъ. 

Шльши  часалпт  онъ  н1;лъ  соляатсктя  н^^сни!  попросить  его 
перестать  —  значило  получить  грубый  отб'!5тъ.  Но  бъ  сбою  оче- 
редь, лртгте  могли  ходить  хоть  на  голоБахъ  —  КорсоБскому  бы- 
ло все  раБно. 

Гамьвгь  блиякшгь  его  тОБарише^гь  бьтлъ  портчтгкъ  Бабпнъ. 
Если  Корсот1СК1й  открьгго  БьтсказътБалъ  сБое  ]\пг?^н1е  о  ттреьосход- 
стБ-!?  Боеннаго  челон^^ка  надъ  не-Боенньвгь.  то  Вабинъ,  ничего 
не  гоБоря.  собстБеннът.ггь  поБеяентемъ  показьгвалъ  ято.  Когда 
его  кто  то  ивъ  младшихъ  по  чину  назБа.лъ  —  «поручикъ  Ва- 
бинъ^.  онъ  нопра.БИлъ:  «господшгь  поручпкъ5>.  Съ  нимъ  можно 
было  бы  миритт^ся.  если  бы  не  ттретвеличенное  стремлете  его 
къ  сттраБедлиБОсти.  СпрагедлиБОсть  же  была  для  него  ограни- 
чена параграфами  Боенньтхъ  устано^Бъ. 

ТТоходилъ  БЪ  этомъ  отношети  на  Вабина  и  нортчикъ  Ве- 
рестоБъ.  Онъ  считалъ  ниже  СБоего  достоинства  застилать  тг- 
ро"мъ  постель,  хотя  мы  тттгчего  не  д^[?лалн  кртглыя  сутки.  ТО- 
мепкаго  язьп^а  онъ  собс^^тъ  не  зна.лъ:  чтобы  не  просить  Штейн, 
берга  или  Немечека  и  т^.мъ  не  унизить  себя.  Верестовъ  всюду 
посыла лъ  Григортя.  Хоть  покупалъ  ему  б1^лье,  туфли.  б-Т^галъ 
даже  къ  портному  — -  отдавать  въ  починку  птпнель.  Въ  пго  же 
время  Верестовъ  ходилъ  по  комнате  и  насвистывалъ  какой  ни- 
будь маршъ  и.ли  разбира.лъ  съ  Корсовскимъ  и  Вабипы1\гг,.  такъ 
ли  беруть  н1?1мпьт  на  карау.лъ,  какъ  у  насъ.  или  по  другому. 

Тихи^гь  и  скромны^гь  челОБ1;колтъ  бьтлъ  каттитанъ  Гладке- 
вичъ.  Его  никогда  не  было  сльппно.  Рапа  у  него  была  болъптая, 
серьезная;  она  заставляла  его  много  страдать,  но  онъ  никогда 


—  63  — 

не  жаловался.  Если  же  боль  была  невмоготу,  онъ  ходнлъ  по 
комнат'Ь,  тихо  баюкая  раненую  руку.  Шумъ,  поднимавш1йся  дру- 
гими, и  всЬ  неудобства  нашей  жизни,  онъ  переносилъ  безъ  жа- 
лобъ;  и  только  кряхгЬлъ,  когда  докторъ  д-Ьлалъ  ему  перевязку. 
Когда  же  боль  стихала,  онъ  улыбался  доброй,  хорошей  улыбкой. 

Несмотря  на  то,  что  обстановка  наша  была  совсЬмъ  пепод- 
ходяп];ей  для  больныхъ,  докторъ  долго  отказывался  взять  въ  ла- 
зарегь  напшхъ  раненыхь.  И  только  уступая  настойчивости  Доб- 
ротворскаго,  онъ,  наконец^,  отправилъ  его  и  Гладкевича  въ 
госпиталь. 

Въ  комендатур'Ь  Штейнбергъ  узналъ,  что  пл'Ьннымъ  офи- 
церамъ  будутъ  платить  по  60  марокъ  въ  м^Ьсяпъ.  Мы  съ  Арцы- 
шевичемъ  сд-^лали  разсчеть.  Щны  были  так1я:  об'Ьдъ  стоилъ 
75  пфенинговъ,  2  фунта  хл-Ьба  —  80  пф.,  десятокъ  папиросъ 
оть  40  до  80  пф.,  фунть  масла  —  4  марки,  сахаръ  —  75  нф., 
чашка  кофэ  съ  молокоагь  и  сахаромъ  —  20  пф.,  вечеромъ  кан- 
типпщкъ  готовилъ  свинину,  сосиски,  колбасу;  это  стоило  1  — 
1  %  —  2  марки.  Кром-Ь  -Ьды,  были  и  друпе  расходы.  Но  мы  не 
могли  выходить  изъ  дневного  бюджета  въ  2  марки.  И,  проведя 
н1^сколько  дней  въ  роскопти  и  обилш,  публика  начала  сокра- 
П1;ать  расходы.  Вместо  кофэ,  мы  попросили  давать  намъ  кипя- 
токъ;  кантинщикъ  сначала  было  заупрямился,  но,  подумавъ, 
назначилъ  за  каждый  чайникъ  соответствующее  число  пфенин- 
говъ и  успокоился. 

ГригорШ  былъ  въ  это  время  для  насъ,  какъ  родной  батька. 
Онъ  носилъ  кипятокъ,  об^дъ,  мылъ  посуду,  подметалъ  комнату; 
саагь  спрашива.1ъ,  нЬтъ  ли  чего  постирать;  застилалъ  постели, 
въ  точности  зналъ,  что  у  кого  есть  и  чего  кому  надо  изъ  съ'Ьст- 
ного.  Д'Ьлился  съ  нами  тЬмъ,  что  сообщали  н'Ьмцы  -  караульные, 
—  несмотря  на  незнан1е  языка,  наши  деньщики  ухитрялись 
очень  недурно  объясняться  съ  ними  при  помощи  знаковъ.  Такъ 
какъ  прибылъ  ГригорШ  изъ  Касселя  налегке,  —  сапоги,  штаны, 
гимнастерка  и  фуражка,  то  Арпдшевичъ  далъ  ему  свою  ниж- 
нюю теплую  рубашку  и  кальсоны.. 

Насколько  это  было  возможно,  мы  старались  привести  себя 


—  64  — 

Бъ  порядокъ:  чпнплп  платье,  мыли  б^^лье  бъ  тазахъ  для  ртыва- 
тя.  Но  стирка  бъ  холодной  бод'Ь  мало  что  значила:  оть  насЬ- 
комыхъ,  главное,  она  не  избавляла.  Чтобы  заполнить  оставше- 
еся время,  одни,  какъ  я  сказалъ,  играли  въ  карты,  друпе  хо- 
дили изъ  угла  въ  уголъ  или  разговаривали...  говорили  обо  всемъ: 
о  прошломъ,  о  будущемъ,  о  шахматахъ,  о  Росс1п,  о  войн-Ь.  Спо- 
ры въ  комнатЬ  становились  иногда  довольно  горячими. 

Умиротворяюпщ^гь  элементомъ  среди  насъ  Быступа.лъ  тогда 
поручикъ  Суражевск1й.  Ему  въ  большой  степени  было  врождено 
чувство  м15ры  и  спокойное  отношеше  къ  вещамъ;  ум-Ьло,  не 
обидно  онъ  успокапвалъ  всякаго,  слишкомъ  далеко  зарьгвавша- 
гося  въ  политику  или  войну.  Вообше  же,  онъ  былъ  веселаго 
нрава  и  любилъ  см-Ьшить  окружагош;пхъ.  Спалъ  онъ  дольше  и 
кр'Ьпче  всЬхъ.  Проснувшись,  разсказьгвалъ,  гд^  быть  во  сн-Ь  и 
что  -Ьлъ,  такъ  какъ  безъ  "Ьды  у  него  не  обходился  ни  одинъ  сонъ. 
Ему  завидовали,  особенно  Саламатинъ,  самый  здоровый  среди 
насъ  т^^лесно  и  душевно. 

На  Саламапгу,  какъ  его  всЬ  ласкательно  звали,  природа 
отпустила  самый  лучшШ  матер1алъ.  Д'Ьтина  Бьггаелъ  изъ  него 
гарный,  рузшнецъ  зал^Ьзалъ  ему  даже  на  лобъ.  Лицо  у  него  бы- 
ло необыкновенное:  квадратное,  съ  римскизгь  профилемъ  и  чуть 
сдвинутьвтъ  БЪ  сторону  носо^гь.  Походя  по  слолсетю  на  здоро- 
ваго,  сильнаго  бычка,  Саламаша  им'Ь.лъ  очень  маленьк1я  ручки 
и  ножки.  Въ  свое  время  онъ  учился  въ  какомъ  то  институте  въ 
Москв-Ь,  потомъ  въ  Ктев-Ь,  Ростов^^,  Саратов'Ь  и  уже  не  помню, 
гд'Ь  еще.  Въ  моментъ  мобилизац1и  онъ  переводился,  кажется,  въ 
институтъ  восточныхъ  языко»Бъ  во  Владивосток1^.  Бумаги  объ 
его  студенческомъ  званш  задержались  въ  пути,  и  онъ  былъ 
взя^гь  на  войну,  какъ  и  ]уты  бс^^.  Онъ  бносилъ  въ  напту  жизнь 
струю  чего  то  сБ1§жаго  и  здороваго.  Если  отъ  чего  онъ  и  стра- 
далъ,  то  только  отъ  избьги^а  неисио.льзованной  энерпи  и  отъ 
аппетита.  Его  любили  за  веселье,  за  искренность,  за  благоже- 
лательность, и  охотно  проп^а.та,  когда  онъ.  говоря  о  че^угь  ни- 
будь, во  время  "^^ды,  стр'15лялъ  БЪ  собес^^днпка  кусочками  хл^^ба, 
картофеля,  слово:^гь,  всего  того,  ч'Ь^гь  бьыъ  набить  его  ротъ  вт. 
тоть  моменть. 


—  65  — 

Во  время  карантина,  мы  съ  Саламашей  припоминали  на- 
Шихъ  великихъ  писателей. 

Душ1^,  взволнованной  всЬми  пережитыми  событаями,  хоте- 
лось остановиться  на  чемъ  нибудь  высокомъ  и  угЬпштельномъ, 
что  дало  бы  возможность  найти  потерянную  точку,  нащупать 
вновь  нравственный  стержень.. 

Саламатинъ,  обладавшШ  прекрасной  памятью,  читалъ  мпЬ 
наизусть  ц-бльтя  страницы  изъ  «Анны  Карениной»,  «Войны  и 
Мира»,  «Д-Ьтства  и  Отрочества». 

Лежа  на  постеляхъ,  лицо]угь  другъ  къ  другу,  мы  по!вторяли, 
заученныя  когда  то,  простыя,  но  удивительныя  строки: 

На  красныхъ  лапкахъ  гусь  тяжелый, 

Задумавъ  плыть  по  лону  водъ, 

Ступаеть  бережно  на  ледъ.  Скользить  и  падаеть. 

Мальчишекъ  радостный  народъ 

Конька]\1и  звучно  р'Ьжегь  ледъ... 

И  рады  мы 

Проказ амъ  матуп1ки  зимы. 

Припоминали  «Демона» :  его  тоску,  любовь,  клятвы,  ковар- 
ство... 

И  это  заставляло  насъ  забьггь  окружающую  обстановку ;  мы 
переносились  въ  наши  безконечныя  степи,  поля  и  л-Ьса,  гд-Ь 
бродить  зачарованная  и  тоскующая  русская  душа. 


ГЛАВА  У. 


Наконеп:ь,  во  время  вечерней  пов'Ьрки  дежурный  офицеръ 
сказалъ  Штейнбергу  длинную  фразу;  она  начиналась  словами 
«Ме1пе  Неггеп»  и  кончалась  —  «гит  Епйе».  Штейнбергъ 
выслушалъ  и  обратился  къ  намъ: 

—  Господа,  завтра  кончается  карантинъ.  Можно  будеть 
выходить  въ  садъ  и  гулять. 


—  66  — 

На  сл^^дующее  утро  наша  комната  опу^гЬла:  вс^  погалй 
подышать  Боздухомъ  и  познакомиться  съ  расположешемъ  ла- 
геря. Мы  гуляли  по  размокшпмъ  аллеямъ,  смотр'Ьли  черезъ 
р'Ьшетку  на  Везеръ,  разглядывали  постройки,  дворъ  и  всю 
местность  Бокругь. 

Нашъ  лагерь  состоялъ  пзъ  дв}^хъ  болыштхъ  корпусовъ, 
соедпненныхъ  третьп^гь  —  пониже  и  поменьше.  Наша  комна- 
та пом1зп1;аласъ  въ  пятомъ  эталсЬ  третьяго  корпуса. 

Русскихъ  пл'Ьнныхъ  за  дв!;  нед'Ьли  карантина  значите.тть- 
но  прибавилось:  изъ  многихъ  окснъ  на  насъ  смотр-Ьли  так1я 
же,  какъ  и  мы,  сЬрыя  фигуры.  Иногда  открывалась  гд-Ь  ни- 
будь форточка,  и  насъ  спрашивали,  изъ  какихъ  мы  частей,  ког- 
да и  т]ф  были  взяты:  завязьгвались  коротепьк1е  разговоры. 

Кром-Ь  насъ,  въ  саду  гуляли  бе.1ьгШцы  и  французы.  У 
бельгшцевъ  были  черныя  крылатки  и  высокгя  кэпи.  Бросалась 
въ  глаза  французская  форма  —  красныя  брюки,  красное  кэ- 
пи, синяя  шинель.  Одипъ  изъ  насъ  —  офицеръ  -  артилле- 
ристъ  выразилъ  изумлете: 

—  Въ  такихъ  то  цв'Ьтахъ,  да  воевать!..  И  утверждать  пос- 

Л^  этого,  что  «французы  Г0Т0ВИ.1ИСЬ  КЪ  БОПН'Ь»... 

Саламаша,  челов1^къ  нрава  общительнаго  и  къ  тому  же 
говоривппп  по-французски,  первый  изъ  насъ  за:велъ  знаком- 
ство съ  союзниками. 

Мы  обошли  въ  саду  ъсЪ  дорожки,  подьппали  св'Ьжимъ  воз- 
духомъ  и  передъ  об'Ьдомъ  снова  вернулись  къ  себ-Ь,  осмотр'Ьвъ 
по  пути  кантину  и  столовую.  Кантпна  ном-Ьгцалась  въ  томъ  же 
корпусЬ,  что  и  наша  комната,  въ  сам01\гь  нижнемъ  этаж'Ь.  Она 
была  похожа  на  большую  кл-Ьтку,  гд-Ь  в:\гЬсто  птицы  метался 
коротко  остриженный,  толстеньк1й,  съ  золотой  ц^^почкой  по 
животу,  кантинщикъ.  Па  полкахъ  было  разложено  б^Ьлье,  мы- 
ло, папиросы,  сигары,  нитки,  хл1^бъ,  масло.  Кухня  находилась 
внизу,  БЪ  иолуподвальномъ  этаж'Ь. 

Столовая  занимала  весь  нижн1Й  эта-жъ  средняго  корпуса. 
Съ  одной  стороны  окна  бьп:одилп  въ  садъ,  съ  другой  —  на 
крышу  машиннаго  отд'Ьленхя.  Огь  стФ^ны  до  ст1)Ны  стояли  длин- 
ные, жидк1е  столы,  безъ  скатертей,  безъ  клеенокъ;  передъ  ни- 


—  67  — - 

ми  —  так1л  же  длинныл,  гнуицяся  сиамейкп.  Ст^&ны  были  со- 
вершенно голыя,  съ  бурыми  оть  сырости  клиньями. 

Первый  день  нашей  относительной  свободы  не  принесъ 
особой  радости.  Наобороть,  душевная  пустота  стала,  какъ  буд- 
то, еш;е  невыносим-Ье;  передъ  нами  лежало  печальное  буду- 
щгее,  совершенно  неизв'Ьстной  длины. 

Ч'Ьмъ  заполнить  его? 

Потянулись  одинъ  за  другимъ  дни;  одни  были  сЬрые, 
дождливые,  друг1е  —  св'Ьтлые,  солнечные;  но  гЬ  и  друпе  — 
скучные,  безсодержательные,  до  такой  степени,  что  мы  съ 
трудомъ  различали  вчера  и  сегодня. 

Всюду  зр^ше  утомляли  однообразные  прямоугольники 
сгЬнъ,  половъ,  потолковъ,  оконъ;  ничего  не  было,  ^обы  ихъ 
скра.пш(вало,  нигд-Ь  не  чувствовалось  ни  мал^^йшаго  уюта.  Да- 
же солнце  мало  веселило.  Оно  наскоро  заглядывало  въ  лагерь 
и  торопливо  пряталось  за  горой. 

Вскоре  посл-Ь  окончан1я  карантина,  въ  лагерь  прибыло 
сто  двадцать  офицеровъ  -  сибиряковъ;  между  ними  —  два  ге- 
нерала —  одинъ  пЬхотный,  другой  артиллерШскШ. 

Въ  общемъ,  въ  начал-Ь  декабря  пл^нныхъ  было  уже  че- 
лов'Ькъ  300;  изъ  нихъ  русскихъ  насчитывалось  около  200 
около  80  французовъ  и  челов^къ  20-25  англичанъ. 

Если  не  было  дождя,  пл-Ьнные  гуляли  утромъ  въ  саду. 
Возвращаясь^  передъ  об^^домъ  къ  себ-Ь,'  я  иногда  заходилъ  въ 
столовую  послушать,  о  чемъ  говорягь  и  узнать,  ~  н'Ьть  ли  ка- 
Еихъ  новостей.  Въ  столовой  всегда  толпилось  множество  наро- 
да. Преобладали  русскхе.  Изъ  завсегдатаевъ  столовой  н1;сколь- 
ко  лип^  останавливали  па  себ-Ь  особое  внимайте. 

У  калорифера  прохаживался  обыкновенно  стареньюй  ка- 
питанъ.  Говорилъ  онъ  тоненькимъ  голоскомъ,  ходилъ  въ  теи- 
лыхъ  туфляхъ  и  то  съ  н^Ькоторьвгь  трудомъ;  носилъ  шерстя- 
ную фуфайку  и  очень  любилъ  тепло. 

Пошелъ  капитанъ  на  войну  добровольцемъ  изъ  отставки 
Онъ  былъ  такой  ясный  и  безобидный,  что  даже  н^мцы  все  ему 
оставили,  кром^^  оруж1я,  конечно.  Кажется,  по  этому  случаю  въ 
газетахъ  было  напечатано,  что  у  русскихъ  совс^мъ  вЪть  ре- 


—  ез  ^ 

зервовъ  н  что  они  глубох^пхъ  старнковъ  посылають  на  войну. 
Фампл1и  этого  капптапа  никто  не  зналъ;  для  пл-Ьнныхь  опъ 
былъ  изв-Ьстенъ  подъ  казван1емъ   «капитанъ  Николай  Угод- 

никъ». 

Другой  капитанъ,  рыжеватый,  съ  лицомъ,  въ  которомъ 
было  что  то  рысье  и  лисье,  целыми  часами  молча  шагалъ  въ 
самомъ  темномъ  углу  огромной  столовой,  прикрывая  рукой 
владимхрскую  ленточку,  напштую  на  петл-Ь  кителя.  Звали  его 
у  насъ:  «часовой  у  Гроба  Господня»;  это  очень  ему  шло. 

ВсЬ  эти  прозвища  были  пущены  полковнпкомъ  Гаврило- 
вьвгь.  находившимся  обыкновенно  тугь  же. 

ВысокШ,  кряжистый  полковникъ,  несмотря  на  цв'Ьть  во^ 
лосъ  «перца  съ  солью»,  им^Ьлъ  юношески  -  св'ЬжШ  видъ  и  ру- 
мянецъ  во  всю  щеку.  Овъ  казался  старшимъ  братомъ  своего 
сына  -  кадета,  который  изъ  корпуса  б'Ьжалъ  къ  отцу  на  войну. 
Оба  вм-ЬсгЬ  они  и  были  взяты  въ  пл'Ьнъ.  Полковникъ  Гав- 
риловъ  облюбовалъ  столовую  и,  сидя  у  калорифера,  окружен- 
ный толпой,  разсказывалъ  были  и  небылицы. 

Между  прочимъ,  онъ  совершенно  серьезно  ув^ря.тъ,  что 
лейтенантъ  Вальтеръ  вечерами  превращается  въ  собаку  и  б'Ь- 
гаетъ  къ  нашему  лагерю  понюхать,  не  пахнетъ  ли  табакомъ. 
Говорилъ  Гавриловъ  серьезно,  а  слушатели  помирали  со  см-Ь- 

Какъ  я  уже  сказа.тъ  раньше,  одни^угь  изъ  первыхъ  распо- 
ряжетй  лагернаго  адъютанта,  лейтенанта  Вальтера  было  за- 
прещете  курить.  Правда,  прямого  запрета,  не  существовало: 
нельзя  только  было  курить  внутри  здатя  и  во  двор"!. 

Черезъ  напгахъ  старпшхъ  мы  обратились  къ  коменданту 
съ  просьбой  разъяснить,  на  како^гь  основанш  пл-Ьннымъ  за- 
прещають  курить. 

Но  отв-Ьта  на  эту  просьбу  не  посл-Ьдовало.  Какъ  переда- 
валъ  Фриць  и  друпе  унтеръ  -  офицеры  изъ  комендатуры,  рас- 
поряжете  это  не  исходило  отъ  высшихъ  !властей.  Въ  самой 
кантин^Ь  долго  еще  свободно  продавали  сигары  и  папиросы,  и 
на  вопросъ  о  запрещен1и,  кантинщикъ  отв-Ьчалъ,  что  ему  объ 
этомъ  ничего  не  изв-Ьстпо.  Но,  когда  табачные  запасы  въ  кан- 


—  69  — 

тин^^  пршплн  къ  концу,  то  комендангь  запретилъ  возобновлять 
ихъ;  кром'Ь  того,  стали  также  отбирать  папиросы,  присыла- 
емыя  изъ  Россш. 

Многимъ  пришлось  бы  бросить  куреше,  не  будь  самихъ 
же  пЬмцевъ.  Шкоторые  изъ  охранявшихъ  насъ  ландштурми- 
стовъ,  являясь  въ  караулъ,  приносили  полные  карманы  сигаръ, 
папиросъ  и  даже  спичекъ.  Все  это  они  продавали  въ  н^^сколь- 
ко  разъ  дороже  обычной  ц'Ьньг  интернащональному  союзу  день- 
щиковъ;  атогь,  увеличивъ  ц'Ьны  огь  себя,  перепродавалъ  шгЬн- 
нымъ  офицерамъ  поштучно  сигары  и  папиросы.  Ц^^ны  были  раз- 
ныя,  въ  зависимости  отъ  величины  папиросы  и  количества  ихъ 
на  рынк'Ь.  Причемъ,  когда  процветала  свободная  конкурренц1я, 
ц-Ьны  бы1и  меньше;  но  зат^мъ  деньп],ики  объединились  въ 
тресгь,  свободная  конкуррешця  была  задавлена,  и  ц^^ны  сразу 
прыгнули.  Пришлось  платить  уже  по  1  и  по  2  марки  за  каждую 
папиросу. 

Курили,  обыкновенно,  въ  комнатахъ,  т.-е.  тамъ,  гд-Ь  это 
особенно  запрещалось:  все-таки  зд'Ьсь  было  меньше  опасности 
натолкнуться  на  н^мцевъ.  Для  ловли  курильп];иковъ  Вальтеръ 
высылалъ  особые  отряды;  они  обходили  коррпдоры  и  загляды- 
вали въ  глазки.  Но  топогь  подкованныхъ  гвоздями  сапогъ  пре- 
дупреждалъ  пл'Ьнныхъ  еще  издали.  Тогда  Вальтеръ  приказалъ 
ходить  имъ  на  цыпочкахъ  и  назначилъ  также  денежныя  награ- 
ды за  поимку  курящихъ.  Благодаря  этому,  было  захвачено  н'Ь- 
сколько  простофиль.  Но,  сообразивъ,  въ  чемъ  д^ло,  пл'Ьнные  съ 
честью  вьппли  изъ  положен1я.  Двери  въ  нашйхъ  комнатахъ  от- 
ворялись во  внутрь:  курильщики  садились  у  сгЬны,  за  дверью; 
когда  она  открывалась,  то  этимъ  самьшъ  закрывались  куряш1е. 
Усевшись,  одинъ  вынималъ  папиросу,  на  ней  намечалось  столь- 
ко д^ленШ,  сколько  было  совладельцевъ.  Потомъ  начинали  ды- 
мить. Когда  собственная  доля  превращалась  въ  дымъ  и  пепелъ, 
папироса  передавалась  следующему. 

Курили  какъ  то  у  насъ  въ  комнатЬ,  и  не  у  двери,  вопреки 
обычаю,  а  у  радхатора.  ДрожиловскШ  сд^лалъ  свою  последнюю 
затяжку  и  передалъ  папиросу  следующему.  Въ  этотъ  момен-п» 
вошелъ  Вальтеръ.  ДрожиловскШ  первый  риделъ  его,  но  пре- 


—  70  — 

дупредить  остальныхъ  не  могъ:  у  него  роть  былъ  полонъ  дыма; 
Вальтеръ  же  обратился  къ  Дрожиловскому: 

—  ВД  лейтенангь  Штейнбергь? 

Но  тоть  въ  отв-ЬтБ  только  вьшучилъ  глаза  и  замоталъ  го- 
ловой. Думал,  что  Дрожиловскш  не  понллъ,  Вальтеръ  еще  разъ 
повторилъ  вопросъ.  Дрожиловскш  снова  мотнулъ  головой,  по- 
жалъ  плечами  и  развелъ  руками.  Но  ему  уже  не  хватило  воз- 
духа, онъ  сталъ  задыхаться  и  вдругъ  пустилъ  въ  лицо  Вальтеру 
громадную  сизую  струю. 

Другой  же  курпльщикъ,  спрятавшись  за  сшшу  Дрожилов- 
скаго,  понемногу  выпускалъ  дымъ;  было  похоже  на  то,  что  Дро- 
жиловскШ  самъ  дымится.  Вальтеръ  отъ  изумлен1я  отступилъ  и 
уше.тъ,  ничего  на  этогь  разъ  не  сказавъ.  Обычно  же,  за  куре- 
ше  сажали  дня  на  трп^  на  четыре  подъ  арестъ  на  городскую 
гауптвахту. 

Иногда,  скуки  ради,  мы  шутили  надъ  ландпггурмистами. 
Вечеромъ,  когда  въ  комнатахъ  гасъ  св^^гъ,  и  лампочки  гор^Ьли 
только  въ  корридорахъ,  караульные,  проходя,  осторожно  за- 
глядьшачти  въ  дверные  глазки  —  не  видать  ли  гд'Ь  нибудь 
красноватаго  огонька  папиросы;  въ  это  время  кто  пибудь  ло- 
жился на  незанятую  кровать  и  начиналъ  умышленно  неосто- 
рожно курить.  Дверь,  конечно,  съ  трескомъ  распахивалась,  ка- 
раульный б'Ьжалъ  къ  кровати  и  натыкался  впотьмахъ  на  пу- 
стые к}т^шины,  тазы,  столы,  стулья,  нарочито  ра-зставленлые  у 
него  по  пути;  все  это  съ  грохотомъ  падало  и  раскатывалось. 
Огонекъ  исчезалъ,  и  мы  принимались  такъ  храпеть,  что  въ 
ст'Ьнки  начинали  стучат1>  сосЬди. 

Но  бывали  ж  друпе  случав.  На  моихъ  глазахъ  одинъ 
ландштурмпстъ  поймалъ  съ  папиросой  знакомаго  артиллериста 
и  по|велъ  его  въ  комендатуру;  черезъ  часъ  я  увпд'Ьлъ  этого  же 
артиллериста,  мирно  курившимъ  хоропп^ю  большую  сигару. 

Оказалось,  что  ландштурмпстъ,  улучивъ  по  дорогЬ  мину- 
ту, когда  возл-Ь  нихъ  никого  не  было,  сунулъ  ему  огромную  си- 
гару и  отпустилъ  съ  мпромъ.  Чтобы  уменьшить  расходъ  па 
Еуреше,  мы  собирали  въ  саду  опавпие  листья,  сушили  ихъ  и 


—  71  — 

курили.  Огь  такого  табака,  получиБшаго  кличку  «Самъ  -  Кро- 
шэ»,  только  сильно  тошнило. 

Придумалъ  Вальтеръ  также  и  «чтен1я  законовъ».  Послъ 
утренней  поверки,  раза  два  или  три  въ  нед-Ьлю,  насъ  снова 
собрали  въ  столовой.  Сюда  же  приходили  Вальтеръ,  Фридъ, 
переводчикъ  изъ  комендатуры  и  четверо  ландштурмистовъ.  Въ 
порядке  чиновъ  они  располагались  на  лестниц*:  на  самомъ 
верху  Вальтеръ,  за  нимъ  Фрицъ,  потомъ  переводчикъ  и  въ  са- 
момъ низу  —  караульные. 

Начиналась  перекличка  по  фамил1ямъ;  если  кто  зъвалъ, 
а  то  и  отсутствовалъ,  за  него  отв-Ьчалъ  сос^дъ  или  знакомый; 
иногда  на  одну  фамилш  откликалось  два  -  три  голоса.  Зат^Ьмъ 
Фрил;ь  открывалъ  толстую  книгу  въ  черномъ  переплет*  и  чи- 
талъ  оттуда  н^^сколько  строчекъ.  Прочитанное  тугь  же  пере- 
водилось. Переводчикъ,  въ  мирное  время  преподаватель  н*- 
мецкаго  языка  въ  одномъ  изъ  кадетскихъ  корпусовъ,  зналъ 

русскхй  не  особенно. 

Господа!  Книга  законовъ  н'Ьмецкихъ  военныхъ  поста- 

новленШ  говорить,  что  военнопленные  подвергются  режиму 
военныхъ  властей  и  за  ослушаше  будугь  караться  военнымъ 

судомъ. 

Потомъ  Фрип;ъ  читалъ  сл'Ьдующую  статью.  Мы  узнали, 
такго1Ъ  образомъ,  что  за  устройство  вооруженнаго  бунта  глав- 
ныкъ  зачинщиковъ  ожидаетъ  смертная  казнь,  а  остальныхъ 
—  пожизненная  каторга;  искренно  раскаявншмся  руководи- 
телямъ  смерть  можеть  быть  заменена  заключенхеагь  въ  тюрь- 
ме отъ  6  до  20  л^^гь. 

Доводилось  также  до  нашего  св^Ьд^шя,  что  перочинные 
ножи  съ  лезв1емъ  достаточно  длиннымъ,  чтобы  проникнуть  въ 
сердце,  разсматриваются,  какъ  оружте.  Неповиновен1е  караулу 
и  вообп1,е  властязгь,  сопровождаемое  неприличными  жестами, 
карается  строже,  ч'Ьмъ  простое  неповиновеше.  Въ  отношенхяхъ 
между  собой  пл-Ьнные  должны  руководиться  товарищескими 
чувствами  и  помогать  одинъ  другому. 

Въ  обш;емъ,  лично  мн'Ь,  н'Ьмецше  военные  законы  не  по- 
казались особенно  страшными. 


—  72  « 

Самымъ  страшйымъ  было  выслушать  одну  и  ту  же  статью 
разъ  30...  Трудно  ска-зать,  какъ  намъ  опротпв'Ьли  эти  чтешя 
законовъ  въ  продолжеше  н^Ьсколькихъ  м'Ьсяцевъ. 

Этому  же  Вальтеру  пришла  въ  голову  мысль,  чтобы  въ 
каждой  комнагЬ  находились  пленные  вс^хъ  нащй.  Началась 
всеобш;ал  перетасовка  къ  удовольствш  одного  только  Вальте- 
ра. Къ  намъ,  вм-Ьсто  убывшпхъ  русскихъ,  пом'Ьстили  трехъ 
французовъ  и  двухъ  англичанъ. 

Съ  нашими  пл'Ьнными  союзниками  мы  жили  мирно,  т^ьгь 
бол'Ье,  что  они  уходили  съ  утра  на  весь  день;  но  пхъ  прпсут- 
ств1е  насъ  все-таки  сгЬсняло.  Мы  были  плохо  од-Ьты,  плохо 
питались,  у  насъ  были  нас^комыя.  Наши  н^е  союзники,  особен- 
но англичане,  находились  въ  услов1яхъ  гораздо  лучшихъ. 

Когда  къ  намъ  привели  второго  англичанина,  23  -  л-Ьтня- 
го  лейтнанта  Беги  -  Смиса,  только  что  взятаго  на  фронтЬ,  то 
первымъ  д1^ломъ  его  было  отоспаться.  Спалъ  онъ  безъ  просы- 
пу ц^Ьлыя  сутки.  Потомъ,  вставши,  вымылся  до  пояса  и  напи- 
салъ  открытку.  Черезъ  неделю  онъ  уже  получилъ  бриджи, 
френчъ  и  обуъь,  по  праздничному  и  будничному  комплекту, 
прпчемъ  въ  каждомъ  комплекте  была  зимняя  и  летняя  см^на. 
Наслали  ему  всевозможныхъ  консервовъ,  печепШ,  шеколада; 
была  ц^лая  посылка  съ  книгами  и  даже  комнатный  теннисъ. 
Беги  -  Смисъ  спалъ  между  Бабинымъ  и  Суражевскимъ.  У  пер- 
ваго  изъ  всего  домапгняго  уюта  им-Ьдся  красный  носовой  пла- 
токъ,  а  у  второго  —  пустой  жестяной  портсигаръ.  Когда  на 
Беги  -  Смиса  посыпались  градомъ  посылки,  онъ  купилъ  для 
хранешя  полученнаго  два  бо.тьшихъ  чемодана  и  объемистый 
дорожный  м-Ьшокъ.  Наполнпвъ  пхъ  до  отказа,  онъ  сталъ  класть 
вещи  на  полку,  которая,  на  высогЬ  челов-Ьческаго  роста,  шла 
надъ  напшми  кроватями.  Заставивъ  причитающуюся  ему  долю, 
Беги  -  Смисъ,  какъ  истый  бритть,  рпдя  пустое  пространство, 
не  могь  не  захватить  его  и  устроилъ  цв-Ьтундя  консервныя  ко- 
лоши надъ  изголовьями  Бабина  и  Суражевскаго. 

Оба  они  жили  подъ  страхолгь  быть  когда  нибудь  раздав- 
ленными консервной  лавиной.  ИшЪя  также  и  деньги,  Бети  - 
Смисъ  никогда  не  забывалъ  заглянуть  въ  кантину  и  каждый 


—  73  — 

разъ  приносилъ  оттуда  болышя  банки  великол'Ьпныхъ  фрукто- 
выхъ  и  ягодныхъ  конс8рво*въ.  Они  стоили  очень  недорого,  но, 
увы,  для  русскихъ  и  это  было  недоступно. 

Французы  тоже  им^ли  запасы,  но  все-таки  меньш1е,  ч'Ьмъ 
англичане. 

Изъ  пл'Ьнныхъ,  н^Ьмцы,  какъ  они  сами  говорили,  ненави- 
д^ли  больше  всего  англичанъ;  на  многихъ  дверяхъ  было  напи- 
сано: «Оои  зкаГе  Епо-1ап'(1)).  Жилось  же  въ  пл-Ьну  лучше  все- 
го именно  англичанамъ:  н'Ьмцы  боялись  ихъ;  и  у  нихъ,  такъ 
же,  какъ  и  у  французовъ,  табакъ  изъ  посылокъ  не  отбирался. 
Курете  не  пронзалось  однимъ  только  русскимъ.  На  «чтен1яхъ 
законовъ»  должны  были  присутствовать  одни  руссюе. 

Словомъ,  Вальтеръ  никогда  не  упускалъ  случая  выказать 
намъ  особое  вниман1е. 

Пл^^нные  офицеры  были  разд-^лены  на  три  роты  — 
«Котра^^пге»,  каждая[  рота  им'Ьла  своего  шефа,  н^ща  офи- 
цера —  Котра§'Т11е:Гй11гег. 

Въ  восемь  часовъ  лтра  трубачъ  ходилъ  по  корридорамъ  и 
игралъ  «пробужден1е».  При  этихъ  звукахъ,  напоминавшихъ  ос- 
линый ревъ,  штЬнные  поднимались.  Умывшись  и  закусивши, 
кто  ч^мъ  могъ,  вс^  выходили  во  дворъ.  Тамъ  насъ  выстраива- 
ли на  площади  около  столовой. 

Первая  и  третья  роты  —  другъ  противъ  друга,  на  разсто- 
яши  сорока  или  пятидесяти  шаг01въ;  вторая  пом^^щалась  меж- 
ду ними,  образуя  изъ  всего  построен1я  фигуру,  похожую  на 
букву  П.  Въ  каждой  рот!',  стояли  по  порядку  комнатъ,  и  каж- 
дая комната  —  по  четыре  челов'Ька  въ  ряд^.  На  самомъ  вид- 
номъ  м-ЬсгЬ  находился  81иЬе  -  АеИез^е  —  старшШ  по  комнате. 

На  этогь  пост*ь  н^^мцы,  обыкновенно,  назначали  челов'Ька, 
знавшаго  нЬмецк1й  языкъ.  Въ  нашей  комнатЬ  старшимъ  былъ 
сперва  Штейнбергъ,  но  какъ  то  разъ,  уже  поздно  вечеромъ, 
н^мцы  поймали  его  курившимъ  подъ  од'Ьяломъ  въ  постели.  За 
это  онъ  просид'Ьлъ  н-Ьсколько  дней  подъ  арестомъ.  Въ  ответь 
врагамъ,  онъ  р'Ьшилъ  забьггь  ихъ  языкъ.  Когда  дежурный  офи- 
церъ  обратился  къ  нему  съ  какимъ  то  вопросомъ,  Штейнбергъ 
сд1лалъ  удивленное  лицо  и  пожалъ  плечами.   Соединенными 


—  74  — 

усил1ями  мы  объяснилп  дежурному,  что  лептенантъ  Штейн- 
бергъ  забылъ  помещай  лзыкъ.  Лейтенанта  Штейнберга  аре- 
стовалп  еще  разъ  и  разлчалоБалп  въ  простые  пл'^нные,  съ  пе- 
реводомъ  въ  другую  комнату.  Посл-Ь  него  у  пасъ  старшпмъ 
сталъ  одинъ  москвичъ,  бывппй  студентъ  Мангеймскаго  Техни- 
кума. ,  I     |-:^| 

Когда  пленные  были  уже  на  м^стахъ,  дежурный  офидеръ 
произносилъ: 

—  ВШе  гит  Арре1. 

Посл1^  этого  каждый  Котра^-пхеГйИгег  обходилъ  свою  ро- 
ту въ  сопровожденш  фельдфебеля-Посл-Ьдше  им'Ьли  списки  пл1н- 
ныхъ  по  комната]^гь.  Фельдфебель  д1Ьлалъ  перекличку  или  про- 
сто пересчитывалъ  людей,  зат^мъ  щелкалъ  каблуками  и  гово- 
ри.1ъ  Котра§-п1е!й11гег'у:  «Витт!)).  Тотъ  прпкладывалъ  ру- 
ку къ  фуражк-Ь,  говорилъ  намъ:  «  Вапке  »  и  проходилъ  съ 
фельдфебелемъ  да.1ьше. 

Кончивъ  пров'Ьрку  своей  роты,  офицеръ  и  фельдфебель 
отходили  на  середину  и  ждали,  пока  не  освободятся  друг1е 
^йЬгег'ы;  загЬмъ  каждый  изъ  нихъ  козырялъ  своей  ротЬ  въ 
Ц'Ь.юмъ  состав^Ь,  говоря:  «Вапке  зеЬг,  те1пе  Неггеп». 

Пленные  расходились.  Если  же  былъ  дождь,  то  утреншй 
аппель  производился  по  комнатамъ. 

Въ  восемь  часовъ  вечера  раздавалась  вторая  труба; 
изъ  столовой,  изъ  корридоровъ,  изъ  чужпхъ  комнать  пл^Ьн- 
ные  шли  къ  себ'Ь.  Особые  караульные  наблюдали,  чтобы  ни- 
кто не  переходилъ  изъ  комнаты  въ  комнату.  Потомъ  являлся 
дежурный  офицеръ  съ  фельдфебелемъ,  начиналась  пров^^рка. 
Тотъ  же  трубный  звукъ  объявлялъ,  что  «Арре!  гит  ЕгкЗе». 
Черезъ  полчаса  послЬ  этого,  въ  комнатахъ  гасъ  св-Ьгв^и  лам- 
почки гор-бли  липгь  въ  корридорахъ. 

Въ  пожарномъ  отношенш  нашъ  лагерь  былъ  очень  опа- 
сенъ.  Только  одн-Ь  наружныя  сгЬны  были  кпрпичныя;  полы, 
потолки,  л-Ьстницы,  толстыя  балки,  шедш1я  снизу  до  верха  — 
все  это  было  деревянное,  страшно  сухое,  пропитанное  машин- 
нымъ  маслойгь.  Лагерныя  власти,  видимо,  очень  боялись  по- 
жара; по  обоимъ  концамъ  вс^хъ  корридоровъ  стояли  больш1е 


—  75  — 

металлическхе  чаны  съ  водой;  около  нихъ  висЬли  полотаяныя 
ведра.  Ночью  по  корридорамъ,  съ  ц^Ьлью  надзора,  бродили 
часовые;  они  стучали  сапогами,  барабанили  по  чанамъ,  а  ино- 
гда развлекали  насъ  иными  звуками.  Французы  оть  нихъ  во- 
рочались въ  кровати  и  говорили:  «сосЬоп»,  а  русск1е  дави- 
лись оть  см^^ха. 

Въ  нашей  комнагЬ  всЬ  нацш  ложились  одновре- 
менно. Исключешемъ  былъ  Бэти  -  Смисъ.  Посл-Ь  вечерняго 
аппеля  онъ,  обыкновенно,  уходилъ  въ  другую  комнату,  къ 
своимъ  пр1ятелямъ  и  приходилъ,  когда  большинство  уже  спа- 
ло. Онъ  потихоньку  раздавался,  открывалъ  осторожно  форточ- 
ку и  ложился  подъ  свои  плэды,  пальто  и  од^^яла. 

Ночью  рад1аторъ  не  дМствовалъ,  и  въ  комнат1^  под- 
часъ  бывало  очень  прохладно.  Однихъ  н'Ьмецкихъ  од^ялъ  бы- 
ло недо-статочно,  и  каждый  накрывался  поверхъ  од'Ьялъ,  Чсмъ 
было  возможно.  Но  въ  то  время,  какъ  у  союзниковъ  было 
много  теплыхъ  веш;ей,  у  насъ  ихъ  почти  не  было.  Въ  пгане- 
ляхъ  водились  нас^комыя,  укрываться  ими  было  непрштпо. 
Поэтому  мы  предпочитали  закрытую  форточку;  французы 
держали  нейтралитетъ,  они  мирились  и  съ  закрьггой. 

Но  не  мирился  съ  этимъ  Бэти  -  Смисъ;  чтобы  избежать 
разговоровъ,  онъ  открывалъ  форточку,  когда  мы  уже  спали. 
Богу  одному  изв'Ьстно,  до  какого  часа  онъ  долженъ  былъ  не 
спать,  чтобы  подкараулить  этоть  моменть. 

Чего  мы  только  ни  д-блали:  закручивали  створки  фор- 
точки проволокой;  ставили  на  столъ  стулъ,  на  стулъ  чайники, 
кружки,  тазы,  и  вообп1;е  все  то,  что  могло  шум^Ьть  при  паде- 
нш;  загЬмъ  приводили  всю  эту  систему  въ  состоянхе  неустой- 
чиваго  равнов'Ьс1я,  одинъ  конецъ  бичевки  привязывали  къ 
ножк^  стула,  другой  —  къ  форточк-Ь,  отворявшейся  наружу ;  на 
полу,  по  пути  къ  окну,  протягивали  бичевочныя  загражден1я. 

Проснувшись  утромъ  оть  холода,  мы  видели,  погребен- 
наго  подъ  толстымъ  слоемъ  теплаго,  мирно  спавшаго  Бэти  - 
Смиса,  а  на  полу,  подъ  открытой  форточкой,  большую  лужу  оть 
растачявшаго  сн^га. 

Правда,  мы  иногда  рано  утромъ  слышали  грохотъ:  это 


—  76  — 

ГрпгорШ,  не  разгляд-ЬЕши,  попадалъ  въ  минированное  поле  и 
валнлъ  наши  хитро-придуманныя  шутки,  въ  которыхъ  ни  разу 
не  запутался  Бэти-Смисъ. 

Наша  чувствительность  къ  холоду  удивляла  союзниковъ. 
Имъ  казалось,  что  ]\1ы,  какъ  северяне,  должны  хорошо  пере- 
носить холодъ,  —  на  д'Ьл^  же  мы  зябли  больше,  ч^мъ  они. 
Это  происходило  просто  отъ  того,  что  они  носили  теплое  б'Ьлье, 
а  мы  —  нЬтъ.  Понемногу,  Бэти-Смисъ  прхучилъ  насъ  къ  от- 
крытой форточк'Ь.  Это  была  его  победа. 

Въ  свою  очередь  мы  отучили  его  пользоваться  н^Ькоторой 
принадлелшостыо  ночного  обихода.  Не  гкелая  разводигъ  за- 
паховъ  въ  комнате,  мы  р^пшли  не  трогать  н^Ькоего  сосуда: 
французы  тоже  согласились  на  это.  Пользовался  имъ  одинъ 
Бэти-Смисъ,  по  возвраш;енш  отъ  пр1ятелей,  передъ  сномъ. 
Вазу  мы  прятали,  в^^шали  на  сгЬнку,  ставили  подъ  кровати, 
но  Бэти-Смисъ  всюду  находилъ  ее. 

Наконецъ,  Смирновъ,  нашъ  81иЬе  -  АеИе81е,  придумалъ, 
штуку. 

Онъ  добылъ  въ  кантин-Ь  длинщ^ю  кр-^пкую  бичевку  и,  ко- 
гда погасъ  св'Ьтъ,  поставилъ  сосудъ  на  обычное  м'Ьсто,  но  одинъ 
конецъ  бичевки  привязалъ  къ  его  ручк-Ь,  а  другой  взялъ  къ 
себ-Ь  на  кровать.  Комната  улеглась,  съ  нетерпЬн1емъ  ожидая 
прихода  Бэти-Смиса.  Тогь  пришелъ  въ  обычное  время,  поле- 
жалъ  немного  на  кровати  и,  осторожно,  направился  къ  м-Ьсту 
нахожденхя  сосуда.  Подойдя  на  соотв'Ьтствуюш;ее  разстояше, 
Бэти  -  Смисъ  протянулъ  руку  взять  б'Ьл^Ьвш1йся  въ  темнот!; 
предметъ.  Но  тогь,  качнувшись,  метнулся  прочь.  Бэти  -  Смисъ 
сд-Ьлалъ  еш;е  шагъ  съ  вытянутой  рукой;  но  горшокъ,  загре- 
м-Ьъъ,  отпрыгнулъ  на  два.  Бэти-Смисъ  остановился;  онъ  ни- 
чего не  понималъ.  Зат^мъ,  быстро  нагнувшись,  онъ  еще  разъ 
попытался  схватить  внезапно  ставшШ  одушевленнымъ  пред- 
метъ. Но  горшокъ  описалъ  на  полу  кривую  и,  гремя  боками, 
исчезъ  подъ  чьей  то  кроватью. 

Съ  минуту  вс^§  сдерживались,  потомъ  сразу  разсм-Ьялись. 
Хохотали  до  слезъ.  Не  отставалъ  отъ  другихъ  и  Бэти  -  Смисъ. 
Но  съ  этихъ  поръ  пользоваться  сосудомъ  онъ  уже  пересталъ. 


—  77  — 

И  это  была  наша  поб'Ьда. 

Не  пресл^Ьдуя  англичанъ  за  куреЕ1е,  не  принуждая  пхъ 
слушать  чтете  законовъ,  н'Ьмцы  бъ  то  же  время  донготали  ихъ 
другилгь  способомъ:  для  наведен1я  порядка  въ  уборныхъ  они 
брали  исключительно  англШскихъ  солдагь.  Изъ  посл'Ьднихъ 
особенно  выд-блялся  одинъ:  красивый,  чисто  выбритый,  тш;а- 
тельно  причесанный,  въ  разглаженныхъ  брюкахъ  и  постоян- 
но съЪжей  рубашк^^.  Одни  про  него  говорили,  что  это  клэркъ 
какого-то  большого  лондонскаго  банка,  другхе  же  произвели 
его  въ  студенты  Оксфордскаго  Университета,  дрброволъцемъ 
отправившагося  на  войну.  Именно  его-то  н^^мцы  и  заставляли 
чаш;е  вс1§хъ  работать  въ  уборныгь. 

ВсЬмъ  становилЬс'ь  см-Ьщио,  когда  этотъ  джентльжонъ, 
од-Ьтый  съ  иголочки,  съ  трубкой  въ  зубахъ,  вооружившись^  по- 
жарной кишкой,  наводилъ  порядокъ  въ  уборньгкъ,  подъ  наблю- 
дешемъ  н-Ьица,  мирно  сосавшаго  свою  трубку.  Англичане-офи- 
церы, видимо,  сочувствовали  своему  ко^шатрхоту,  но  сд-Ьлать 
ничего  не  могли. 

Это  самое  учреждеше,  гд1^  попиралась  британская  гор- 
дость, было,кром^  того,м'Ьстомъ  тихой,  но  упорной  борьбы  меж- 
ду св-Ьтльвга  русичами  и  н-Ьмецкой  комендатурой.  Оно  пред- 
ставляло изъ  себя  длинный  сарайчикъ  подъ  крьппей  и  стояло 
немного  поодаль  огь  самаго  здашя.  На  входной  двери  съ  об15- 
ихъ  сторонъ  карандашомъ  было  написано:  «Сго!1  з^гаГе  Еп§-- 
1ап(3)).  Внутри  штЪлся  рядъ  кабинетиковъ,  по-н^§мецки  чистень- 
кихъ,  веселенькихъ  и  похожихъ  на  скворешни.  Сид1Ьшя  были 
безупречны. 

Но  св-Ьтлые  русичи  не  пожелали  садиться  на  одну  доску 
даже  со  своими  союзниками,  и  вскор^^  сид^Ьтя  были  запачка- 
ны не  одними  только  сапогалги.  Юмпы  ругались,  джентльмэнъ 
съ  кишкой  —  тоже;  попробовали  заставить  самихъ  русскихъ 
чистить  уборныя,  но  это  д'Ьлу  не  помогло. 

Тогда  на  однихъ  кабинетахъ  н'Ьщы  красньгмъ  каранда- 
шомъ написали:  «пиг  ^йг  епо-ИзсЬе  и^пй  ^гап2оез1сЬе  0Шг1е- 
ге»,  а  на  другихъ:  «пиг  Гиг  КиззьзсЬе». 

На  другой  день  эти  надписи  были  зачеркнуты  и  появи- 


—  78  г-^ 

.тись  новьтя,  сд'Ьланнъгя  уже  синимъ  карандашомъ,  по  кото- 
рымъ  тгаостранныя  скворешни  отводились  для  русскихъ,  а  рус- 
сшя  для  иностранцевъ. 

Оказалось,  что  это  сд^^лалъ  какой  то  шутникъ  изъ  пл'Ьн- 
ныхъ,  и  н^§мцы  должны  были  востановить  каждую  нащю  въ 
ея  правахъ;  для  этого  въ  кулуарахъ  пом-Ьстили  здороваго  ланд- 
штурмиста. Но  онъ  только  молчалъ,  сосалъ  все  время  трубку  и 
презрительно  сплевывалъ.  Посл-Ь  его  ухода  на  многихъ  две- 
ряхъ  можно  было  прочесть:  «Оои  51га^е  Еп,^1апс1))  и  «Ве1118с11- 
1ап(3  йЬег  аИез». 

Решили  снять  дверп.  Стыдливые  сталп  приходить  ночью, 
но  привычекъ  своихъ  не  бросили.  Кром^^  того,  противъ  поли- 
тики открытыхъ  дверей  запротестовали  и  иност])анп;ы,  осо- 
бенно англичане.  Изобр-Ьтательному  Вальтеру  пришла  въ  го- 
лову мысль  устроить  покатыя  сид^^тя.  Хочешь  не  хочешь,  а 
садись.  Не  помогло.  СБ1;тлые  русичи  упирались  руками  въ 
сгЬнки,  слетали  часто  ст  сидМй,  лбомъ  открывая  двери,  но 
оставались  в-Ьривога  себ'Ь. 

Тогда  н^Ьмцы  прибили  вверху  планку,  —  если  кто  хо- 
т^лъ  приподняться,  тогь  стукался  о  нее  головой.  Черезъ  день 
въ  этихъ  м^стахъ  появился  Вальтеръ  посмотреть  на  пос.л'Ьд- 
ств1я  хитрой  выдумки.  Но,  увы1  Отъ  планокъ  не  осталось  да- 
же и  сл^^да:  ихъ  вылома.ли  и  бросили.  Тогда  съ  сид'Ьн1й  р-Ь- 
шили  снять  всЬ  доски,  оставивъ  лишь  узенькую  балку;  свер- 
ху же,  чтобы  невозможно  было  сломать,  приколотили  здоро- 
венную плаху;  русичи  садились  на  эту  плаху  и  ве.11и  себя  по 
своему. 

Шащы  опустили  руки.  Зато  мы  много  см-Ьялись. 


ГЛАВА    П. 

Первое  врем'я  мы  не  могли  получить  даже  маленькаго 
клочка  печатной  бумаги.  И  мы  питались  слухами,  тЬмъ.  что 
удавалось  прочесть  изъ  положенной  вверхъ  ногами  'въ  кан- 
тин4  газеты,  и  сообщетями  ландштурмистовъ.     Они,  принося 


—  79  — 

папиросы,  кое-какъ  и  кое-что  сообщали  наши^гь  денъщикамъ, 
а  гЬ  д'Ьлилпсь  полученными  новостями  со  сбошш  офицерами. 
Больше  всего  интересоъалъ  вопросъ  о  мпр-Ь.  Все,  что  носи- 
лось въ  воздух-Ь  относительно  конца  войны,  обсуждалось  въ 
лагер-Ь  на  всЬ  лады.  Въ  благополучный  для  Росс1и  исходъ 
войны  мы  твердо  в-Ьрили.  Отд'Ьльный  миръ  съ  Герматей  пред- 
ставлялся немыслимьгмъ,  и  о  немъ  никогда  не  было  р'йчи.  Офи- 
церы и  солдаты,  отв'Ьдавъ  пл'Ьна,  были  спаяны  однимъ  и  тЬгь 
же  духомъ  —  «война  до  конца». 

И  вечеромъ,  когда  тушились  огни  въ  комнатахъ,  пл'|5нные 
спускались  внизъ;  зд'Ьсь  —  въ  длинномъ,  крытомъ  корридор-Ь, 
ооединявше^гь  самое  здате  и  уборныя,  они  собирались  и  раз- 
сказывали  новости  прошедшаго  дня:  кто  что  прочелъ,  кто  что 
сльшталъ,  кто  какое  получилъ  письмо.  Собран1я  эти  насъ  всЬхъ 
очень  интересовали,  и  каждая  комната  посылала  своего  пред- 
ставителя —  послушать,  что  говорятъ  на  «Врехаловк'Ь». 

Вечеромъ  Брехаловка  шум'Ьла,  какъ  римск1й  форртъ.  Туть 
Бсб  им-Ёли  право  говорить  и  слушать.  Больше  всего  по.1ьзовались 
усп^^хомъ  лица,  говорившая  р'Ьренньпгь  тоно^гь  и  незнавшхя 
сомн']§тй.  Они  успокаивали  малодушныхъ,  чертили  карты  на 
ст'Ьнкахъ  и  разбивали  пЁ]Угцевъ  въ  пухъ  и  прахъ.  Обсуждались 
на  Врехаловк-Ь  также  и  гфичины  русскихъ  неудачъ. 

Самьв1ъ  строгимъ  критикомь  русскихъ  порядковъ  былъ 
прапорпщкъ  Сатинъ  —  съ  одной  стороны  револющонеръ,  де- 
мократъ,  съ  другой  —  тамбовскШ  пом'Ьщикъ.  Нич'Ьмъ  русски^гь 
онъ  не  бьиъ  доволенъ. 

Полной  противоположностью  ему  былъ  ротмистръ  Еобедевъ. 
Онъ  наноси.лъ  н'Ьщамъ  поражеше  за  поражетет^гь,  тЬснилъ 
ихъ,  застав.ля.1ъ  просить  мира  и  заплатить  Россш  громадную 
контрибущю.  Недостатковъ  не  было,  все  было  прекрасно. 

Для  лицъ,  съ  нимъ  несогласныхъ,  ротмистръ  Еобедевъ 
им'Ьлъ  записную  книжечку,  туда  онъ  вносилъ  фамил1и  критиковъ 
и  лицъ  вообще  недовольныхъ  русскими  порядками. 

Какъ  за  достов-^рный  факть  выдажали,  что  у  одного  пл-Ьн- 
наго,  артиллериста  -  генерала,  есть  папка,  куда  онъ  складыва- 
етъ  всЬ,  записанныя  ротмистромъ  Еобедевымъ  и  его  стронни- 


—  бо- 
ками, неосторожный  слова  съ  фамил1ями  лицъ,  ихъ  произнес- 

шихъ. 

Добровольный  сыскъ  рошистра  Кобедева  и  сплошное,  пол- 
ное злобы,  отрпцате  прапорщика  Сатина,  производили  на  пл-Ьн- 
ныхъ  одинаково  отталкиваюп^ее  впечатл-Ьше. 

Однажды  утромъ,  къ  намъ  въ  комнату  пришелъ  лейтенантъ 
Вальтеръ  съ  тощимъ  каталогомъ  и  объявилъ,  что  можно  выпи- 
сывать книги.  Мы  набросились  на  каталогъ.  Это  былъ  списокъ 
запрещенныхъ  въ  Росст  произведенШ,  —  издан1я  какой  то 
Лейпцигской  фирмы.  Тутъ  была  «Истор1я  револющонныхъ  дви- 
женШ  въ  Россш»  Туна,  полное  «Воскресете»  Толстого,  «Тай- 
ны дома  Романовыкъ»  неизв'Ьстнаго  автора,  запрещенныл  сти- 
хотворешя  Пушкина  и  Лермонтова,  стихи  поэта  Баркова. 

Вскор'Ь  все  это  появилось  въ  лагер-Ь. 

Са1\гый  большой  усп-Ьхъ  им'Ь.тгъ  Барковъ,  потомъ  Толстой; 
запрещенныл  произведенш  Пушкина  и  Лермонтова  оказались 
намъ  давно  изв-Ьстными:  только  вм'Ьсто  многоточш  были  постав- 
лены слова;  а  они  были  нами  подобраны  еще  на  гимназиче- 
ской скамье.  О  «Тайнахъ  дома  Романовыхъ»  можно  сказать,  что 
въ  этой  книг1)  тайнъ  не  было,  такъ  же,  какъ  и  дома  Романовт^гхъ. 
И  почему  авторъ  далъ  такое  заглавхе  собрашю  десятка  анекдо- 
товъ  о  неизв'Ьстньгхъ  графахъ,  князьяхъ  и  пр.,  —  намъ  было 
совершенно  непонятно. 

Въ  присланныхъ  книгахъ  оказались  безплатныя  приложе- 
шя  —  разныл  брошюрки  и  прокламащи.  Вотъ  что  писалось  въ 
одной  изъ  нихъ  и  съ  какимъ  знан1емъ  русскаго  языка: 

—  ...мужикъ  ЕлисЬп  жилъ  себ1^  совсЬмъ  но  несчастному. 
Онъ  снималъ  себ-Ь  квартиру  у  пом'Ьпщка  и  въ  потЬ  лица  своего 
ходилъ  въ  поле  на  заработу... 

Кром-Ь  книгъ  и  брошюръ,  мног1е  изъ  офицеровъ  получили 
анонимныя  предложеп1я  бст^ттить  въ  какой  то  руссшй  соц1алъ- 
демократическш  согозъ  въ  ЛейпцигЬ.  Первымъ  пунктомъ  про- 
граммы этого  союза  былъ  немедленный  мпръ,  вторымъ  —  по.!- 
ное  равноправ1е  народностей  въ  Росс1п.  Получп.ттъ  такую  бро- 
шюру и  Арцышевичъ.  Онъ  повергЬлъ  ее  и  передалъ  миФ. 


—  81  — 

—  Не  понимаю  —  Ю1я  мое,  фа:-шл1я  моя,  по  заграницей  я 
никого  не  знаю.  Кто  же  могъ  прислать  ее  мн'Ь? 

Наши  генералы  забезпокоились. 

Пропаганда!..  Образовался  «комитетъ  общественнаго  спа- 
сен1я».  Начали  ловить  брошюрки  и  предавать  ихъ  уничтожешю. 
За  одно  стали  записывать  и  т^хъ,  кто  читалъ  эту  чепуху. 

Ро'пшстръ  Кобедевъ  образовалъ  особый  отрядъ  изъ  добро- 
вольцевъ  вс^§хъ  родовъ  оруж1я  для  сл^^жки  за  неблагонадежны- 
ми. Потомъ  старши5гь  гепераломъ  былъ  выпущенъ  приказъ:  во- 
енно-пл'Ьнные  приглашались  соблюдать  правила  воинской  в-Ьж- 
ливости  и  приветствовала  другъ  друга  и  старшихъ;  сов'Ьтова- 
лось  также  воздержаться  отъ  чтешя  нерекомендованныхъ  книгь 
и,  кажется,  было  об-Ьщано  устроить  что  то  врод-Ь  предвари- 
тельной цензуры. 

Но  это  было  ^совершенно  излишне. 

Гнусные  пасквили  на  Росс1ю  и  на  все  русское  были  под- 
биты черезчуръ  откровенной  злобой,  чтобы  кто  нибудь  могъ 
дать  имъ  в^ру. 

И  лагерь  см-Ьялся  и  плевался,  —  но  первая  попытка  анти- 
русской агитащи  и  пораженческой  пропаганды  не  удалась.  Вся 
эта  письменность  въ  конц-Ь  концовъ  сносилась  пл-Ьиными  въ 
уборныя  и  тамъ  находила  себ-Ь  конецъ. 

Въ  это  же  время  у  Бабина  произошло  столкновете  съ  од- 
нимъ  изъ  членовъ  «комитета  общественнаго  спасешя». 

Какъ  то  вечеро^гь,  оть  нечего  делать,  мы  устроили  маска- 
радъ;  Бабинъ  замаскировался  при  помощи  полотенецъ  и  вся- 
каго  сподручнаго  матер1ала  русской  боярышней.  Боярышня  вы- 
пгла  изъ  него  такая  хорошенькая,  что  даже  доброд'Ьтельный 
Беги  -  Смисъ  не  выдержалъ  и  посадилъ  ее  себ^§  на  кол-Ьни.  Ря- 
женые ходили  повсюду  и  везде  тгЬли  усп^хъ.  Караульные,  бро- 
дивш1е  по  корридорамъ,  таращили  глаза.  Наконецъ,  ряженые 
попали  въ  комнату,  гд^  подъ  лампочкой  одинъ  ротмистръ  съ 
большой  лысиной  увлекался  Барковымъ.  Ряженыхъ  ротмистръ 
встретилъ  наставлешями. 

—  Въ  то  время,  когда  на  фронте  льется  кровь  и  гибнуть 
люди... 


—  82  — 

Дальше  была  Росс1л,  офицерскш  мундпръ  и  т.  д.  Нотащя 
была  вразумительная.  СамолюбпБый  Бабинъ  вспътхнулъ. 

—  Заниматься  ш1[1онствомъ,  читать  Баркова  —  не  стыд- 
но, это  не  унижаеть  офицерскаго  мундира,  а  просто  повеселить- 
ся позорно?!.» 

«Такъ  кончился  ппръ  напгь  б^^дою»... 
Но  стремлеше  скрасить  и  наполнить  ч-Ьмъ  нибудъ  нашу 
зкизнь  было  неистребимо. 

—  Господа,  у  кого  изъ  васъ  есть  голосъ  и  кто  хочеть  п^Ьть, 
пусть  придеть  сегодня  въ  комнату  Л^2  48.  Тамь  мы  сд-Ьлаемъ 
пробу  и,  можетъ  быть,  составится  хоръ»,  —  заявилъ  на^гь  од- 
наж/уы  КлавдШ  Ивановичъ.  КяавдШ  Ивановичъ,  на  войн-Ь  — 
прапорпщкъ,  въ  миру  —  банковскш  служап];Ш,  прихра>гывав- 
шШ  на  раненую  ногу,  очень  люби.тъ  тг^те. 

Голосовъ  въ  лагер-Ь  оказалось  немало  и  голосовъ  хорошихъ. 
Мнопе  пЬли  въ  Росс1и  —  кто  въ  церкви,  а  кто  и  на  сцен'Ь.  Ре- 
гентомъ  былъ  выбранъ  единогласно  КлавдШ  Ивановичъ.  Я  то- 
же пошелъ  послушать.  Швч1е,  собравшись  въ  углу,  стали  от- 
кашливаться, посльгшался  звукъ  гудящей  трубы  и  звенящаго 
золота:  басы  и  тенора  пробовали  свои  силы.  Для  начала,  въ  пи- 
ку н^Ьща:лгь,  сп^Ьли  русскШ  гтгаъ.  Тонк1я  переборки  не  могли 
сдержать  звуковъ,  и  сшьной  волной  голоса  прокатились  по 
корридора^гь  и  коьгаата:лгь.  Французы  и  бе.тъпйцы  останавлива- 
лись п  прислупгавались  съ  удивлен^е:^гь.  Шкоторые  подходили 
къ  дверямъ  и,  постоявпш,  на  цыпочкахъ  входили  въ  козгнату. 
Появились  французск1е  гфеторы,  пришелъ  изъ  нижняго  этажа 
на  двухъ  костылять  франг^зскШ  кавалеристь,  за  ни^гь  —  вы- 
сокШ  бельгШсшй  офицеръ. 

ЗацЬли  «Вечерн1й  звонъ». 

Пришли  и  встали  въ  сторонк-Ь  н^^мцы.  Ввалились  гурьбой 
англичане,  съ  засунутьвги  въ  карманы  руками. 

Шше  дало  некоторый  исходъ  настроен1го  пл-Ьнныхъ,  и 
сп1^вки  стали  происходить  почти  каждый  день.  На  нихъ  по- 
являлся гауптманъ,  самъ  музыканть;  онъ  выхлопоталъ  для 
хора  камертонъ,  нотную  бумагу  и  письменныя  принадлежно- 
сти. 


—  88  ^ 

Пришелъ  на  одну  изъ  снЬвокъ  и  лейтенантъ  Валътеръ. 
Понравилось  ему  нЬше  пли  н1^тъ,  онъ  оставилъ  это  при  себ'Ь; 
но  съ  этихъ  поръ  къ  хору  н'Ьмцы  стали  относиться  съ  изв-Ьст- 
нымъ  внимашемъ  и  даже  отвели  въ  полное  распоряжеше  Клав- 
д1я  Ивановича  комнату,  гд-Ь  собирались  нЬвч1е. 

Хоръ  гот^лъ  большой  усп'Ьхъ,  особенно  у  иностранпевъ. 
Преторы  даже  просили  переложить  на  ноты  и  перевести  «Ночь 
сошла  на  землю».  Потозгь  одинъ  изъ  нихъ,  по  проз!ванш  «Зая- 
чья губа»,  ходилъ  по  утрамъ  въ  корридор'Ь  и  разучивалъ  ее, 
отбивая  таЕть  кивками  головы. 

—  Как1е  чудесные  нап-Ьвы,  —  говорилъ  одинъ  преторъ 
другому,  выкодя  однажды  со  спевки. 

—  А  как1е  голоса!  —  отозвался  другой. 

—  Они  поютъ,  какъ  настояпце  артисты,  —  ска.эалъ  вы- 
соки бельпеп^ь. 

Удивляло  иностранцевъ  также  и  разнообразхе  мотивовъ. 
Сдержанн^§е  вс^^хъ  относились  англичане.  Но  и  они  были  по- 
б'Ьждены,  когда  КлавдШ  Ивановичъ  съ  хоромъ  проп-Ьлъ  «Эй, 
ухнемъ».  Эти  приближаюш;1еся  и  снова  удаляюпцеся  голоса  за- 
брали ихъ  за  живое. 

Можетъ  бьггь,  это  п^н1е  и  навело  кого  нибудь  изъ  нихъ 
на  мысль,  что  руссше  не  таше  ужъ  варвары,  какъ  они  себ-Ь 
представляли. 

Вскор^^  посл-Ь  т'ого  разр-Ьшили  прхобр'^^тать  научныя  книги 
и  учебники  повыть  языковъ,  ч^11гь  воспо.тьзовались  многхе  изъ 
пл'Ьнныхъ.  Къ  сожал1^тю,  выписка  книгъ  была  сперва  об- 
ставлена массой  ст^снительныхъ  формальностей;  заказы  шли 
черезъ  комендатуру  и  приходили  иногда  м'Ьсяцъ  спустя.  Часто 
случалось,  что  къ  моменту  получешя  книги  зака^чикъ  уснЬ- 
валъ  поиздержаться,  и  книга  шла  обратно  въ  магазинъ.  Но 
т'Ьмъ  не  мен'Ье,  очень  мнопе  изъ  насъ  обзавелись  учебниками, 
главньгмъ  образомъ  нЬмецкаго  и  французскаго  языковъ,  и 
принялись  за  зубрежку. 

Друг1е  же  продолжали  по-прежнему  ничего  не  д^^лать. 

Праздное  время  заполнялось  обыкновенно  карточной  иг- 
рой. Играли  въ  преферансъ  и  въ  азартныя  игры.  Преферансъ 


—  84  — 

быль  еще  терппмъ.  ПгрокоЕъ  было  всего  четверо,  они  никому 
не  м^^шали  и  вели  потихоньку  свои  записи.  Но  б-Ьда,  когда 
начинали  играть  во  что  нпбудъ  азартное:  занимали  всЬ  стулья, 
садились  на  ближайппя  кровати,  въ  комнагЬ  д'Ьлалось  дугано 
и  т'Ьсно.  Играюпщть  стали  изгонять.  Тогда  они  свили  себ^ 
гнездо  въ  столовой.  Шмцы  издавали  приказъ  за  приказомъ 
противъ  азартныхъ  игръ,  но  на  это  не  обращали  вниман1я. 

Вначал'Ь  у  всЬхъ  денегъ  было  мало,  и  ставки  были  не- 
больппя.  Но  съ  течешемъ  времени  денегъ  въ  лагер-Ь  прибав- 
лялось: одни  получали  изъ  дому,  друг1е  попадали  въ  пл'Ьнъ  съ 
крупньвга  суммами.  Шкоторые  изъ  такить  капиталистовъ. 
обм-Ьнинъ  рубли  на  марки,  почувствовали  себя  свободн^^е,  и 
стали  закладывать  банки  покрупн'Ье. 

Самымъ  богатымъ  банкиро^гь  считался  одинъ  вольнооп- 
ред^^ляющШся-сибирякъ.  Вросивъ  обязанности  товарища  про- 
курора, онъ  поступи.1ъ  добровольцемъ  въ  одинъ  изъ  сибир- 
скихъ  полковъ.  Командпръ  полка  сд^Ьлалъ  его  ч^^мъ-то  врод'Ь 
личнаго  секретаря.  Шмепкая  разв-Ьдка  захватила  ихъ  обоихъ 
ночью,  во  время  сна,  а  съ  ними  также  знамя,  денежный  ящикъ, 
телефоны,  пулеметы.  На  радостяхъ,  н15мцы  даже  не  обыскали 
ихъ,  и  все,  что  они  им1'.ли  на  ееб-Ь,  осталось  нетронутымъ.  Бла- 
годаря этому,  товарищъ  прокурора,  потерявъ  всЬ  пулеметы, 
сохранилъ  тысячи,  данпыя  ему  на  хозяйственныя  надобности. 
Сперва  н'Ьмцы  хогЬли  отправить  его,  какъ  нижняго  чина,  въ 
солдатскШ  лагерь.  Но  его  полковникъ  вступился  за  него  и  ска- 
залъ,  что  онъ  его  родственникъ.  Шмцы  тогда  оставили  това- 
рища прокурора  въ  поко-Ь. 

За  карты  въ  столовой  усаживались  сразу  посл-Ь  утрення- 
го  аппеля.  Банкометы  садились  за  столъ,  вынимали  изъ  ките- 
лей бумажники  и  доставали  отгуда  деньги.  Ихъ  быстро  окру- 
жала то.таа;  надежда  на  выигрьппъ  проникала  въ  души  всЬхт. 
зрителей,  и  самыя  тугоплавк1я  доброд-Ьтели  таяли  въ  огн1? 
азарта  и  случая. 

Несчастная  мелочь,  жившая  на  2  марки  въ  день,  разъ 
начавъ  играть,  остановиться  уже  не  могла.  Иногда,  даже  от- 
ложивъ  въ  сторону  небольшой  выигрышъ,  малоимупце  все-таки 


—  .85  ^ 

продолжали  играть  дальше,  мечтая  объ  ужинахъ,  об^дахъ,  обу- 
ви и  т.  п.  Кончалось  это  гЬмъ,  что  марки  мечтателей,  сплошь 
да  рядомъ  взятыя  въ  долгъ,  прилипали  къ  рукамъ  банкоме- 
товъ. 

Если  кто  нибудь  посл'Ь  небольшого  выигрыша  вставалъ  и 
уходилъ,  банкометы  ворчали: 

—  Обрадуется,  что  выигралъ,  и  б'Ьжитъ  прочь ;  не  подума- 
етъ,  какъ  невежливо  уходить,  когда  игра  еш,е  не  кончена...» 

Когда  же  всЬ  игроки  были  общипаны,  банкометъ  подни- 
мался. 

—  Что-жъ  мн-Ь  съ  ьами  продолжать:  проиграть  я  могу,  а 
выиграть  —  врядъ-ли. 

Результагь  всегда  былъ  одннъ  и  тотъ  же  —  у  им'Ьвшихъ 
имущество  пр1умножалось,  у  остальньгхъ  оно  уменьшалось. 
Малосостоятельные,  проигравшись  вдребезги,  переставали 
^сть  и  быстро  наживали  себ^^  малокров1е. 

Союзники  часто  останавливались  у  стола,  щЪ  играли  рус- 
ск1е,  и  смотрели  на  игроковъ.  Видимо,  они  не  могли  попять, 
откуда  у  этихъ  обдерганныхъ  и  голодавшихъ  людей  такъ  мно- 
го денегъ;  сами  же  участия  въ  игр'Ь  не  принимали. 

Наши  деньш;ики  начали  подражать  своимъ  офицерамъ. 
Комендантъ  лагеря  просилъ  русскаго  генерала  принять  уча- 
ст1е  въ  борьбе  противъ  азарта;  генералъ  издалъ  н'Ьсколько 
приказовъ,  но  усп^^ха  они  не  им-Ёли.  Появились  шуллера:  н'Ь- 
сколько челов'Ькъ  были  пойманы  съ  м^^чеными  картами;  дру- 
г1е  такъ  были  счастливы  въ  игр-Ь,  что  съ  ними  стали  бояться 
играть. 

Передъ  Рождествомъ  начали  д'Ьйствовать  ванны  и  дупги, 
устроенные  въ  бывшемъ  машинномъ  отд'Ьленш.  Наше  банное 
заведете  представляло  рядъ  чуланчиковъ  по  об'Ьимъ  сторо- 
намъ  досчатой  станки:  на  одной  сторон^^  находились  души,  на 
другой  —  ванны.  Душъ  стоилъ  полъ-марки,  а  ванна  —  марку. 

Мн'Ь  хогЬлось  вымыться,  какъ  сл'Ьдуетъ,  и  я  р'Ьши.^ъ  взять 
ванну,  хотя  разница  въ  полъ  марки  и  была  для  меня  чувстви- 
тельной. Оказалось,  что  я  не  прогадалъ.  Въ  ближайшемъ  ко 
мн'Ь  дупгЬ  сид'Ьлъ  Вабинъ.  Въ  то  время,  когда  я  спокойно  ле- 


6?^  86  — 

жалъ  въ  горячей  Бан1гЬ,  онъ  все  время  ухалъ  и  прпплясывалъ. 

—  Бабинъ,  какъ  у  васъ  съ  водой?  —  сиросилъ  его  изъ 
сосЬдняго  душа  Суражевсхой. 

—  Плохо:  то  одна  горячая,  то  одна  холодная;  то  заморо- 
зить, то  какъ  поросенка  ошнаритъ». 

—  У  меня  тон{е  такь,  —  отв^тилъ  Суражевскхй,  —  я  уже 
весь  намылился  и  не  могу  смыть  мыла. 

Я  вьЕУШлся,  оделся  и  }тпелъ,  а  Бабинъ  съ  Суражевскш1Ъ 
все  еще  сидели  и  ухали. 

Новый  годъ  мьг  встречали,  лежа  въ  постели,  но  никто  изъ 
насъ  не  спалъ;  по  кроватямъ  ходила  большая  банка  яблочна- 
го  мусса  вместо  шалшанскаго. 

Хот-Ьлось  верить,  что  сл'Ьду10П1;1й  новый  годъ  мы  будемъ 
встречать  въ  Россш. 

—  Не  можетъ  война  продолжаться  долго;  самое  позднее 
въ  мартЬ  -  апр'Ьл^  придутъ  къ  соглашенш  и  заключать  миръ, 
—  говорилъ  кто  то  въ  темногЬ. 

—  Я  бы  самъ  такъ  хотЬлъ,  но  только  н'Ьмпы  упорный  на- 
родъ;  лопнегь  скор'Ье,  но  свое  взять  постарается.  И  организа- 
Ц1Я  у  нихъ  удивительная,  —  говорилъ  Смпрновъ,  четыре  года 
прожпвшШ  въ  Германш. 

—  А  если  у  нихъ  голодъ  начнется,  что-жъ  и^гь  тогда  по- 
д-^лать?  —  сиросилъ  Бабинъ. 

—  Сперва  они  пл^нныхъ  уморятъ,  а  потомъ  у:къ  сами 
начнуть  голодать,  —  ув'Ьренно  отв^тилъ  Смирновъ. 

Мы  замолчали.  Въ  томъ,  что  вс^  лишешя  и  б'Ьдств1я  дол- 
жны были  отразиться,  прежде  всего,  на  пл^нныхъ,  у  насъ  не 
было  сомн^шя. 

15-й  годъ  зашагалъ  быстро. 

Перепадалъ  иногда  сн-^^гъ;  пл'Ьнные  выб^^гали  тогда  во 
дворъ  и  съ  увлечен1емъ  играли  въ  сн'Ьжкп.  И  я,  запахиваясь 
въ  свою  безпуговичную  пгинель,  наступалъ  на  французовъ  и 
англичанъ. 

Однажды,  незам'|}тно  подкравш1йся  преторъ  зал'Ьиилъ  мп'Ь 
лицо  большимъ  пушистымъ  сн'Ьжлсомъ.  я  поб-Ьжаль  за  нимъ.  И 


—  87  ^-1 

вдругь  почувствовалъ,  что  не  могу  б-Ьжать:  неожиданно  сердце 
забилось  такъ,  что  я  самъ  сльппалъ  его  б1еЕ1е.  Ноги  стали 
страшно  тяжельвш;  он-Ь  словно  вязли  въ  глубокой  лшшой  гря- 
зи. Я  бросилъ  пресл^доваше  врага  и  пошелъ  къ  себ-Ь  наверхъ. 
Подниматься  было  очен1>  тяжело;  приходилось  отдыхать  на 
каждомъ  этаж^^.  Придя,  я  легь;  я  не  понималъ,  что  со  мной. 
Но,  при  вид-Ь  лежащаго  на  полк^  хл^ба  и  масла,  все  внутрен- 
нее недомоган1е  превратилось  въ  ощущен1е  остраго,  неутоли- 
маго  голода.  Этотъ  неожиданный  приступъ  встревожилъ  меня, 
и  въ  снежки  я  больше  играть  не  решался. 

Вскор-Ь  посл'Ь  новаго  года  въ  нашу  комнату  привели  но- 
ваго  русскаго  пл-Ьниаго.  Это  былъ  молодой  арГгиллерШскш 
прапорш;икъ.  Одна  нога  его  была  обута  въ  длинный,  какъ  лы- 
жа, старый,  покоробившШся  штиблетъ,  а  другая  —  въ  н^^мецкШ 
солдатскШ  сапогъ. 

—  Высотскш,  —  отрекомендовался  вновь  хгрибывшш. 
Оказалось,  что  онъ  былъ  раненъ  подъ  Варшавой  оскол- 

комъ  въ  почку  и  на  перевязочномъ  пункт1з  захваченъ  въ  пл^^нъ. 
Вм^сгЬ  со  своими  раненьвга  н'ЬйпЦ)!  направили  его  въ  госпи- 
таль, сначала  въ  Бромбергъ,  а  потомъ  въ  Геттпнгенъ;  во 
время  этой  по^^здки  у  пего  пропали  сапоги.  Найти  ихъ  не 
могли,  денегъ  купить  новые  не  было.  Тогда  н-Ьмецкй  докторъ 
далъ  ему  свой  одинъ  штиблетъ  (другой  былъ  разорванъ 
п];енкомъ),  —  а  служитель  принесъ  сапогь  одного  раненаго, 
оказавш1йся,  всл'Ьдств1е  ампутацш  ноги,  ненужньв1ъ  его  быв- 
шему владельцу. 

Высотскш  поселился  по  соседству  со  мной.  Посл^ 
получетя  имъ  писемъ  изъ  Россш,  у  него  часто  напухали  ъЪ- 
ки  и,  чтобы  скрыть  свое  Б0лпен1е,  онъ  дергалъ  Бабина  за 
длинные,  какъ  у  дьячка,  волосы. 

—  Какъ  живугь  они  тамъ  безъ  меня?  Семья  у  насъ  боль- 
шая, мать  старуха,  брать  въ  реальномъ,  сестра  гпмназш  кон- 
чаетъ,  а  работникъ  я  одинъ,  —  тревожился  онъ. 

Письма  изъ  Россш  были  для  насъ  самьгмъ  большшяъ 
ут^^шен1емъ. 

Раздавали  ихъ  обыкновенно  вечеромъ  передъ  аппелемъ. 


—  88  — 

Разносилъ  письма  Фридъ.  Его  появлеше  въ  комнатЬ  вызыва- 
ло переполохъ;  вс^  слетались  иъ  нему,  какъ  куры  на  зерно. 
Медленно,  переиначивая  фамилш,  онъ  вызывалъ  адресатовъ. 
Они  брали  съ  сердечнымъ  содраганхемъ  небольш1е,  б1злые  пря- 
моугольники, написанные  тамъ,  въ  далекой  Россш. 

Вся  наша  переписка  просматривалась  комендатурой,  ко- 
торая, для  этой  ц^ли,  держала  переводчика.  На  всЬхъ  выда- 
ваемыхъ  пл'Ьннымъ  письмахъ  стоялъ  большой,  четкш  штем- 
пель: «^ергйй».  По  всей  в-Ьроятности,  и  то,  что  писали  мы, 
уходило  въ  Ро<:сш  съ  такиьгь  же  штемпелемъ. 

Намъ  разрешалось  отправить  въ  м^сяцъ  четыре  открыт- 
ки и  одно  закрытое  письмо.  Въ  столовой  на  ст^н^  висело  три 
яшдка,  для  французскихъ,  англ1йскихъ  и  для  русскихъ  пи- 
семъ.  Все  написанное  опускалось  въ  соотв-Ьтствугопцй  ящикъ; 
подъ  вечеръ  приходилъ  Фрип;ъ,  д-бладъ  выемку  и  вЬшалъ  на 
гвоздикъ,  невдалеке,  списокъ  лип;ь,  на  имя  которыхъ  были  по- 
лучены въ  комендатуре  посылки. 

Посылки  выдавались,  обыкновенно,  утромъ,  въ  отведен- 
ной для  этого  комнате.  Посылка  вскрывалась  на  глазахъ  вла- 
дельца, и  содержимое  ея  просматривалось  однимъ  изъ  нем- 
цевъ.  Иностранныя  газеты,  штатсше  костюмы,  инструменты, 
которыми  можно  было  бы  перерезать  проволоку  —  въ  лагерь 
не  пропускались. 

Книги  выдавались  после  предварительнаго  пхъ  осмотра 
въ  комендатуре. 

Нашшш  соседями  слева  бьыи  французы-претры,  или  «пре- 
торы», какъ  въ  лагере,  для  легкости,  называли  всехъ  лицъ,  ду- 
ховнаго  зван1я,  безъ  различя  чиновъ.  Въ  ихъ  комнате  всегда 
было  тихо.  Они  или  сидели  у  себя,  или  гуляли  по  корридору, 
перебирая  четки  и  читая  молитвы.  Зато  въ  комнате  справа, 
где  жили  русск1е,  все  время  пели,  шумели  или  громко  разгова- 
ривалич  Главнымъ  зачинщикомъ  былъ  поручпкъ  Бородавкпнъ. 
Нрава  онъ  былъ  непоседливаго. 

На  заборе  сидить  когь, 
У  кота  болитъ  живогь. 


—  .89  — 

Захйвалъ  Бородавкппъ.  И  вся  комната  сразу  подхватыва- 
ла: 

ХИМ1Я,  хишя,  — 
Сугубая  хим1я. 
Въ  этой  же  комнагЬ  жилъ  прапорщикъ  Михаил овъ,  лицо 
значительное  въ  торговомъ  шр-Ь  Петрограда. 

—  Максимычъ!  —  взывалъ  онъ  къ  своему  сосуду,  служа- 
щему одной  изъ  большихъ  автомобильныхъ  фирмъ,  —  взыграй 
что-нибудь  на  гитарЬ. 

Максимычъ  бралъ  гитару  и  начиналъ  безжалостно  щипать 
струны: 

На  ст^^н^  патреть  виситъ, 
На  одну  меня  глядитъ, 
Это  тошно,  невозможно, 
Безъ  милого  жить  нельзя. 

—  Максимычъ,  —  заканчивалъ  Михаил  овъ  концерть:  

в^Ьрь,  съ  тоской  пою.  Выпить  бы  теперь  —  т.-е.  въ  самую  пору. 
Сначала  бы  по  махонькой,  а  пото^гь  еще  по  махонькой,  да  за- 
куси на  зубъ  взять,  бутерброгь  съ  икрой,  скажемъ.  Разска- 
жи-ка,  для  ут^^шешя,  какъ  ты  пьянствовалъ  въ  Питер^^. 

Максимычъ  долго  просить  себя  не  заставлялъ. 

—  Былъ  въ  нашей  контор^Ь  телефонъ.  Какъ  только  шефы 
мои  вонъ,  я  это  сейчасъ  къ  нему.  Плюнешь  разъ  —  пива  теб'Ь 
несутъ,  плюнешь  два  —  изъ  ресторана  сосиски  съ  капустой 
тащутъ,  бутерброды,  раковъ,  грибочковъ  разныхъ,  словомъ,  что 
къ  пиву  полагается.  Вотъ  разъ  мои  шефы  ушли  и  остались  въ 
магазин'Ь  я  да  механикъ.  Сейчасъ  же,  чтобы  времени  не  те- 
рять, за  пивомъ  послали.  А  столикъ  то  со  вс^мъ  благоутроб1емъ 
за  автомобилями  поставили.  Войдегъ  кто  въ  магазинъ слыш- 
но будегь,  а  насъ  то  не  видно.  Ладно.  Засели  мы,  основатель- 
но такъ.  Разъ  послали  за  резервами,  два  —  послали,  а  по- 
томъ  и  считать  бросили.  Заколодило  словно  насъ:  пиво  есть, 
закуски  н^тъ,  закуска  есть  —  пива  н*ть;  а  одно  безъ  дру- 
гого нейдегь,  и  между  ними  всегда  балансъ  надо  детзжать. 

—  Д*ло  известное,  —  сказалъ  Михайловъ,  —  балансъ 
нуженъ  точный. 


—  90  — 

—  Стали  мы  напосл'Ьдокъ-то  дорогу  къ  телефону  плохо 
находить.  Пойдешь  къ  нему,  и  вдругъ  по  дороге  «Ф1агь»  вы- 
ростетъ.  И  совс^мъ  неизвестно,  почему.  Въ  сторону  вериепП) 
—  на  «Бенца»  наткнени^ся.  И  выйти  невозможно. 

Заспорили  мы  съ  механикомъ  —  чья  машина  лучше: 
«Бенцъ»  или  «Ф1атъ».  Решили  испытать.  Я  за  пассажира 
с^лъ,  а  онъ  за  шоффера.  Я  какъ  с^.1ъ,  такъ  и  заснулъ.  А 
потомъ  хозяинъ  нришелъ  съ  покупателемъ  какимъ  то:  «Бен- 
ца» приве.1ъ  его  смотреть.  Только  это  шефъ  за  ручку  взялся, 
я  въ  себя  пришелъ;  оеъ  одну  дверцу  открываегь,  а  я  изъ 
другой  ракомъ  ползу.  Картина,  Василичъ,  была!.. 

—  А  шофферъ  какъ  же?  —  осв'Ьдомился  Василичъ. 

—  А  тогь  тоже  заснулъ,  сидя  на  рул^;  померещилось 
ему  во  сн'Ь,  что  у  сосЬдняго  «Ф1ата»  моторъ  испортился;  онъ 
проснулся,  взялъ  инструменты  и  зал1ззъ  подъ  машину,  да  тамъ 
такъ  съ  инструментами  снова  и  заснулъ... 

Кантинщикъ  прекрасно  зна-иъ,  кашя  прибьми  кладутъ  се- 
б'Ь  въ  карманъ  ландштурмисты  и  деньш,ики,  торговавшхе  папи- 
росами, и  осаждалъ  комендатуру  просьбами  разрешить  снова 
•продавать  табакъ.  Д'Ьло  это  тянулось  долго. 

Наконець,  ему  разрешили  продавать  жевательный  табакъ. 

—  Ликуйте  народы!..  —  возгласилъ  однажды  вечеромъ 
Смирновъ  и  положи.1ъ  на  столъ  несколько  штучекъ,  величи- 
ной съ  обыкновенную  тяпушку.  Каждая  изъ  нихъ  была  завер- 
нута въ  серебряную  бумажку,  поверхъ  которой  шла  розовая 
полоска,  а  на  ней  было  написано:  «Каи-ТаЬак». 

—  Что  это  такое?  —  спросили  мигомъ  слет^вш1еся  ку- 
рильщики. 

—  ШмецкШ  жевательный  табакъ,  —  отв^тилъ  Смирновъ. 

Развернули  обложку;  въ  ней  оказался  черный  жгутъ,  дли- 
ной и  толщиной  съ  караБдашъ.  Пахло  отъ  него  черносливомъ 
и  еще  ч'Ьмъ  то,  очень  напоминавшимъ  кипящш  асфальтъ.  На- 
чали обсуждагъ,  что  д'Ьлать  —  жевать  его  или  курить.  Наш- 
лось двое,  рискнувшихь  попробовать  жевать. 

Каждому  изъ  нихъ  отрезали  по  небольшому  кусочку  лсгу- 


-^91  — 

та.  Оба  экспериментатора  храбро  отправили  каждый  свою  до- 
лю въ  ротъ  и  принялись  жевать. 

Лица  ихъ  начали  быстро  принимать  выражеше  самаго  не- 
подд'Ьльнаго  отвращешя,  и  одинъ  изъ  нихъ,  не  выдержавъ, 
вытащилъ  изо  рта  табакъ  и  поб'Ьжалъ  къ  ведру  полоскать  рогь. 
Другой  храбрился;  но  потомъ  неожиданно  громко  икнулъ, 
сплюнулъ  въ  ведро  и,  закрывъ  рогь  рукой,  бурей  помчался 
внизъ. 

Попробовали  курить  «Кау-табакъ».  Для  этого  отр1;зали 
небольшой  кусочекъ,  высушили  его  на  рад1атор^,  покрошили  и 
сд^^лали  собачью  ножку.  Но  отъ  первой  же  затяжки  захваты- 
вало дыхаше  и  выступали  слезы:  словно  горяч1й  комъ,  обсы- 
паный  перцемъ,  вкатывался  во  внутрь  и  немилосердно  жегъ 
горло. 

Но,  въ  конц'Ь  концовъ,  мы  все-таки  научились  д'Ьлать  изъ 
кау-табака  обыкновенный  табакъ..  Для  этого  жгутъ  развора- 
чивался и  мочился  въ  вод* ;  когда  вс*  спецш  отходили,  мы  по- 
лучали обыкновенный  табачный  листъ;  его  сушили,  р^^залп  и 
курили.  ЧЪжь  дольше  мочили,  т^ьгь  мягче  получался  табакъ. 
Съ  течешемъ  времени  появились  спец1алисты,  приготовлявппе 
табакъ  желаемой  крепости. 

На  папиросной  бирж-Ь  появлеше  кау-табака  вызвало  па- 
нику. Ц'Ьны  на  сигары  и  папиросы  сразу  понизились. 


ГЛАВА   УП. 

Зимой  15  года  на  фронтахъ  было  затишье.  Ни  газеты,  ни 
ландштурмисты  не  сообп];алн  намъ  ничего  особенно  интерес- 
наго* 

Но  въ  конц*  февраля,  или  въ  начал*  марта,  въ  Мюн- 
ден*  зазвонили  во  вс*  колокола,  водяная  мельница,  стоявшая 
на  другомъ  берегу  Везера,  густо  разукрасилась  флагами.  Мы 
подумали   сперва  —  не  перемир1е  ли?  Нрпшелъ  Григор1й 
мы  набросились  на  него,  не  знаегь  ли  онъ,  въ  чемъ  д*ло      ' 


Г-,  92  — 

Баютъ  наши  караульные,  что  будто  Гинденбургь  въ 

Востощоп  Пруссш  захватплъ  60  000  русскихъ  въ  пл-^нъ...  — 
отвЬчалъ  онъ. 

Мы  сначала  не  пов^рплн.  Но  въ  утреннпхъ  газехахъ, 
действительно,  было  сообщеше,  что  русскШ  20  корпусъ  былъ 
окруженъ  и  взятъ  ц^Ьликомъ  въ  цл1знъ,  причемъ  нЬмцы  за- 
хватили около  400  офицеровъ  и  40  000  солдагь. 

Это  сооытхе  не  произвело  на  насъ  особенно  большого 
впечатльнтя.  Гибель  Самсоновской  арм1и,  уничюжеше  австрш- 
ской,  взяпе  Деремьш1ля,  Эрзерума,  все  это  заставляло  думать, 
что  настоящая  воина  имВегь  совершенно  особые  масштабы, 
тБмъ  болЪе,  что,  отзвонивъ  и  снявъ  флаги,  нЬмды  о  своей  ио- 
О'Вд'В  больше  не  расписывали. 

Пл'Ьнныхъ  къ  намъ  не  присылали.  Мы  решили,  что  пЬмды 
раздули  небольшой  усп'Ьхъ  для  повышенш  настроенхя  въ  стра- 
не. И  вдругъ  телеграмма  въ  комендатуру,  заготовить  мВста 
для  250  плвнныхъ. 

Дослъ  этого  прошло  недели  дв1з.  Гуляя  какъ  то  разъ  ут- 
ромъ  по  корридору,  я  выглянулъ  въ  окно:  на  улиц'Ь,  передъ 
комендатурой,  стояла  длинная,  окруженная  конвоемъ,  верени- 
ца плЪнныхъ  въ  папахахъ,  башлыкахъ,  полушубкахъ.  Нъко- 
торые  изъ  нихъ  съ  любопытствомъ  разглядывали  лагерь.  Не- 
большими париями  ихъ  вводили  въ  канцелярию  и,  записавъ, 
разводили  по  м'Ьстамъ.  Вс^  пустовавппя  до  сихъ  поръ  комна- 
ты были  заполнены.  Въ  лагер'Ь  сразу  стало  гесн1зй  и  шумней. 

Спустившись  въ  кантину  купить  хл^Ьба,  я  нашелъ  передъ 
ней  вновь  прпбывшихъ.  Я  занялъ  очередь,  но  кантинш,икъ,  от- 
пустивъ  еш,е  3  или  4  человека,  захлопнулъ  окошечко  и  за- 
явилъ,  что  больше  нЬтъ  ни  хл^ба,  ни  сахара,  ни  масла.  Я 
ушелъ  ни  съ  ч^мъ.  Въ  комнат:^  у  насъ  такихъ  неудачниковъ 
оказалось  еще  н1зсколько  человЬкъ.  Сегодня  какъ  разъ  былъ 
день,  когда  доставляли  хл^бъ  въ  кантину ;  но  вновь  -  прибыв- 
пие,  изъ  которыхъ  мног1е  были  съ  деньгами,  разобрали  уже 
все.  Такъ  какъ  до  сихъ  поръ  не  было  никакого  огранцчен1я 
при  покупке  хл]}ба,  то  они  сразу  забирали  по  3-4  коревая. 


—  93  — 

—  Какъ  же  быть,  я  такъ  надеялся  сегодня  взять  хл*ба  и 
масла?  —  говорилъ  Саламатинъ. 

Пойдемте  завтра  съ  утра  дежурить  у  кантины.  Кан- 

тиншикъ,  разъ  у  него  хл-Ьба  еЪть,  раздобудеть  его,  только  на- 
до поближе  Бъ  очередь  встать.  И  возьмемъ  по  н-Ьсколько  хл1^- 
бовъ,  —  предложилъ  СуражевскШ. 

Такъ  мы  и  сд'Ьлали.  Но  эта  ътысжъ  пришла  въ  голову  не 
намъ  однимъ:  почти  весь  лагерь  собрался  съ  уттза  передъ^кан- 
тиной  съ  той  же  ц^лью.  Кантинщикъ,  получивппй  сто  хл-Ьбовъ, 
р-Ьшилъ,  однако,  на  втоть  разъ  продавать  на  каждое  лицо  лишь 
по  одному  караваю.  Шкоторые,  отнеся  купленный  хл-Ьбъ,  опять 
становились  въ  очередь.  Это  зам^[?тили.  Начался  пттъ,  стали 
укорять  другь  друга;  несдержанный  Косовсктй  сталъ  съ  к'Ьмъ 
то  ругаться.  На  шумъ  подошли  союзники.  Одинъ  французъ  съ 
гордымъ,  красивымъ  профилемъ  и  холодными  св-^тлыми  глаза- 
ми внимательно  смотре лъ  на  шумящихъ  русскихъ.  Никто  не 
обраща.лъ  на  него  вниматя. 

Англичане,  засунувъ  руки  въ  карманы  и  посасьгвая  труб- 
ки, съ  удивлешеьгь  разглядывали  толпу:  они  не  понимали,  для 
чего  та  собралась  передъ  кантиной.  И  мйЬ  стало  отчего-то 
страшно  неловко. 

Среди  вновь  прибывшихъ  старые  пл^^нные  встр'Ьчали  быв- 
шихъ  однополчанъ,  знакомьте  и  даже  родственниковъ. 

—  Какъ  въ  Россш  поживають,  что  о  войн-Ь  говорять?  — 
спрашивалъ  своего  бывшаго  однопо.1чанина  поручикъ  Пащен- 
ковъ. 

—  Да  живутъ  такъ  же,  какъ  и  раньше,  все  идегь  по-ста- 
рому, —  отв^Ьтилъ  тотъ. 

—  О  мир'Ь-то  ничего  не  слыхать,  не  поговаривають? 

—  Покам^^стъ  ничего,  да  мы  тамъ  думали,  что  у  васъ 
зд^сь    больше  насчетъ  этого  изв-Ьстно... 

—  Ну,  брать,  тутъ,  у  насъ,  ничего  не  сльппно:  живемъ, 
какъ  въ  пустомъ  колодтгЬ... 

—  А  тебя  убитымъ  считали ;  дядя  даже  хот^лъ  по  тебЪ  па- 
нихиду служить,  —  передавалъ  одинъ  гренадеръ  другому. 


—  94  — 

—  А  я  сообщалъ,  что  въ  Мюнден'Ь,  въ  пл'Ьну,  —  отв^чалъ 
второй. 

—  Мать-то  не  знала  даясе  сперва,  что  д^^лать:  радоваться 
пли  горевать,  что  ты  у  н1Ьмцевъ ;  тамъ  у  насъ  говорягь,  что  об- 
ращаются съ  пл-Ьинымп  ужъ  очень  коряво... 

—  Со  всячинкой,  но  у  насъ  то  ничего,  а  воть  въ  солдат- 
скпхъ  лагеряхъ... 

—  Да  въ  Россш  все  естт>:  и  хл'Ьбъ,  и  мясо,  и  сахаръ;  вздо- 
рожало правда  все,  но  немного,  —  передавалъ  прапорщпкъ 
-  брюнегь  капитану  -  блондину. 

—  А  зд-Ьсь  хл^бъ  дорогой;  за  такую  булку,  какъ  въ  кан- 
тин^  продается  —  около  марки.  На  наши  деньги  это  полтин- 
никъ  безъ  малаго...  —  жаловался  капитанъ. 

—  Насъ  съ  фронта  прямо  въ  Штра.лъзундсюй  лагерь  на- 
правили. Нед'Ьли  дв-Ь  продержа.ли;  прививки  апти-холерныя  д^§- 
лали,  а  потомъ,  когда  карантинъ  1\гы  отсид'Ьли,  отобрали  пзъ 
насъ  250  челов'Ькъ  и  сказалп  —  собирайтесь,  въ  Мюнденъ  по- 
^^дете.  "Ехали  —  думали:  въ  Мгонден-]^  легче  будеть.  Все-таки  го- 
родъ.  въ  центр^Ь  самой  страны,  войной  не  зад-Ьтъ.  А  тугъ,  ока- 
зьгвается,  тоже  не  особенно,  и  даже  курить  запрещается,  — 
жаловался  саперный  офпцеръ. 

Прибьгг1е  новой  парт1и  пл'Ьнныкъ  внесло  разстройство  въ 
нашу  жизнь,  отразившись  на  самой  слабой  ея  сторон^Ь  —  на 
питати. 

Григор1й,  приходя  къ  намъ,  часто  говорилъ: 

—  Ничего  ие  могъ  достать  въ  кантип*:  были  селедки  коп- 
ченыя.  да,  когда  подошла  моя  очередь,  и  ихъ  уже  не  стало. 

Недо-Ьдате  стачЮ  чрствоваться  острее. 

Вскор^^  посл-Ь  прйзда  новой  партш,  н'Ьмцы  начали  къ 
чему  то  готовиться.  Наши  деньщики  выскребли  и  вычистили 
дорожки  въ  саду,  посыпали  ихъ  песко1\гь.  Джентльмену  изъ 
уборной  дали  въ  помощь  еще  н-Ьсколтько  соотечестве1гаиковъ. 
Шмецкге  унтера  лета.ли  повсюду  и  искали  гд!}  бы  еще  навести 
порядокъ.  Кром-Ь  того,  и  насъ  самихъ  просили  держать  комна- 
ты въ  возможной  чистоте. 

Капитанъ  «Николай  Угодникъ»  сл'Ьдилъ  изъ  столовой  за 


—  95  — 

уборкой  и  гоБорилъ  съ  радостньвгь  Бидомъ:  «совсЬмъ  какъ  у 
насъ  передъ  инспекторскимъ  смотромъ». 

И  вотъ,  однажды  утромъ,  изъ  окна  комнаты  я  увид^^лъ  въ 
саду  какого  то  н-Ьмецкаго  военнаго,  уже  пожилого,  въ  шинели 
съ  красными  отворотами.  Заложивъ  руки  за  спину,  онъ  про- 
шелъ  съ  комендантомъ  по  саду;  взглянулъ  на  тел-Ьгу  съ  мусо- 
ро1гь,  заглянулъ  въ  уборныя  и  скрылся. 

Вечеромъ  на  Врехаловк'Ь  передавали,  что  лило,  гулявшее 
по  саду  —  главный  медипинскШ  инспекторъ.  Сообщали  также, 
что  онъ  побывалъ  въ  н-бкоторыхъ  комнатахъ,  чтО'бы  познако- 
миться съ  обстановкой  жизни  пл'Ьнныхъ;  ходилъ  даже  слухъ, 
что  кто  то  изъ  нихъ  подалъ  ет^гу  заявлеше  съ  протестомъ  про- 
Тивъ  запрещетя  курить. 

Посл^^  его  отъ-Ьзда  все  осталось,  какъ  было.  Штате  на- 
ше не  у.лучнгалось,  и  основой  его  яв.лялось,  какъ  и  раньше,  ки- 
пятокъ  съ  сахаромъ  и  х.л^бъ. 

Посл^  Пасхи  погода  изм^Ьнилась.  Сразу  стало  тепло.  Въ 
л-Ьсахъ  и  лугахъ  брызнуло  зеленью.  Вм-ЬстЬ  съ  весеннпмъ  воз- 
духомъ,  мы  словно  проглотили  зародьгшъ  надежды.  Высунувъ 
головы  въ  форточки,  пл-Ьиные  подолгу  смотр-^ли  на  горы,  по- 
крытыя  дымкой.  Гд-Ь  то  за  ней  пряталась  Росс]*я,  война,  сво- 
бода. Неудержимо  потянуло  на  волю. 

Еакъ-то  утромъ  ГригорШ,  принеся  кипятокъ,  сообпщлъ 
радостньвгь  шопотомъ:  «Такъ  что  вчерась  трое  пл^нныхъ  утек- 
ло изъ  лагеря»... 

Момента.льно  од-Ьяла  откинулись;  на  Григор1я  градомъ 
посыпались  вопросы.  Поставивъ  пустые  кувшины  на  полъ,  онъ 
принялся  разсказывать. 

Оказалось,  что  б'Ьжа.лъ  русскШ  полковникъ  Аносовъ,  ан- 
глШскШ  лейтенантъ  Гетлеръ,  если  не  ошибаюсь,  а  третей  былъ 
какой-то  французск1й  офиперъ.  Помогло  имъ  б'Ьжать  сл-Ьлую- 
щее  обстоятельство.  Нижшй  этажъ  нашего  корпуса  сообщался 
цинковой  крьггой  галлереей  съ  сосЬднтгь  амбаромъ.  Когда  то, 
в^^роятно.  по  этой  галлере^^  отправляли  въ  амбаръ  товарные 
тюки.  Она  была  сплопгаал  и  слегка  покатая  къ  амбару;  амбаръ 


—  96  — 

былъ  уже  вн1Ь  проволоки;  выбраться  оттуда  на  дорогу,  особен- 
но вечеромъ,  было  вполн'Ь  возможно. 

Въ  комнат^^,  куда  выходило  отверстте,  никто  не  жилъ. 
Тамъ  стояло  только  тапино;  на  неш»  п'Ьсколько  часовъ  въ  сут- 
ки игралъ  одинъ  изъ  русскихъ,  бывши!  ученикъ  консерваторш. 
Б'Ьглецы  вошли  съ  нимъ  въ  соглашенхе,  и  пока  музыкангь  иг- 
ралъ, они  разбирали  стЬнку  и  вынимали  осторожно  кирпичъ 
за  кирпиче^гь;  вынутое  они  складывали  въ  чемоданъ  и  выно- 
сили во  дворъ,  на  мусорную  тел^Ьгу.  Сд^^лавъ  дыру,  они  все 
замели  и  заставили  проломъ  танино..  Штатское  платье  имъ 
смастерилъ  одинъ  изъ  русскихъ  деньщиковъ,  портной  по  про- 
фессш. 

Это  ж'Ьло  удалось  провести  въ  полномъ  секретЬ.  Вечеромъ 
б'Ьглецы  с^ли  въ  трубу  и  скатились  въ  амбаръ.  Дыру  снова 
заставили.  Утро]\гь  вс^Ь  птЬиные  уже  зна.ли  о  поб^Ьг^Ь;  н-^мцы 
же  еще  ничего  не  подозр^^вали.  На  утреннемъ  аппел-Ь  вм-Ьсто 
б-бглецоБъ  стояли  деньпхики;  у  нпхъ  пов-Ьрка  была  на  часъ 
раньше;  все  сошло  благополучно. 

Когда  насъ  распустили,  миопе  пошли  посмотр^^ть  комнату, 
откуда  б-Ьжали.  Еорридоръ,  г^^г-^т^а  темный  и  пустынный,  загу- 
д'Ьлъ.  У  Н']Ькоторьгх:ъ  мелькнула  мысль  попробовать  б1^жать 
этимъ  же  путе1^гь.  пока  не  хватились  н'^мпы. 

Въ  нашей  ко^гнат'Ь  р^Ьшили  б'Ьжать  Бабинъ  и  Корсовсюй. 

Одни  ихъ  отговаривали: 

— 11ом']^шаете  только  первьпгь:  такъ  нЬмпы  когда  еще  мо- 
гугь  хватиться,  а  если  полъ-лагеря  черезъ  трубу  высыпется  — 
сейчасъ  же  сообразять,  гд^^  лазейка. 

—  Куда  же  б1)Жать  въ  кител'Ь.  въ  папаx^^,  безъ  па.льто ;  сра- 
зу жители  увидятъ,  что  пл-Ьиные.  Это  не  поб'Ьгъ  будеть,  а  маль- 
чишеская выходка,  —  добав.ляли  друпе. 

—  Знаю  все  это,  —  защищался  Бабинъ.  —  Но  хоть  одинъ 
день  побродить  на  вол-Ь,  и  то  ужъ  хорошо. 

—  А  кто  знаеть,  —  ободря.иъ  его  Суражевск1й,  —  можегь  н 
повезетъ ;  перейдеть  Бабинъ  голландскую  границу  и  оттуда  намъ 
письмо  пришлеть... 

Образовалось  дв1§  партш  б-Ьглецовъ.  Одна    должна    была 


—  97  ^ 

отправиться  раньше,  другая  немного  позже.  Главное  затруд- 
нете  было  съ  платьемъ.  У  насъ  ничего  не  было,  кром-Ь  фор- 
меннаго;  поэтому  б'Ьглецамъ  оставалось  одно:  приспособить 
его  такъ,  чтобы  оно  возможно  меньше  напоминало  военное.  Съ 
этой  ц-Ьлью  поверхъ  брюкъ  Бабпнъ  натянулъ  теплые  кальсоны, 
а  вм'Ьсто  фуражки  ему  кто  то  далъ  красную  вязаную  шапочку 
съ  снншгь  помпономъ.  Въ  карманъ  брюкъ  онъ  сунулъ  зубную 
плетку  и  порошокъ.  Его  спутникъ  КорсовскШ  над-Ьдъ  кожаные 
штаны,  куртку  и  высоте  сапоги;  на  голову  же  нахлобучилъ 
вывернутую  наизнанку  папаху. 

—  «Чтобы  не  узнали»,  объяснилъ  онъ,  когда  вс^^  вокругъ 
ра^см^Ьялись. 

Вабинъ  своими  юбтянутьогп  ногами  напоминалъ  что-то 
цирковое,  а  КорсовскШ  смахивалъ  на  разбойника. 

Къ  нимъ  приходили,  прощались,  см-Ьялись,  но,  пожалуй, 
въ  душ'Ь  имъ  вс!  немного  завидовали.  Съ  собой  въ  дорогу  они 
брали  ручной  чемоданчикъ;  Арцьппевичъ  наполнилъ  его  хл-Ь- 
бомъ  и  всякимъ  съ'Ьстньшъ,  онъ  ничего  не  пожал'Ьлъ  для  от- 
правлявшихся. Когда  все  было  готово,  Бабинъ  и  КорсовскШ 
съ  чемоданчикшгь  направились  внизъ,  за  ними  масса  любопыт- 
нъгхъ.  Впереди  шли  разв'Ьдчики:  при  появлеши  н'Ьмцевъ  Ба- 
бинъ и  КорсовскШ  должны  были  спрятаться  въ  ближайшую 
комнату.  Но  изгь  удалось  благополучно  добраться  до  ц-бли. 
Отодвинули  п1анино:  Вабинъ,  КорсовскШ  и  ихъ  багажъ,  какъ 
на  салазкахъ,  скатились  въ  амбаръ. 

Такимъ  же  образомъ  была  отправлена  и  вторая  парт1я.  Съ 
находившимися  въ  амбар-Ь  можно  было  даже  говорить  черезъ 
галлерею.  Такимъ  путемъ  мы  узнали,  что  у  нихъ  все  благопо- 
лучно и  что  они  просягь  заставить  дыру.  Ихъ  просьбу  испол- 
нили. На  сл^^дуюпцй  день  готовилось  б^Ьжать  челов^^къ  пять- 
десять. 

Но,  приблизительно,  черезъ  часъ  появился  н^^мецкШ  ун- 
теръ  -  офицеръ  и  четверо  караульньгхъ ;  они  ув^^ренно  прошли 
въ  комнату  съ  танино,  отодвинули  его  и  посмотр'Ьли  въ  дыру. 
Друпе  караульные  направились  въ  амбаръ  и  забрали  вс^хъ 


—  98  — 

б'Ьженцевъ  бъ  комендатуру.  Выпустили  ихъ  лишь  на  сл-Ьдую- 
т)&  день,  посл'Ь  утренняго  аппеля.  Они  всЬ  были  очень  утом- 
лены и  сейчасъ  же  улеглись  спать. 

—  Всю  ночь  не  пришлось  спать,  —  разсказывалъ  Ба- 
бинъ.     —    Когда  захватили  пасъ  въ  амбар1^  и  привели  въ 
комендатуру,    то    яподумалъ  :    составятъ    протоколъ,    ну    и 
отпустить.      А     вм'Ьсто      того,     насъ      отвели     въ     пустую 
комнату  и  поставили  лицомъ  къ  стЬяЪ,  на  шагъ  отъ  нея,  на 
разстоянш  вытянутой  руки  другъ  отъ  друга;  сзади  пом-Ьстили 
часового;  чуть  пошевльнешься  —  опъ  уже  затворомъ  щел- 
каетъ,  оретъ  что  то  по-своему.  Не  то.  что  поговорить  съ  сосЬ- 
ддагд,  даже  головы  повернуть  къ  нпмъ  нельзя  было.  Весь  день 
и  всю  ночь  такъ  провели;  дрема.1и  стоя;  протянешь  руку,  что- 
бы о  сгЬнку  опереться  —  крикъ  сзади.  Одинъ  рукой  до  сг1^нки 
дотянулся  —  прикладо]\гь  получилъ.  Я  думалъ,  никогда  ночь 
не  кончится.  А  въ  уборную  лишь  передъ  утромъ  позволили  вый- 
ти. Потомъ,  когда  ужъ  пришелъ  переводчикъ,  часовъ  въ  9,  насъ 
на  допросъ  повели.  Записали  имя,  фамил1ю,  а  потомъ  допраши- 
вать стали:  «почему  вы  бежать  хотЬли,  пли  вамъ  плохо  въ 
штЬну  живется?»  Стали  зат-Ьмъ  смотр-бть,  что  въ  чемоданчик-Ь 
находится,  увид'Ьли  хлЬбъ,  спрапшваютъ:  «откуда  у  васъ  такъ 
много  хл'Ьба,  кто  вамъ  далъ  его?»  Въ  обп1;емъ  так1е  вопросы 
задавали,  что  и  о'й'Ьчать  не  знаешь  какъ,  —  докончилъ  Ба- 
бинъ  свой  разсказъ. 

—  Въ  сарай  мы  скатились  благополучно,  описывалъ  свои 
впечатл'Ьнхя  прапорп^икъ  ЛенчевскШ,  —  сначала  показалось 
темно,  а  пото^гь  ничего,  стали  разбираться:  въ  дверяхъ  были 
ш;ели,  отт'уда  св'Ьтъ  ше.1ъ.  Пом'Ьш;ен1е  оказалось  громадное: 
солома  везд-Ь,  картофельный  кучи,  наверху  сани ;  словомъ,  С1гря- 
таться  можно  было  гд-Ь.  Попрятались,  жделгь  вечера.  Пото^тъ 
за  стЬной  вдругъ  голоса,  по  п'Ьмецки  что  то  говорить.  Я  сталъ 
прислушиваться.  «ЛУо?»  спрашиваеть  кто-то.  Потомъ  молчан1е. 
«ЛУ1еу1е1?))  сльппу  опять.  Отв'Ьта  не  разобралъ.  Потомъ  минуть 
черезъ  десять  двери  открылись,  вошли  караульные.  Сначала 
двухъ  нашли,  а  потомъ  спрашпваютъ,  гдЬ  еш;е  трое.  И  ихъ 
отыскали. 


—  99  — 


—  Кто-то  изъ  русскшъ  выдалъ,  и  говорить  нечего       пп, 
твердияъ  ЛенчевскШ,  -  когда  насъ  вели  въ  кшгааТчере^  коТ 
ридоръ,  первая  дверь,  мимо  которой  мы  проште   быта  иаГпя 

лсредъ    СТЪНОП,    ПГОрОХЪ    КакОП-ТО    ПОСЛЫШатГ?Г     я    тт    л/^п^^тттт^о 

быстро  Смотрю,  а  вь  корридор*,  у  двер^^ГГяя^  какаЖ' 
рая  фигура  на  насъ  гляд'кга,  должно  быть;  но  только  я  обел 

и'нГраТоУГ "  "^  "^™-"^'  ''^  ---«  еп^е'^ора^Г  л 
б2ТЛ^™'=°'™  ^^''^  б^-^  постаГна™-сч^  ?Ва! 

а  черезъ  несколько  днеп  каменщики  заложили  проломъ 

Герм11ГиГГк^Г/ГГ™"сьПе;Г'Т'  "  '*'^^-  ''- 
вс*1ъ  поймали  и  препповмиш  ^ Г  "^^'^^''^ко  дней  ихъ 
туда  ихъ  н^скп-г^,^  гРоо?  ^  ^^  Мюнденскую  тюрьму.  От- 
Совнику  Госов?  ™  Г  "'"Р"^"  ''^  Ко4д1уру. 

ц         ними  въ  тюрьм*  обращаются  невыносимо  жестоко 

впечатление   что   нерлгп™<т  „,  -^^  У  ''^'^'ь  полгшлось 

ныхъ,  количество  ппо1^1      доившееся  почти  число  ил*н- 
ба  въ  ней  часто  неТ„?™Г.^  *^  ^"'™"*  "'  увеличштось.  М- 

бы  не  остаться  с^  ™ши  рукамТ  Г'"'"™''  ''^^■^''^'  ''^°- 
•то  еще  все-таки  можнГ    ^^  °'  ''^''^  ™^^''^'  "">  бы- 

15-го  апреля  1915  года  кто-то  изъ  насъ  утроьгь  послаль 


—  100  — 

Григорхя  БЪ  кантпну  справиться,  н-Ьть  лп  хл^)ба,  а  при  воз- 
молшостп  и  купить.  Грпгор1й  пошелъ,  но  скоро  возвратился  съ 
пустыми  руками  и  заявилъ:  «фпиипгь  бротъ».  Оказалось,  что 
хл-Ьбъ  пзъ  кантпны  будетъ  выдаваться  лишь  по  маркамъ.  И, 
начпная  съ  этого  времени,  по  понед'Ьльникамъ,  поел!,  утрен- 
няго  аппеля,  напгь  старш1й  по  комнат'Ь  получалъ  оть  Фрица 
столько  жестяныхъ  жетончиковъ,  сколько  было  челов'Ькъ  въ 
комнагЬ.  За  такой  жетошшкъ  пзъ  кантпны  выдавали  хл1^бъ 
такого  же  в'Ьса  и  ц'Ьпы,  что  и  раньше;  но  раньше  мы  съ^^далп 
его  въ  два-три  дня,  а  теперь  этого  каравая  должно  было  хва- 
тить на  нед-блю.  Стало  очень  голодно. 

Начали  усиленно  писать  въ  Россш  о  присылк-Ь  съ'Ьстного. 
Но  что  можно  было  слать  пзъ  Россш?  Хл-Ьбъ  для  пересылки 
не  годился,  ржаные  сухари  надо  было  приготовить,  а  консер- 
вовъ  въ  Россш  мало.  И  деревянный,  615 лый  яшикъ,  откуда  ни- 
будь пзъ  Воронежа  или  Тамбова,  заключалъ  въ  себ-Ь  обыкно- 
венно фунта  два  -  три  копченой  колбасы,  столько  же  сахару, 
немного  табаку,  пзр'Ьдка  ржаные  сухари  и  пачки  дв-Ь  Эпнемов- 
скаго  печешя.  Это  было  бы  большилгь  подспорьемъ.  если  бы 
посылки  регулярно  отправлялись  и  не  терялись  въ  дорогЬ.  А 
иногда  он!)  приходили  совершенно  разбитый,  почти  или  совс-Ьмъ 
лишенный  своего  содержимаго.  Нельзя  было  сказать,  чья  это 
вина  —  н^Ьмцы  винили  русскую  почту,  а  мы  думали  на  н^м- 
цевъ.  ТТ!-~! 

Каждый,  конечно,  зналъ,  какихъ  трудовъ  стоить  посылка: 
надо  все  найтп,  купить,  достать  яндикъ,  запаковать  и  отправить 
на  почту.  Это  требовало  денегъ  и  времени. 

—  Ну,  что  моя  мать  для  меня  можеть  сд'Ьлать?  —  разсуж- 
далъ  поручикъ  Борода.  —  Лчиветъ  она  въ  глухомъ  м^^ст!),  оть 
почты  верстъ  десять  будетъ,  ей  и  ящика  то  тамъ  не  достать. 
Насушила  одинъ  разъ  сухарей.  по'Ьхала  за  10  версгь  киселя 
хл^^>бать.  а  ей  на  почт'15  сказали,  что  пока  посылокъ  въ  Герма- 
н1ю  не  принимаготъ;  пр1'Ьхала  въ  другой  разъ,  а  въ  посылк-Ь 
больше  10  фунтовъ  оказалось;  пришлось  раскупоривать  да  до 
10  фунтовъ  подгонять.  А  ей  безъ  малаго  60  л'Ьтъ,  и  ревматизмъ 


—  101  — 

у  ней,  разв'Ь  я  могу  допустить,  чтобы  она  изъ  за  меня  своп 
старыя  кости  трясла.  И  такъ:  родила,  выкормила,  выростила, 
да  еще  и  теперь  заботься... 

—  А  моя  Дарья  Сергеевна  должна  до  почты  20  версгь 
сд^^лать.  Баба  она  здоровая,  ей  это  нипочемъ,  только  та  б']^да, 
что  и  по-русски  то  ппшетъ,  какъ  курица  лапами,  а  по-н^^мецки 
заадресовать  и  совс']^мъ  не  можетъ.  Чтобы  адресъ  написать,  ей 
надо  за  6  верстъ  въ  волость  пойти.. .  —  сообщилъ  про  свою  по- 
ловину ирапорщикъ  Са.1ьниковъ. 

И,  д'Ьйствпте.тьно,  мнопе  нл^^нные  не  желали  доставлять 
своимъ  близкимъ  лишнихъ  хлопотъ  и  молчали  о  ГОЛОДОВК'Ь. 

Вскор1^  посл^  Пасхи,  стоя  однажды  у  окна  въ  корри^ор-Ь, 
я  увидБлъ,  какъ  во  дворъ  пер^едъ  комендатурой  вошла,  густо 
окруженная  ландпггурмистами,  группа  пл'Ьнныхъ,  челов'Ькъ  въ 
сорокъ.  Это  были  руссше  солдаты  изъ  Касселя,  ирислапные 
сюда  для  пополнешя  числа  рабочихъ  рз-къ  въ  лагер^^.  Шинели 
на  нихъ  совс^^мъ  ужъ  истерлись  и  изъ  с^рыхъ  стали  желто  - 
бурыми;  вс^  лица  были  восковыя,  псхудалыя.  Двигались  плен- 
ные робко,  неув^Ьренно,  видимо  боясь  не  такъ  встать,  не  такъ 
повернуться.  При  мал^Ьпшемъ  окрпк'Ь  они  вс^  шарахались  въ 
сторону,  какъ  пугливое  стадо.  Принять  ихъ  вьппелъ  какой  то 
унтеръ  -  офицеръ  изъ  комендатуры.  Посл'Ь  переклички  ихъ 
направили  внутрь  здашя.  Медленно  проходили  они  черезъ  дво- 
рикъ,  не  см'Ья  поднять  вверхъ  головы,  шаркая  утомленно  нога- 
ми. Одни  таш;или  свой  небольшой  скарбъ  въ  завязанныхъ  плат- 
кахъ,  друг1е  —  въ  самод'Ьльныхъ  деревянныкъ  супдучкахъ. 
У  многпхъ  на  ногахъ  были  деревянные  башмаки  и  отпоротыя 
отъ  старыкъ  сапогъ  голенища. 

Вечеромъ  одинъ  изъ  вновь  прпбьгвшихъ  солдатъ  разска- 
зывалъ. 

—  Что  въ  лагеряхъ  делается?  Помираютъ,  Ваше  Благо- 
род1е.  Мрутъ  страсть  шибко.  Насъ  сто  челов'Ькъ  съ  одного  ба- 
тальона въ  пл'Ьнъ  пригнали;  всЬхъ  такъ  въ  одинъ  баракъ  и 
поместили.  А  теперь  изъ  сотни  25  челов^къ  осталось.  А  про- 
ч1е  —  кто  отъ  тифа,  кто  отъ  чахотки,  а  кто  попросту  съ  голо- 
ду померъ. 


—  102  — 

—  Ваше  Благород1е,  б^да  коли  тгЬмецъ  надъ  русской  зем- 
лей власть  получить.  Сжпветь  онъ  тогда  всЬхъ  православныхъ 
со  св'Ьта.  На  войиЬ  то  еще  некоторые  промежъ  насъ  говори- 
ли, что  у  н1^мца  хорошо,  у  иЬмца  вс^  богатые  и  всякому  жить 
у  него  вольготно.  Теперь  то  мы  увпд'Ьли,  кому  зд^сь  хорошо,  — 
говорилъ  пожилой  запасный. 

—  Это  еще  что,  это  еще  самыхъ  лучшихъ  сюда  послали, 
—  вм'Ьшался  въ  разговоръ  солдатпкъ  съ  совершенно  прозрач- 
ньвгь  лицомъ,  —  Вы  бы  посмотрели,  как1е  среди  насъ  въ  Кас- 
сел-Ь  есть!  Кости,  да  кожа;  лежать  и  'Ьсть  не  просять;  догора- 
ютъ,  такъ  сказать.  Ихъ  и  н^щы  ужъ  не  трогаютъ,  безполез- 
но... 

—  Но  что  же  д^лаютъ  тамъ  съ  вами?  —  спрапгавали  со- 
бравшхеся  офицеры,  —  кормятъ  васъ  все-таки  ч^Ьмъ  ниб^^дь? 

—  Какъ  же,  три  раза  въ  день,  но  только  и  собаки  этого 
не  "Ьдятъ;  да  и  того  дають  очень  мало.  Меня  въ  городъ  на  ра- 
боту посылали;  доводилось  ведра  съ  помоями  таскать;  со- 
льешь осторожно,  а  со  дна  собираешь,  что  попадетъ:  морков- 
ку, шелуху  разную,  кофе  спитой;  соберешь  все  это,  да  и  'Ьшъ. 
Находились  люди,  что  мн^^  завидьгвали:  ты,  Матв'Ьй,  счастли- 
вецъ;  всегда  изъ  помоевъ  что  нпбудь  достать  можешь.  Какъ 
передъ  Истпннымъ...  Ну,  а  зат^мъ  еще  и  листовками  насъ 
кормягь;  книжечки  тоненьшя  намъ  прпсылаютъ.  Въ  нихъ  все 
больше  Росс1ю  ругають.  Земля-де  однимъ  пом'Ьпщкамъ  при- 
надлежитъ,  и  народы,  что  въ  Россш  живугь,  правовъ  не  им-Ь- 
ютъ,  такъ  имъ,  значить,  надо  права  дать... 

Такъ  разсказывали  солдаты  о  своихъ  лагеряхъ. 

Мн-Ь  самому  пришлось  вид-^ть  фотографическШ  снимокъ, 
привезенный  однимъ  изъ  деньщиковъ:  посреди  большого  дво- 
ра было  вкопано  что  то  врод'Ь  креста.  На  этомъ  крест'Ь  цепя- 
ми за  руки,  за  ноги  и  за  поясницу  быль  прпвязанъ  русск1й 
солдатъ.  Вдали  видн11лась  рЬшетка  изъ  колючей  проволоки, 
несколько  фигуръ  другихъ  военнопл^^нныхъ ;  у  поднож1я  сто- 
яла пустая  миска.  Снялъ  эту  картину  одинъ  изъ  латышей  - 
переводчиковъ  и  переслалъ  въ  лагерь,  какъ  документъ. 


—  103^ 


ГЛАВА    УШ. 


Апрель  былъ  богатъ  собьшшш;  между  прочимъ,  умеръ 
старый  комендантъ,  появился  новый,  исчезъ  Вальтеръ. 

Старый  комендантъ  р^дко  показывался  намъ.  Онъ  си- 
д-Ьдъ  больше  у  себя  въ  канцелярш.  Лично  я  внд^^лъ  его  одинъ 
разъ,  посл^  прибыпя  въ  лагерь  сибиряковъ  -  офидеровъ,  взя- 
тыхъ  подъ  Лодзью.  Комендантъ  р^шилъ  тогда  сд^Ьлать  вс^мъ 
намъ  смотръ. 

Росту  онъ  былъ  небольшого,  съ  бол^^зненно  раздутымъ 
животомъ;  изъ  подъ  каски  видн^^лись  с^^дые,  коротко  -  остри- 
женные волосы;  круглая,  какъ  арбузъ,  голова  сидела  на  тол- 
стой, кр^^пкой  ше^.  Кожа  была  на  лжтф  с^рая,  нездоровая. 
Носъ  ястребиный;  усы  поднимались  вверхъ,  какъ  громоотво- 
ды; глаза  слегка  выходили  изъ  орбить  и  двигались,  какъ  у 
рака.  Когда  ему  представляли  русскихъ  генераловъ,  онъ  по- 
да.1ъ  имъ  большую,  опухшую  руку. 

Мы  знали  отъ  деньп],иковъ,  что  комендантъ  боленъ,  пьеть 
как1я  то  воды  и  постоянно  лечится,  а  лагеремъ  правитъ  въ 
действительности  Вальтеръ.  Комендантъ  ему  ни  въ  чемъ  не 
можетъ  отказать  и  подписываетъ  все,  что  тотъ  ему  не  подсу- 
нетъ.  И  запрещеше  к^трить,  повидизюму,  исходило  единствен- 
но отъ  Вальтера. 

Въ  мартЬ  комендантъ  уЬхалъ  куда  то  на  воды  и  тамъ 
умеръ.  Исполнять  его  обязанности  былъ  временно  назначенъ 
одинъ  изъ  гауптмановъ  комендатуры. 

Вскор'Ь  после  этого  событ1я,  спустившись  одинъ  разъ  въ 
садъ,  я  увид-Ьлъ  тамъ  двухъ  челов-Ькъ  въ  штатскомъ.  Одинъ 
изъ  нихъ  былъ  высок1й,  блондинъ,  бритый ;  другой  —  пониже, 
съ  бородой,  брюнегь.  Они  ходили  по  саду,  съ  записными  кни- 
жечками въ  рукахъ  и,  время  отъ  времени,  что  то  туда  вносили 
Сначала  пленные  приняли  ихъ  за  н^мецкихъ  подрядчиковъ  и 
не  обращ;али  на  незнакощевъ  внимап1я.  Но  потомъ  пошли 
слухи,  что  это  как1я  то  важныя  персоны,  послы  не  послы,  но 


—  104  — 

что-то  въ  этомъ  род^Ь,  п  яБилнсь  онп  съ  ц^злью  узнать,  какъ 
живуть  военнопленные. 

Высокш  оказался  представите  л  емъ  американскаго  посоль- 
ства въ  Берлине,  а  понпже  —  испанскаго.  Первый  —  защп- 
щалъ  интересы  англШскихъ  пл^нныхъ,  второй  —  русскпхъ. 
Своего  защитника  англичане  таскали  всюду  и  показали  весь 
лагерь.  Но  въ  сущности  иыъ  не  на  что  бьыо  особенно  жало- 
ваться. Самый  лагерь  содержался  въ  чпстогЬ  и  порядк'Ь.  Они 
не  голодали,  и,  хоть  н-^мцы,  д^Ьйствптельно,  ихъ  не  любили, 
но  это  обычно  дальше  надписей  «ОоН  з1гаГе  Еп§-1апс1)>  не 
шло. 

Но  зато  мы  раскрыли  испанцу  всЬ  наши  скорби:  нодо- 
^даше,  выходки  Вальтера,  запрещеше  курить,  и,  кром-Ь  того, 
просили  его  посетить  солдатскге  лагеря  и  тамъ  обратить  впп- 
маше  на  положенхе  русскихъ.  Мы  съ  Суражевскимъ  стояли 
около  Вальтера,  когда  къ  нему  подошелъ  американецъ. 

—  Пленные  жалуются,  что  въ  лагер'Ь  запрещаютъ  ку- 
рить. Правда  ли  это?  —  спросилъ  онъ  Вальтера. 

—  Да,  —  отв'Ьтилъ  тоть. 

—  Почему? 

—  Лагерь  очень  опасенъ  въ  пожарномъ  отношеши. 

—  Но  тогда  можно  бьыо  отвести  спец1альную  комнату 
для  курешя.  Имъ  запрещено  курить  даже  въ  саду.  Какъ  Ва- 
ша фамилхя? 

Вальтеръ  сказалъ,  и  американецъ  что  то  записалъ  въ 
книжечку.  Посл'Ь  этого  оба  представителя  исчезли. 

Намъ  было  разр^Ьшено  курить,  но  одновременно  съ  этимъ 
исчезъ  изъ  лагеря  Вальтеръ.  Какъ  мы  потомъ  узнали,  его  пе- 
ревели въ  одинъ  изъ  солдатскпхъ  лагерей  комендантомъ.  Кро- 
Ъ1Ъ  того,  пронесся  слухъ,  что,  всл^дств1е  жалобы  англпчанъ  на 
слишкомъ  большое  скоплете  людей  въ  лагер'Ь,  часть  пл'Ьнпыхъ 
будегь  переведена  въ  другое  м'Ьсто. 

Д^Ьйствительно,  въ  начале  мая  Фриць  обогае.тъ  всЪ  ком- 
наты и  въ  каждой  объявилъ  фамил1и  лицъ,  назначенпыхъ  къ 
отправк^^.  Изъ  нашей  комнаты  у^Ьзжали  Бабинъ,  Сураж'ег>скШ, 
Смирновъ  и  всЬ  иностранцы.  Мы  съ  любопытствомъ  обкидали 


—  105  — 

момента,  когда  будетъ  укладываться  Бетти  -  Смисъ.  Его  запа- 
сы разрослись  къ  тому  времени  до  разм^ровъ  хорошаго  коло- 
н1альнаго  магазина,  Берестовъ  даже  сд'Ьлалъ  выв'Ьску  : 
«Сггеа!  Огосегу  Ве11у  8т1111  &  Со»  . —  и  пов'Ьсилъ  ее  над^ь 
изголовхемъ  англичанина.  Бетти  -  Смисъ  много  см^^ялся  надъ 
вывеской  и  даже  прпводилъ  своихъ  товарип],ец,  чтобы  пока- 
зать ее.  Когда  пришелъ,  наконеп;ь,  моментъ  укладываться, 
Бетти  -  Смисъ  явился  съ  двумя  огромными  дорожными  м-Ьш- 
ками,  купленными  въ  кантин^,  и  запаковалъ  въ  нихъ  свою  ла- 
вочку. Каждый  м^шокъ  раздулся  до  разм'Ьровъ  толстаго  чело- 
века; кром^^  того,  у  него  еще  была  стопка  чемодановъ  доволь- 
но крупнаго  калибра,  ъсЪ  тоже  набитые  до  отказа.  Щлое  ут- 
ро двое  дюжихъ  англ1йскпхъ  солдатъ,  кряхтя,  перетаскивали 
внизъ  вещи  Бетти  -  Смиса,  для  отправки  ихъ  на  железную 
дорогу. 

Пришелъ  моментъ  прощашя.  Съ  чрствомъ  мы  пожали 
другъ  другу  руки.  Время,  прожитое  вм^^ст-Ь,  насъ  вс^хъ  сбли- 
зило, но,  встрвтивп11яся  На  минуту,  наши  жизни  расходились 
снова. 

Посл-Ь  отъ^&зда  нашпхъ  товарищей,  комнату  №  145  р-Ь- 
шили  совсЬмъ  освободить.  Меня  перевели  въ  соседнюю,  къ 
русскимъ,  а  другихъ  въ  комнату  двумя  этажами  ниже.  Я  пред- 
почелъ  остаться  наверху,  потому  что  видъ  оттуда  былъ  луч- 
ше. 

Весна  была  уже  во  всЬхъ  своихъ  правахъ.  Все  цв^Ьло;  де- 
ревья въ  саду  покрылись  н^Ьжньв1ъ  б'Ьло  -  розоБьв1ъ  облакомъ. 
Пчелы  и  шмели  тыкались  въ  раскрытый  чашечки  цв'Ьтовъ;  мо- 
лодая листва  съ  каждымъ  днемъ  становилась  гуще;  на  лугахъ 
стеной  поднималась  св^^жая  трава.  Все  было  радо  солнцу, 
теплу  и  весн'Ь.  Даже  самъ  Везеръ  повесел'Ьлъ,  отражая  синее 
небо  и  тоншя  паутинньш  облачка. 

Въ  это  время,  приблизительно,  появился  новый  комен- 
дантъ,  генералъ  -  мапоръ  фонъ  -  Визе.  По  прибытш  въ  лагерь, 
онъ  вызвалъ  къ  себ-Ь  старпгахъ  по  чину  пл'Ьнныхъ,  по  одному 
отъ  каждой  нацш,  и  объявилъ  имъ,  что  нам']^ренъ  приложить 
вс^^  усил1я,  чтобы  скрасить  пребываше  пл^нныхъ  въ  Герма- 


—  106  — 

нш.  Оть  нихъ  же  просилъ  сод'Ьйств1я  и  указанхя,  что  могло 
быть  сделано  въ  этомъ  направленш.  Русскому  генералу,  кро- 
м^^  того,  онъ  еще  сказалъ,  что  его  заботить  недо-Ьдаше  рус- 
скихъ.  Оказалось,  что,  по  подсчету  самого  кантинщика,  при 
числ^  пл^нныхъ  около  600  челов'Ькъ,  об'Ьдовъ  расходовалось 
всего  до  200;  и  то  большая  половина  бралась  нашими  союзни- 
ками. 

Новымъ  комендантомъ  была  образована  изъ  пл'Ьнпыкъ 
«комисс1я  улу^ппешй»,  какъ  мы  ее  прозвали.  Она  ретиво  при- 
нялась за  д'Ьло. 

Наступила  «эпоха  велпкпхъ  реформъ».  Самая  главная  за- 
ключалась въ  томъ,  что  комендангь  согласился  удалить  кан- 
тинш;ика  и  д1)ло  продовольств1я  переда^ъ  въ  руки  самихъ  пл^н- 
ныхъ.  1гантинш;пкъ  исчезъ,  а  столовую  выскребли,  вымели, 
столы  обили  клеенкой,  а  для  украшен1я  ст1^нъ  были  заказа- 
ны русскимъ  художникамъ  картины.  Потомъ  преобразовали  и 
увеличили  кантину.  Учредили  изъ  пл-Ьнныхъ  же  дв^  комнссш 

—  кухонную  и  кантинную.  Среди  насъ  нашлись  хорош1е  ор- 
ганизаторы, и  коммерсанты,  и  бухгалтеры,  и  продавцы,  сло- 
вомъ,  все,  что  было  нужно  для  ведешя  д-Ьла.  Об-Ьдъ  п  ужпнъ 
стали  обязательными,  и  стоило  это  1%  марки  въ  день. 

Плата  изымалась  впередъ  и  высчитывалась  при  получк-Ь 
содержан1я.  Теперь  об-Ьдъ  напгь  состоялъ   изъ  трехъ  блюдъ 

—  супа,  второго  и  компота.  Супъ  готовился  изъ  овощей;  спе- 
ц1а.1ьно  для  него  брались  кости,  правда,  совершенно  голыя,  но 
все-таки  ояЪ  давали  наваръ.  На  второе  намъ  часто  стали  да- 
вать хорошо  зажаренную  рыбу,  каждому  по  цълой  штук-Ь,  ве- 
личиной съ  воблу;  иногда  —  небольш1я  котлетки  съ  рисомъ 
или  картофелемъ;  если  же  нельзя  было  достать  ни  рыбы,  ни 
мяса,  —  готовили  макароны  или  рисъ  въ  большемъ  количе- 
ств'Ь.  Посл'Ь  этого,  слЬдовалъ  компогь  изъ  сливъ  или  яблокъ. 
На  ужинъ  давали  одно  блюдо:  рисъ,  макароны  или  картофель; 
время  оть  времени  къ  этому  присоединяли  хорошую  копченую 
селедку.  Кром^Ь  того,  въ  самой  кантин-Ь  появилось  много  това- 
ровъ;  они  стали  дешевле  и  лучше  по  качеству,  ч^мъ  у  кан- 
тинщика. Денегъ,  правда,  у  насъ  оставалось  не  много,  но  на 


—  107  — 

нихъ  теперь  можно  было  купить  вдвое  больше.  Отм-Ьнили  пла- 
ту за  баню  п,  вместо  плохихъ  душей,  поставили  хороппе.  Теп- 
лая и  холодная  струя  стали  смешиваться  равномерно. 

Представителямъ  пленныхъ  генералъ  фонъ  -  Визе,  между 
прочюгь,  сказалъ: 

—  Я  хочу,  чтобы  время,  проведенное  пленными  въ  Гер- 
манш,  не  было  потеряно  юш;  среди  нихъ,  несомненно,  най- 
дутся лица,  которыя  пожелаютъ  ч^мъ  нибудь  заняться;  имъ 
будетъ  предоставлена  полная  возможность  читать  и  учиться. 
Я  буду  гордъ,  если  кто  нибудь  изъ  нихъ,  возвратясь  къ  себе, 
скажетъ:  «я  изучилъ  это  въ  Германш». 

Слова  фонъ-Визе  не  остались  пустымъ  обеп1;ан1емъ. 

Внизу  была  отведена  комната,  куда  раза  три  въ  неделю 
являлись  книготорговцы.  Они  приносили  съ  собой  массу  кнпгъ 
и,  кроме  того,  черезъ  нихъ  можно  было  заказать  все,  что  угод- 
но. Заказы  делались  по  телефону  въ  Лейпцигъ  и  исполнялись 
въ  три  -  четыре  дня. 

Только  тутъ  въ  плену  русскимъ  стало  видно  ихъ  стран- 
ное положете.  Все  нацш  —  пемгЦ)1,  французы,  бельгшцы,  ан- 
гличане, поляки  были  покрыты  чемъ  то  жесткимъ,  что  резало 
-русское  добродупие,  какъ  ножъ  тесто.  Немцы  насъ  считали 
за  варваровъ,  поляки  откровепно  ненавидели,  бельгшцы  рас- 
сматривали, какъ  «ипе  езрёсе  йе  5аиуа§-е.З)).  Французы  мол- 
чали, но  они,  конечно,  не  допускали  никакого  знака  равен- 
ства между  собой  и  нами,  а  англичане  просто  не  считались  съ 
нами.  Но  русскхе  никому  не  имели  права  платить  той  же  мо- 
нетой; отъ  Россш  все  эти  народы  что-то  требовали,  но  сами  не 
думали  ничего  признавать  за  ней. 

И,  какъ  только  получилась  возможность  расширить  свои 
познашя  и  пр1обрести  новыя,  все  съ  жадностью  набросились 
на  книги.  Отъ  пресловутой  русской  лени  ничего  не  осталось. 
Путь  къ  образованш  лежалъ  черезъ  новые  языки.  И  вотъ  по- 
жилые полковники,  капитаны  и  совсемъ  молодые  поручики  и 
прапорп1;ики  заходили  по  лагерю  съ  книгами,  тетрадками  и 
словарями. 


^108  — 

Пожилое  капитанъ  говорплъ  еще  бол-Ье  полшлому  полков- 
нику: 

—  Я  теперь  8  часовъ  въ  день  сижу  надъ  нЬмедкимъ.  Ког- 
да начну  достаточно  понимать,  возьмусь  за  французскШ,  а  за- 
гЬмъ,  если  будетъ  возможно,  то  и  за  англШскШ. 

—  А  я  хочу  только  французскШ  подучить,  какъ  сл-Ьдуэть. 
Кто  знаетъ,  можетъ  быть,  въ  отставк1з  лпшнШ  кусокъ  хл'Ьба 
будегь,  —  отв^^чалъ  полковникъ. 

Неокончиви11е  заурндъ  -  врачи,  студенты  -  техники,  инже- 
неры, юристы,  агрономы,  востоков^Ьды  вооружались  росисты- 
ми томами,  каждый  по  своей  спецхальности.  Захлопали  тяжелые 
словари  Павловскаго,  Макарова,  Александрова. 

КромО  того,  комендатура  вошла  въ  соглашен1е  съ  Пиро- 
говской библ1отекоп  при  Геттингенскомъ  университет*.  Биб- 
л1отеку  эту  составили  учивш1еся  тамъ  русскхе;  въ  ней  было 
около  7  000  томовъ  научнаго  садержан1я  на  русскомъ  язык*. 
Библштечный  каталогъ  находился  въ  нашей  комендатуре;  же- 
лавш1е  получить  что-нибудь  изъ  Пироговской  библ1отеки,  по- 
давали въ  канцеляр110  записку  съ  указашемъ  книги.  Черезъ 
день-два  книга  уже  приходила  въ  лагерь.  Черезъ  комендатуру 
же  можно  было  также  пользоваться  и  ыюнденской  городской 
библхотекой,  внеся  небольшой  залогъ. 

Пленные  копались  въ  стружкахъ,  оставленныкъ  плотни- 
ками; выбирали  оттуда  обр1Ьзки  досокъ,  пускали  въ  ходъ  ящ,и- 
ки  отъ  посылокъ,  доставали  гвоздей  и  сколачивали  себ1>  сто- 
лики для  занят1й.  На  этихъ  столикахъ,  часто  не  больше  носо- 
вого платка,  въ  величайшемъ  порядюЬ  складывались  книги, 
словари,  тетради.  Для  практики  старались  больше  говорить  съ 
иностранцами.  Для  этого  знакомились  съ  союзниками,  говори- 
ли съ  немцами.  Вечеромъ,  сидя  подъ  тусклой  лампочкой  и  на- 
прягая зр-Ьше,  писали  упражнешя,  читали,  переводили.  Вре- 
мя пошло  быстрее,  и  иногда  далее  посЬп^али  небольш1я  радости, 
когда  зам'Ьчались  успехи.  Это  еш,е  больше  придавало  силъ. 
Много  пл'Ьнныхъ  ушло  съ  головой  въ  занят1я  и  работало  бук- 
вально съ  утра  до  вечера. 

Открылись  курсы  французскаго  и  н^мецтсаго  языковъ; 


—  109  — 

одинъ  русскШ  инженеръ,  прожиБппй  долго  бъ  Германш,  пре- 
подавалъ  шЬмецгай;  а  французскому  училъ  одинъ  французъ  - 
офпцеръ,  самъ  предложиншш  свои  услуги. 

Для  лип^,  не  кончившихъ  средней  школы,  преподавалась 
математика  въ  объем'Ь  гшгаазическаго  курса.  Читались  от- 
д-Ьльныя  лекщи  по  фпзик'Ь,  химш,  агрономш,  ботаник-Ь.  Чте- 
шя  сопровождались  туманными  картинами,  спецхально  для  этой 
ц'Ьли  комендатура  достала  волшебный  фонарь. 

Для  липъ,  желавшихъ  заняться  ручнымъ  трудомъ,  была 
оборудована  переплетная  мастерская.  Работалъ  въ  ней  капи- 
танъ  Гладкевичъ  и  его  помоп^никъ  —  военный  чиновникъ.  Пе- 
реплетали они  хорошо  и,  благодаря  обилш  книгъ  въ  лагер-Ь, 
они  были  всегда  завалены  работой.  Кром-Ь  переплетнаго  ма- 
стерства, можно  было  также  заниматься  вырЬзывашемъ  но 
дереву,  выжигашезгь,  вьшиливатемъ. 

Художникамъ  облегчили  пр1обр^тен1е  матер1аловъ,  необ- 
ходи^гыхъ  для  ихъ  искусства:  ^пузыкантамъ  разр-Ьшили  поку- 
пать музыкальные  инструменты,  ноты,  брать  на  прокатъ  та- 
нпно;  любители  фотографш  могли  обзаводиться  какими  угод- 
но аштарата]\га  и  всей  фотографической  кухней. 

Фотограф1я  нашла  почему  то  особенно  много  любителей, 
и  вскор1^  каждая  комната  им'Ьла  своего  фотографа,  а  то  даже 
и  н1§сколькпхъ  сразу.  И  н'Ькоторые  изъ  нихъ,  д-Ьйствительно, 
достигли  большого  мастерства  въ  своемъ  д^§л^. 

Потоагь  бы.лъ  выстроенъ  длинньгй  деревянный  баракъ  для 
занятШ,  рядомъ  со  столовой:  его  украсили  насколько  возмож- 
но картинами,  —  акварелями,  пастелями;  поставили  маленъ- 
к1е  столики  и  стулья.  Баракъ  этотъ  но  лучи  лъ  у  насъ  назваше 
«Черепахи».  Задняя  половина  его  была  разд'Ьлена  на  дв'5  ча- 
сти, одна  предназначалась  для  музыкантовъ,  въ  другой  —  сто- 
яли билл1арды.  Музыканты  говорили,  что  имъ  м-Ьшають  бил- 
л1ардисты,  а  эти  жаловались,  что  имъ  надо-Ьдаготъ  музыканты. 

Ером*  книготорговцевъ,  въ  лагерь  стали  приходить  также 
продавцы  письменныкъ  принадлежностей,  разныхъ  мелочей, 
портные,  сапожники,  оптики,  часовщики.  Я  отдалъ  перед'Ьлать 
свою  пострадавшую  шинель  и,  поел*  этого,  она  стала  предме- 


—  110  — 

томъ  общей  зависти;  до  перед^Ьлкп  же  она  пм-Ьда  такой  видь, 
что  я  хогЬлъ  совсЬмъ  ее  бросить.  Испорченные  часы  были  по- 
чинены велико  л 'Ьпно. 

Готовность  всЬхъ  этихъ  торговцевъ  прптти  на  помощь  заг 
казчику,  ихъ  честность,  точность  и  быстрота  псполнетя.  на- 
ряду съ  небольшими  п'^нами.  были  изумительны.  И  я.  несмот- 
ря на  свои  скромные  достатки,  потихоньку  и  полегоньку  сд'Ь- 
лался  обладателемъ  р-Ьсистаго  короба  книгъ,  письменныхъ 
принадлежностей  и  другихъ  мелочей. 

Устроивъ  души  и  оборудовавъ  дезипфекц1'онную  камеру, 
комендатура  объявила  войну  вшамъ,  —  он^Ь  не  переставали  у 
насъ  водиться.  Постельное  б-Ьлье  м'Ьняли  2  раза  въ  м1^с.ядъ;  свое 
мы  отдавали  стирать  въ  городъ,  п,  какъ  ни  старались  держатт> 
себя  въ  чпстогЬ,  все-таки  н'Ьтъ  -  н-бть  гд'Ь  нибудь  на  6'Ьжъ^  и 
находилось  насЬкомое;  в-Ьроятно,  въ  этомъ  были  виноваты  на- 
ше платье  и  шинели,  которыкъ  не  было  возможности  продезип- 
фецировать.  Кром1^  того,  находились  лица,  не  обращавппя  на 
себя  вниматя. 

Отличался  среди  неряхъ  поручикъ  Мрусенко,  постоянный 
собесЬдникъ  капитана  «Николая  Угодника». 

Это  былъ  удивите.1ъный  по  наружности  и  по  характеру 
челов-Ькъ.  Лицо  онъ  им^^лъ  круглое,  слегка  скуластое,  цв-Ьта 
старой  рогожи;  носъ  —  съ  большимъ  выгибомъ  и  приподня- 
тый на  кончик-Ь;  съ  каждой  его  стороны  свисали  внизъ  боль- 
шими грушами  га;еки:  с15рые,  горше  глаза  все  время  б'Ьгалп, 
какъ  мьшхи.  Засаленный  китель  и  штаны  казались  налитыми 
застьгвшимъ  жиромъ;  въ  то  время,  какъ  всЬ  пл1^нные  худ'Ьлп, 
онъ  одинъ  раздавался  въ  ширь.  Правда,  про  него  ходилъ  сл\тъ, 
что  онъ  умудрялся  об'Ьдать  до  3-хъ  разъ  въ  день:  одинъ  разъ 
на  свой  собственный  счетъ,  другой  —  на  капитансшй,  для 
третьяго  онъ  занималъ  у  кого  нибудь;  онъ  не  стеснялся  про- 
сить у  французовъ  и  англичанъ,  бралъ  въ  долгъ  также  и  у 
деньщиковъ.  не  пропуская  безъ  вниманья  ни  одной  нацш. 

Въ  столовую  онъ  приходилъ  первымъ  и  уходилъ  оттуда 
посл'Ьднилгь.  Время  онъ  проводилъ  въ  'Ьд'Ь  и  въ  бесЬдахъ  съ 


—  111  — 

капитаномъ.  Еапитанъ  былъ  Бообще  туговатъ  на  мопшу,  Мру- 
сенко  же  онъ  почему  то  оказывалъ  кредитъ,  правда  небольшой. 
Но  тотъ  своихъ  долговъ  никогда  и  никому,  въ  томъ  числ^^  и  ка- 
питану, не  платилъ.  Капитанъ  сердился  и  даже  гналъ  иногда 
Мрусенко  отъ  себя.  Но  ихъ  ссора  продо.тжалась  недолго:  оть 
об^да  до  ужина  въ  день  получен1я  денегъ ;  загЬмъ  между  ними 
снова  водворялось  соглас1е. 

Что  лежало  въ  основ'Ь  дружбы  между  втжмп  двумя  людь- 
ми, разными  и  по  характеру,  и  по  возрасту,  никто  не  могъ 
понять;  доходили  даже  до  предположешя,  что  капитанъ,  че- 
лов^къ  многосемейный,  прочилъ  его  въ  женихи  одной  изъ  сво- 
ихъ дочерей.  На^гь  казалось,  однако,  нев'Ьроятнымъ,  чтобы 
какая  нибудь  женщина  рискнула  выйти  замужъ  за  Мрусенко. 

—  Воть  ужъ  четвертый  м^^сяп:ь  онъ  живетъ  въ  нашей 
комнагЬ,  —  разсказывалъ  про  Мрусенко  одинъ  изъ  его  сожи- 
телей, —  и  никто  не  вид-^лъ,  чтобы  онъ  хоть  разъ  за  это  вре- 
мя вымылся.  Спросятъ  его:  «ну,  что,  Мрусенко,  будете  вы  се- 
годня мыться?».  Онъ  беретъ  тогда  кршинъ,  наливаетъ  въ 
тазъ  воды,  нагибается,  но  не  моется,  а  только  д'Ьлаетъ  видъ, 
что  моется,  затЬмъ  сухое  лицо  полотенцемъ  треть.  В'Ь.тья  сво- 
его самъ  не  стираетъ  и  въ  городъ  не  отдаетъ;  въ  чемъ  при- 
шелъ  въ  пл^нъ,  въ  томъ  до  сихъ  поръ  ходить.  Разд-Ьвается,  ког- 
да св'Ьтъ  потушать,  чтобы  не  показьгвать  своихъ  батистовъ.  Да 
только  напрасно.  Какъ  пойдеть  по  комнатЬ  запахъ  пр-йлаго  ко- 
пыта, такъ  ужъ  всЬ  знаютъ,  что  Мрусенко  разд-Ьвается.  Со- 
сЬди  въ  перегородку  стучать:  «какая  тамъ  у  васъ  вонючка 
завелась?»  Изъ-за  него  съ  открытьвга  окнами  и  дверью  спимъ. 
Пройдутъ  н^&щы  мимо  нашей  комнаты  —  обязательно  «Низз!- 
'.зсЬе  8с11\уе1пе»  вспомянуть.  Сперва  мы  думали,  что  челов1;къ 
съ  фронта  прише.тъ,  очум'Ьлъ  просто.  Благотворительствовали: 
одинъ  положить  ему  на  кровать  рубашку,  другой  —  кальсоны, 
кто  —  носки.  Деньги  на  мьиъе  давали.  Чтобы  не  сб-Ьжаль,  до 
бани  провожали.  И  все  въ  пустую:  является  вечеромъ  и  еп1;е 
сильн'Ье  несетъ  отъ  него.  А  пото]угь  депьщикъ  нагаъ  говорить: 
«поручикъ  Мурсенко  къ  намъ  въ  комнату  приходи.1ъ,  б-Ёлье 
чье-то  продавать».  Оказывается,  и  въ  бан-Ь  онъ  не  мылся,  прид- 


—  112  — 

ти  —  прпдетъ,  да  сядеть  и  ждеть,  когда  баня  кончится,  не- 
мытымъ  и  уходить. 

Подобное  Боздержаше  Мрусенко  огь  мыла  и  воды  заслу- 
жило ему  отъ  его  сожителей  юичку:  «вшивый  парнпкъ»  и  ро- 
дило легенду,  что  онъ  страдаетъ  тпхпмъ  видомъ  водобоязни. 

Полковникъ  же  Гаврпловъ  утверждалъ,  что  Мрусенко  уро- 
нила въ  д-Ьтств^)  нянька,  и  съ  той  поры  онъ  боится  утонуть  въ 
тазу  и  захлебнуться  нодъ  душемъ. 

Но  самъ  «вшивый  парникъ»  мало  обраш;алъ  вниман1я  па 
то,  что  думаготь  и  говорятъ  друг1е.  Неудобства,  который  онъ 
причинялъ  своей  особой,  не  омрачали  его  душевной  ясности. 
Среди  всеобш;аго  неудовольстя,  онъ  одинъ  ставался  внолн^з  со- 
бой доволенъ. 

Былъ  у  насъ  еще  въ  лагер-Ь  капитанъ  Никулитовъ.  Самъ 
по  сеМ  онъ  былъ  челов'Ькъ  интересный  и  не  безъ  дарованШ, 
но  въ  смысл1>  опрятности  велъ  себя  только  немногоимъ  лучше 
Мрусенко  и  испускалТ)  запахъ,  приблизительно,  такой  же  кре- 
пости и  пр1ятности. 

Таше  люди  разводили  насЬкомыхъ  и  снабжали  ш^га  и  дру- 
гихъ.  Потому,  когда  была  объявлена  всеобщая  чистка,  боль- 
шинство осталось  довольно.  Заставили  отдать  въ  дезинфекц]'он- 
ную  всЬ  носильный  вещи  —  шинели,  кителя,  брюки,  фуражки, 
грязное  б'Ьлье.  Пока  все  это  парилось  въ  камере,  влад-Ьльцы 
вещей  мылись  лиштй  разъ  въ  душахъ.  А  ст^зны  и  полы  ком- 
натъ  были  вымыты  какимъ  то  растворомъ. 

Такая  м^зра  сразу  убавила  нас^зкомыхъ,  но  окончательно 
ихъ  не  вывела,  пришлось  пед-Ьтп  черезъ  дв'Ь  повторить  чистку, 
и  посл-Ь  этого  я  уже  вшей  больше  не  находилъ. 


ГЛАВА  ТХ. 

По  берегу  Везера,  огибая  нашъ  лагерь,  шла  дорожка.  Въ 
одномъ  м'кгЬ  она  близко  подходила  къ  наружной  р-Ьшетк'Ь  и 
черезъ  луга  направлялась  далт-ше,  къ  блпжайшему  л-Ьсу.  По  этой 
дорожк-Ь  по  воскресешямъ    проходило  много   народу;   разо- 


—  113  — 

д-Ьтые  по  праздничному  мужчины  и  женщины  останавлиБа- 
лись  на  поворот-Ь  посмотр^^ть  на  пл^нныхъ  и  съ  любопыт- 
ствомъ  разглядывали  насъ. 

Пл-Ьнные  же  гляд-Ьди  на  н'Ьмцевъ^  обнаруживая  каж- 
дый особенности  своей  нащи:  англичане  —  спокойно,  руки 
въ  карманахъ,  останавливались,  на  минуту  прер:вавъ  свою 
'прогулку  вдоль  р^Ьпгетки  сада;  у  русскихъ  видъ  свободныхъ 
людей,  а  особенно  молодыхъ  женщинъ,  то  вызывалъ  непри- 
стройныя  и  совершейно  безсмыслеппыя  ругательства,  то,  на- 
оборотъ,  прекращалъ  разговоры.  Сильныя,  молодыя  д-Ьвушки, 
разод'Ьтыя  въ  легше,  весенше  наряды,  казались  намъ  живы- 
ми цв-Ьтами.  Глядя  на  нихъ,  мы  чувствовали,  что  въ  нашей 
жизни  есть  громадный  проб'Ьлъ:  отсутствие  женскаго  обще- 
ства, женскаго  вл1ян1я.  Веселой  компашей  хот-блось  отпра- 
виться куда  нибудь  въ  л-Ьсъ,  поваляться  въ  трав'Ь  на  лугу, 
послушать,  какъ  жужжать  шмели  и  посмотрЬть,  какъ  пере- 
катываются въ  чашечкахъ  пв-Ьтовь  блестяпця  росинки.  Ду- 
ша стремилась  къ  свобод'Ь,  къ  любви,  къ  счастью.  Но  этотъ 
порывъ  не  находилъ  выхода  и  томилъ.  Между  нами  и  волей 
была  двойная  р-Ьшетка  съ  часовыми. 

На  франпузовъ  видъ  женпщнъ  д-Ьйствовалъ  по  другому. 
Особенно  отличался  одинъ  изъ  нихъ.  Онъ  приникалъ  совсЬмъ 
къ  р'Ьшетк'Ь,  кричалъ,  свисте лъ,  храп-^лъ,  ржалъ. 

Одпнъ  разъ  я  сид^Ьлъ  у  р-Ьшетки,  когда  проходили  н-Ьм- 
ки.  Французы,  по  обыкновешго,  начали  гоготаше.  ВысотскШ, 
бывшШ  рядомъ  со  мной,  всталъ. 

—  Пойдемъ.  Ни  слова  не  понимаю,  но  чувствую,  какъ 
все,  что  они  кричатъ,  похабе.1ьно... 

Другой  прапорпщкъ,  стоявппй  у  самой  проволоки,  тоже 
вдругъ  отошелъ. 

—  Пришли  и  спугнули  меня,  —  сказалъ  онъ.  —  А  я  о 
жен-Ь  раздумался,  да  о  д-Ьвочк-Ь.  Туть  какъ  разъ  шла  какая 
то  женпщна  съ  ребенк01УГБ.  Издали  то  мн'Ь  показалось,  чгЛ) 
мои.  Сердце  такъ  и  покатилось.  Смотрю  и  глазъ  не  спускаю 
съ  нихъ.  А  вдругъ,  думаю,  какимъ  нибудь  чудомъ,  мои...  А 
тутъ  какъ  разъ  подошли  союзники...  Видно  мать  то  хотЬла  въ 


—  114  — 

сторону  свернуть,  да  некуда.  Ну,  она  пдетъ,  д'Ьлаеть  впдъ, 
что  внимашя  не  обраш;аегь,  а  маленькой  все  любопытно. 
Что  тамъ  онп  крпчали,  я  не  понялъ,  но  только,  когда  одинъ 
сталъ...  я  ужъ  не  выдержалъ  и  —  уше.лъ.  Ну,  думаю,  хорошо, 
что  не  мои... 

Это  д'Ьло  дошло  до  коменданта,  п  фонъ-Впзе  даже  выпу- 
стилъ  прпказъ,  запрешаюпцп  пл-Ьннымъ,  подъ  угорозоп  стро- 
гаго  наказашя,  нарушать  правила  благопристойности  въ  при- 
сутств1и  гулявшихъ  н'Ьмокъ.  Подобное  отношен1е  къ  женщи- 
на^гь  было  намъ  непонятно.  Чисто  словесная  непристойность 
отд'Ьльныхъ  лицъ  у  русскихъ,  врод-Ь  Корсовскаго,  не  шла  изъ 
глубины.  За  нею  скрывалось  лишь  неум-Ьше,  всл-ЬдстЕхе  ог- 
раниченности, выразить  свой  порывъ.  Общее  же  отношон1е 
русскихъ  къ  женищн-Ь  было  смягчено  и  облагорожено  чув- 
ствомъ  къ  оставшимся  тамъ,  въ  глубокой  Россш. 

Сазгымъ  постоянньвтъ  наблюдателемъ  проходившихъ  ми- 
мо н^^вдевъ  былъ  одинъ  русскш  офицеръ-кавалеристъ.  Съ 
утра  онъ  уже  выносилъ  свое  складное  полотняное  кресло  въ 
садъ  и  стави.лъ  его  въ  углу,  подъ  большимъ  ор'^^ховымъ  де- 
рево^гь.  М-Ьсто  было  удобное  и  красивое;  за  спиной  цв'Ьла 
сначала  черемуха,  потомъ  сирень,  по  бокамъ  было  много  зе- 
лени, а  впереди  вился  Везеръ  и  лежали  сочные,  цв'Ьтистые 
луга;  вдали  поднимались  курчавыя  оть  л-Ьсовъ  горы. 

Отсюда  всЬ  шедппе  изъ  города  и  въ  городъ  были  очень 
хорошо  видны.  Пл'Ьнныхъ  зд-Ьсь  бывало  почему  то  мало.  Я 
приходилъ  сюда  съ  книгой,  а  мой  компаньонъ  располагался, 
полулежа,  на  свое]\гь  кресл-Ь.  У  него  были  тонк1я,  красивыя 
черты  лица;  больйой  лобъ,  русые,  мягкаго  отлива,  волосы. 
Лицо  было  чистое,  бледное;  на  ш:екахъ  видн-Ьлись  пятна, 
похожая  на  розовые  лепестки.  На  ко.л'Ьняхъ  у  него  обыкно- 
венно лежала  газета  или  какая  нибудь  книга;  сбоку,  на  зем- 
л-Ь,  валялась  палка,  на  которую  онъ  опирался  во  время  ходь- 
бы. Чтешемъ  онъ  не  занимался.  Большей  частью,  онъ  ле- 
жа.лъ,  смотря  прямо  передъ  собой.  Видно  было,  что  цв'Ьту- 
тщя  солнечная  весна  доставляетъ  ему  огромное  наслажде- 
ше. 


—  115  — 

Шсколько  разъ  мы  встр-Ьчались  и  расходились,  не  ска- 
завъ  другъ  другу  ни  слова.  Наконец^,  одинъ  разъ,  сидя  не- 
вдалеке отъ  него,  я  усльшалъ  тихш  см^хъ.  Я  поднялъ  го- 
лову. 

—  Вы  простите  меня,  —  сказалъ  онъ,  —  въ  моемъ  см^- 
х-Ь  н^^тъ  ничего  обиднаго  для  васъ.  Это  меня  развеселила 
весна  и  ваше  молчате. 

Ледъ  былъ  еломанъ,  мы  заговорили. 

—  Я  сперва  даже  былъ  недоволенъ  вашимъ  присутств!- 
емъ,  —  сознался  онъ.  —  Хотелось  бьггь  одному.  А  потомъ 

вижу  —  че.юв'Ькъ  сидить  и  молчигь;  заинтересовало  ужъ 

русск1й-ли?  Даже  сталъ  поджидать  васъ  и  все  наблюдалъ, 
какъ  у  васъ  чтете  подвигается.  На  воздух-Ь,  въ  такую  то  по- 
году, особенно,  не  читается.  Я  все  больше  на  проходящихъ 
смотрю,  да  думаю,  Богъ  знаегь,  о  чемъ... 

Начиная  съ  этого  дня,  при  встр^чахъ,  мы  говорили  ча- 
ще. Корнетъ  Хтовъ  оказался  для  меня  очень  интереснымъ 
собес^^дникомъ. 

—  Мой  отеп^  изъ  московскихъ  заводчиковъ,  а  мать  изъ 
дворянокъ.  Самъ  я  кончилъ  Московское  Техническое,  а  пе- 
редъ  войной  въ  Гермаши  на  фабрикахъ  работалъ,  да  къ  зд-Ьш- 
ней  жизни  присматривался.  На  войн^  въ  кавалерхю  попалъ- 
сперва  от.тичился,  чингь  даже  заработалъ,  а  потом'ъг  сразу 
ЖвЪ  пули  получи.1ъ:  одну  въ  грудь  на  вылегь,  а  другую  въ 
ногу.  Лошадь  еще  примяла;  н^мцы  только  меня  изъ  -  подъ 
нея  освободили.  Рана  въ  ногу  чепуха,  немного  прихрамываю 
а  вотъ  въ  груди  что-то  нехорошо.  Домой  хочется,  ужъ  если 
помирать,  такъ  хоть  среди  своихъ. 

—  Поживете  еще!  —  сказалъ  я  ему  въ  ут^шеше. 

—  Хорошо  бы.  Ужъ  одна  жизнь  —  само  счастье.  По- 
смотрите, какъ  вокругъ  и  св1^тло,  и  тепло,  и  зелено  А  когда 
мелькнегь  мысль,  что  это,  можетъ  быть,  посл1^дняя  весна  — 
я  тогда  ничего  не  понимаю;  я  тогда  стою  близко,  близко  къ 
чему  то  страшному,  къ  безум1ю,  должно  бьггь... 

—  Вы  не  писатель,  не  художникъ,  не  ученый,  не  зна- 
менитость какая  нибудь?  —  спросилъ  онъ,  помолчавъ. 


^116  — 

—  СлужащШ  БЪ  одной  компанш,  —  отв'Ьтилъ  я. 

—  Ну  и  хорошо.  У  меня  тетка  есть  бъ  Питер-Ь,  она  лю- 
бптъ  у  себя  знаменитостей  принимать,  передовой  за  это  слы- 
вегь.  Я  у  нея  бывалъ  иногда,  бъ  качеств'!^,  племянника,  разу- 
м-Ьется.  У  меня  съ  самаго  д'Ьтства  была  мысль  о  смерти,  — 
что  долженъ  д-Ьлать  челов'Ькъ,  чтобы  встр^Ьтить  ее  съ  откры- 
тымъ  лпцомъ,  что  такое  она  пзъ  себя  представляегь?  Завелъ 
знакомство  съ  философ1ей,  а  потомъ  р'Ьшилъ  познакомитт.ся 
п  съ  лшБЫми  знаменитогтлми  —  не  обладаютъ  ли  они  ка- 
кпмъ  нибудь  секрето^гь  познатя?  Но  никакого  секрета  у  нихъ 
не  оказалось.  Они  сытно  "Ьлп,  хорошо  пили.  н^Ькоторые  занима- 
ли у  тетки  деньги,  ц'Ьловалп  ей  руку,  а,  выйдя  на  л'Ьстнпцу, 
ругали  ее  кухаркой.  Быстро  разочаровался  я  въ  нихъ. 

—  Вы  можете  представить  себ'Ь,  о  чемъ  я  теперь  часто 
думаю?  —  спроси.1ъ  меня  корнетъ  Хтовъ  въ  другой  разъ. 

—  Не  могу. 

—  О  женскомъ  вопросЬ. 

Мн-Ь  порой  кажется,  что  современная  роль  мужчины  кончи- 
лась. Теперь  женщина  легко  можеть  быть  врачемъ,  адвокато^гь, 
бухгалтеро^гь...  И  когда  я  смотрю  на  это  женское  нашесше, 
мн'Ь  кажется,  что  мужчина  отъ  чего" то  отрекся:  въ  глубин1>  в^Ь- 
ковъ  онъ  сд'Ьла.лъ  большую  черновую  работу,  а,  когда  трудъ  его 
сталъ  благодарн'^.й  и  легче,  пришла  женщина  и  выт^сняеть  его. 
Я  это  говорю  безъ  всякаго  умысла  кого  нибудь  обид'Ьть  и  пони- 
маю, что  часто  сама  жизнь  толка еть  на  это  женщину:  выйти 
замуж^ь,  обзавестись  д'!^тьмп  удается  далеко  не  всякой.  Я  лично 
врагъ  женскаго  допущешя  повсюду,  но  это  я  держу  при  себ'Ь, 
ибо  не  ув'^.ренъ  въ  непогр1>шпмостп  своего  отногаешя:  по  прав- 
д'Ь,  я  даже  не  знаю,  изъ  чего  оно  выросло.  Женской  конкуррен- 
тцЕ  я  не  боюсь,  но  думаю,  что  для  жеппщнъ  есть  своя,  особая, 
сфера  д'Ьятельности... 

Ш сколько  дней  прошло  у  насъ  почти  что  въ  молча ши.  Мы 
только  здоровались  при  встр'Ьчахъ  да  обм'Ьнивались  ничего  не. 
значущимп  словами. 

—  Вывали  вы  когда  нибудь  больны?  —  спросилъ  меня  од- 
нажды Хтовъ. 


—  117  — 

Я  сталъ  рыться  въ  воспоминашяхъ. 

—  Значить,  н^гь;  если  бы  вы  тяжело  хворали,  вы  бы,  не- 
сомненно, сохранили  воспоминаше  объ  этомъ  времени. 

БолЬзни,    обыкновенно,    называются    бичомъ    челов^че- 
скаго  рода,  и  вс^з  усил1я  медицины  направлены  на  борьбу  съ 
ними.  Но,  кром'Ь  зла,  он^^  приносятъ  и  что  то  другое.  Какъ  моя 
болезнь,  по  крайней  м:^ре.  Никогда  у  меня  не  было  такой  утон- 
ченности чувствъ.  Я  живу  теперь  словно  другою  жизнью  и  все 
вижу  въ  другпхъ  краскахъ  и  въ  другихъ  отношен1яхъ.  Вопросы 
и  вещи,  которые  раньше  казались  простыми,  вдругъ  стали  слож- 
ными; сложное  —  упростилось.  И  забавн'Ье  всего  —  это  про- 
исходить само  собой,  безъ  всякаго  учасття  моей  воли.  Надъ 
временемъ  меня  словно  нодььмаетъ  нев']^домая  сила,  и  я  могу 
далеко  видеть  впередъ  и  назадъ.  Люди  становятся  понятны  по 
звуку  голоса,  по  одному  повороту  головы.  Мне  просто  жалко  бы- 
ло бы  разстаться  съ  этой  легкостью  и  ясностью  мысли.  Въ  этомъ 
состояши  я  переживаю  снова  вопросы,  некогда  меня  тревожпв- 
ше.  Больше  всего  меня  занима.1ъ  изъ  нпхъ  —  соп;1альныц.  Кон- 
чилось это  т^мъ,  что  попалъ  въ  партш.  Первое  время  я  чув- 
ствовалъ  себя  смуп];еняььмъ  и  недостойньв1ъ  —  буржуй,  толсто- 
сумъ,  кровошецъ.  Съ  уважешемъ  я  пожималъ  руки,  черныя  огъ 
угля  и  работы,  жалъ  также  и  холодные,  липк1е  пальцы  съ  гряз- 
ными ногтялш.  И  вогь  больше  всего  мне  понравились  владель- 
цы рукъ  въ  саже  и  масле.  Много  было  среди  нихъ  честныхъ 
твердо  верпвшихъ  въ  светлое  будущее.  За  свое  дело  они  гото- 
вы были  перенести  как1я  угодно  пспытатя,  вплоть  до  смерти. 
У  нихъ  были  чрства,  какъ  у  верующаго,  который  принимаетт. 
причаспе.  Этими  чувствами  пользовались  друпе.  Эти  другте  — 
ихъ  трудно  определить.  Во-первыхъ,  —  сами  не  работавппе  съ 
работой  никакой  незнакомые;  неряшливые:  въ  спорахъ  ~  схо- 
ластика; живой  вопросъ  тонулъ  въ  прпнцппахъ.  Разносили  бур- 
жуазно. Ругали  меня.  Но  когда  кому  нибудь  надо  было  денегь 
—  присылали  записку  ко  мне.  Съ  большимъ  трудомъ  мне  уда- 
лось предупредить  покушеше  на  артельщика,  который  изъ  бан- 
ка вози.1ъ  деньги  на  нашу  фабрику  для  выплаты  рабочимъ  Ме- 


—  пе- 
ня главарь  сначала  даже  и  слушать  не  хогЬлъ;  пришлось  от- 
ступного дать,  лишь  бы  не  трога лъ  артельпщка. 

—  И  принялъ?  —  перебилъ  я. 

—  Принялъ;  онъ  потребовалъ  500,  но  сошлись  на  300  руб- 
ляхъ;  друпе  не  поддержали,  онъ  и  сдался.  Словомъ,  первыя 
впечатл^шя  были  сргбурныя.  Потомъ  является  разъ  ко  мпЬ 
одинъ,  начинаетъ  разговоръ.  Въ  ссылку  кто  то  попалъ,  помочь 
надо  было.  Поговорили,  кончили.  ЗатЬмъ  онъ  меня  спрашива- 
еть:  «Вы,  товаришъ,  безъ  предразсудковъ?»  «То-есть?»  «Да 
вогъ,  есть  одно  д1зло;  вы  помочь  можете  въ  немъ,  если  вы  ис- 
креншп  соц1алпс'гь...»  «Если  смогу,  то  помогу».  Что  же  ока- 
залось? Одинъ  изъ  моихъ  родственниковъ  въ  военномъ  мини- 
стерств-Ь  видное  м-Ьсто  занимаетъ.  А  въ  то  время  какъ  разъ 
писали  и  говорили  о  сформироваши  новьпъ  русскихъ  корпу- 
совъ  и  перевооруженш  нашей  артпллерш.  Такъ  вотъ,  надо  бы- 
ло черезъ  него  св'Ьд'Ьнхя  достать  по  этому  Д'1^1лу.  «Шгь»,  гово- 
рю, «д'Ьло  это  съ  соц1ализмомъ  ничего  обш;аго  не  им^еть  и 
шшонажемъ  заниматься  я  не  буду».  «Я  такъ  и  говорилъ,  что 
вы  съ  предразсудками  и  полагаться  на  васъ  нельзя».  БесЬда 
наша  на  томъ  и  кончилась. 

Хтовъ  замолчалъ,  перебирая  сиреневый  листочекъ  длин- 
ными и  б-блыми,  какъ  алебастръ,  пальцами.  Потомъ  онъ  на- 
чалъ  снова. 

—  Я  даже  затрудняюсь  сказать,  какой  с.тЬдъ  оставило  во 
мн^^  это  предложете.  Во  всякомъ  случа-Ь,  на  посредника  я  не 
былъ  въ  обид-Ь :  это  былъ  челов'Ькъ  съ  ур^занньпш  правами. 

Но  тотъ,  кто  его  послалъ,  не  могь  не  понимать,  что,  пре- 
давая Россш,  онъ  предаетъ  русскихъ  крестьянъ  и  рабочихъ. 
Самое  глубокое  неравенство  между  людьми  не  въ  томъ,  что 
одинъ  богатъ,  а  другой  б'Ьденъ,  а  въ  томъ,  что  одинъ  все  мо- 
жеть,  а  другому  внутри  что  то  м-Ьшаетъ,  нравственный  импе- 
ративъ,  что  ли...  Не  даромъ  иные  парпйные  этогь  императивъ 
чепухой  называють:  онъ  имъ  па  дорогЬ  къ  власти  и  ми.тлю- 
намъ  лежигь.  Попалъ  въ  нашъ  кружокъ  одинъ  адвокатт,.  Гово  - 
рунъ  замечательный;  до  того  зам15чательный,  что  совсЬмъ  за- 
гоБорилъ  одну  девицу,  молодую,  красивую  и  очень  богатую. 


—  119  — 

Та  какъ  то  опрометью  вышла  за  него  замужъ  и  долго  по  Евро- 
п^^  возила.  Миланъ  ему  показала,  Венецхю,  Парижъ  и  прочее 
тому  подобное.  И  не  зам^^тила,  какъ  въ  угар^  все  свое  состо- 
яше  на  пего  перевела.  Посл-Ь  этого  онъ  ее  и  отпусти.1Ъ,  по  од- 
ну, безъ  капнталовъ;  ихъ  онъ  себ^  оставилъ...  Рабочимъ  ура- 
ганыя  р^^чи  произносигь,  буржуазш  во  какъ  громигь.  Въ  Ниц- 
цу же  ездить  одинъ,  а  жена  за  тридцать  рублей  въ  конторе 
служитъ. 

Недели  черезъ  полторы,  мы  встр^^тились  снова  на  нашемъ 
м-Ьст^.  Хтовъ  выгляд1^лъ  еще  прозрачнее,  а  пятна  на  щекахъ 
заметно  увеличились.  Его  лихорадило,  и  въ  жаркш  солнечный 
день  онъ  сид'Ьлъ,  укрывпшсь  плэдомъ.  Я  ничего  не  могъ  ему 
сказать  ободрительнаго  и  только  сл'Ьдилъ,  какъ  на  солнц^Ь  свер- 
кали своими  воронеными  спинками  б^^логрудыя  ласточки. 

—  А  я  сегодня  получилъ  интересное  письмо  изъ  Швейца- 
рш,  —  первымъ  заговорилъ  Хтовъ:  —  почитайте-ка. 

И  онъ  вьшу.1ъ  изъ  книги  сишй  конвергь  съ  швейцарской 
маркой.  Письмо  было  написано  на  лист^  бумаги  коммерческа- 
го  размера.  Вверху  стояло:  Бернъ  и  дата.  Всего  содержашя 
письма  я  не  помню,  но  въ  памяти  осталась  фраза:  «если  вы 
об'Ьш.аетесь  принять  участ1е  въ  предпринимаемомъ  нами  изда- 
нш,  вамъ  будеть  дана  возможность  переехать  въ  Швейцарш». 
Я  прочелъ  письмо  и  пожалъ  плечами. 

—  Политическ1й  младенецъ,  —  усм1§хнулся  Хтовъ.  —  Д'Ь- 
ло  идетъ  тутъ  о  какомъ  то  журнал^^,  который  долженъ  будеть 
обслуживать  интересы,  во  всякоьгь  случа-Ь,  только  не  Россш. 
Понимаете  положен1е  —  они  знаютъ,  что  я  боленъ,  что  я  рвусь 
отсюда;  хоть  меня  и  не  любягь,  а  я  имъ  нуженъ.  Вогь  меня  и 
искушають. 

Онъ  закрылъ  глаза  и  задремалъ.  Мн^  сразу  стало  скучно. 
Я  потихоньку  ушелъ. 

Съ  того  дня  больше  Хтова  я  не  видалъ.  Онъ  не  приходилъ 
на  свое  м^сто.  Вся  эта  странная  истор1я  взбудоражила  меня, 
и  я  былъ  даже  радъ,  что  не  вижу  его.  Черезъ  несколько  дней 
мн^  кто  то  сказалъ,  что  Хтова  перевели  изъ  нашего  лагеря,  не- 


—  120  — 

известно  куда.  Все  обрывалось,  такимъ  образомъ,  между  нимъ 

и  1Ш0Й. 

Прошло  месяца  два,  я  уже  сталъ  забывать  о  немъ.  И 
вдругъ,  совс^мъ  неожиданно,  огь  него  пришло  письмо.  Оно  бы- 
ло мн-Ь  передано  однимъ  изъ  русскихъ  офицеровъ,  туберкулез- 
нымъ,  который,  какъ  оказалось,  былъ  некоторое  врезтя  вм^ст15 
съ  Хтовымъ  въ  санаторш. 

—  Теперь  онъ,  должно  быть,  ужъ  умеръ,  —  сказалъ  пере- 
давши! мн^  письмо  офицеръ,  —  хотя  онъ  и  былъ  на  особомъ 
положенш  и  лечили  его  энергично,  все  же  за  последнее  время 
онъ  таялъ,  какъ  сн1^гъ,  и  доктора  говорили,  что  спасен1я  ему 
н^тъ.  Шмецкая  фирма,  съ  которой  они  им^ли  д'Ьла,  очень  за- 
ботилась о  немъ;  ему  посылали  цв'Ьты,  провпз1ю,  шеколадъ;  онъ 
раздавалъ  все  это  другимъ,  самъ  же  почти  ничего  не  'Ьлъ.  Щ- 
лами  часами  сид'Ьлъ  на  веранде  и  грелся  на  солнц-Ь.  Когда  я 
у^зжалъ  въ  Мюнденъ,  онъ  очень  просилъ  найти  васъ  и  пере- 
дать это  письмо. 

Оставшись  одинъ,  я  вскрылъ  конверта.  Сначала  изъ  него 
выпалъ  пакетикъ  чистой  бумаги;  внутри  его  оказалось  дв'Ьсти 
марокъ.  Торопясь,  я  досталъ  самое  письмо.  Оно  было  довольно 
длинное,  написанное,  видимо,  въ  несколько  пр1емовъ.  Писалъ 
онъ  то  чернилами,  то  химическимь  карандашомъ. 

«...Ко  мн-Ь  подходятъ  больппя  минуты,  когда  не  лгугь  ни 
себ^^,  ни  другимъ.  Въ  нашу  последнюю  встр^Ьчу  вы  были  до  то- 
го сдержанны,  что  не  спросили  даже,  что  же  я  сд-блаю.  Да  я, 
кажется,  къ  тому  же  заснулъ,  а  вы  ушли.  Ночью  мн'Ь  стало 
очень  погано;  меня  отправили  въ  госпиталь,  а  оттуда  я  напи- 
салъ  знакомой  н^Ьмецкой  фирм^ ;  она  пристроила  меня  въ  хоро- 
шую санатор1ю. 

...Въ  Швейцархю  я  не  по-Ьхалъ;  я  просто  ничего  не  напи- 
салъ  имъ.  Но  думать  обо  всЬхъ  велпчинахъ,  сопряженныхъ  съ 
ней,  не  пересталъ.  У  меня  сейчасъ  н-Ьтъ  вЬры  въ  д'Ьло,  кото- 
рому я  служилъ.  Меня  за  это  облили  бы  презр^шемъ.  Но  это 
ихъ  д-^ло...  къ  тому-же  я  болепъ,  я  слабъ,  къ  слабымъ  л^е  они 
безпощадны... 


—  121  — 

...Я  пошелъ  въ  партш,  какъ  въ  церковь.  Я  над-Ьдся  пр1об- 
щиться  кь  служенш  челов'^честву.  Вместо  истины,  я  нашедъ 
тамъ  партшную  схоластику.  Вместо  свободы  —  не  только  ду- 
мать, даже  чувствовать  заставляли  но  особому.  Никакихъ  сом- 
н^нш  въ  авторитетахъ  не  допускалось.  Это  считалось  ересью; 
точь  въ  точь,  какъ  въ  первые  въка  христ1анства. 

Да,  такъ  оно  было;  впрочемъ,  не  въ  этомъ  д']^ло. 

Я  инженеръ;  въ  нашемъ  ремесле  основными  моментами  яв- 
ляются три  вещи:  фактъ,  число,  и  производящая  ихъ  сила.  Отъ 
нихъ  ничто  не  можетъ  убежать.  Даже  сама  будущая  революц1я. 
Я  представляю  себ1з:  народы  разбиваютъ  ц^пи  и  становятся 
свободными.  А  дальше?  Кто  и  какъ  будегь  производить  то,  что 
необходюю  для  ихъ  же  жизни?  Бывппе  буржуи  —  ихъ  слиш- 
комъ  мало,  бывппе  рабоше?  —  врядъ  ли:  они  пожелаютъ  пр1об- 
щиться  къ  умственной  жизни,  къ  образовашю.  Это  вполне  на- 
турально и  справедливо.  Но  кто  то  до.1женъ  же  будетъ  добы- 
вать уголь,  ткать,  мостить,  строить.  Я  хочу,  чтобы  я  ошибался. 
Но  сейчасъ  я  дохожу  до  сомн'^нш  въ  основныхъ  догматахъ  все- 
общаго  спасешя.  Узки  они.  Когда  то  узость  и  уверенность  въ 
непогрешимости  родили  инквизицш.  Множество  людей  было 
объявлено  ею  недостойными  милосерд1я.  Въ  наши  дни  парт1й- 
ные  заправилы  объявляюгь  вс^хъ,  кто  иначе  мыслить,  недо- 
стойными ихъ  снисхожден1я;  н^тъ  вины,  въ  которой  эти  другхе 
не  были  бы  виноваты. 

Истор1я  осудила  инквизиторовъ  и  оправдала  ихъ  жертвы. 
Можетъ  быть,  она  же  представитъ  въ  иномъ  свъте  «крово- 
пшцъ»  нашего  времени  и  ихъ  обвинителей... 

Земное  и  временное  уходитъ  уже  отъ  меня.  Всеобщее  спа- 
сете я  вижу  лишь  въ  широкой  двери,  черезъ  которую  могутъ 
пройти  все.  Эта  дверь  —  милосердхе.  Передъ  нимъ  примиряют- 
ся все  противоречхя.  Но  я  не  знаю,  когда  оно  станетъ  прави- 
ломъ  поведешя... 

Не  откажите  принять  при  семь  прилагаемое.  Деньги  здесь 
мне  не  нужны,  а  Вамъ  могутъ  понадобиться. 

Я  сильно  слабею.  Врядъ  ли  мы  встретимся.  Если  вы  когда 


—  122  — 


нибудь  по-дружески  вспомните  меня,  мн'Ь  оть  этого,  я  ^'б^- 
ренъ,  будетъ  легче.  Жму  руку...» 

Черезъ  нед-Ьдю  я  отъ  кого  то  узналъ,  что  Хтовъ  умеръ.  Мн-Ь 
показалось,  что  изъ  жизни  ушло  что  то  хорошее. 


ГЛАВА  X. 


Однажды,  въ  праздничный  день  мы  большой  толпой  сто- 
яли у  решетки.  Мпмо  проходили  н^мпы.  Кто  то  изъ  французовъ 
крикнулъ  Ю1ъ  что  то  врод-Ь  «за1ез  ВосИез».  Въ  отв^Ьтъ  на  это, 
одинъ  изъ  н^мцевъ  остановился,  поднялъ  палку  и  что  то  про- 
кричалъ.  Словъ  его  никто  не  могъ  разобрать,  и  пл'Ьнные  приня- 
лись смеяться  еще  больше.  Но  мн1^  въ  тон^^  кричавшаго  послы- 
шались и  угроза,  и  торжество.  Действительно,  часа  черезъ  два 
въ  лагер-Ь  уже  ходилъ  слухъ  о  какомъ  то  большомъ  прорыв-Ь, 
произведенномъ  соединенными  силами  н'Ьмцевъ  и  австршцевъ 
на  русскомъ  фронт'Ь. 

На  другой  день  газеты  сообщили,  что  на  протяженш  н^- 
сколькихъ  километровъ  орудая  были  поставлены  колесо  къ  ко- 
лесу, и  въ  теченхе  четверти  часа  было  выпущено  700  000  спа- 
рядовъ;  после  этого,  немецшя  войска,  съ  ружьями  за  спиной, 
перешли  черезъ  срытыя  русск1я  позицш. 

Русская  арм1я  стала  отступать.  Шмцы  каждый  день  при- 
водили количество  взятыхъ  орудШ,  пулеметовъ  и  людей. 

Города  и  области,  завоеванные  цЬною  непмоверньгкъ  уси- 
лШ,  переходили  снова  въ  руки  враговъ.  Но  не  это  пугало.  По 
немецкимъ  сообщетямъ  выходило,  что  у  русскихъ  нЬгв  ору- 
ж1я:  н^мцы  брали  въ  пл^нъ  роты,  вооруженный  старьош  бер- 
данками, а  то  и  просто  палками,  съ  железными  наконечника- 
ми; во  многихъ  частяхъ  бывало  больше  людей,  ч^мъ  оружия;  въ 
бою  раненые  передавали  свои  винтовки  уцелевшимъ.  Сначала 
лш  не  верили  этому;  но  то  же  самое  сообщали  и  новые  русск1е 
пленные. 


—  123  — 

Съ  тоской  следили  мы  за  отступлешемъ.  Появилось  множе- 
ство карть.  На  нихъ  булавками  отмечали  фронтъ.  Каждый  день 
приходилось  булавки  перекалывать.  Предположеше,  что  руссше 
остановятся  на  лиши  крепостей,  не  оправдалось.  Кр^^пости,  къ 
великому  огорчешго,  оказались  не  прочн'Ье  картонныхъ.  Изъ 
нихъ  я  немного  зналъ  Новотеорпевскъ ;  какъ  говорили  воен- 
ные спецхалисты,  это  была  прекрасная  кр'Ьпость.  Комеидан- 
томъ  ея  былъ  крутой  и  строг1й  генералъ.  Но  Новогеорпевскъ 
не  им^^лъ  даже  славы  долгой  и  мужественной  обороны;  вс^  за- 
пасы, которые  находились  въ  этой  кр'Ьпости,  попали  въ  руки 
н^^мцамъ  вм^стЬ  съ  комендантомъ,  генераломъ  Бобыремъ.  Изъ 
мужественныхъ  людей  молва  называла  только  одно  имя  —  пору- 
чика Малинина;  онъ  зтюрно  защищалъ  свой  фортъ.  Вытеснен- 
ный н'Ьмцами  изъ  передней  части,  онъ  поставилъ  оруд1я  въ  гор- 
ж1Ь  форта  и  оттуда  отстреливался.  По  сообщешямъ  н^медкихъ 
газетъ,  въ  Новогеоргхевск^  было  захвачено  около  1000  орудш, 
60  000  пл^нныхъ,  въ  томъ  числ-Ь  1000  офицеровъ. 

Одинъ  изъ  новогеорпевскихъ  офицеровъ,  прибывш1й  въ 
Мюнденъ,  разсказа.1ъ  такую  исторш: 

Шмцы,  обложивъ  кр'Ьпость  съ  одной  стороны,  начали  ее 
сильно  обстреливать.  Снаряды  дальнобойныхъ  орудхй  стали  за- 
летать въ  цитадель.  Тогда  генералъ  Бобырь  спешно  созвалъ  во- 
енный сов^тъ.  На  этомъ  совете  имъ  бьыъ  поставленъ  вопросъ: 
что  делать?  некоторые  спросили:  «Т.-е.,  какъ  что?»  Бобырь 
пояснилъ:  «Сдаваться  или  продолжать  борьбу?. 

Мноие  удивились  —  положеше  вовсе  не  было  такимъ  без- 
надежнымъ.  Но  Бобырь  репшлъ  за  вс^хъ: 

—  Какъ  комендантъ,  я  приказываю  сдаться... 

И  вотъ,  когда  съ  одной  стороны  крепости  гремели  оруд1я, 
изъ  цитадели  выехалъ  автомобиль  съ  несколькими  военными; 
это  были  парламентеры,  уполномоченные  комендантомъ  всту- 
пить съ  немцами  въ  переговоры  о  сдаче.  Автомобиль  направил- 
ся вдоль  Вислы;  никого  не  было  видно.  Несколько  немецкихъ 
«олдатъ,  при  виде  русскаго  автомобиля,  пустились  въ  бегство. 
Наконецъ,  автомобиль,  случайно,  наткнулся  на  немецкШ  кавале- 
р1йск1й  разъездъ.  Те  уже  начали  было  сдаваться,  когда  выяс* 


—  124  — 

нилось,  что  сдается  собственно  крепость.  Кавалеристы  ободри- 
лись п  проводили  автомобиль,  куда  сл-Ьдуеть. 

Новогеорпевскъ  былъ  сданъ,  и  много  офпцеровъ  отправи- 
лось Бъ  пл^нъ  въ  новенькпхъ  пальто,  въ  блестящпхъ  сапогахъ. 
Шкоторые  захватили  не  только  туго  набитые  чемоданы,  но  да- 
же и  самовары. 

—  Сначала  насъ  бс-Ьхъ  перевели  въ  Штральзундъ,  —  раз- 
сказывалъ  мн^^1  тогь  же  офпцеръ.  —  Въ  этомъ  лагере  съ  Бобы- 
ремъ  случилась  такая  истор1я.  Отъ  вс^хъ  пл^впыхъ  онъ  требо- 
валъ  отдан1я  чести.  Выходить  онъ  разъ  на  дворъ,  а  тамъ  на 
скамейк'Ь  сидитъ  какой  то  поручпкъ.  На  генерала  никакого  вни- 
машя.  Бобырь  къ  нему: 

—  Почему  вы  чести  мн1^  не  отдаете,  видите,  что  я  гене- 
ралъ? 

А  тотъ  отв-Ьчаегь: 

—  Я  такимъ  генераламъ,  которые  кр'Ьпостп  сдаюгь,  чести 
не  отдаю. 

Посл'Ь  Новогеорг1евска,  падете  Ковно  и  Гродно  насъ  уже 

не  удивило.  И,  все-таки,  эти  тяжелыя  переживан1я  не  подавили 

у  насъ  надежды  на  лучшее  будущее.  Была  в'Ьра  въ  Россио,  въ 

ея  силы.  Никто  пзъ  насъ  не  смотр'Ьлъ  на  эти  неудачи,  какъ  на 

окончательныя. 

Пока  развивались  эти  событш,  внутри  лагеря  между  памп 
и  комендатурой  пошли  больштя  трешя.  Поводомъ  къ  нимъ  по- 
служила прибыль,  полученная  кухней  и  кантиной.  Несмотря  на 
расходы  по  оборудованш,  посл^  2-хъ  м-Ьсячнаго  хозяйнпчанхя 
пл^^нныхъ  получилась  эконом1я  въ  5000  марокъ.  Возникъ  воп- 
росъ,  кто  пм^етъ  право  на  эти  деньги.  Мы  считали,  что  он-Ь 
принадлежать  намъ;  но  комендатура  р'Ьшпла,  что  деньги  —  ея. 

Боясь,  что  эта  прибыль  пойдетъ  па  как1я  нибудь  военныя 
ц'Ьли,  и  не  л{елая  очутиться  въ  роли  невольньгхъ  гермапскпхъ 
союзниковъ,  русск1е  вышли  пзъ  состава  всЬхъ  комиссШ. 

Миновали  прекрасные  дни  Аранжуеца !  На  к^^Н'Ь  и  въ  кап. 
тин'Ь  наступило  межд}Т],арств1е.  Кто  тамъ  правилъ  —  трудно  бы- 
ло сказать;  не  то  союзники,  не  то  п1змцы.  Но  перемена  сразу 
же  сказалась  на  количеств-Ь  и  качеств^Ь  пищи.  Наглядкымъ 


— 126-— 

прим^Ьромъ  была  рыба.  Вм'Ьсто  ц-^лой,  намъ  стали  давать  по 
половин^^  на  челов'Ька;  часто  у  этихъ  половинъ  недоставало  са- 
мыхъ  лучшпхъ  частей;  зат^§]\1ъ  съ'Ьхалп  на  еще  меньшая  доли. 
Въ  заключеше  на  столъ,  гд'Ь  сид^^ло  14  челов'Ьк.ъ,  стали  пода- 
вать всего  лишь  дв'Ь  маленькхя  рыбки.  Количество  картофеля, 
риса,  макаронъ  также  р^зко  уменьшилось.  Не  мало  было  ска^ 
зано  нами  горькихъ  словъ  по  адресу  т'Ьхъ,  кто  правплъ  кухней. 
Но  это  д^^лу  не  помогало,  мы  стали  голодать.  Объяснялось  ухуд- 
шен1е  стола  безхозяпсгвенностью  и  повальньпгь  воровствомъ. 

—  Кто-жъ  теперь  на  кухн'Ь  не  тащигъ !  —  говорилъ  намъ 
ГрпгорШ.  —  Да,  почитай,  что,  всЬ,  кто  тамъ  работаютъ.  Этоть 
толстый  н'ЬмецкШ  унтеръ  -  офидеръ,  что  на  кухн-Ь  сидитъ,  вся- 
кШ  вечеръ  по.лный  м^зшокъ  домой  уносить;  а  чего  у  пего  та^гь 
н-Ьты  и  рыба,  и  мясо,  и  макароны,  и  рисъ.  Нотомъ,  полагается 
на  столъ,  скажемъ,  10-15  рыбъ,  по  числу  "Ьдоковъ.  Вдругъ  явля- 
ется какой  нибудь  н^^мецъ  и  забираегь  себ-Ь  2-3  1птукп,  за  нимъ 
другой;  французъ-поваръ  тоже  береты  «это  я  для  своихъ  сфи- 
цероБЪ». 

Д'Ьйствительно,  спускаясь  съ  лестницы,  я  часто  встр-З&чалъ 
французовъ  поваровъ,  тащившихъ  миски  съ  рыбой  и  картофе- 
лемъ  своимъ  офицерамъ.  Кром^^  того,  у  нихъ  на  кухн'Ь  можно 
было  купить  жареную  рыбу  по  марк'6  за  пггуку. 

Словолгь,  наступившШ  порядокъ  вепрей  былъ  хорошъ  для 
вс^^хъ,  исключая  насъ.  Двухъ-м-Ьсячный  опытъ  ведешя  хозяй- 
ства русскими  показалъ  въ  нихъ  большой  запасъ  обш;ественно- 
сти:  д1ло  велось  не  только  ум^Ьло,  но  и  въ  высшей  степени  че- 
стно. Никто  изъ  т'Ьхъ,  кто  гот'Ьлъ  нравственное  право  на  воз- 
награжденше  за  свой  трудъ,  не  посягнулъ  въ  какой  бы  то  ни 
было  форм^^  на  обп1;ее  достояше.  Свое  удовлетвореше  работав- 
ш1е  находили  въ  сознанш,  что  они  исполняютъ  нужное  для 
всЬхъ  д'Ьло. 

И  не  посп-Ьшили  ли  они  черезчуръ,  уйдя  и  оставивъ  его? 
Прибыль  можно  бьшо  бы  пожертвовать,  въ  конц-Ь  концовъ,  н-Ьм- 
цазгь.  Зато  не  одна  человеческая  жизнь  была  бы  спасена  отх 
туберкулеза  и  обгцаго  истоп1;ен1я. 

Въ  августе  у  насъ  появилась  сестра  Оржевская.  Изъ  га- 


—  126  — 

зегь  мы  уже  знали,  что,  по  взаимному  соглашенио  между  Гер- 
машей  и  Росс1ей,  каждая  страна  отправляетъ  въ  другую  от- 
рядъ  своих7>  сестеръ  милосерд1я  для  осмотра  лагерей  военно  ■ 
пл-Ьнныхъ.  Шмцы  готовились  къ  ея  пр^-Ьзду  усиленной  чисткой, 
а  мы  заготовили  громадный  сборнпкъ  жалобъ.  Наши  фотогра- 
фы зарядили  СБОИ  аппараты  и  караулили  моменть  ея  прпбыт1я. 
И  вотъ,  въ  одинъ  ясный,  августовсшй  день,  около  лагеря  оста- 
новилась коляска,  сначала  оттуда  посьшались  н^^мепк^е  офи- 
церы, а  потомъ  вышла  женщпна  въ  костюм-Ь  русской  сестры 
милосерд1я.  Это  была  сестра  Оржевская.  Зап^елкали  аппараты, 
весь  лагерь  пришелъ  въ  движен1е.  Всяк1й  спЬшилъ  взглянуть  на 
челов-Ька,  недавно  ирх-Ьхавшаго  пзъ  Россш.  Сначала  она  зашла 
въ  комендатуру,  гд'Ь  пробыла  н'Ькоторое  время,  в^^роятно  предъ- 
являя свои  документы.  Передъ  дверью,  изъ  которой  она  должна 
была  показаться,  собралась  толпа,  всЬ  были  взволнованы;  прут- 
ка ли,  рид-бть  русскую  женщину,  да  еще  свободную.  Дверь  от- 
крылась; у  меня  пшбко  застучало  сердпе.  Она  сказала  налгь 
несколько  словъ  и  передала  прив'Ьтъ  отъ  Императрицы.  Во  вре- 
мя р-Ьчи,  ея  голосъ  дрожа.лъ;  дрожалъ  онъ  и  у  того,  кто  ей  от- 
в'Ьчалъ.  ЗагЬмъ  она  кого  то  обнимала,  кого  то  ц-бловала;  всЬ 
тянулись  приложиться  къ  ея  рук'Ь.  Она  прошла  по  всему  лаге- 
рю, побывала  въ  саду;  ей  показали  черепаху,  наши  комнаты; 
подивилась  она,  какъ  мы  смогли  изъ  пустяковъ  такъ  красиво  уб- 
рать напш  жилища ;  потомъ  наши  старппе  забрали  ее  на  свою 
половину;  тамъ,  съ  документа^пт  въ  рукахъ,  изложили  ей  налги 
нужды  и  горести,  не  забыли  и  солдатъ. 

—  Мы  еще  живе^гь  въ  сравните.льно  сносиыхъ  услов1яхъ, 
но  наши  солдаты  1Уфуть,  какъ  мухи.  Это  не  пл-Ьиные,  а  муче- 
ники, —  говорили  ей. 

Сестра  все  об-Ьщала  доложить  Императрице^.  О  военномъ 
положеши  она  отказалась  говорить,  связанная  слово^гь,  но  пе- 
редала, что  былъ  д-Ьйствительно  моменть.  когда  войскъ  на 
фронгЬ  было  очень  мало.  О  само^п^-же  интересномъ  для  насъ 
—  сколько  на1Угь  придется  еще  просид'Ьть,  она  знала  'столько- 
же,  ско.т1ько  и  1УГЫ.  Подъ  вечеръ  она  у^^хала  въ  Кассе.ль. 

Ея  ирх-^здь  собственно  ничего   опред'Ьленнаго  не  далъ. 


—  127  — 

Вудегь-ли  од1^лано  что-нибудь  для  пл-Ьиныть  въ  смысл-Ь  снаб- 
жешя  ихъ  пищей  и  одеждой,  такъ  и  осталось  невыясненнымъ. 
Съ  сестрой  Оржевской  прибыло  въ  Гермашю  еще  н'Ьсколь- 
ко  другихъ  сестеръ  для  осмотра  лагерей.  Прибыт1е  сестеръ 
вызвало  среди  пл'Ьнныхъ  много  толковъ.  Вотъ  разсказъ  офи- 
цера изъ  лагеря  Гютерсло: 

—  ГГрх'Ьхала  къ  намъ  русская  сестра  графиня  X.,  женщи- 
на молодая,  красивая.  Заговорилась  она  со  встр-Ьчными  фран- 
цузами и  англи^шнами,  и  о  насъ  совсЬ^гь  забыла.  А  когда 
пришла  пора  у^Ьзжать  изъ  лагеря,  она  къ  намъ  обратилась: 
«ну-съ,  го1спода,  что-же  отъ  васъ  передать  въ  Россш?». 

Въ  какомъ-то  лагер'Ь  д'Ьло  было  еще  проще,  какъ  сооб- 
щилъ  переведенный  оттуда  офицеръ: 

—  Йрх-Ьхала  сестра.  ВсЬ  бросились  къ  ней,  стали  жало- 
ваться —  обращеше  грубое,  пища  плохая.  А  она  въ  отв'Ьтъ: 
«не  забывайте,  господа,  что  вы  въ  пл-Ьну,  а  не  дома». 

—  Просто  послали  сестеръ  въ  Германш  посмотр'Ьт'ь,  что 
читають  пл^^нные  и  каково  ихъ  настроеше,  —  заключилъ  Сала- 
мата, полоща  банку  изъ  подъ  консервированнаго  молока. 

И  это  думалъ  не  онъ  одинъ. 

Махнувъ  рукой  на  помощь  русскаго  правительства  и  на- 
писавъ  еще  разъ  домой  съ  напоминашемъ  о  посылкахъ.  боль- 
шинство пл1§нныхъ  погрузилось  съ  головой  въ  занятая.  Прибли- 
жалась осень,  впереди  бьыа  зима,  а  конца  войны  такъ  и  не 
предвид'Ьлось.  Па  душ-Ь  становилось  очень  тоскливо,  налетали 
порой  сЬрыя,  безотрадный,  какъ  осентя  вороны,  мысли . . . 
Огь  нихъ  тоже  искали  спасен1я  въ  заняияхъ. 

При  новомъ  коменданте  въ  лагер-Ь  появилось  пиво  и 
красное  вино.  Прежде  ч-Ьмъ  допустить  продажу  того  и  друго- 
го, фонъ-Визе  сов-Ьщался  съ  нашими  представителями.  Но  т-Ь 
его  ув-Ьрили,  что  никакого  зла  оть  этого  не  будеть;  продажа 
была  разр-Ьшена. 

Всего  у^йренн-Ье  пользовались  этимъ  разр-Ьшетемъ  фран- 
цузы, они  пили  только  за  об^^до1\гь  и  за  ужиномъ.  Центральное 
положеше  въ  этовгь  отношенш  заняли  англичане  и  самое  край- 
нее —  рубсте.  Въ  нашей  ко^шатЬ  большими  поклонниками 


—  128  — 

«сштритпзма»  оказались  катштанъ  Нпкулптовъ  и  Максиш^гть 
съ  Василъичемъ. 

Капптану  Нпкулптову  было  около  сорока  л^^тъ;  онъ  былъ 
худой,  какъ  сухарь;  лпцо  его,  несмотря  на  краспвыя  черты, 
своими  морщинами  и  цб'Ьт01\гь  напоминало  печеное  яблоко.  На 
вн'Ьпгность  свою  онъ  мало  обрап1;а.лъ  внимангя,  ходилъ  небри- 
тьвгь.  въ  туф.ляхъ,  безъ  кителя  и  фуражки:  гатаны  подвязы- 
валъ  старьвгь  ремепгео:мъ.  У  него  была  особенность  —  на 
вс.якШ  вопросъ  онъ  отв'Ьчалъ  съ  откровенностью,  которая  од- 
нихъ  смешила,  а  другихъ  пугала.  О  себ-Ь,  о  своей  жизни  и 
служб'!^  въ  полку  онъ  говорилъ  безъ  утайки,  не  скрывалъ  и 
тЬхъ  зам-ЬчанШ,  который  часто  д1;ла.лись  е^гу. 

—  Все  водочка  виновата;  посл^^  инспектор скихъ  смот- 
ровъ  я  всегда  нагоняй  получа.лъ;  если  бы  не  брать,  меня  бы 
со  службы  давно  уволили,  —  говорилъ  спокойно  Никулитовъ, 

—  онъ  похлопочетъ.  меня  и  оставить. 

—  Но,  что  бы  вы  ста.ли  д-Ьлать?  У  васъ  жена,  ребенокъ? 

—  спрапптвали  слушатели. 

—  А  я  не  знаю.  Ноше.11ъ  бы  въ  плотники,  въ  красильщи- 
ки, наптелъ  бы  какую  нибудь  работу. 

Д'^^пствительно,  обьтчныя  лгодск1Я  заботы,  страхъ  передъ 
выспшми,  боязнь  зам'Ьчатй,  1\гысли  о  пОБЬПпенш,  о  будуще^гь, 
Д.ЛЯ  него  не  существовали.  Трудно  было  понять,  кто  онъ  —  фи- 
лософъ,  пли  черезчуръ  безпечный  челов'Ькъ. 

Женатъ  онъ  былъ  на  шведк'Ь. 

ТТртот)1я  его  женитьбы,  разсказанная  гогъ  самтгь,  ходи- 
ла по  всему  лагерю.  Я  не  знаю  этой  исторш,  на  мою  просьбу 
разсказать  ее,  мн-Ь  отв1?чали  см^'.хо^гь  и  слова^га:  —  «пусть 
онъ  самъ  вамъ  разскажеть».  Говорили  еще,  что  священникъ, 
Б'!;нчавшШ  капитана,  сказалъ  ему:  —  «много  свадебъ  я  ви- 
д^Ьлъ,  а  такой,  какъ  ваша  —  никогда». 

Оловомъ,  опъ  кажется  готовъ  былъ  отв-^тить  на  саш>тй  ин- 
тимный вопросъ.  и,  все-таки,  съ  ппмъ  никто  не  переходилъ 
изв'Ьстшяхъ  границъ.  Въ  нелгь  было  что-то  глубоко-наивное, 
д1^>т'ски-чистое  и  до  крайности  беззащитное.  И  это  обезоружи- 
вало всЬхъ. 


—  129  — 

Жена  видимо  любила  его  и  заботилась  о  немъ;  онъ  ча- 
сто получалъ  отъ  нея  письма,  денежные  переводы,  посылки 
съ  продуктами  и  б^льемъ.  Прислала  она  ему  и  свою  фотогра- 
фическую карточку.  Съ  нея  смотр-бла  милая,  св-^тлоокая  шве- 
дочка,  вндшую,  такая  же  беззап1;итная,  какъ  и  ея  сунругь.  И, 
глядя  на  нее,  мы  невольно  думали,  какъ  она  може^гъ  жить  съ 
такимъ  мужемъ. 

Въ  жаркую  л'Ьтнюю  ночь,  когда  мы  лежали,  томясь  отъ 
зноя,  вдругъ  по  всей  комнате  разносился  невыносимо-против- 
ный запахъ.  Мы  уже  знали,  что  это  капитанъ  Никулитовъ 
снимаетъ  носки.  Онъ  ихъ  не  м^Ьнялъ  и  не  мылъ  ногъ. 

—  Опять  понесло,  раздавались  въ  темнотЬ  голоса,  ды- 
шать нельзя. 

—  У  кого  так1я  пр'Ьлыя  копыта,  спраншвалъ  Василичъ, 
прекрасно  зная,  отъ  кого  исходить  запахъ. 

—  Спираль  ядовитая,  подтверждалъ  Максъ,  ласточки  да- 
же гн-^здо  подъ  нашимъ  окномъ  бросили. 

Но  Никулитовъ  былъ  склоненъ  вид'Ьть  только  см^^шную 
сторону  вещей. 

—  Капитанъ,  спраншвалъ  его  Антоничевъ,  вы  и  въ  Рос-- 
сш  такъ  пахли? 

—  А  что?   весело  отзывался  Никулитовъ. 

—  Да  какъ  вы  къ  желЪ  могли  подойти.  Отъ  вапшхъ  ногъ 
такъ  несетъ,  что  меня  тошнить. 

—  Копытцемъ,  копытцемъ  несегь,  восторгался  капитанъ. 
Жена-то  знала  это  и  всегда  за  мной  съ  тазомъ  воды  ходила. 

И  не  то,  чтобы  у  него  не  хватало  б^^лья,  —  б'Ьлья  капи- 
танъ им'Ь.лъ  много;  по,  получивъ  посылку,  онъ  Быбира.1Ъ  изъ 
нея  все  съ-Ьстное,  а  остальное  сваливалъ  въ  шкафикъ  и  больше 
уже  имъ  не  интересовался. 

Онъ  любилъ  рисовать  и  д-Ьлалъ  много  рисунковъ  па- 
стелью. Вс'Ь  свои  лишн1я  деньги  капитанъ  первое  время  тра- 
тилъ  на  карандаши,  краски,  уголь,  картонъ,  полотно.  Его  ри- 
сунки, какъ  и  онъ  самъ,  ч-^мъ-то  поражали.  Въ  нихъ  было 
что-то  новое,  интересное,  что  невольнно  останав.тивало  взглядъ. 
Онъ  располагался,  обыкновенно,  у  какого-нибудь  окна  и  за- 


—  130  — 

рпсовывалъ  хоть  видъ,  который  передъ  ннмъ  открывался.  Или 
уходилъ  въ  садъ.  Законченныя  картины  онъ  складывалъ  у 
сгЬшш.  за  кроватью,  гд-Ь  валялись  старые  сапоги  и  грязное 
б'Ьлье.  Когда  ему  становилось  скучно,  онъ  вынималъ  свои  про- 
пзведен1я  и  разсматрпвалъ  пхъ. 

И  Боть,  появились  въ  лагер^Ь  вино  и  пиво.  Они  разбуди- 
ли дремавптаго  внутри  капитана  алкоголика.  Этоп^  алкого- 
лпкъ  ежедневно  требовалъ  бутылки  дв'Ь  -  три  пива  и  столько 
лее  вина  на  «загладку».  Противиться  этому  требоватю  капи- 
танъ  не  могъ.  На  «пивишко  и  винишко»,  какъ  онъ  ласкатель- 
но выражался,  пошли  сперва  остатки  жалованья;  ихъ  хвати- 
ло не  надолго.  Тогда  Никулитовъ  сталъ  распродавать  прислан- 
ное ему  женой  б-Ьлье.  Покончпвъ  съ  б^Ьльемъ,  онъ  вынулъ  изъ- 
за  изголовья  свои  запыленныя  произведен1я  и  вытеръ  ихъ 
грязньвгь  платкомъ ;  подтянръ  потуже  ремень  па  штанахъ,  онъ 
взялъ  картины  подъ  мышку  и  куда-то  ушелъ.  Пропадалъ  онъ 
съ  по.лъ-часа;  вернулся  дово.тьный  н  радостный. 

—  Продалъ  одну  картину  какому-то  французу  за  5  ма- 
рокъ,  объявилъ  намъ  Никулитовъ. 

—  Какъ  же  вамъ  удалось  продать?  спроси.тъ  его  Антопи- 
чевъ,  собрате  капитана  по  искусству. 

—  Очень  просто.  Выптелъ  въ  корридоръ,  вижу  французъ 
стоить.  Я  ему:  «Мопзтеиг,  уоиГег-уопз  ас11е1ег  ип  1аЫеаи?» 

Онъ  отказался.  Я  тогда  по  комнатамъ  пошелъ.  Въ  первыгь 
двухъ  никто  не  взялъ,  а  въ  третьей  —  купили. 

У  Никулитова  не  только  покупали,  но  ему  и  заказывали 
картины,  особенно  французы.  Нравились,  видно,  имъ  его  па- 
стели, не  думаю,  чтобы  это  была  простая  благотворительность. 

Получивъ  заказъ,  Никулитовъ  воорул:ался  карандашами 
и  погружался  въ  работу.  Въ  эти  моменты  б1^съ  алкоголя  те- 
рялъ  надъ  нимъ  силу.  Но  когда  заказъ  уже  былъ  готовъ, 
б'Ьсъ  снова  овлад^'.валъ  капитанской  душой.  Съ  заработанны- 
ми денъгазга  Никулитовъ  немедленно  отправлялся  въ  канти- 
ну.  Оттуда  онъ  возвращался,  позванивая  бутылками,  въ  вели- 
кол'ЬпнМшемъ  настроети  духа. 

Въ  противоположность  многимъ  пьющимъ,  капитанъ  Ни- 


—  131  — 

кулитовъ  никогда  не  искалъ  коьшанш,  довольствуясь  свопмъ 
собственнымъ  обществомъ.  Онъ  также  не  про!Снлъ  взаймы  де- 
негъ.  да,  в'Ьроятно,  ему  все  равпо'  и  не  далп  бы. 

Капитанъ  Никулптовъ  предпочпталъ  ппть  не  пзъ  буты- 
локъ,  а  нзъ  графинчика.  Для  этой  ц'Ьли  гогь  была  пршбр'Ьте- 
на  соотв'Ьтс'йующая,  довольно  объемистал,  «сосудинка».  Спер- 
ва онъ  ее  наполнялъ  нивомъ,  а  когда  ниво  перекочевывало  ъъ 
капитансшй  желудокъ  —  впномъ.  «Сосудпнка»  ставилась  на 
стулъ,  стулъ  придвигался  къ  кровати,  на  ней  же  устраивался  и 
самъ  капитанъ.  ЗагЬмъ,  не  сп'^ша,  опъ  налнвалъ  первый  ста- 
канчикъ  и  потихоньку,  съ  чувствомъ  выппвалъ  его.  Вытеревъ 
ротъ  оборотной  стороной  ладони,  капитанъ  бралъ  мандолину. 

Она  тихо  начинала  звен'Ьть  подъ  его  руками;  звуки  были 
н1зжные,  ясные.  Они  несмело  расходились  по  комнагЬ,  каждый 
мигъ  будто  готовые  скрыться.  Съ  удивительной  тонкостью  и 
изяществомъ  передавали  они  всЬ  переживатя  и  настроетя 
души;  грусть  выходила  ов'Ьянной  далекой  надеждой  на  что  то 
свИжое,  а  въ  радости  слышались  щемяпця  нотки.  Иногда,  не- 
ожиданно раздавался  ликующШ  аккордъ,  и  тутъ  же,  чуть  ус- 
п^^въ  замереть,  звуки  снова  стаповились  застенчивыми  и  роб- 
кими, какъ  д'Ьти  при  вид-Ь  чужого. 

Играя,  капитанъ  смотр^^лъ  куда  то  вдаль.  Лицо  его  св-Ь- 
ж-Ьло,  глаза  д'Ьлались  ясными,  онъ  весь  молод^Ьлъ.  Мы  отрыва- 
лись 01Ъ  занятШ  и  слушали  игру  Никулитова.  И  когда  онъ  не- 
рестава.тгъ  играть,  становилось  с^ро  и  скучно. 

И  нельзя  было  понять,  какой  же  челов'Ькъ  въ  немъ  явля- 
ется настоящимъ  —  тоть  ли,  у  кого  такъ  звенятъ  струны,  или 
другой  —  неопрятньгй,  скверно  -  пахнущШ. 

Кром'Ь  капитана  Ник^митова,  у  насъ  въ  комнатЬ  большой 
приверженностью  къ  напиткамъ  отличались,  какъ  я  уже  ска- 
залъ,  Максъ  и  Мпхайловъ.  Но  эта  нстор1я  была  совс^мъ  дру- 
гого характера.  Они  были  люди  общительные  и  разговорчивые. 
Выпивали  они  всегда  вм^ст^  и,  выпивая,  обсуждали  прошлое, 
настоящее  и  будущее  со  вс^5хъ  точекъ  зр^шя. 

Делились  воспомпнан1ями  о  слз'Жб'1,  о  воин'Ь,  объ  лзоби- 
лш  плодовъ  и  напитковъ  въ  петроградскихъ  ресторанахъ. 


—  132-— 

НпЕУлитову  достаточно  было  для  прпведешя  себя  въ  рай- 
ское состоян1е  пяти  марокъ ;  Максу  и  Михайлову,  какъ  лгодямъ 
бол-Ье  молодьв1ъ  п  сильнымъ,  зарядъ  требовался  большхй.  Но 
денегъ,  какъ  и  мы  ж^>,  опп  пм1.ли  мало.  И  все-таки  въ  течеп1е 
н^сколькихъ  ы'Ьсяцевъ,  почти  каждый  день,  они  умудрялись 
достигать  райскаго  градуса.  Никто  не  поппмалъ,  откуда  они 
достаютъ  деньги.  На  въ  русской  жизни  есть  одно  странное  яв- 
лен1е  —  гораздо  легче  находятся  деньги  на  выпивку.  ч-Ьмъ  на 
хл-Ьбъ. 

Сначала  они  пили  на  свои  собственныя  средства  и  даже 
угощали  лип;ь,  особо  именитыхъ,  «случайно»  зашедшихъ  къ 
ннмъ  на  пиршество.  РГогда  этотъ  источнпкъ  высохъ,  они  обра- 
тились къ  кредит)^  Ихъ  знали,  они  пользовались  изв'Ьстнымъ 
уваженлемъ,  и  сначала  имъ  охотно  давали.  Но  хронический  не- 
платежъ  по  своимъ  обязательствамъ  лишилъ  ихъ  общественна- 
го  дов'Ьр1я.  Стали  продаваться  веп^п  —  бЪлъе.  кое  какое  пла- 
тье, обувь.  У  Михайлова.  вм-Ьсто  сапогъ,  на  ногахъ  оказались 
длинныя,  какъ  лыжи,  старыя  туфли;  у  Макса  —  чьи-то  пор- 
ванные и  покоробивш1еся  штиблеты. 

Сидя  за  своимъ  столикомъ,  я  иногда  слышалъ  отрывки 
ихъ  разговороБъ, 

—  Ты,  Максимычъ,  знаешь,  былъ  на  Петроградской  сто- 
рон^Ь  одинъ  такой  уютный  ресторанчикъ.  На  окнахъ  запав-Ь- 
сочки  б-бленьк^я,  столики  малепькхе,  аккуратные;  хоть  не  хо- 
чепп>,  а  пива  непрем'Ьнно  спросшпь,  —  вспоминалъ  Михайловъ. 

—  А  у  насъ  по  близости  пивная  была,  громадная,  какъ 
двореп^;  тамъ  бутылки  'СЪ  кружками  приносили.  Выпьешь  — 
бутылку  унесуть,  а  кружокъ  оставятъ.  Прпшли  мы  разъ  туда 
вдвоемъ,  съ  «мухой»  уже,  пиво  начали  пить.  Ну,  пьемъ,  бу- 
тылки забираютъ,  кружки  оставляютъ.  Нотомъ  давай  мы  круж- 
ки ахи  считать.  Такъ,  что-жъ  ты  думаешь,  Василичъ?  Не  мо- 
гли. Все  по  разному  получается:  у  меня  12,  а  у  другого  14. 

—  Какъ  это  такъ?  спросилъ  Михайловъ;  двоиться  на- 
чало? 

—  Въ  тоъгь  то  и  д1^>ло,  что  п^^ть;  другой  то,  оказывается, 
ДБ"!  пепе.11ьницы  присчитьгвалъ... 


—  133  — 

—  Вываеть,  что  нельзя  разгляд^^ть.  Я  въ  одномъ  ресто- 
ран'Ь  кашнэ  на  стол^^  забылъ,  а  салфеткой  шею  повязалъ, 
сказалъ  Михайловъ. 

—  Василичъ,  продолжалъ  Максъ,  откупоривая  вино.  Ну, 
разв^  ты  сталъ  бы  ппть  въ  Россш  такую  гадость? 

—  В'Ьрно,  что  гадость.  Не  вино,  а  самый  настоягцШ  бле- 
вантинъ. 

Вино,  д^^йствительно,  это  назваше  оправдывало.  Стояло 
только  капельку  перехватить,  какъ  получалось  то  д-Ьйст^хе,  от- 
куда оно  и  получило  свое  назван1е.  Посл^дств1я  неумеренно- 
сти бывали  иногда  настолько  неожиданны  п  скоропалитель-^ 
ны,  что  часто  пострадавшш  не  усп^валъ  сойти  въ  уборную  п 
оставлялъ  гд^Ь-нибудь  въ  корридор-Ь  или  на  лЬстниц']^  то,  чего 
желудокъ  не  лселалъ  принимать. 

Разъ,  спускаясь  съ  Максомъ  по  л'Ьстниц^з,  мы  увид'блп 
большой  овалъ  пзъ  пролптаго  такимъ  образомъ  вина.  Въ  этомъ- 
же  овал^Ь  лежали  совершенно  ц^лые  кусочки  сала  и  колбасы. 

—  Не  донесъ  кто-то,  отнесся  сочувственно  Максъ,  должно 
быть  русскш,  по  колбасЬ  видать:  настояш,ая  московская  коп- 
ченая. 

А  иногда  и  самому  Максу  и  Михайлову  приходилось  спу- 
скаться внизъ  съ  большой  скоростью. 

Какъ  я  сказалъ,  подвыпивши,  они  вели  задушевные  раз- 
говоры. 

—  Вотъ  языки  стали  зубрить,  философ ствовалъ  Михай- 
ловъ, и  пусть  жхъ  зубрятъ,  мешать  я  имъ  не  буду.  Но  толь- 
ко не  сочувствую  я  этому. 

—  Тебе,  Василичъ,  и  зубрить  ихъ  незач^мъ:  ты  и  такъ 
ихъ  знаешь,  говорилъ  Максъ. 

Михайловъ,  котораго  всЬ  называли  просто  «Василичъ», 
воспитывался  въ  Реформатскомъ  училище,  а  высшее  коммер- 
ческое образован1е  дополнялъ  въ  Гермаши  и  Англш.  Языки 
онъ  зналъ  хорошо. 

—  Обидно,  Максимычъ.  Думаютъ,  что  въ  Европе  одна 
малина  со  сливка^ш.  СовсЬмъ  это  не  такъ. 

—  Больше  говорятъ  про  нее  хорошаго,  чтобы  насъ  уро- 


—  134  — 

нить,  а  вс'Ь  такъ  и  л^зугь  въ  Россш,  и  чего  л'Ьзуть?  резонер- 
ствовалъ  Максъ. 

—  Намъ  все  время  Европой  въ  глаза  тычуть.  Какой-либо 
<!Опливый  ученикъ,  а  у/къ  орегь:  «Росс1я  страна  дикая,  не- 
культурная, безъ  паспортовъ  и  ездить  нельзя».  Въ  Европ'Ь, 
то^шо,  паспортовъ  не  спрашпваютъ,  но  только  тамъ  полпцш 
не  въ  прим'1^ръ  больше,  и  она  всякШ  твой  шагъ  знаегь.  По- 
ка ты  никому  не  м-Ьшаешь,  и  она  къ  теб^Ь  не  вяжется.  А  слу- 
чись что-нибудь  такое,  спросять  у  тебя  имя  и  фамил1ю  — 
скалш-ка  что-нибудь  не  такъ  ! . .  Со  дна  морского  достанугь. 
У  насъ  городовой  коснуться  не  моги  меня;  а  тугь  у  кал:даго 
наручники  есть;  схватить  тебя  и  браслеты  сейчасъ  же  од'Ь- 
нетъ.  А  разъ  тебя  взяли  —  сопротивляться  не  моги.  У  насъ 
далъ  полицейскому  въ  физ1оном1ю  —  ну,  м^^сяцъ  высидки.  А 
туть  —  за  это  года  два-три  тюрьмы. 

—  Я  тоже  вижу,  не  все  русское  ужъ  такъ  плохо.  У  яасъ, 
наприм^ръ,  автомобили  БалтШскаго  завода  —  прекрасныя 
машины.  Тяжеловаты  правда,  но  ужъ  зато  какой  прочности!.. 
А  взять  н15мецкое  производство,  ихн1я  шрапнели  что  -  ли. 
Рвутся  высоко,  стаканъ  ^;асто  ра;;.;ета<^.тся,  д1зй:т]Ля  большо- 
го н^тъ;  больше  пугаегь,  и  беругъ  только  количествомъ.  А  ко- 
гда меня  взяли  въ  плънъ,  такъ  наша-же  артиллер1я  обстр'Ьляла 
насъ.  Горячка  была:  стр^ляютъ  м-Ьтко,  шрапнель  рвется  низ- 
ко, стаканъ  то  у  нашей  ста.тыюй,  точеный,  не  разлетается: 
какъ  дастъ,  такъ  Д}тпа  въ  пятки  уходить.  Далеко  немецкой 
до  нашей.  Возьми  ты  потомъ  ихъ  сахаръ;  разв'Ь  его  можно 
сравнить  съ  нашимъ  рафинадомъ.  Я  въ  этихъ  шта^а^:ъ  боль- 
ше года  хожу,  —  а  ужъ  въ  какихъ  перед'Ьлкахъ  они  ни  были, 
апглШскш  товаръ  не  выдержалъ-бы,  а  нашъ,  ничего  —  дер- 
житъ. 

—  Выпьемъ  за  твои  штаны,  Максимычъ! 
— •  Выпье1угь,  Василичъ. 

Наливали  и  выпивали. 

—  Да,  Максимычъ,  русск1е  всЬмъ  языкамъ  учатся,  а  рус- 
скому —  никто.  Даже  и  тЬ,  кто  знаегь-то  его,  и  тЬ  не  же- 
лаюгь  говорить  на  пемъ.  Дала  мн^Ь  наша  фирма  одпнъ  |'азъ 


—  135  — 

поручеше  къ  одному  лицу  съездить,  по  торговому  д-Ьлу  зна- 
читъ.  Ну-съ  пр11>халъ,  карточку  далъ:  Михайловъ  и  прочее  ,по 
д^лу.  Лакей  говорить  по-польски:  «обождите».  Жду.  Потомъ 
приходить  и  спрашиваетч.:  «панъ  справляется,  по  какому  д-^^- 
лу»;  я  ему  говорю  —  «по  важному,  отъ  нашей  фирмы».  Ми- 
нуть черезъ  пятнадцать  зовутъ  меня.  Привели  въ  кабигнетъ. 
Покой  большой,  хорошо  обставленный,  много  книгь;  на  стол'Ь 
журналы,  все  кажется  польсше.  За  столомъ  стоить  челов^къ, 
с^дой  и  на  Сенкевича  по  портретамъ  похожъ.  Я  подхожу,  кла- 
няюсь. Онъ  отв'Ьчаеть,  но  руки  не  даегь-  Потомъ  спрашива- 
еть:  «панъ  Михайловъ?»  «Я  самый»,  отвечаю.  «Я  по  русски 
не  разумемъ,  говорите  по  польски».  А  я  по  по.1ьски  не  пони- 
маю».  «Во  уои  зреак  еп§^11з11?))    «0,11  уез»..  Начали  по  аы- 
ГЛ1ЙСКИ:  лапти  плететъ;  на  французск1й  перешли  —  тоже  не- 
важно. Но  разговоръ  кое-какъ  кончили.  Пропюлъ  носл^з  вто- 
го  м^сяцъ  пли  два.  Являюсь  въ  Градоначальство.  Пасдортъ 
что-ли  надо  было  получить  заграничный.  А  тамъ  у  меня  нол 
ковникъ  знакомый,   заше.1ъ   къ   нему   подождать.'  Пустились 
въ  разговоры.  А  тутъ  дежурачый  входитъ,  карточку  ему  ви- 
зитную подаегь.  Прочиталъ  ее  полковникъ  и  говорить:  «про- 
сите». Я  уйти  хот'Ь.тъ.  Не  пустилъ:  «пять  минуть  и  все  конче- 
но». Подошель  я  къ  окну,  смотрю  на  улицу.  Не  вид-^лъ,  кто  во- 
шель;  сльшту,  только,  говорить  о  какомъ-то  городскомь  д'Ьл'Ь: 
а  потомъ  я  случайно  обернулся.  Гляжу,  а  вто  тотч>  самый,  что 
«по  русски  не  розумемъ»,  и  такъ  это  по  русски  чешетъ,  что 
лучше  нась  съ  тобой.  Я  на  него  глаза  выпучилъ;  а  онъ,  какъ 
увид1>лъ  меня,  осЪися,  весь  разговоръ  скомкаль  и  токоьШ 
ушелъ.  А,  какъ  уходилъ,  ты  посмотр-Ьлъ  бы;  какъ  ракъ,  пятил- 
ся назадъ  и  все  полковнику  кланялся;  ужъ  только  въ  самыхъ 
дверяхъ  обернулся. 

—  У  меня,  Василичь,  тоже  быль  интересный  случай,  при- 
нялся разсказывать  Максь.  За  нед^5лю  до  пл-Ьна  везъ  я  на  под- 
вод-Ь  хл^^бъ  въ  полкь.  Дорога  неближняя  была,  версть  что-то 
10-12.  Фдемь,  съ  возчикомъ  бесЬдуемь  о  войн^Ь.  Потомъ  я  ему 
говорю:  «носл^^дшй  разь  русскте  тутъ.  Посл^  войны  у  васъ  все 
будеть  свое:  и  армтя,  и  чиновники;  безь  нась  управляться  ста- 


—  136  — 

нете».  А  возчикъ  обернулся  ко  мп'Ь  и  говорпгъ:  «мн-Ь  это  не  пра- 
вится. Я  хоть  полякъ  самъ,  но  русскихъ  предпочитаю».  Удивил- 
ся я.  «Почему?»,  спрашиваю  я.  «РусскШ  челов'Ькъ  —  простой; 
русски!  хоть  и  большой  начальникъ,  а  держпгь  себя  доступно. 
Иногда  я  вожу  комиссара  по  крестьянскпмъ  д-Ьламъ,  русскШ 
онъ.  Въ  дороге  мы  потолкуемъ  обо  все^гь,  спрсспгь  онъ,  какъ 
д-Ьла  у  меня,  какъ  вн}"чки  въ  Варшаве  живутъ;  папиросой 
угостить,  на  постояломъ  двор-Ь  мн1з  рюмку  поднесетъ,  не  за- 
будегь.  Въ  уЬздномъ  правлеши  я  къ  чиновнику  поляку  не 
пойду  —  онъ  и  взятку  возьмегь,  и  наореть,  и  д^ла  не  сд-Ьла- 
етъ.  Не  то,  чтобы  посадить  меня,  старика,  даже  и  не  поздо- 
ровается. Къ  русскому  пойду  —  д^ло  другое;  примегъ  какъ 
сл'Ьдуетъ  —  поздоровается,  поговоритъ.  Ну,  дашь  ему  за  тру- 
ды, д'Ьло  известное,  и   скор-Ье  сд'Ьлаегь,   и  папа  надо   мной 
не  строить.  Говорягь,  что  москаль  —  собачьей  крови,  но  толь- 
ко я  думаю,  что  ея-то  у  нашего  брата  побольше.  Теперь,  при 
русскихъ,  я  им'Ью  право  въ  пом^ш;пч1й  л-Ьсъ  пойти,  хворосту 
набрать.  А   правь    наши  паны  одни,  они  меня  и  близко  къ 
л'Ьсу  не  подпустятъ».  Вотъ,  Василпчъ,  какая  псторхя.  Пере- 
вернулось у  меня  все  въ  голове;  и  теперь  понять  не  могу,  кто 
кого  тамъ  въ  Польш'Ь  давитъ;  только,  по  разсказамъ-то  вы- 
ходить, что  не  русск1е  жмуть  польскихъ  холоповъ,  —  закончи.тъ 
Максимьгчъ. 

—  ПольскШ  хлопъ  —  хороппй  хлопъ;  польская  шляхта 
и  купечество  —  не  знаю,  как1е  они;  а  простой  народъ  поль- 
ск1й  —  сердечный;  когда  мы  шли  въ  пл^^нъ,  сколько  намъ 
польки  хл'Ьба  передавали,  молокомъ  поили,  водой,  чаемъ;  пла- 
кали, на  васъ  глядючи. 

—  А  я,  Василичъ,  думаю,  что,  вообще,  народъ  съ  наро- 
домъ  не  враждуеть.  Враждують  верхи.  Посмотри  на  ланд- 
штурмистовъ.  Съ  лгобопьггствомъ  гла^'Ьють  па  насъ,  и  только. 
Да  и  что  мы  имъ  сд^^лали,  чтобы  они  волкомъ  смотр-Ьди? 

—  А  ты  въ  Восточной  Прусс1и  не  былъ? 

—  Какъ  не  бьггь.  Похозяйничали  мы  тамъ.  Только,  в'Ьдъ, 
это  ни  я,  ни  ты,  никто  не  виповать.  ВсЬ  виноваты.  Они  у  насъ 
тоже  въ  занятыхъ-то  городахъ  картины  и  диваны  изъ  домовъ 


—  137  — 

тащили,  да  къ  себ'Ь  отправляли.  Теперь  только  одинъ  убы- 
токъ  другъ  другу  д'Ьлаютъ,  но  когда  нибудь  да  надо  же  бу- 
дегь  разрушенное  возстанавливать.  На  пасъ  если  взвалить 
—  несправедливо;  не  хотели  мы  этой  войны;  на  н'Ьмцевъ  — 
и  между  ними  много  такихъ,  я  думаю,  что  не  пошли  бы  на 
войну  своей  охотой. 

—  Словомъ,  д^^ло  такое,  Максимычъ,  что  не  выпивши,  не 
разберешь.  Налей-ка  блевантину,  пока  онъ  силы  еш;е  своей 
не  потерялъ...  Ну,  будь  здоровъ!.. 

Такъ  коротали  время  Максъ  и  Мнхапловъ.  Проснувшись 
утромъ  съ  опухшими  глазами,  въ  состояши  невыразимо  -  по- 
ганаго  похмелья,  они  сразу  же  принимались  искать  средствъ 
и  возможности  снова  подняться  на  вершины  блаженства. 

Но  это  становилось  все  трудн-Ье.  Свои  имъ  перестали  в-Ь- 
рить;  тогда  они  стали  просить  у  лицъ,  ихъ  не  знавшихъ,  отъ 
офицеровъ  спустились  къ  деньщикамъ.  Деньш;пки  часто  при- 
ходили къ  нимъ,  въ  грубой  форм'Ь  требуя  уплаты  долга;  гро- 
зили пожаловаться  на  нихъ  и  русскому  генералу  и  н-Ьмецко- 
му  коменданту. 

Оба  они  такъ  же,  какъ  и  Никулитовъ,  ум-бли  вести  себя 
тихо:  у  пасъ  въ  комнагЬ  никогда  не  бывало  пьянаго  шума. 

Нельзя  сказать,  что  друг1е  были  лучше  ихъ:  вс^  пили. 
Но,  выпивъ,  большинство  д1лало  зат'Ьмъ  перерывъ. 

У  меня  самого  бывало  иногда  такое  настроеше,  что  я 
спускался  внизъ  и  бралъ  бутылку  или  дв'Ь  вина. 

Благодаря  ему,  придвигалось  далекое;  невозможное  ста- 
новилось почти  возможньвгъ,  память  оживляла  собьшя  и  ли- 
ца. Глаза  не  вид'Ьли  сЬрой  обстановки:  все  было  закрыто 
коврами  фантазш.  Въ  этомъ  создаши  нереживанШ,  которымъ, 
казалось,  чуточку  не  хватаегь,  чтобы  стать  д'Ьйствительно- 
стью,  и  заключалась  страшная  сила  алкоголя. 

Особенно  для  т-Ьхъ,  кто  ничего  не  д^лалъ. 

И  Максъ  съ  Мпхайловымъ,  понемногу,  со  ступеньки  на 
ступеньку,  спускались  все  нил^е  и  ниже.  А  оба  они  были  не 
безъ  даровашй.  Михайловъ,  какъ  я  уже  сказалъ,  былъ  че- 
лов^къ  съ  высшимъ  коммерческимъ  образовашемъ,  зналъ  язы- 


—  .138  — 

ки,  зпалъ  Европу.  Максъ,  хотя  п  простой  технпкъ,  шгЬлъ 
большой  практнческш  опытъ,  и  огь  него  можно  было  многому 
поуч:иться. 

При  помощи  только  ножа,  онъ  д'Ьлалъ  удпвптельныя  рам- 
ки; выр^залъ  для  лагерной  церкви  ажурное  паникадило  и 
семисв'Ьчннкъ  на  престолъ;  сд'Ьлалъ  запрестольный  кресгь, 
зат^пливыя  гн1^зда  для  лаьшадокъ  передъ  иконами,  ^^або- 
талъ  онъ  съ  увлечен1емъ,  целыми  днями,  и  совершенно  без- 
корыстно.  Когда  же  онъ  кончилъ,  и  больше  для  него  д'Ьла  не 
нашлось,  то  тутъ  то  онъ  и  запплъ. 

Какъ  только  въ  комнат^!  начинали  звенЬть  бутылки,  Са- 
ламатпнъ  снимался  съ  м-Ьста  и  уходилъ.  А  потомъ  и  я. 

—  Не  могу  смотр'Ьть,  какъ  они  пыотъ,  —  говорилъ  Са- 
ламатинъ,  —  въ  сущности,  чего  мнЬ  —  ко  мн-Ь  не  л-Ьзуть,  ве- 
дутъ  себя  тихо  —  а  гляд'Ьть  тошно. 

—  И  мн^  тоже,  —  сознался  я. 

—  Когда  они  тамъ  угощаются,  я,  какъ  на  пголкахъ,  си- 
жу; невольно  всЬ  ихъ  разговоры  сл}тпаю.  Въ  конд'Ь  концовъ, 
заниматься  и  нельзя.  Б'Ьжишь  изъ  комнаты. 

—  Я  думаю  въ  другую  комнату  перейти,  —  выдалъ  я 
свою  мысль. 

—  А  вы  послушайте-ка,  —  сказалъ  Саламатинъ,  не  от- 
вечая на  мои  слова.  Мы  прислушались.  Изъ  комнаты,  эта- 
жоагь  ниже,  доносился  нестройный  ревъ.  Кто-то  выводи.1ъ  со- 
ю: 

Изъ  -  за  острова  на  стрежень, 
На  просторъ  ручной  волны, 
Выплывають  расписные 
Стеньки  Разина  челны. 


И  хоръ  дружно  рявкалъ: 


Выплывають  расписные 
Стеньки  Разина  челны. 


—  139  — 

Посл1^  «Разина»  запали  «Вечершй  звонъ».  Одни  д-сли, 
друпе  громко  говорили,  см^Ьялись;  часто  хлопали  дверью. 

У  нашихъ  соседей  внизу  была  ассамблея. 

—  Попробуйте-ка  заниматься  при  такихъ  услов1яхъ! 
Зд^сь-то  хоть  тихо. 

Но  я  все-таки  р^^шилъ  перейти. 


ГЛАВА  XI. 


Лъилъ  у  насъ  въ  комнагЬ  одинъ  прапорщпкъ.  Звали  его 
Алекс^^й  Серг^Ьевичъ  Перель.  По  возрасту,  онъ  былъ  самый 
старшш  изъ  насъ  —  ему  уже  докатывался  40-ой  годъ. 

Росту  онъ  былъ  небольшого;  волосы  им'Ьлъ  черные,  куд- 
рявые, но  уже  съ  серебристьвш  прожилками;  трехугольное, 
очень  подвижное  лицо  его-  оканчивалось  бородкой  клпнуш- 
комъ.  Самой  замечательной  чертой  въ  его  характер'^  было 
соединен1е  крайняго  мпролюб1я  и  необыкновенной  воинствен- 
ности. Эти  дв'Ь  противоположности  уживались  въ  немъ,  ни- 
сколько не  м^^шая  одна  другой.  Его  воинственность  была  лишь 
сл'Ьдств1емъ  безграничной  любви  къ  Россш.  Но  природа  по- 
местила этотъ  геропскш  духъ  въ  маленькомъ,  хиломъ  гЁл^, 
снабдиБъ  еп];е  это  т^ло  ужасньвгь  геморроемъ.  Вероятно.  Не- 
рель могъ  бы  не  итти  на  фронтъ,  а  устроиться  гд-Ь  нибудь 
въ  тылу,  а  то  и  вовсе  освободиться  отъ  военной  службы.  Но 
онъ  этого  не  сд^лалъ.  Сложешя  онъ  былъ  настолько  слабаго, 
что  его  утомляла  одна  наша  лестница:  онъ  р^дко  выходилъ 
въ  садъ  и  лежалъ,  большей  частью,  у  себя  на  кровати,  читая 
французск1я  книги. 

Глядя  на  него,  мы  не  понимали,  какъ  онъ  могъ  делать 
на  войне  большхе  переходы.  Между  тЬжъ,  онъ  участвовалъ 
во  взятш  Львова,  НеремБппля  и  во  многпхъ  другихъ  бояхъ. 
Онъ  им^лъ  две  боевыхъ  награды.  Его  недугъ  такъ  мучилъ 
его,  что  онъ  не  могъ  обходиться  безъ  промывательнаго.  Но 


140 


эти  затруднптельныя  обстоятельства  не  портпли  ему  настрое- 
Н1Я.  Когда  ему,  по  его  же  словамъ,  подходило  время  «ро- 
довъ»,  опъ  бралъ  свой  сосудъ,  наполнялъ  его  водой  и  спу- 
скался съ  нпмъ  внпзъ. 

Говорить  не  прпходптся,  какъ  удивлялись  встречные, 
не  знавш1е  Переля  и  его  недуговъ,  при  вид-Ь  человека,  бе- 
режно несшаго  сосудъ,  обвитый  резиновой  трубкой.  Шкото- 
рые  даже  слъдовалп  за  нпмъ  по  смотр "Ьтъ,  что  онъ  будегь  де- 
лать- Онъ  сердплся  на  это  «праздное  любопытство»  и  заяв- 
лялъ,  что  это  «совсЬмъ  неинтересно». 

Отстуилеше  русской  армш  въ  1915  году  ни  на  комъ 
такъ  тяжело  не  отразилось,  какъ  на  немъ.  Посл'Ь  отдачи  Льво- 
ва и  Перемьппля,  онъ  пересталъ  заниматься  и  читать.  Це- 
лыми днями  онъ,  молча,  смотрЬлъ  въ  окно,  ничего  не  слыша 
и  не  видя.  Даже  во  сн^  онъ  продолжа.тъ  перелшвать  то,  что 
его  мучило  диемъ.  Одинъ  разъ  ночью  мы  слышали,  какъ  опъ 
бредилъ,  уб'Ьждая  кого  то,  что  «это  ничего  не  доказываетъ, 
что  русская  арм1я  отступила.  Это  еще  не  значить,  что  она  раз- 
бита. Самое  главное  —  народный  духъ;  а  народный  духъ  — 
ц^лъ»... 

Раны,  полученный  на  войнЬ,  были,  по  его  словамъ,  свя- 
щенныя.  Кто  то  изъ  офицеровъ,  въ  присутствш  Переля,  по- 
жаловался на  недостаточность  военнаго  образовашя  п  поза- 
вид  овалъ  его  университетскому  значку. 

—  А  по-моему,  —  загорался  Перель,  —  самое  почетное 
и  высокое  —  это  быть  загцитникомъ  отечества.  Мой  значокъ 
тгЬетъ  силу  только  пока  есть  наша  страна,  пока  есть  Росс1я. 

О  самолгь  себ'Ь  онъ  выражался  такъ:  «окончпвъ  курсъ 
ерундическихъ  наукъ,  поступилъ  въ  дровокатское  сословхе,  гд'Ь, 
по  слабости  здоровья  и  по  подлости  характера,  остаюсь  п  по 
настояш;ее  время». 

Всякое  .явлен1е  01ть  ум^Ьлъ  осв'Ьтить  по  своему  и  найти 
въ  немъ  смешное;  одно  его  слово,  одно  зам'Ьчан1е  часто  за- 
став.11яли  смеяться  всю  комнату,  но  шутилъ  онъ  безъ  всякой 
злобы. 

Во  время  гонен1я  на  куренхе,  онъ  получалъ  много  таба- 


—  141  — 

ку  огь  знакомаго  изъ  Швейцарш,  —  эти  посылки  н^Ьмцы  кон- 
фисковать почему  то  не  р1&шались;  и  многпхъ  Перель  щедро 
од'Ьлялъ  свопмъ  табакомъ. 

Приходили  къ  нему  и  за  юридическими  сов-Ьтами.  Онъ 
давалъ  ихъ  вполн'Ь  охотно.  На  нашихъ  курсахъ  онъ  читалъ 
элементарную  математику;  онъ  прекрасно "зналъ  ее  и  часто 
р-Ьшалъ  задачи  для  собственнаго  удовольствш.  Для  деньщи- 
Еовъ  онъ  учредилъ  школу  грамоты;  занимался  отд'Ьльно  съ 
н-Ькоторвши  изъ  нихъ. 

Слабыми  сторона]\ш  Переля  были  его  сапоги  и  штаны. 
Онъ  очень  не  любилъ,  когда  р*чь  заходила  объ  этпхъ  пред- 
метахъ. 

Еще  въ  начал-Ь  пл^на  онъ  купилъ  себ^§  очень  хорошую 
пару  сапогъ.  Но  они  были  сд-бланы  для  огромныхъ  ккжц- 
Еихъ  ногь  и  Ш1Ъш  коротшя,  похож1я  на  грамофонный  ру- 
поръ,  голенища.  Во  время  ходьбы,  Перель,  чтобы  не  поте- 
рять сапогъ,  волочилъ  ноги  по  земл1^.  По  шаркан1ю  подошвъ. 
1\ты  еще  издалека  узнавали  его  приближеше. 

Штаны  онъ  носилъ  запщтнаго  пв'Ьта,  какъ  и  вс-Ь,  только 
сзади  портной  ихъ  почему  то  черезчуръ  расширилъ.  Когда  Пе- 
рель вставалъ,  мотня  у  него  свисала  до  самыхъ  кол']^нъ. 

Въ  своихъ  сапогахъ  и  штанахъ  Перель  им']§.т1ъ  видъ  че- 
лов1§ка  на  .лыжахъ,  у  котораго  спадаюгь  невыразимые.  По- 
дойдя къ  кровати,  онъ  поднималъ  сперва  одну  ногу,  потомъ 
другую  и  какъ  то  ими  дрыгалъ;  сапоги  сами  сползали  съ  его 
ногь.  Заг]^мъ,  онъ  л'Ьзъ  на  кровать,  ттф  и  «окапывался».  Ес- 
ли же  ему  надо  было  выйти,  онъ  спускалъ  ноги  съ  кровати  и 
начиналъ  ими  по  особенному  болтать  въ  воздух^^:  сапоги  по- 
слушно сами  нал^^зали  на  ноги. 

Случалось,  что  къ  Перелю  заходилъ  новый  посетитель, 
незнавппй  его  слабыхъ  сторонъ. 

—  Гд'Ь  вы  купили  так1е  сапоги?  —  спрашивалъ  нови- 
чекъ,  глядя  на  ихъ  задранные  кверху  носки. 

—  Ну,  гд^^  я  купилъ!  —  сердился  Пеоель.  Какъ  буд- 
то не  о  че?,гь  больше  и  говорить,  какъ  о  сапогахъ. 

Иногда  его  останавливали  въ  саду  посторонте: 


—  142  — 

—  АлексЬй  Серх^евичъ,  у  васъ,  кажется,  брюки  спа- 
даюгь,  —  замечали  ему  безъ  злого  умысла. 

АлексЬй  Серг^евичъ  уподоблялся  тпгру. 

—  Какое  вамъ  дЬло  до  мопхъ  штановъ,  смотрите-ка  л}^- 
ше  за  свогош! 

Эти  мелочи  не  м-Ьшали  ему  быть  справедлпвьвгь  и  поль- 
зоваться всеобщимъ  глубокпмъ  уважетемъ. 

Каждый  дорожидъ  его  мн'Ьн1е1Угь;  онъ  былъ  пашей  сове- 
стью. Такъ  какъ  мой  уходъ  пзъ  комнаты  могъ  бы  толковаться 
разно,  то  прежде,  ч1^мъ  это  сделать,  я  откровенно  разсказалъ 
Перелю,  почему  я  перевожусь.  Перель  понялъ  меня;  онъ  да- 
же прпзнался,  что  п  его  самого  тяготить  пьянство  Михайло- 
ва и  Макса. 

Я  перешелъ  въ  комнату  №81,  двумя  этажами  ниже.  Тамъ 
жили  ВысотскШ,  Арцьгшевпчъ,  Берестовъ,  капитанъ  Добро- 
творскШ;  съ  остальными  я  быстро  познакомился;  люди  бы- 
ли тих1е,  почти  всЬ  занимались,  работать  можно  было  безъ 
помехи. 

Весной  15  года,  руссше  пл'Ьпные  получили  возможность 
устроить  въ  лагер'Ь  небольптую  церковку.  Ш^щы  отвели  для 
нея  комнату  на  четвертомъ  этаж'Ь  посл^дняго  корпуса;  про- 
вели туда  н'Ьсколько  лпшнпхъ  лампочекъ,  покрыли  полъ  лп- 
нолеумолгь  и  дали  столикъ  для  алтаря.  Все  остальное  плен- 
ные сд'Ьлали  сами.  Запрестольный  образъ,  изображавшШ  мо- 
леше  о  чаш'Ь,  и  друг1я  иконы  были  нарисованы  русскими 
художниками.  Покровы  па  алтар'Ь,  ризы  —  все  это  было 
скроено  и  сшито  пл'Ьнньши.  Максъ  сд'Ьлалъ,  какъ  я  говорилъ, 
паникадило,  подставки  для  лампадокъ  и  массу  другихъ  мело- 
чей. Для  слул{бы  священники  пргЬзжали  изъ  солдатскпхъ  ла- 
герей; прх'Ьзжали  они  ненадолго,  па  день,  на  два  и  постт^ 
службы  отправлялись  обратно. 

Много  народа  сходилось  на  богослузкеше.  Эти  небольшая 
комната,  преобразованная  въ  церковь,  казалась  уголкомъ  Рос- 
сш.  Тихое  позвякпван1е  кадила,  запахъ  ладана,  голосъ  свя- 
щенника, п!1те  хора,  —  все  это  было  свое,  родное,  далекое, 


—  143  — 

незабываемое.  Съ  особеннымъ  чрствомъ  и  внимашеьгь  пл-Ьн- 
ные  прислушивались  къ  словамъ: 

—  О  мир^^  всего  м1ра... 

—  О  плавающихъ,  недугующихъ,  страждущихъ,  пл'Ьнен- 
ныхъ... 

Въ  этихъ  простыхъ  словахъ  чувствовалась  безконечная 
глубина  и  прозорливость.  Ихъ  творцу,  былъ  открыть  ужасъ 
м1ра  безъ  мира.  Ясной  и  трогательной  была  эта  скорбь  о 
всЬхъ  томящихся.  Непоб'Ьдимое  волнен1е  проходило  черезъ  ду- 
шу. ВЬчные  глаголы  милосерд1я  и  любви  находили  прямую 
дорогу  къ  сердцу. 

На  богослужеше  приходили  и  союзники.  Имъ  нравилось 
русское  церковное  п-Ьше.  Появлялись  также  и  французсюе 
преторы;  они  съ  интересо]\гь  присматривались  къ  наши5гь  цер- 
ковнымъ  обряд амъ. 

Въ  религ1озномъ  отношенш  англичане  были,  видимо,  бли- 
же къ  православ1ю,  ч'Ьмъ  къ  католипизму.  Когда  прйхалъ  ан- 
гликанскШ  свяп];енникъ,  то  для  совершешя  богослужетя  онъ 
попросилъ  уступить  ему  церковь,  хотя  католики  тоже  имФли 
свою  часовню,  и  даже  съ  органомъ. 

Зат'Ьмъ,  когда  погпбъ  лордъ  Китченеръ,  англичане  обра- 
тились къ  нашему  священнику  съ  просьбой  отслужить  пани- 
хиду. 

Русская  панихида  —  веш:ь  зам'Ьчательная-  Она  говорить 
о  всепрощенш,  о  райскпхь  обителяхъ,  объ  упокоенш  со  пра- 
ведньвш;  но,  несмотря  на  это,  въ  ея  нап'Ьвахъ  много  тоски. 
Каковы  бы  ни  были  об'Ьщашя  будущаго,  все  1ке  покинуть  гр'Ьш- 
ную  землю  и  светлое  солнце  —  самое  печальное,  что  есть  въ  жиз- 
ни. 

Англичане  стояли  и  внимательно  слушали;  они  крести- 
лись и  становились  на  кол-Ьни,  сл-Ьдуя  прим'Ьру  русскихъ. 

На  панихиду  пришли  также  и  н'Ьмпы:  они  сльпнали,  что 
это  —  «одна  изъ  самыхь  сильныкъ  вещей  въ  русскомь  бого- 
служенш».  Такь  намь  объясниль  одинъ  изъ  караульныхъ  ун- 
терь  -  офицеровъ,  въ  мирное  время  пЬвець  Вагнеровскихь 
оперъ. 


—  144  — 

Священникп,  пр'Ьзжавшхе  къ  памъ,  говорилп,  что  бъ  сол- 
датскпхъ  лагеряхъ  люди  по-прежпему  мрутъ  въ  ужасающемъ 
количеств'Ь.  Они  не  усп'Ьвалп  отыспов^дыьать  п  причастить 
всЬхъ  умпрающпхъ. 

—  Теперь,  слава  Богу,  —  разсказывалъ  ГригорШ,  —  свя- 
щенпковъ  больше  стало.  Хоть  тамъ  не  вс^Ьхъ,  то  по  крайности 
н^которыхъ,  какъ  сл-Ьдуель,  обрядятъ  передъ  смертью,  отыспо- 
в'Ьдуютъ,  прпчастятъ.  А,  если  кто  и  безъ  молитвы  помрегь, 
такъ  ему  священппкъ  хот^  разр^шеше  дастъ,  въ  могплку  про- 
водить, землю  освятить.  А  когда  я  еще  въ  лагер-Ь  былъ  —  на- 
родъ  бол'Ьетъ,  мретъ,  а  открыться  на  духу  —  некому,  и  при- 
част1я  получить  невозможно;  такъ,  съ  тяжелымъ  духомъ,  люди 
и  помирали.  Потомъ  додумались:  забол'Ьлъ  кто  нибудь,  чуетъ 
—  не  Быживеть,  зоветъ  къ  себ^^  товарища,  что  ближе  къ  нему 
былъ,  и  говорить  ему  гр'Ьхи  так1е-то  и  таше-то,  то-то  и  то-то 
я  сд'Ьлалъ  и  береть  съ  него  об^зщанхе,  что,  какъ  только  онъ 
вернется  въ  Россио,  сейчасъ  же  къ  попу  на  духъ  должонъ 
явиться  и  гр'Ьхи  умершаго  разсказать. 

—  Ну,  а  если  тоть,  кому  гр-Ьхи  были  сданы,  самь  взялъ, 
да  и  захвораль?  —  спросилъ  ВысотскШ. 

—  Тогда,  коли  онъ  чуетъ,  что  и  ему  посл-Ьдняя  минута 
подходить,  зоветь  третьяго;  тому  —  и  свои  и  чуж1е  гр-Ьхи 
дов'Ьряетъ.  Мн-Ь  воть  такъ  двое  отыснов-Ьдалось,  и  какъ  только 
батюшка  въ  лагерь  пр1^Ьхалъ,  я  ему  сейчасъ  за  ртершихъ  и  за 
себя  покаялся.  Легче  стало  посл-Ь  того. 

По  соседству  съ  нами  жили  католическ1е  монахи  и  пре- 
торы. Они  все  время  ходили  по  корридору,  перебпрали  четки 
и  постоянно  бормотали  что-то  себ'Ь  подь  носъ;  утромъ  и  вече- 
ромь  они  спускались  въ  свою  часовню  и  далее  об^Ьдали,  поло- 
живь  молитвенникъ  рядомъ.  Кром^Ь  того,  мног1е  изъ  нихъ  пре- 
вратили изголов1я  своихъ  кроватей  въ  маленьк1е  алтари,  гд!) 
они  тоже  могли  молиться. 

Намъ  они  казались  страшными  формалистами.  Однажды 
вечеромь  одинъ  изъ  нихъ  сообщиль  мн'Ь,  что  за  истештй 
день  онъ  прочиталь  30  или  300  разь  (я  уже  не  помню  хорошо) 
Луе  Мапа.  Такое  усерд1е  онъ,  видимо,  ставилъ  себ'Ь  въ  боль- 


—  145  — 

шую  заслугу  п  на  томъ  съЪтЬ  собирался  представить  по  этому 
поводу  пзрядный  счетъ. 

Я  ему  отв-Ьтплъ  притчей  о  гордомъ  фарисе^^,  исполняв- 
шемъ  Бс^  предппсан1я  закона,  и  смиренномъ  мытар'Ь.  Но  пре- 
торъ  только  посмотрФлъ  на  меня  съ  сожал-Ьшемь. 

Другой  монахъ  разсказалъ  мн^[},  что  всякая  произнесен- 
ная молит*ва  есть  ступень  въ  рай.  И  ц'Ьлыми  днжш  онъ  хо- 
дилъ  и  строилъ  эти  ступени.  Въ  этой  райской  л'Ьстнпп;Ь  коли- 
чество, кажется,  брало  перев'Ьсъ  надъ  качествомъ.  Съ  высоты 
своей  постройки  будущШ  праведнпкъ  съ  сожалМемъ  гляд'Ьлъ 
на  гр'Ьшниковъ.  Про  православ1е  они  съ  нами  не  говорили.  Но 
одпнъ  разъ,  Саламатинъ,  стоя  у  окна,  откуда  мы  оба  часто 
созерцали  л^са  и  думали  о  свободе,  съ  возмуп^етемъ  говорилъ: 

—  Сегодня  у  меня  былъ  разговоръ  о  религш  съ  молодьв1ъ 
семинаристоагь.  Зашла  р'Ьчь  о  католицизм'Ь  и  правюславш. 
Онъ  и  выпали.1Ъ  мн1^:  «православ1е,  это  не  религтя,  это  схиз- 
ма, ересь,  скор-Ье.  Есть  только  одна  истинная  церковь  —  ка- 
толическая». 

—  Ну,  и  вы  что-жъ?  —  спросилъ  я. 

—  Отв'Ьтилъ,  что  какое  бы  тамъ  православхе  ни  было,  оно 
все-таки  ближе  къ  людямъ  и  жизни.  Ему,  наприм^ръ,  особен* 
но  не  нравится,  что  русское  духовенство  можетъ  вступать  въ 
бракъ;  онъ  на  самого  Христа  указалъ,  какъ  на  примЬръ.  А  я 
возрази.тъ,  что  семейный  священникъ  чище  и  выше  тихо  блу- 
дящаго  патера.  Шта,  я  пришелъ  къ  уб'Ьждешю,  что  наша 
Церковь  шире,  милосерднее  и  снпсходительн'Ье,  чёмъ  католи- 
циз]\гь,  —  закончилъ  Саламатинъ,  раньше  ншг0171;а  не  думав- 
ппй  о  церковныхъ  вопросахъ. 

Прошло  л-Ьто,  приближалась  зима.  Одпнъ  день  уходилъ, 
на  см-Ьну  являлся  другой.  Днямъ  не  предвиделось  конца;  они 
БсЬ  были  унылы  и  похожи  одинъ  на  другой,  какъ  окна  въ  ка- 
зарме. 

Я  вставалъ  рано  и,  если  была  хорошая  погода,  съ  кни- 
гой уходилъ  въ  садъ.  Туть,  на  ходу,  я  занимался  и  читалъ. 
Около  9  часовъ  въ  форточк^^  показывалась  голова  Высотска- 
го.  Онъ  кричалъ,  что  чай  готовъ.  Я  поднимался,  и  мы  выли- 


—  146  — 

валп  по  дв-Ь  кружки  чая  съ  хл^Ьбомъ.  Иногда  нашъ  завтракъ 
сдабривался  пластпнкоп  сала  плп  колбасы,  если  д15ло  проис- 
ходило вскор^^  посл^^  получен1я  Высотскимъ  посылки  изъ  до- 
му. 

НаппБптись  и  потянувши  Высотскаго,  въ  знакъ  благодар- 
ности, за  вихры,  шли  на  аппелъ.  Посл'Ь  пов'Ьрки,  я  уса- 
живался въ  комнагЬ  за  столикъ,  раскладывалъ  книги  и  при- 
нимался за  работу.  Такъ  шло  время  до  самаго  вечера  съ  не- 
большими перерывами  на  об'Ьдъ  и  ужинъ.  Впереди  меня,  у 
окна,  сид'Ь.ттъ  нашъ  старш1й  по  комнатЬ,  прапорпщкъ  Рома- 
новъ.  По  профессш  онъ  былъ  инженеръ  -  химикъ  и  незадолго 
до  войны  кончилъ  Ганноверск1й  политехнпку^гь.  Романовъ  былъ 
высокаго  роста,  пух-тыи  и  б-Ь.^тый,  какъ  настояпцй  москов- 
ск1й  купчикъ;  но  онъ  говорилъ  странньшъ  голосомъ,  точно 
ему  сдавливали  горло. 

—  Это  у  меня  насл-Ьдственное,  в^Ьроятно,  —  объяснялъ 
онъ,  —  мой  отеп^  умеръ  отъ  рака  въ  горл-Ь. 

Онъ  выр'Ьзывалъ  по  дереву  и  за  этимъ  д-Ьломъ  короталъ 
время. 

Недалеко  отъ  него,  сидя  на  кровати  передъ  малюсенъ- 
Еимъ  столикомъ,  занимался  одинъ  офицеръ  гренадеръ  —  Пан- 
телеймонъ  Степановичъ  Сабан'Ьевъ. 

Есть  живыя  суш;ества,  который  такъ  сливаются  съ  окру- 
жаюш;ей  обстановкой,  что  ихъ  почти  невозможно  зам-Ьтить:  для 
этого  надо,  чтобы  они  шевельнулись.  Таковъ  бьыъ  и  Саба- 
н^§евъ.  .Тицо  у  него  бы.ю  сЬрое,  костюмъ  сЬрьтй  и  начпиенъ 
онъ  былъ  бездв-Ьтной  ]\1удростью  людей,  которые  съ  трудомъ 
проложили  себ'Ь  маленькую  дорожку  въ  жизни  и  каждую  ми- 
нуту дрожать  надъ  своимъ  б'Ьдньвгь  благополуч1емъ.  Онъ  былъ 
скроменъ  п  бережливъ:  эти  качества  онъ  доводилъ  до  того,  что 
окружаюш;имъ  становилось  тошно.  .Ножась  спать,  онъ  сверты- 
валъ  поясной  ремешокъ  и  клалъ  его  на  стз^лъ;  рядомъ  съ 
нимъ  коробку  спичекъ,  «на  всякШ  случай»,  и  носовой  пла- 
токъ;  черезъ  спинку  в'Ьшалъ  брюки  и  гютнастерку;  сапоги 
стоя.тги  на  разъ  опред'Ьленномъ  м-ЬсгЬ.  Даже  спа.яъ  онъ  токъ 
аккуратно,  что  утромъ  его  прическа  была  въ  полномъ  поряд- 


—  147  — 

Е'Ь.  Онъ  р^дЕО  высказыБался  категорически,  его  суждешя 
были  большей  частью  условныя;  онъ  казался  неспособпьвгь 
ярко  вспыхнз^ть  въ  высокоыъ  порыве.  Сначала  я  думалъ,  что 
онъ  не  въ  м^ру  остороженъ  и  слишкомъ  много  времени  уд^^- 
ляетъ  на  мелочи  жизни.  Теперь  мн^^  приходитъ  въ  голову 
другое:  можегь  быть,  все  это  было,  словно,  своего  рода  защит- 
ный цв^^гь. 

—  Аккуратность  и  точность  на  половину  сокращаютъ  не- 
удачи жизни,  —  говорилъ  онъ.  Эти  слова  казались  ын'1^  про- 
тивной мудростью  слабыхъ,  пока,  увы,  я  силой  вещей,  самъ 
не  дошелъ  до  этого  же.  Передавая  о  своихъ  впечатл'Ьшяхъ  на 
ъойкЬ  онъ  говорилъ: 

—  Лежишь  подъ  снарядами,  а  саьгь  только  думаешь  — 
унеси  меня  Господи  отсюда.  Пусть,  кто  хочетъ,  тотъ  и  заби- 
раетъ  и  Польшу  и  Литву,  лишь  бы  я  остался  ц'Ьлъ. 

— ■  Пантелеймонъ  Степанычъ,  да  побойтесь  вы  Бога,  чт^о 
вы  за  чушь  на  себя  городите!  —  обращался  къ  нему  его  од- 
нополчанинъ. 

—  А  что  горожу?  Говорю,  что  трусилъ,  говорю  правду. 

—  А  припомните,  какъ  вы  редутъ  брали  почти  голыми 
руками. 

И  однополчанинъ  Сабан-Ьева  обращался  къ  намъ: 

—  Пришелъ  приказъ  взять  н^^мецкш  редутъ,  ^гго  впе- 
реди нашихъ  позицШ  былъ.  Пошла  рота  Пантелеймона  Сте- 
паныча  прямо  на  верную  смерть.  У  насъ  ничего,  кром^^  вин- 
товокъ,  а  у  н^^мцевъ  и  пушки,  и  пулеметы  были.  Кром^§  того, 
три  ряда  проволочньггь  заграждешй  надо  было  пройти.  И 
рота  взяла  редутъ. 

—  Такъ,  что-жъ  изъ  этого,  —  не  сдавался  Сабан^евъ,  — 
меня  послали,  я  долженъ  былъ  повиноваться.  Если  бы  я  не 
пошелъ,  то  меня  отдали  бы  подъ  судъ  и  разстр'Ьляли,  и  толь- 
ко всего. 

Къ  себ'Ь  Сабан'Ьевъ  относился  критически.  Утромъ,  при- 
чесьгваясь  передъ  зеркальцемъ,  онъ  говорилъ  самому  себ1§: 

—  У  вс^хъ  носъ,  какъ  носъ;  одному  жкЬ  Господь  Богъ 

руль    ПрИБ'ЬсИЛЪ. 


—  148  — 

Но  лицо  у  него  было,  какъ  лицо:  несмотря  па  несколь- 
ко крупныя  черты,  оно  было  бы  даже  красиво,  не  будь  оно 
такпмъ  сЬрьв^.  Сабан-Ьевъ,  впдимо,  прошелъ  тяжелую  шко- 
лу жизни;  его  прпвычкп  и  характеръ  были  выработаны  имъ 
самимъ,  безъ  посторонней  помощи. 

Изъ  скуднаго  офицерскаго  жалован1Я  онъ,  за  семь  л-Ьтб 
слулсбы,  сконилъ  Н13сколько  тысячъ.  Онъ  умудрился  сд^^^лать 
это,  жпвя  въ  МО'СКБ'Ь  и  несмотря  на  постоянные  вычеты 
пзъ  жаловашя  на  об'Ьды,  на  подарки  п  т.  д. 

— -  Я  хочу  бьпъ  обезпеченньвгъ  на  старости  л'Ьтъ,  что- 
бы ]\;н'Ь  не  надо  было  унижаться  и  писать  прошешя:  «при- 
падая къ  стонамъ  Вашего  Превосходительства  и  орошая  оныя 
старческими  слезами...» 

Происходя  изъ  б'Ьдной  семьи,  Сабан'Ьевъ,  однако,  не  жа- 
л-Ьлъ  денегь  на  образованхе  сестры;  черезъ  годъ  она  должна 
бьыа  кончить  меднцинскге  курсы. 

—  Кончить  курсъ  —  пусть  д'Ьлаеть,  что  хочетъ,  хоть  за- 
мужъ  выкодить.  Не  будегъ  огь  одной  мужниной  милости  за- 
впсЬть. 

Ей  же,  уходя  на  воину,  онъ  оставилъ  и  все  свое  содер- 
жите. ' 

Посылки  же  отъ  пея  скор'Ье  устрашали  Сабан-Ьева,  ч^[^:лгь 
радовали.  Онъ  всегда  ворчалъ,  перебирая  полученные  продук- 
ты и  б'Ьлье. 

—  Зач'Ьмъ  она  все  это  шлетъ?  Небось,  ей  самой  не  хва- 
таетъ  на  жизнь:  теперь,  поди,  все  такъ  дорого  въ  Москве!... 

Полученнымъ  отъ  сестры  онъ  любилъ  угостить,  но  когда 
его  угощали  друг1е  —  01п>  отказывался  наотр'Ьзъ. 

Чужая  собственность  была  для  пего  священной,  все  рав- 
но, будь  это  старый  сапогъ,  очутивпийся  подъ  его  кроватью, 
деньги,  земля,  заводъ.  Въ  собственности  онъ  впд11лъ  воплоще- 
те  трудовъ  и  дароватй  влад-бльца. 

—  У^м^[^лъ  пршбр1>сти  —  п  хорошо.  Не  калг'дый  на  это 
способенъ.  Пусть  влад'1>егь  себ'Ь  па  здоровье... 

Зав'Ьтнымъ  стремлетемъ  Сабан-Ьева  было  попасть  въ  Ака- 
демно  Генеральнаго  Штаба.  И  время  своего  пл'Ьна  онъ  р-Ьшплъ 


—  149  — 

использовать  на  подгот^овку  по  языкамъ.  Занимался  онъ  стара- 
тельно, вникая  во  вс^  тонкости  чужой  р'Ьчп.  Онъ  им'Ьлъ  учите- 
ля — •  претора.  Для  насъ  было  непонятно,  откуда  онъ  выгады- 
валъ  деньги  на  плату:  того,  что  згы  получали  на  руки,  едва  хва- 
тало на  мойку  б'Ьлья  и  самые  мелк.1е  расходы.  Его  р'Ьчи  о  слу- 
жебныхъ  усп'Ьхахъ,  о  могуществе  власти  и  богатства  носили 
какой  то  странный  характеръ:  Сабан1^евъ  какъ  будто  хот^}лъ 
всЬхъ  уверить,  что  только  это  для  него  и  является  важнымъ. 
Но  мн^^,  почему-то,  казалось,  что  это  было  не  такъ.  Обыкновен- 
но, онъ  просыпался  очень  рано  и,  чтобы  не  будить  другихъ,  ти- 
хонько лежалъ  на  своей  кровати.  Съ  моего  м-Ьста  я  хорошо  ви- 
д-Ьлъ  его  безрадостное,  тоскливое  лицо.  МнЬ  казалось,  что  въ 
эти  минуту  онъ  пережнва.ть  большое  душевное  безиокопство. 
Иногда  онъ  перекладывалъ  голову  и  что-то  про  себя  тихонько 
шепталъ.  Его  глаза,  бездонные  и  неподвижные,  казалось,  что 
то  вид-Ёли.  У  меня  было  впечатл"Ьте,  что  я  стов}  у  какой  то 
тайны  и,  говоря  откровенно,  я  испытыва.тъ  довольно  жуткое 
чувство.  Вн1§шне  обп];ительныи  и  разговорчивый,  Сабан'Ьевъ 
никогда  ничего  не  говорилъ  о  своихъ  внутреннихъ  пережива- 
н1яхъ. 

Мы  втроемъ  —  Сабан'Ьевъ,  Романовъ  и  я  —  были  самы- 
ми большими  домосЬдами.  Между  нами  часто  завязывались 
разговоры.  Романовъ  охотно  разсказьгвалъ  о  свопхъ  студенче- 
скихъ  годахъ  и  объ  особенностяхъ  жизни  въ  Гермаши.  Саба- 
пЬевъ  слушалъ  его  съ  интересомъ  и  задавалъ  Романову  много 
вопросовъ,  сравнпвая  жизнь  въ  Россш  и  Гермаши. 

—  Если  ганноверскш  студенгь  пере'Ьзжаетъ  на  другую 
квартиру,  —  говорилъ  Романовъ,  —  онъ  зоветъ  къ  себ1  въ 
этотъ  день  товаригцей.  Приглашенные  являются  вечеро^ть  и 
забираютъ  вещи.  Одинъ  несетъ  лампу,  другой  чемоданъ,  тре- 
т1й  книги,  потомъ  ведутъ  собаку,  а  сзади  всЬхъ  идетъ  хозяинъ 
съ  пустыми  руками.  Двигаются  гуськомъ.  Когда  по  дорог-Ь 
фонарь  попадается,  каждый  обернется  вокругъ  столба  и  пдета 
дальше. 

—  А  полипдя  какъ  смотр итъ  на  эти  затЬи?  —  интересо- 
вался Сабан'Ьевъ. 


—  150  — 

—  Да  никакъ.  Вс^  шуцмана  знаютъ,  что  это  студенть  на 
другую  оартиру  переходить. 

—  А  пьютъ  н'Ьмецкхе  студенты? 

—  Первый  семестръ  особенно.  Спдягь  до  полночи  въ  бпр- 
га-тгЕ-Ь,  а  потомъ  выйдутъ,  и  давай  выв1зски  перев'Ьшпвать.  Бы- 
вало, идешь  утромъ  въ  Шстптутъ  и  видпшь  вдругъ  на  апте- 
к^^  какую  нибудь  <(\У11гз1еге1)).  Это  значить  студенты  весели- 
лись. 

—  А  какъ  студенты  и  профессора  къ  русскимъ  относи- 
лись? 

—  Да  такъ,  съ  большой  прохладой. 

—  Это  неудпвптельно.  Они  таьче  патрхоты  своего  отече- 
ства, —  зам^тилъ  Сабан'Ьевъ. 

—  Полоншмъ,  н'1;щы  им^^ютъ  н^^которыя  основатя  для 
прохладнаго  отношен1я  къ  намъ,  —  зам'Ьтплъ  Романовъ.  — 
Они  на  свои  университеты  смотрятъ  съ  большимъ  уважешемъ. 
Тамъ,  гд'Ь  написано  «курить  запрещается»  —  нЬмепкш  сту- 
денте курить  не  станетъ.  Зат'Ьмъ,  всЬ  они  од^ты  чисто  и  при- 
лично; никто  изъ  нихъ  не  прхйдетъ  на  лекптю  въ  грязномъ  во- 
ротничк'Ь  и  невычпщенныхъ  сапогахъ.  Одинъ  разъ,  на  мопхъ 
глазахъ.  въ  аудитор1ю  двое  русскихъ  заявились  —  въ  гряз- 
ныхь  косовороткахъ  и  высокихъ  сапогахъ;  и  еще  съ  дубинка- 
ми въ  рукахъ. 

—  Но,  что  л^е  д^^лать,  если  они,  положимъ,  б'Ьдняки. 

—  До  войны  въ  Герыанш  так1е  пустяки  стоило  прилично 
од'Ьться,  что  объ  этомъ  и  говорить  не  приходится.  Нулшо  бы- 
ло только  хотеть.  Да  и  это  не  все.  Эта  же  самая  пара  посл!^ 
лекцш,  тутъ  же,  не  выходя  изъ  аудиторы,  закурила,  какъ  разъ 
иодъ  самой  ВЫБ-Ьской:  «йаз  КаисЬеп  151  уегЬо1еп)).  На  нихъ 
н'Ьзгцы  глаза  вытаращили.  А  когда  педель  сказалъ  имъ,  что 
курить  въ  аудитор1и  запрещается,  то  одинъ  поплевалъ  на  си- 
гару и  въ  карманъ  положплъ;  а  другой  свою  о  сгЬну  поту- 
шилъ.  А  ст1^ны-то  въ  аудиторш  масляной  краской  выкрашены. 

Месяца  черезъ  два  въ  эту  же  комнату  перешелъ  Нерель. 
Предварительно  онъ  исЛтъ  представился  и  попросилъ  разр'Ь- 
шешя  поселиться  у  насъ.  Вечеромъ,  лежа  въ  кроватяхъ,  мы 


—  151  — 

обсуждали  этогь  Бопросъ;  никто  противъ  него  ничего  не  им^лъ. 
Причиной  ухода  Переля  изъ  прежней  комнаты  былъ  Никз^ли- 
товъ  съ  одной  стороны,  Максъ  и  Мпхайловъ  —  съ  другой. 

—  Я  только  теперь  вполне  понимаю  васъ,  —  говорплъ 
мн'Ь  Перель,  —  д^^йствительно,  слышать  каждый  день  звонъ 
бутылокъ  и  вид'Ьть  опухш1я  красныя  физ1ономш  —  стало  не- 
вмоготу. 

Онъ  поместился  рядомъ  со  мной;  поставилъ  у  кровати 
свой  стулъ,  подъ  изголовье  засунулъ  ящикъ  съ  книгами,  стрях- 
нулъ  съ  ногъ  сапоги,  зал^^зъ  на  кровать,  свернулъ  папиросу, 
снялъ  китель,  укрылся  имъ  и  былъ  сразу  у  себя  дома. 

Сабан'Ьевъ  и  Перель  явились  другъ  для  друга  находкой. 
Они  ни  въ  чемъ  не  сходились.  На  сомн^[^н^я  и  недоум1зн1Я  пер- 
ваго,  второй  отв'^^чалъ  жаромъ  и  пыломъ  патр1отическаго  во- 
одуп1евлен1я. 

—  И  зач^Ьмъ,  подумаешь,  Россш  нужна  была  война?  — 
говорплъ  Сабан'Ьевъ,  сидя  на  кровати,  —  слава  Богу,  все  у 
насъ  было.  И  хл'Ьбъ,  и  порядокъ,  и  деньги.  Страна  богагЬла. 
Пусть  бы  дрались  себ^,  кто  этого  хот'Ьлъ. 

Перель,  дремавш1й  подъ  кителемъ,  просыпался  отъ  ужа- 
са. Его  ноги  приходили  въ  движете;  онъ  откидыва.лъ  китель, 
усаживался  на  кровати  въ  поз^  Будды  на  алтар'Ь  и  поднималъ 
перчатку. 

—  "Что  это  вы,  Пантелеймонъ  Степанычъ,  городите?!  — 
съ  горечью  говорилъ  Перель.  —  Вы  думаете,  что  н^Ьмцы  оста- 
вили бы  въ  поко'Ь  Росстю?  Безъ  нея  они  живо  справились  бы 
съ  Францхей  и  Англ1ей,  а  потомъ,  будьте  ув-брены,  принялись 
бы  и  за  насъ. 

—  Этого  я  не  знаю,  а  что  посл-Ь  войны  у  насъ  революц1я 
будетъ  —  я  ув'Ьренъ. 

—  Ну,  такъ  что-жъ,  что  революпдя?  Отъ  этого  плохо  Рос- 
сш не  станетъ.  Будетъ  у  насъ  выборный  строй  и  отв'Ьтствен- 
ное  правительство.  А  такой  дельный  офпцеръ,  какъ  вы,  толь- 
ко выиграетъ  отъ  подобной  перем^Ьны... 

—  Шгь,  АлексЬй  Серг'Ьевпчъ.  —  отв^^чалъ  Сабан'Ьевъ, 
—  отъ  революц1и  мы  потеряемъ.  То,  что  я  сберегъ,  наири- 


—  152  — 

м^ръ,  прп  революцш  я  у;къ  не  получу,  а  еслп  п  получу  —  то 
оно  не  будетъ  им'Ьть  такой  ц'Ьны... 

—  Потеряюгь  тамъ  члены  Государственнаго  Совета,  да 
так1я  лпца,  какъ  Безобразовъ.  а  вамъ  боятт^ся  нечего... 

Эти  разговоры  были  началомъ  долгпхъ  пренШ. 

—  Въ  нашемъ  стро'Ь  есть  недостатки,  —  говорилъ  Саба- 
н^евъ,  —  но  они  будутъ  прп  всякомъ  строЬ.  Во  всякомъ,  слу- 
ча-Ь,  сейчасъ  правятъ  русские  люди.  А.  случись  револгощя,  — 
пхъ  «уйдугь».  Непзв'Ьстно,  кто  еще  тогда  будетъ  править  Рос- 
с1ен. 

—  Какъ  кто,  —  горячился  Перель,  —  будутъ  править 
лучш1е,  выборные  люди.  Наконецъ,  вы  сами  сможете  попасть 
въ  число  зтпхъ  выборныхъ,  если  захотпте.  Посмотрите  на  на- 
шихъ  революцшнеровъ,  гд'Ь  вы  найдете  больше  подвига?  Лю- 
ди отрекались  01*ь  личной  жизни,  шли  на  эшафотъ... 

—  А  вы  читали  «Б'Ьсы»  Достоевскаго,  АлексЬй  СергЬ- 
евичъ?  Помните,  какъ  Достоевсшй  рисуетъ  революпдонеровъ? 

—  Да,  помилуйте,  Достоевсшй  самъ  былъ  революц1оне- 
ромъ... 

—  Сперва,  а  потомъ? 

—  Но,  согласитесь  сами,  что  в-Ьдь  наша  страна  нужда- 
ется въ  реформахъ.  Только  вы  одинъ  не  хотите  этого  вид'Ьть... 

—  Странный  челов-Ькъ  Пантелеймонъ  Степановпчъ,  — 
разсуждалъ  одинъ  разъ  Перель,  когда  Сабан'1^ева  не  было  въ 
комнат-Ь,  —  его  преданность  старому  строю  вовсе  не  вытека- 
етъ  нзъ  лпчныхъ  выгодъ,  это  ясно;  почему  онъ  держится  такъ 
за  него? 

—  Пантелеймонъ  Стенанычъ  вовсе  не  такой  консерва- 
торъ,  какпмъ  онъ  кажется,  —  отозвался  товарпщъ  Сабан-Ьева, 
—  у  насъ  въ  полку  онъ  былъ  скорЬе  на  линш  революцшнера. 
Чтобы  прочесть  въ  подлинник/Ь  «Каипталъ»,  онъ  долго  пзучалъ 
н'11мецкш  языкъ.  Русскую  истор1ю  онъ  знаегъ  прекрасно.  У 
него  ес1ъ  дома  небольшая  бпбл1отека:  тамъ  и  Платоновъ,  и 
КлючевскШ,  и  Костомаровъ.  Онъ  даже  и  русской  палеограф1ей 
интересовался,  разбира.1ъ  кашя  то  л'Ьтописи... 


—  153  — 

Однажды  Романовъ  прочпталъ  намъ  изъ  газетъ,  что  зна- 
менвртый  н^Ьмецшй  летчпкъ,.  —  ротмистръ  Еге111егг  уоп  К1Й- 
11о1еп,  сбившш  83  непрштельскихъ  аэроплана,  погибъ. 

—  Герман1я  Бправ^^  гордиться  подобнымъ  челов^комъ, 
—  заявилъ  Перель,  —  какъ  надо  любпть  родину,  чтобы  такъ 
рисковать  собой!  Какъ  вы  думаете  насчетъ  этого,  Пантелен- 
монъ  Степанычъ? 

—  Что-жъ  тутъ  хорошаго,  Алексей  Серг'Ьевпчъ,  убить 
сотню  людей,  если  не  больше? 

—  Но  ъЪтцу  онъ  это  сд'Ьлалъ  для  своей  страны.  Или  для 
васъ  родина  пустой  звукъ? 

—  Для  меня  больше  моя  собственная  сов'Ьстъ... 

—  Ну  и  челов^Еъ  же,  ужасался  Перель,  ей-Богу  я  на- 
чинаю думать,  что  вы  говорите  одно,  а  въ  голов'Ь  у  васъ  дру- 
гое... 

Посл'Ь  вечерняго  аппеля  ламиы  у  насъ  горели  еще  съ  чет- 
верть часа.  Этимъ  временемъ  пл^^нные  пользовались,  чтобы  схо- 
дить внизъ,  перекинуться  тамь  съ  кЬжъ  нибудь  словомъ  и  успеть 
разд^Ьться. 

—  Только  и  знаешь,  что  снимаешь  штаны,  да  над^^ваешь, 
жаловался  въ  темнот^^  веселый  круглолицый  поручикъ  Калу- 
тисъ,  до  пл'Ьпа  все  это  шло  какъ  то  само  собой,  незаметно. 
А  тутъ  —  не  то;  вечеромъ  думаешь  —  неужели  опять  ло- 
житься, а  утромъ,  —  неужели  опять  вставать?  ХогЬлъ  бы  я 
знать,  будутъ-ли  еще  на  св-ЁгЬ  войны  и  пл1шные?» 

—  Посл^§  этой  войны  Европа,  в^Ьроятно,  будетъ  воевать  съ 
Росс1ей,  —  отозвался  изъ  своего  угла  каиитанъ  ДобротворскШ. 

—  Почему?  —  спросилъ  кто-то. 

—  Очень  просто.  Росс1я  врядъ  ли  дасгь  сама  независи- 
мость Польш'Ь,  и,  чтобы  принудить  ее,  Европа  объявить 
Россш  войну. 

—  Но,  в^дь,  Польш'Ь  об^Ьщана  независимость,  ей  совс^мъ 
нечего  ломиться  въ  открытую  дверь. 

—  На  ув^Ьрешя  москалей  нечего  полагаться,  —  отв^^- 
тилъ  ДобротворскШ,  атъ  нихъ  надо  силой  вырвать  то,  что  при- 
надл ежить  намъ. 


—  154  — 

—  Напрасно  вы  такъ  кидаетесь  на  Россио,  —  сказалъ 
Перель.  —  Даровать  Польш'Ь  что-нибудь  она  еще  ыожегь.  Это 
ея  добрая  воля.  Но  потребовать  оть  нея  Польша  ничето  не 
ыожетъ.  Это  было-бы  смешно.  И,  кром^з  того,  Росс1я  им'Ьетъ 
самое  несомн'Ьнное  право  на  ту  часть  Польши,  которая  была 
въ  ея  границ ахъ. 

—  Какое  же  это  право?  —  спросилъ  ДобротворскШ. 

—  Право  поб1Ьды.  Росс1я  Польшу  завоевала  своей  кро- 
вью. Ни  одпнъ  народъ  не  откажется  отъ  права  поб'Ьды. 

—  Значить  право  состоитъ  въ  сил-Ь? 

—  А  позвольте  спросить,  отказалпсь-ли  бы  поляки,  стань 
они  победителями,  отъ  того,  что  даетъ  победа? 

—  Конечно,  н'Ьтъ.  Но  в'Ьдь  поб1зда  поляковъ  означала 
бы  победу  Запада  надъ  Востокомъ,  победу  культурной  нац1и 
надъ  некультурной. 

—  Побежденные  БОобш;е  им^готъ  обыкновен1е  такъ  ду- 
мать о  победптеляхъ.  Прежде  ч^мъ  обраш,аться  къ  Россш, 
вы  потребуйте  отъ  Англш,  чтобы  она  оставила  Инд1ю.  Гпбрал- 
таръ,  Африку,  а  заодно  уговорите  и  Францш  вернуть  Ниццу, 
Корсику,  и  очистить  Тунисъ,  Алжиръ,  Индо-Китап. 

—  Увидимъ,  что  скажетъ  Европа  после  войны,  —  про- 
доллсалъ  ДобротворскШ,  она  просто  можетъ  приказать  Рос- 
сш: «вонъ  изъ  Польши». 

—  Какой  будетъ  конеп;ь  войны  —  никому  неизвестно. 
Можетъ  случиться  всеобщая  катастрофа,  и  немцы  останутся 
победителями.  И  тогда  врядъ-ли  вы  осмелитесь  сказать  не- 
мецкому офицеру:  «вонъ  изъ  Польши». 

—  вероятно,  тогда  капитанъ  ДобротворскШ  иостуиитъ  на 
службу  къ  немцамъ,  —  сказалъ  Калутисъ. 

—  Не  примутъ  такое  д.. ..о.  Только  на  русской  терпели, 
—  отозвался  кто-то. 

ГЛАВА   ХП. 

Со  своей  прежней  комнатой  я  не  порвалъ  связей  и  ино- 
гда ходилъ  туда  навестить   Саламашу.   Пр1йдя   однажды  къ 


—  155  — 

нему  Бъ  гости,  я  нашелъ  его  на  кровати.  Въ  углу,  на  сбокхъ 
м^стахъ  лежали  Максъ  и  Василичъ.  У  нихъ  былъ  пер1одъ 
безденежья,  они  несколько  дней  не  пили,  и  ихъ  лица  приняли 
естественный  видъ.  Еще  въ  корридор^в  былъ  слышенъ  Салама- 
шинъ  голосъ.  Онъ  п'Ьлъ,  повторяя  безъ  конца  посл^^дшя  сло- 
ва стиха: 

Ас11   (3.11  Ы51  те1п  ИеЬег  Августинъ,  Августинъ: 
Объ'Ьлся,  таки,  ты  канустинъ,  капустинъ... 

Первое,  что  мелькнуло  у  меня  въ  голове,  была  мысль  — 
не  помешался  ли  Саламатинъ. 

Но  Василичъ  меня  успокоплъ: 

—  Не  бойтесь,  входите.  Отъ  тоски  мы  вздумали  устроить 
состязаше  менестрелей.  Теперь  какъ  разъ  Саламатинъ  че- 
редъ. 

—  Ну  и  тоска,  —  говорилъ  Саламатинъ,  —  зима,  дожди, 
ранше  сумерки,  хоть  волкомъ  вой.  А  какъ  въ  вашец  комнат'Ь? 

—  Да  такъ  же,  какъ  у  васъ,  приблизительно. 

—  Значить,  тоже  невесело.  Понимаете,  все  время  зани- 
маться нельзя.  А  какъ  перестанешь,  хоть  на  минуту,  не  зна- 
ешь, что  д^^лать  съ  собой;  ну  и  тянешь  «А'1е1п  ИеЬег  Авгу- 
стинъ». 

Онъ  говорилъ  правду:  стоило  па  минуту  оторваться  отъ 
книги,  какъ  въ  душу  л^Ьзли  «удушливые  газы»,  по  выражетю 
Высотскаго. 

Наступившее  Рождество  дало  возможность  передохнуть 
немного.  Сначала  его  съ  тресколгь  отпразднова^ти  англичане. 
Къ  нашему  большому  удивлешю,  почти  всЬ  они  оказались  из- 
рядньвш  выпивохами. 

На  ихъ  сочелънпкъ,  посл^  ужина  въ  своихъ  комнатахъ, 
они  выкатили  въ  корридоръ  шаннно  и  начали  его  катать  по 
всему  этажу.  Одинъ  изъ  нихъ  что-то  игралъ  на  ходу,  другой 
мяукалъ,  а  остальные  рявкали  кто  что  хот^^лъ,  какъ  хот'Ьлъ  и 
когда  хот^^лъ. 

Въ  этой  чудесной  какофон1и  было  все,  кром-Ь  слуха  и 
ум^1н1я  п1^ть.  У  св'Ьт.тыхъ  русичей  такой  способъ  празднованхя 
ничего  не  вызвалъ,  кром-Ь  самой  глубокой  симпапи.  Фраяцу- 


—  156  — 

зы  лее  неодобрптельио  ворочалпсь  въ  кроватяхъ.  Англичане 
попрпглашалп  на  своп  праздппкп  знакомыхъ  изъ  русскпхъ  п 
такъ  ихъ  ублаготворили,  что  н15сколько  челов'Ькъ,  не  найдя 
дороги  къ  себ'!^,  заночевали  въ  другпхъ  комнатахъ,  подъ  чужи- 
ми кроватями.  Англичане  -  деньщикп  то}ке  устроили  тор.и:ество 
для  своихъ  русскихъ  товарищей,  гд'Ь  об'Ь  стороны  братались 
до  самой  зари.  На  Рождество  и  на  Новый  Годъ  по  обоимъ  сти- 
лямъ  я'Ьмцы  разрешили  плК^ннымъ  забавляться  до  12  часовъ 
ночи  п  до  этого  времени  не  тушплп  огней. 

Когда  подошло  русское  Рождество  — ■  удивлялись  уже  ан- 
гличане. Еще  задолго  до  праздника  русск1е  стали  копить  про- 
дукты; кром^  того,  накупили  консервовъ  у  союзниковъ.  Бла- 
годаря этпмъ  приготовлешямъ,  Рождество  было  встр'1)Чено,  какъ 
сл'Ьдуетъ.  Шуму  было,  пожалуй,  еще  больше,  чвмъ  у  англичанъ,' 
но  какъ  то  самый  шумъ  былъ  музыкальн-Ье.  Много  п'Ьлп  весе- 
лаго,  но  много  и  краспвыхъ,  заунывныхъ  п1зсенъ.  Французы 
на  этотъ  разъ  уже  не  протестовали  —  они  покорплись. 

Несколько  челов'Ькъ  изъ  нихъ,  нанесш1е  визитъ  рус- 
скимъ,  «пали  костьми»;  ихъ  разносили  на  шпнеляхъ  по  ком- 
натамъ  съ  п'Ьшемъ  «Снятый  Боже».  Когда  огни  въ  комнатахъ 
были  потушены,  толпа  собралась  въ  коррпдор1;;  образовался 
оркестръ:  н'Ьсколько  мандолпнъ,  гитара,  небольшая  гармон1я. 
Каждая  нац1я  показывала  своп  танцы. 

У  насъ  въ  комнат1^,  благодаря  Высотскому  п  Арцьппеви- 
ку,  Рождество  было  отпраздновано  мирно,  своей  компашей. 
Сверхъ  положеннаго,  мы  пм^ли  овсянку,  ветчину,  чай  съ  пе- 
чен1ями  и  два  большпхъ  кувпгапа  горячаго  глинтвейна.  При- 
гласили къ  нашему  столу  и  канитана  Добротворскаго.  Онъ  не 
отказался  и  принесъ,  какъ  свою  долго  въ  торжестве,  мазурокъ, 
недавно  имъ  получепныхъ  01Ч>  жены.  И  между  намп  не  было 
ни  поляковъ,  пи  русскихъ,  съ  ихъ  безконечной  враждой  и  за- 
путанными счетами,  а  были  только  глубоко  тосковавшее  о  сво- 
боде люди. 

Прошли  праздники.  Насп^пплъ  1916  годъ.  Снова  замель- 
кали безрадостные,  неотличимые  одинъ  отъ  другого,  дни. 

Съ  перваго  марта  мы  стали  получать  по  113  марокъ  въ 


— -157  — 

м'Ьсяцъ,  Бийсто  прежнихъ  60.  Этотъ  увеличенный  ооадъ  намъ 
должны  былп  выдавать  еще  съ  перваго  августа  плп  сентября, 
хорошо  не  помню,  и  потому  на  долю  каждаго  пришлось  полу- 
чить около  300  марокъ  за  прежше  м^Ьсяцы. 

Но  ничего  съестного  на  эти  деньги  все-равно  нельзя  уже 
было  достать  Зато  въ  Еантин-Ь  появилось  множество  разныхъ 
вепрей  —  дорожныя  корзины,  чемоданы,  дешевые  часы,  за- 
понки, мыло;  но  все  это  было  з^же  производство  военнаго  вре- 
мени. Мы  съ  Высотскимъ  купили  себ'Ь  по  аллюмишевой  чашк/Ь 
съ  видомъ  Мюндена,  а  зат^^мъ  р'Ьшплп  устроить  небольшой 
пиръ. 

Въ  это  время  одинъ  изъ  н^^мцевъ  -  монтеровъ,  работав- 
ппй  въ  лагер'Ь,  прпноси.лъ  съ  собой  коньякъ  и  продавалъ  его, 
черезъ  деньп];иЕОвъ,  пл'Ьнньв1ъ  офицерамъ.  Мы  купили  бутыл- 
ку коньяку,  сд'Ьлали  запасъ  вина  и  пива  и  сЬлп  забывать 
пл'Ьнъ. 

Вместо  закуски,  мы  им-йли  только  хл^^бъ;  хл'Ьбную  же 
марку  намъ  удалось  достать  за  5  денежныхъ  марокъ  у  союз- 
никовъ.  Кром-Ь  того,  у  насъ  былъ  еще  огрызокъ  колбасы.  Мы 
терли  имъ  хлЫъ  и  'Ьлп.  ВысотскШ  разсказьгва.лъ,  какъ  онъ  ло- 
вилъ  лососей  въ  Нев-Ь ;  я  —  о  степяхъ,  о  кумысЬ,  объ  Урал-Ь. 
Время  пролетало  быстро. 

Не  дожидаясь  аппеля,  мы  улеглись  спать.  У  насъ  былъ 
обычай,  что  о  легшпхъ  раньше  пов'Ьрки  ст'арш1й  по  комнат'Ь 
сообща.тъ  дежурному  офицеру:  ((Ьеи1пап|1  такой  то  и  такой  то 
больны  и  спять».  Дежурный  только  смотр'Ьлъ,  есть  ли  на  со- 
отв'Ьтствуюищхъ  кроватяхъ  челов1^ческ1я  т'Ьла.  Т^^мъ  д^ло, 
обыкновенно,  и  кончалось. 

Но  на  этотЧ)  разъ,  когда  Романовъ  доложилъ  Абту,  что 
Ъеи1111ап!  такой  то  «13^  кгапк  ипй  зсЫоеП»,  Абтъ  р'Ьшилъ  раз- 
будить меня.  Онъ  подошелъ  къ  кровати  и  грубо  дернулъ  меня 
за  руку.  Я  проснулся  въ  тоть  же  моменгь,  всталъ  и,  ничего  не 
говоря,  только  посмотр'Ьлъ  на  Абта.  Тотъ  отступи лъ  и  крикпулъ 
часоЕыхъ,  стоявшихъ  у  двери.  Часовые  приблизились.  Абтъ 
приказалъ  арестовать  меня.  Это  было  совершенно  неожиданно; 


—  158  — 

нпкто  не  понималъ,  въ  чемъ  моя  вина:  во  время  этой  сцены  я 
не  произнесъ  ни  одного  слова. 

Меня  повели  въ  караульное  пом^^щенхе.  По  дорог-Ь  я  далъ 
волю  своему  настроен1го.  Вс1^  мало  -  мальски  обпдныя  п  оскор- 
бительныя  для  нЬмцевъ  слова  припомнилпсь  мн1з  почему  то  въ 
этотъ  моментъ  безъ  всякаго  усил1я.  Я  шелъ,  изрытая  неимов^^р- 
ныя  хулы  па  Герман1ю  п  ея  правителей.  На  шумъ,  поднятый 
мной,  открывались  двери  встр'Ьчныхъ  комнатъ,  и  любопытные 
спрашивали  меня,  въ  чемъ  д15ло.  Я  получи.лъ  много  знаковъ 
одобрен1я  своему  поведешю  и  горячаго  сочувств1я  моей  ^^олЪ. 
Меня  привели  въ  караульное  пом-Ьщеше,  дали  скамейку,  и 
посл'Ь  аппеля  отпустили. 

На  сл-ЬдуютцШ  день  утромъ  за  мной  явились  изъ  коменда- 
туры и  привели  въ  (дешс111521ттег.  Тамъ  сид-Ьди  Абтъ,  офи- 
ц1альнып  переводчикъ  и  Фрппъ.  Переводчикъ  объявилъ,  что, 
по  распорялсетю  коменданта,  я  предаюсь  суду,  и  съ  меня  надо 
снять  допросъ.  Сначала  меня  спросили,  гд'Ь  и  когда  я  родился, 
какъ  мое  имя,  имя  отца,  ЕатШеппате,  а  загЬьгь,  сколько  и 
что  я  пилъ  вчера. 

—  А  кому  и  зач'Ььгь  это  надо?  —  спросилъ  я  въ  свою  оче- 
редь. 

—  Капитанъ  Абгь  говоритъ,  что  вы  вчера  вечеро^гь  были 
очень  пьяны. 

—  Это  совершенная  неправда. 

—  Когда  васъ  вели  караульные,  вы  кричали  на  весь  ла- 
герь. 

—  Еще  бы!  Я  весь  день  чувствовалъ  себя  бо.льнымъ  и 
поэтому  рано  легъ  спать.  Капитанъ  же  Абтъ  разбудилъ  меня. 
Я  ему  даже  ничего  не  сказалъ,  а  онъ  прпказалъ  арестовать  ме- 
ня. 

—  У  васъ  былъ  вызываюш;ш  видъ. 

—  Можетъ  быть.  Я  слаб-Ью  въ  пл-Ьну  и  становлюсь  очень 
первнымъ. 

Но  Абтъ  все-таки  очень  интересовался  тЫъ,  что  я  пилъ 
паканун-Ь.  Я  перечислилъ  подробно:  утромъ  —  дв-Ь  чашки  чая, 
за  об-Ьдомъ  —  стаканъ  воды,  и  вечеромъ  —  снова  чай. 


—  159  — 

—  Вы  утверждаете,  что  ничего  не  пили  спиртного? 

Я  снова  отрекся,  хотя  п  чувствовалъ,  какъ  отъ  меня,  при 
Еаждо]\гъ  слов'Ь,  исходитъ  сильный  винный  «пахъ». 

На  дальн'Ьйшхе  вопросы  я  отказался  отв'Ьчать.  Съ  т'Ьмъ 
меня  и  отпустили.  Уходя,  въ  сосЬднеп  комнат^^  я  уБид^5лъ  еще 
двухъ  подсл'Ьдственныхъ,  Топоркова  и  Чириновича.  Первый 
былъ  артпстъ  Московскаго  Малаго  театра,  а  второй  —  уче- 
никъ  Консерваторш,  обладатель  чудеснаго  тенора.  Оба  они  то- 
же привлекались  Абтомъ  къ  отв-Ьтственности  за  нетрезвый  об- 
разъ  жизни. 

На  другой  день  меня  позвали  въ  кабинегь  самого  комен- 
данта, генерала  фонъ  -  Визе.  Кром^Ь  фонъ  -  Визе,  тамъ  былъ 
уже  переводчикъ,  двое  другихъ  обвиняемыхъ  и  русскш  гене- 
ралъ  Лагуновъ.  Войдя,  я  скромно  остановился  у  порога.  Фонъ- 
Визе  разговаривалъ  съ  Лагуновьвтъ  черезъ  переводчика,  о 
томъ,  как1я  бы  м^^ры  могли  ограничить  потреблеше  алкого.тя. 

Лагуновъ  пожалъ  плечами  и  отв'Ьтилъ,  что  самое  лучшее 
и  в^^рное  —  заирещеше  продажи  вина  и  пива.  Увидавъ  меня, 
фонъ  -  Визе  замолчалъ  и  нахмурился. 

—  Кто  это?  —  спросилъ  онъ  у  переводчика. 

—  ^еи^пап^  Ъ. 

Я  стоялъ  и  смотр^^лъ  на  портретъ  Гинденбурга,  висЬв- 
ппй  у  окна.  Большое  мясистое  лицо,  волосы  ежомъ,  усы  мет- 
лой; ни  дать  ни  взять  —  полицеймейстеръ  изъ  русскаго  гу- 
бернскаго  города.  Фонъ  -  Визе  казался  его  младшимъ  бра- 
томъ. 

—  Въ  чемъ  д-Ьло?  —  спросилъ  коменданть. 

—  Ьеи1|пап!  Ъ.  отказался  вчера  подписать  протоколъ  и 
отв-Ьчать  на  вопросы  безъ  разр^шешя  старшаго. 

—  Спросите,  кого  онъ  считаетъ  старши]\гь  въ  лагер!;? 

—  Для  меня  старшимъ  является  генералъ  Лагуновъ,  — • 
отв^^тилъ  я. 

Фонъ  -  Визе  покрасн'Ь.тъ,  ударилъ  кулакомъ  по  столу  и 
закричалъ: 

—  Ке1п  Сгепега!  Ьа§-ипой,  зд-Ьсь  я  старппй!  —  по- 
томъ  онъ  что  то  принялся  писать  на  блокъ  -  ногЬ. 


—  160  — 

—  Что  у  васъ  произошло?  —  спросилъ  меня  Лагуновъ. 
■   Я  разсказалъ. 

Комендантъ  кончплъ  писать  и  обратился  къ  переводчи- 
ку: 

—  Переведите,  что  лейтенанты  Топорковъ  п  Чприновичъ 
наказываются  тремя  сутками  ареста,  а  2.  —  пятью. 

Такъ  я  лично  познакомился  съ  генераломъ  фонъ  -  Визе. 

Черезъ  н-Ьсколько  дней  утромъ  за  мной  иришелъ  часо- 
вой отвести  меня  на  гауптвахту.  Странное  чувство  охвати- 
ло меня,  когда  мы  вьипли  за  лагерную  ограду.  Въ  течен1е  16 
м'1;сяцевъ  я  жилъ.  не  бьп:одя  изъ-за  р'Ьшетки.  Былъ  теплый 
день.  Солнце  ярко  св'Ьтпло. 

Съ  р-Ьки  дулъ  прхятный  в15терокъ.  Воробьи  устраивали 
своп  семепныя  д'Ьла  и  густыми  стайками  перелетали  съ  де- 
рева на  дерево.  Выйдя  на  дорогу,  мой  конвойный  остано- 
вился и  зарядилъ  винтовку;  загЬмъ  кпвкомъ  головы  пока- 
залъ  направлен1е,  и  мы  пошли.  Попадавш1яся  по  дорогЬ  д-Ь- 
ти  останавливались  и  провожали  насъ  глазами.  Мы  шли  се- 
рединой улицы  и,  перейдя  мость,  вошли  въ  городокъ.  Я  шелъ 
и  смотр'Ьлъ  на  магазины;  въ  окнахъ  мпогочпсленньшъ  Коп- 
й1^оге1,  Ваескеге!  и  ЛУйг81еге1  ничего  не  было  видно:  вм'Ьсто 
товаровъ.  полки  были  покрыты  листами  сЬрой  бумаги.  Око- 
ло одной  изъ  такихъ  КогкЗИоге!  намъ  попалась  навстр'Ьчу 
д-Ьвушка  въ  черномъ,    съ  заплаканными   глазами. 

—  Фриць!  —  окликнула  она  моего  конвойнаго.  Тотъ 
остановился;  остановился  и  я.  Д'Ьвуппса  подошла  къ  намъ. 

—  Мы  получили  сегодня  телеграмму:  нашъ  Гансъ  убигь 
подъ  Верденош,,  —  сказала  она. 

У  нея  были  роскошные  золотые  волосы,  стройная  фигу- 
ра, ясные,  больппе  глаза.  На  красивой  ног1Ь  развязался  шну- 
рокъ  башмака. 

Крупный,  какъ  роса,  слезы  потихоньку  катились  внизъ. 
Лицо  было  чудеснаго  розовато  тц^'Ьта.  Сильная  грудь  подни- 
малась и  опускалась.  Мое  сердце  заволновалось:  в15дь,  за 
исключеп1емъ  сестры  Оржевской,  внродолжепхе  16  мкяцевъ 
мы  не  вид-^ли  близко  ни  одной  женш;ины.  Присутствхе  подо- 


—  161  — 

шеддгей  д1ЬБушкп  было  мн^^  безконечно  пргятно.  Я  сл'Ьдилъ  за 
каждыми  дБНжен1емъ  губъ  ея  большого,  краспваго  рта;  гля- 
д-Ьлъ  на  развязаБШ1йся  шнурокъ,  на  руки  съ  длинными  паль- 
цами, какъ  они  теребили  накинутую  на  плечи  шубку. 

О  чемъ  пхелъ  разговоръ,  я  не  знаю,  в'Ьрн'Ье,  я  не  при- 
сл}ТппБался.  Меня  туманила  близость  этой  молодой,  здоро- 
вой лспзни.  Въ  отв-Ьгв  на  мое  восхищенье,  д^зв^тика  улыбну- 
лась, показались  б'Ьлые,  ровные  зубы.  Попрощавшись  съ  кон- 
войнымъ  и  дружески  кивнувъ  мн1[з,  моя  валькир1я  ушла.  Я 
н'Ьсколько  разъ  обернулся  ей  всл-Ьдъ. 

Пришли  на  гауптвахту;  она  находилась  па  краю  города 
и  представляла  собой  небольшое,  аккуратно  построенное  зда- 
н1е.  У  входа  бродилъ  часовой,  напевая  «Веи1зсЫапс1  йЬег 
аИез». 

Увид'Ьвъ  насъ,  онъ  позвонплъ  въ  колоколъ.  Изъ  здатя 
вышелъ  караульный  унтеръ  -  офицеръ.  Ему  мой  конвойный 
передалъ  бумагу  пзъ  комендатуры.  Онъ  прочиталъ  ее  и  сд'Ь- 
лалъ  знакъ  сл'Ьдовать  за  нимъ.  Черезъ  коррпдоръ  мы  про- 
шли въ  пр1емную.  Я  спд'Ьлъ  на  скамейк'Ь,  пока  меня  сдавали 
ц  заносили  по  разнымъ  кнпгамъ.  оаг1>мъ  конвойный  и  ун- 
теръ -  офицеръ  попрощались;  меня  же  проводили  въ  длин- 
ный, узенькш  коррпдорчикъ  съ  большпмъ  окномъ  на  одномъ 
Еонц-Ь.  Съ  правой  стороны  въ  коррпдоръ  выходило  пять  не- 
большпхъ,  но  массивпыхъ  дверей.  Мы  остановились  у  вто- 
рой отъ  окна.  Стукнулъ  тяжельгй  засовъ,  открылась  дверь. 
—  В1!{,е! 

Я  Бошелъ;  меня  сейчасъ  же  заперли,  и  я  остался  въ 
полумрак^^.  Камера  была  небольшая.  Пять  шаговъ  въ  длину, 
три  пли  три  съ  половиной  въ  ширину.  Около  трети  пом^^ще- 
шя  занимала  кровать.  Собственно,  это  были  гольтя  доски,  по- 
ложенныя  на  жел-Ьзныя  козла.  Никакой  мебели  больше  не 
было.  Я  присЬлъ  на  кровать.  СовсЬмъ  вверху,  у  самаго  по- 
толка, находилось  небольшое  окошечко.  Подоконнпкъ  круто 
скатывался  въ  камеру.  Вставъ  на  кровать,  я  едва  доставалъ 
головой  его  нижнШ  край.  За  стекломъ  видн-^лась  толстИзйшая 
р-Ьшетка.   Снаружи  къ  окну   былъ  прид'Ьланъ  жел'Ьзный  за- 


—  162  — 

крозгь.  Благодаря  этому  можно  было  вид-Ьтб  только  небо.  Въ 
углу,  у  кровати  стояла  макитра  для  воды.  Температура  бы- 
ло дово.льно  прохладная,  градусовъ  10,  не  больше.  Я  снялъ 
шинель  и  накину.лъ  ее  на  плечи. 

Взятыя  съ  собой  вещи  —  книги  для  чтетя,  сахаръ, 
хл'Ьбъ,  мыло,  зубную  щетку  —  я  разложилъ  на  одномъ  кон- 
ц'Ь  кровати. 

Курете  разр^^^шалось  лишь  въ  корридор'Ь;  для  этого  на- 
до было  позвонить  выводного.  Поэтому,  на  гауптвахгЬ  устаг 
новился  такой  тойиз  лчуепй!:  карау.льные  не  отбирали  у 
арестованныхъ  табака  и  спичекъ,,  а  арестованные  не  безпо- 
коили  караульныхъ.  Это  молчаливое  соглашеше  свято  выпол- 
нялось об^^ими  сторонами.  Мн^Ь  объ  этомъ  еще  въ  лагер!^)  раз- 
сказали  и  даже  указали  м-Ьсто,  куда  бросать  окурки. 

Я  сид-Ь-лъ  и  дума.лъ,  ч-Ьмъ  бы  заняться;  но  скуки,  какъ 
это  ни  странно,  я  не  испытьгвалъ.  Прогулка,  новыя  липа  и 
впечатл'Ьнгя  меня  осв-^жили.  ЗатЬмъ  я  принялся  отыскивать 
вентиляп;1оннуго  трубу,  которая  служила  курилкой  арестован- 
нымъ.  Поиски  были  прерваны  стукомъ  засова.  Дверь  откры- 
лась. Вошелъ  принимавшш  меня  унтеръ  -  офпцеръ  и  Григо- 
р1й;  ГригорШ  принесъ  мой  сЬнникъ,  простыни  и  од'Ьяла.  Я 
очень  обрадовался  ему;  онъ  передалъ  мн-й  еще  кусокъ  сала 
оть  Высотскаго  п  печете  огь  Калутиса.  Зат'Ьмъ  онъ  снова 
уше.лъ,  за  пимъ  посл-Ьдовадъ  и  н'Ьмепль,  объясннвъ  предвари- 
тельно, что  въ  сл^чд^Ь  какой  либо  нужды,  я  долженъ  позво- 
нить одпнъ  разъ. 

Я  сд'Ьлалъ  постель,  спряталъ  подъ  изголовье  велди  и 
легъ,  такъ  какъ  больше  д'Ьлать  ничего  не  оставалось. 

Неожиданно  мои  мысли  были  прерваны  шепотомъ,  ис- 
ходивпшмъ,  словно  изъ  подземелья.  Я  прислушался. 

—  Низзе,  Иизве...  —  звалъ  кто  то.  Я  осмотр-Ьлся. 

Съ  одной  стороны  ст'!;па  была  совс1?мъ  глаякая:  съ  дру- 
гой, у  самой  двери,  па  уровн'Ь  пола  черн^[)лась  дыра;  изъ 
этой  дыры  и  несся  шопоть.  Я  долженъ  бы.лъ  лечь  на  полъ, 
чтобы  заглянуть  въ  дыру  и  узнать,  въ  чемъ  д^^ло.  Все  объяс- 
нилось просто:  меня  звалъ  сосЬдъ  изъ  камеры  рядомъ.  Ока- 


—  163  — 

залось,  что  каждая  пара  комнать  им'Ьетъ  общую  печку  и  г.ен- 
тнляторъ,  проходпБппй  черезъ  всю  толщу  сгЬны;  онъ  слу- 
йсилъ  арестованнымъ  и  какъ  курилка,  и  какъ  телефонъ.  Я 
разговорился  съ  сосЬдомъ.  Онъ  посов1^талъ  постлать  на  полъ 
шинель  и  лечь  на  нее.  Такъ  и  было  сд^Ьлано.  Лежа  на  живо- 
тахъ,  въ  полутемныхъ  камер ахъ,  мы  передавали  одинъ  дру- 
гому кратшя  истор1п  нашихъ  жизней. 

—  За  что  васъ  арестовали?  —  спросилъ  онъ.  Я  раз- 
сказалъ. 

—  А  я  сюда  попалъ  прямо  пзъ  госпиталя.  Я  былъ  ра- 
ненъ  на  французскомъ  фронт]^  и  накануне  выхода  сказа.1ъ 
капралу,  что  онъ  глупъ.  Меня  и  отправили  на  гауптвахту. 
Восемь  сутокъ  строгаго  ареста  получплъ.  А  стропи  аресгъ 
очень  плохая  вещь. 

—  А  какъ  его  отбываютъ  у  васъ? 

—  Лпшаютъ  св'Ьта,  постельныхъ  принадлежностей  и  го- 
рячей пищи.  У  меня  закрыто  окно,  и  въ  камер-Ь  всегда  тем- 
но. Сплю  на  голыхъ  доскахъ,  е1&ть  даже  шинели,  и  только  че- 
резъ два  дня  даготъ  горячую  пищу,  а  то  —  хл'Ьбъ  и  воду.  А 
я  потерялъ  много  крови,  и  ътЪ  бьгваеть  очень  холодно,  осо- 
бенно ночью. 

—  Им'Ьете  вы  табакъ?  —  спросилъ- я,  думая,  что  онъ 
хочетъ  курить. 

—  Пока  есть.  До  васъ  въ  вашей  камер-Ь  сид-^лъ  одинъ 
руссшй.  Уходя,  онъ  оставилъ  мн^^  папиросы  и  спички. 

— •  Лейтенантъ,  —  сказалъ  онъ  посл1^  короткой  паузы, 
—  скоро  должны  раздавать  ужинъ.  Какъ  только  усльппите 
шаги  —  вставайте. 

—  Хорошо. 

—  А  потомъ,  —  продо.лжалъ  онъ,  —  если  вы  не  съ'|5ди- 
те  всего,  дайте  остатки  мн'Ь;  понимаете,  когда  челов'Ькъ  си- 
дитъ  на  одномъ  хл'156'Ь  съ  водой...  Вы  извините  меня,  но.  мы 
теперь  камрады,  неправда-ли?.. 

Передъ  вечеромъ  опять  загрем'Ьлъ  засовъ.  Пришелъ  гро- 
мадн-Ьйнпй  н^^мецъ,  со  свир'Ьпыми  усами.  Прежде  всего, 
онъ  подозрительно  покосился  на  полъ:  не  валяются  ли  окур- 


—  164  — 

ей,  но,  ^тзпд'Ьбъ,  что  г.се  было  въ  порядк1'..  добродушно  улыб- 
нулся и  поставплъ  на  полъ  большую  миску  макаронъ  съ  ку- 
сочками мяса. 

—  ПмЬете  ло:кку?  —  спросилъ  онъ. 

—  Да. 

Онъ  ушелъ.  Я  принялся  за  -Ьду.  Трудно  сказать,  какой 
вкусной  показалась  мн-Ь  эта  похлебка.  Но  уже  посл1^  н-Ь- 
сколькихъ  ло:кекъ  появилось  противное  чувство  пресыщешя. 
Я  окликнулъ  своего  камрада  и  передалъ  черезъ  трубу  ми- 
ску. Почувствовавъ  по  'Гшкести,  что  она  еще  почти  полная, 
камрадъ  забезнокоился. 

—  Вы  сами  ничего  не  'Ьли,  кажется? 

—  Больше  не  могу. 

—  Вы  больны? 

—  Шгь,  но  посл'Ь  нашей  лагерной  пипщ,  такой  много 
не  съ'Ьшь... 

01гь  съ^лъ  остатки  и  съ  благодарностями  передалъ  по- 
с]/ду  обратно. 

—  Васъ  плохо  кормятъ  въ  лагер1з?  —  спросилъ  онъ.  зна- 
чительно повесел'Ьв(шпмъ,  посл'Ь  горячаго  ужина,  голосомъ. 

—  Очень. 

—  А  жителей  увЬряютъ,  что  пленные  питаются  очент« 
хорошо... 

Мы  закурили. 

—  Я  по  профессш  кожевнпкъ,  —  пустился  онт>  въ  разго- 
воры, —  д-Ьлаю  чемоданы,  сумочки,  бумажники,  сЬдла.  Моя 
семья  въ  Бреслау.  А  вы  откуда? 

—  Я  съ  Дона. 

—  Руссше  —  хорога1е  камрады.  —  признался  сос^дъ; 
—  на>гь  хотя  и  говорили,  что  они  убивают^.  нл1и1ньг?^ъ  и  ра- 
пепыхъ,  но  это,  я  думаю,  неправда.  Казаки  —  д^^ло  другое... 

Около  восьми  часовъ  вечера  караульный  выпустилъ  ме- 
ня погулять  въ  корридоръ. 

Потомъ  онъ  открыл7>  среднюю  камеру  и  крпкнулъ: 

—  Ъе111пап1,  не  хотите  ли  поговорить  со  своимъ  товари- 
щемъ? 


165  — 


-  одшго\'зъ'™1Т''™'  ^  ^"^*-'^  прапорщика  Леонтьева 
одного  пзъ  самьпъ  тпхпхъ  людей  въ  лагерб.  Ему  было  врр 
ш  22  года,  и  прпзводилъ  онъ  впечатл-Ьте  шдкошешаш  цв*^ 

—  Еаь-ъ  вь1_ очутились  зд4сь?  —  удивился  я 
птп  ппотгГ-^Т;,^'''"''"  "'  ''''''  ^^"«о^иай)  тоска.  Устро-- 
кйГП;^щ4т1'™'"'  ™  =^'^"°™'  "'■''  "■™^°'  -'«-ь  на 

Остальная  часть  его  истории  походила  на  мою 

Нотомъ  наеъ  опять  развели  по  камерамъ    Я  паз11пс?г  п 
легь.  Изъ  подъ  двери  пробивался  топктй  лучъ  сХта    Я  зч 
смотрвлся  на  него  и  заснулъ. 

Сонъ  перенесъ  меня  въ  безконечныя  степи  Быта  весчэ  и 
утро.  Всходило  солнце.  На  цв*тахъ,  на  трав*  перетпватась 
роса.  Чувство  простора  и  свободы  охватьп^аГдшу  Раздал- 
ся топоп.  п  ржан1е.  ПрпбЬжалъ  б1тый  конь  съ  се,  ебряньпш 
крыльии;  на  спин*  у  него  сидела  валькиргя,  уцепившись  а 
гриву.  Распущенные  волосы  покрывали  вопнст^енную  дТзу  не^ 
проницаемой  манией.  Валькпр1я  ласково  смотр-Ьла  на  Теня 
а  конь  оп.тъ  землю  копыто.чъ.  Мигъ  -  и  я  на  кон*   Ра^  атТя 

ли  безсмерпе  и  вечность...  шь  иредста 

И  вдругъ  я  проснулся;  и,  проснувшись,  я  еще  ие  понл- 
малъ,  что  проснулся;  вокругъ  еще  пахло  цв*тат,  копь  п  валь- 
кпргя  были  гд*  то  совс*мъ  близко,  а  наТиц*  е^е  словно  ле- 
жала зо.тотпстая  паутинка.  Скучно  иногда  просыпаться»  '  ' 
м„,^?  '^^^^  ''^'^°™  появился  караульный.  Повели  мыться. 
Мшись  арестованные  вс4  вм*ст*,  на-верху,  въ  глиняныхъ 
чашгахъ.  Пзъ  русскихъ  бьци  только  я  и  Леотъевъ.  Вымыв- 
шись, С0Щ.ДИ  внпзъ.  Мой  сос*дъ  -  камрадъ,  вооружившпсь  ме- 
телками п  щетками,  паводнлъ  порядокъ  въ  коррпдорчик*  и 
камерахъ.  Потомъ  насъ  снова  заперли. 

—  Лейтенантъ,  —  позвалъ  меня  къ  дыр*  камрадъ  —  я 


—  166  — 

сказалъ  караульному,  чтобы  опъ  далъ  ва1\гъ  дв-Ь  кружки  кофэ: 
одну  для  васъ,  а  другую  передайте,  пожалуйста,  мн^. 

Черезъ  н1^сколько  мпнутъ,  д1зйствительно,  появился  кара- 
ульный съ  двумя  большими  чашками  кофэ  п  двумя  кусками 
хл-Ьба.  Поставпвъ  все  на  край  кровати,  онъ  выразительно  киз- 
нулъ  на  стЬну. 

—  Ои1,  —  сказалъ  я  съ  понимающимъ  видомъ. 

—  Знаете,  —  сказалъ  камрадъ,  передавая  обратно  чаш- 
ку, —  если  караулъ  хорошШ,  еще  можно  жить.  Я  и  ставни  от- 
крою, супа  дадутъ,  на  ночь  одЬяло  принесутъ  —  еще  ничего. 
Сл^дугопцй  караулъ  будетъ  хуже  —  тамъ  много  новичковъ,  а 
они  всего  боятся. 

Такъ  проходило  у  насъ  время  въ  разговорахъ;  для  меня 
это  была  большая  практика  въ  язык'Ь:  я  хотя  и  понималь  со- 
с']^да,  но  самому  говорить  было  тяжело. 

На  об^^дъ  мн^  принесли  густой  лапшп  съ  мясомъ  и  коп- 
ченую селедку.  Съ-Ьлъ  я  на  этотъ  разъ  уже  больше,  а  остатки 
до^Ьлъ  ка]У1радъ. 

—  Вапке,  —  сказа.тъ  онъ,  просовывая  миску,  —  сегод- 
ня мн^  ничего  не  дали,  кром!}  воды  и  хл^ба.  Все  новички,  бо- 
ятся, чортъ  бы  ихъ  взялъ. 

На  третШ  день  моего  сид'Ьнхя  камрадъ  }:ходилъ  на  свобо- 
ду- 

—  Ьеи1пап1,  —  обратился  онъ  ко  мн'Ь,  —  сегодня  я  вы- 
хожу на  свободу  и  1)Ду  въ  Бреслау.  Благодарю  васъ.  Вы  были 
хорошимъ  камрадомъ.  Мы  съ  вами  не  враги,  не  правда  ли? 
Воюють  наши  правительства  и  больш1е  капиталисты.  ЬеЬеп 
81е  и'оЫ.  —  Мы  пожали  другъ  другу  въ  вентиляторъ  руки. 
На  этолгь  и  закончилось  наше  знакомство. 

Вм-Ьсг!  съ  нимъ  Бьипелъ  и  Леонтьевъ.  На  его  м^сто  при- 
вели кого  то  другого.  Судя  по  большому  движеилю  и  необычно- 
му гулу  въ  корридор'Ь,  я  заюючилъ,  что  случай  былъ  съ  ослож- 
нен1ями.  Но  звонить,  чтобы  узнать,  въ  чемъ  д1зло,  мн-Ь  не  хо- 
гЬлось. 

Вечеромъ,  когда  я  курилъ  въ  коррпдорЬ,  караульный  по- 


—  167  — 

казалъ  на  дверь  одной  изъ  камеръ  и,  сд^лавъ  брезгливое  ли- 
цо, сказалъ:  «п1с111  §иЬ. 

На  другой  день  я  узналъ,  въ  чемъ  д-Ёло.  Оказалось,  что 
на  м'Ьсто  Леонтьева  посадили  Трифонова.  Я  зналъ  его;  это 
былъ  безнадежный  алкоголикъ. 

На  тМЪ  Трифоновъ  показалъ  себя  съ  самой  хорошей 
стороны.  Въ  бояхъ  онъ  былъ  спокоенъ  и  мужественъ;  обод- 
рялъ  роб'Ьвшихъ,  не  боялся  снарядовъ;  рискуя  собственной 
жизнью,  вьшесъ  н'Ьсколькихъ  раненыз:ъ  изъ  опаснаго  м'Ьста. 
Такъ  говорили  о  немъ  однополчане. 

Но  въ  пл^ну  алкоголь  губилъ  его.  Онъ  пилъ  долго  и  упор- 
но. Денегъ  онъ  им^^лъ  много:  его  отеп;ь  былъ  изъ  богатыхъ 
московскихъ  купцовъ.  Его  зналъ  самъ  фонъ  -  Визе;  онъ  за- 
претилъ  продавать  ему  алкоголь,  но  Трифоновъ  всегда  ум^^лъ 
обойти  запрещеше.  Напившись,  онъ  терялъ  представлеше  о 
д1^йствительности.  Последнее  время  Трифоновъ  опустился  до 
невозможности.  Свою  кровать  онъ  превратилъ  чуть  ли  не  въ 
уборную.  И  въ  конц^Ь  концовъ,  въ  виду  физической  невозмож- 
ности жить  съ  ннмъ,  сожители  Трифонова  р^бшили  дололшть 
обо  всеигь  коменданту. 

Комендантъ  распорядился  арестовать  его  на  10  сутскъ. 
Когда  же  въ  комнату  пришелъ  караульный  отвести  его  на 
гауптвахту,  Трифоновъ  не  могъ  итти:  такъ  онъ  былъ  пъянъ. 
Дали  еп],е  другого  провожатаго.  По  дороге}  Трифоновъ  падалъ. 
Конвойные  волокли  его  за  руки.  Волокомъ  онъ  до'Ьхалъ  до  м^^- 
ста  назначешя.  Пока  Леонтьевъ  вьйзжалъ  изъ  камеры,  Три- 
фонова приставили  къ  стЬик-Ь;  зат'Ьмъ,  положили  его  на  с^^н- 
никъ,  внесли  въ  камеру  и  заперли.  Оставшись  одинъ,  онъ,  ви- 
димо, не  могъ  отдать  себЪ  отчета  въ  случившемся  и  понять, 
гд-Ь  онъ  находится.  Немного  погодя,  заглянувшШ  къ  нему  ка- 
раульный увид'Ьлъ  на  с'Ьнник'Ь  сл-Ьды  изверженШ  изо  вс^^хъ 
отверсйй,  и  среди  нихъ  —  самого  виновника,  въ  кошмар- 
номъ  бреду. 

Въ  посл'Ьднш  день  моего  пребыван1я  подъ  арестомъ  я 
встр'Ьтился  съ  Трифоновымъ  въ  умывальной.  Лицо  у  него  бы- 


—  168  — 

ло  спзое,  распухшее,  волосы  всклокоченные,  руки  дрожали; 
дыхате  несло  отвратительный  запахъ  впнпаго  перегара. 

Онъ  долго  мочплъ  голову  въ  тазу;  намочпвшн,  сталъ  те- 
ребить волосы  гребенкой.  Гребенка  прыгала  въ  рукахъ  и  ча- 
сто падала.  Онъ  съ  трудомъ  поднпмалъ  ее,,  прпчемъ  рука  ча- 
сто шла  куда  то  въ  сторону,  мимо  головы,  дЬлая  р'Ьзкгя  зпг- 
загообразпыя  движенхя.  Желая  мп-Ь  что  то  сказать,  онъ  не 
могъ  сперва  разжат^ь  рта;  загЬ^гь  челюсти  его  запрыгали,  онъ 
заговорилъ  хрппльо1Ъ  голосовъ;  во  время  разговора  зубы  иног- 
да тадъ  лязгали,  что  я  боялся,  какъ  бы  онъ  не  откусыъ  язы- 
ка. 

—  Слушайте,  —  обратился  онъ  ко  мн'Ь,  —  ради  Бога, 
поговорите  съ  н1^мцами,  пусть  мн^  достанугь  немножко  конь- 
яку опохмелиться.  Видите,  я  просто  умираю. 

—  Что  такое?  —  спросилъ  караульный 

—  Е1пе  Ьа1Ье  Па&сЬе  коньяку,  —  сказалъ  Трпфо- 
новъ. 

Но  н'Ьмецъ  только  прпсвистнулъ. 

—  Лейтенантъ,  —  обратился  онъ  ко  мн1?,  —  вашъ  то- 
варишД)  хот^лъ  пов15ситься;  мы  у  него  забрали  подтяжки  и 
полотенца.  Куда-жъ  ему  пить? 

Посл-Ь  об-Ьда  ко  мн^^  въ  камеру  пришелъ  караульный 
унтеръ  -  офицеръ. 

—  Васъ  сегодня  выпускаютъ,  —  объявилъ  онъ,  —  со- 
берите ваши  вепщ;  за  ними  скоро  придегь  деньш;икъ  изъ 
лагеря. 

—  Очень  хорошо. 

—  Всего  лучшаго.  Желаю  вамъ  возвратиться  скор1^с  въ 
Россш. 

Я  поблагодарилъ  и  началъ  складывать  вепщ.  Онъ  задум- 
чиво смотр 'Ьлъ  на  мои  сборы  и  вз дохну лъ. 

—  Ля  скоро  па  фрапцузскШ  фронтъ  "Ьду.  ТутЧ)  у  меня 
жена  и  трое  д-Ьтей  остается. 

Черезъ  полчаса  прпшелъ  изъ  лагеря  ГригорШ  съ  кон- 
войныз1ъ  и  забралъ  мои  вещи. 


—  169  — 

Погода  стояла  хорошая;  мы  шли  потихоньку  н  говорили 
о  лагерныхъ  собыпяхъ. 

—  А  безъ  васъ  полковнпкъ  Воскрес енск1й  умеръ.  Вы- 
шелъ  въ  садъ  погулять  п  вдругъ  упалъ.  Отвезли  его  въ  гос- 
питаль. Такъ  тамъ  и  скончался.  Вскрывали  его;  чахотка  у 
него  какая  то  оказалась  —  молневая,  что-ли;  на  все  т^ло 
бросплась  и  на  мозгъ,  главное. 

Меня  поразила  эта  смерть.  Я  говорплъ  съ  полковпи- 
Еомъ  еще  незадолго  до  ареста,  и  онъ  произвелъ  на  меня  впе- 
чатлимте вполн1^  здороваго  челов^^ка. 

—  Что-жъ  удивптельнаго,  —  разсуждалъ  ГрпгорШ,  — 
разв-Ь  это  ппща,  что  налгь  даютъ  въ  лагер^Ь?  Нп  силы,  ни 
крепости  въ  ней  н-Ьтъ  настоящей;  когда  бол-Ьзнь  приходитъ, 
челов^§къ  сопротпвлен1я  не  можетъ  оказать. 

Непрхятно  было  снова  входить  въ  предупредительно 
раскрывппяся  передъ  нами  ворота,  но  б-Ьжать  было  некуда. 

Въ  канцелярш  меня  пометили  вернувшимся  и  отпусти- 
ли. 

—  А,  Ши.1ьонск1й  узникъ  явился!..  —  воскликну.тгъ  Пе- 
рель,  когда  я  показался  въ  комнат-Ь.  —  Добро  пожаловать. 
Садитесь  и  разсказывайте  ваши  прпключетя. 

Въ  короткихъ  словахъ  я  сообщилъ  о  своемъ  пребыванш 
на  гауптвахт-Ь.  Перелю  больше  всего  понравилось  описаше 
супа  съ  лапшеп. 

—  Чудесная  веп1;ь,  то-то  вы  такъ  поправились.  Что  бы 
вамъ  принести  намъ  па  пробу. 

—  А  безъ  тебя  тугь  похороны  были,  —  вставилъ  Высот^ 
скШ. 

—  Слышалъ,  но  только  просто  не  в-Ьрится. 

—  Факть,  —  подтвердилъ  Перель,  —  однимъ  русскимъ 
полковнпкомъ  въ  Мюнден-Ь  стало  меньше. 

—  Это  только  еще  начало,  —  отозвался  Сабан^евъ,  очи- 
нивая карандашъ. 

—  Ха-ха-ха!..  —  раскатился  Перель,  —  вы  хотите  ска- 
зать, Пантелеймонъ  Степанылъ,  что  мы  всЬ  тамъ  буде^гь.  Это 
мы  знаемъ.  Вы  лучше  намъ  скажите  что  нибудь  веселенькое. 


—  170  — 

—  Какое  тамъ  веселье  можетъ  быть,  АлексЬй  СергЬнчъ, 
прп  такой  ипщ-Ь.  ВсЬ  мы  тощаемъ  и  худЬемъ.  Никто  не  мо- 
жетъ  сказать,  чья  и  когда  будетъ  следующая  очередь. 

—  Это  правда.  Кормягь  насъ  такъ,  что  съ  голоду  не  по- 
мрешь, но  п  сыть  не  бываешь;  но  долго  это  не  будетъ  про- 
должаться, я  ув'Ьренъ.  Теперь  уже  у  насъ  весна,  и,  по  всей  вЪ- 
роятностп,  русскге  скоро  предпрпмутъ  большое  наступлен1е. 
Союзппки  помогуть.  Н-Ьицы  поймутъ  въ  конп;Ь  концовъ,  что 
пмъ  не  выйти  изъ  кольца,  и  сдадутся.  Съ-Ьдутся  дипломаты, 
подпишуть  договоры' и  развезутъ  пл'Ьнныхъ  по  домамъ. 

—  Сколько  еш,е  до  того  пл1знныхъ  перемретъ,  —  вздох- 
нулъ  СабапЬевъ. 

Начавшееся  въ  маргЬ  русское  наступлеше  у  Двинска 
оживило  наши  надежды.  Мы  дршли,  что  это  только  начало 
всеобщей  гранд1озной  битвы.  Видимо,  и  сами  н'Ьмцы  ожида- 
ли серьезныхъ  д'Ьйствш  на  пхъ  восточномъ  фронтЬ:  же.э'Ьзпая 
дорога,  проходившая  за  Везеромъ  на  гор-Ь,  грем-бла  днемъ  и 
ночью,  перевозя  войска.  оруд1Я  и  лазареты  на  русскШ  фроптъ. 
Деньпщки,  бывавш1е  въ  город1^,  сообш;а.1и,  что  МюнденскШ  и 
КассельскШ  вокзалы  запружены  военными  эшелонами. 

Но  д'Ьло  на  этомъ  и  кончилось.  Какъ  мы  предполагали,  со 
стороны  русскихъ,  это  была,  в^Ьроятно,  демопстращя,  чтобы 
отвлечь  часть  н'Ьмецкихъ  си.тъ  оть  Вердена. 

Какъ  бы  тамъ  ни  было,  конецъ  войны  въ  это1\гь  году  ка- 
тался неминуемымъ:  столько  было  уже  погублено  и  искал'Ьче- 
но  людей,  столько  истрачено  денегъ,  столько  уничтожено  куль- 
турныхъ  ц^)Нностей,  что  да.тьн^Ьйшая  борьба  казалась  безу- 
м1емъ  и  угрозой  уже  всему  челов-Ьчеству. 

Пришла  Страстная  нед^1^ля.  ПргЛ^^халъ  священникъ  изъ 
Касселя.  Служеше  привлекло  большую  толпу  молящихся;  мно- 
го пл'Ьнныхъ  испов'Ьдывалось  и  причащалось.  Удивительные 
нап'Ьвы  Страстной  Седьмицы  приходили  слушать  и  союзники, 
и  н^^мцы. 

На  заутреню,  которую  комендантъ  разр-Ьшилъ  служить  въ 
полночь,  явился  весь  лагерь.  Пришли  самые  равнодушные  и 
нев'Ьрующхе:  церковь  объединила  всЬхъ,  безъ  различ1я. 


—  171  — 

Вернувшись  посл-Ь  Богослужешя,  мы  съ  Высотскимъ  на- 
крыли столъ,  уставили  его,  ч'Ьыъ  Богъ  послалъ,  и  пригласили 
къ  нашей  скромной  1рапез1з  Переля.  Если  угош;ен1е  было  и 
небольшое,  за  то  веселье  оказалось  самымъ  искреннимъ.  Вы- 
сотскШ  показывалъ,  какой  величины  водятся  въ  Нев^^  лососи 
и,  разводя  руками,  заставлялъ  насъ  обоихъ  отодвигаться  въ 
стороны.  Перель  что  то  говорилъ  о  Тамбовскомъ  вилайет1Ь  и 
необходимости  Константинополя  для  Росс1и.  Я  тоже  не  отста- 
валъ  отъ  нихъ.  Это  была  очень  веселая  Пасха,  потому  что  пто 
была  Пасха  надеждъ. 

Наступила  цвЬтущая  весна.  Снова  деревья  сд'Ьлались  бе- 
лыми и  розовыми.  Въ  ожиданш  собыпй,  я  гулялъ  по  саду  ж 
занимался. 

Ц^^львги  ватагами  повсюду  бродили  пл-Ьиные  съ  фотогра- 
фическими аппаратами.  Снимали  здаше,  садъ,  черепаху,  Ве- 
зеръ,  часовыхъ,  мусорную  тел^вгу,  облака,  отдельный  деревья. 
Какал  то  птичка  свила  гн^Ьздо  довольно  низко  на  черешн^Ь; 
сняли  и  ее.  Отъ  фотографовъ  не  было  спасешя:  въ  лагер-б 
имелось  около  ста  аппаратовъ  самыхъ  разнообразпыхъ  раз- 
м-Ьровъ;  среди  пашихъ  фотографовъ  нашлись  и  хороппе  спе- 
ц1алисты;  я  вид']^.1ъ  много  прекрасныхъ  снимковъ. 

Однажды  мн^§  пришлось  быть  свпд'Ьтеле^гь  такой  карти- 
ны: одинъ  французскШ  солдатъ  снималъ  у  р'Ьшетки  своего 
пр1ятеля  -  деньш;ика.  Пока  онъ  возился  съ  аппаратомъ,  ихъ 
уже  спялъ  англШскШ  офицеръ.  Съ  горки  французсйй  летчикъ 
захватилъ  всю  эту  сцену.  Но  самьвгь  посл'Ьднпмъ  оказался 
русскШ,  поймавипй  въ  своп  объективъ  и  летчика  и  англича- 
нина и  француза. 

Весна  была  радостная.  И  ходилось  легко,  словно  у  ногъ 
отросли  крылья. 

ГЛАВА   ХШ. 

Наши  деньпщки  тоже  ожили. 

— ■  Надо  полагать,  это  посл-Ьдияя  весна  въ  пл-Ьну,  —  го- 
ворилъ ГрпгорШ.  —  Домой  пора,  за  д^ло  надо  прингошться: 


—  172  — 

косить,  пахать,  молотить.  А  то  ужъ  изъ  деревни  пишуат,  — 
нехватка  большая  въ  людяхъ,  земли  поднимать  некому. 

—  А  какъ  теперь  въ  солдатскпхъ  лагеряхъ,  —  спросилъ 
его  ВысотскШ. 

—  Да  посл-Ь  прйзда  сестеръ  словно  полегчало  —  изъ 
комптетовъ  разныхъ  стали  слать  галеты,  шеколадъ,  молоко  въ 
бапкахъ.  Ну,  изъ  Россш  тоже  н^тъ-нЬтъ,  сухарей  прпшлють, 
то  изъ  одежи  кое  что,  изъ  б'Ьлья.  А,  главное,  прптерпЬлся  на- 
родъ,  которые  еще  не  померли.  Потомъ  на  сельск1я  работы 
идугь:  мужчины  то  па  войн11,  дома  одни  бабы,  да  д'Ьти  малыя. 
Каждый  день  въ  лагерь  просьбы  поступаютъ  —  не  согласит- 
ся ли  кто  изъ  пл'Ьнныхъ  на  полевыя  работы  иттп. 

—  И  идутъ? 

—  Идутъ,  особенно,  кто  поздоров'Ье.  Все  равно  въ  лаге- 
р'Ь  ничего  не  высидпшь,  а  только  здоровье  окончательно  по- 
теряешь. 

—  А  какъ  устраиваются?  —  спросилъ  Сабан^евъ. 

—  Кто  какъ.  НЬкоторые,  такъ  очень  хорошо.  Особенно,  ес- 
ли челов'Ькъ  въ  деревню  попаде-гъ,  да  въ  такую  семью,  гд-Ь 
1гужъ  на  войн1^,  пли  убип^.  Так1е  то,  можно  сказать,  по-се- 
мейному  живутъ.  Но  это  р^дко.  Больше  то  н-Ьмеикая  полпщя 
для  пл'Ьнныхъ  отд'Ьльный  сарай  отводитт^,  переплетаютъ  его 
проволокой,  на  ночь,  посл'Ь  работы,  туда  и  загоняюгь,  какъ 
скотину. 

—  А  б^гаютъ  съ  работъ? 

—  Сколько  егце.  Особенно  тЬ,  кто  у  ихнпхъ  пом'^.щиковъ 
работае'п>.  Работа  —  съ  утра  до  вечера,  пища  плохая,  обра- 
П1;ен1е  жестокое,  ну  и  б'Ьгутт^.Я  намеднись  въ  городъ  за  по- 
сылками ходилъ,  одного  русскаго  встр1^.тилъ,  неподалеку  ра- 
ботаетъ.  Онъ  разсказывалъ,  какъ  они  втроемъ  б'Ьгали.  Дюнсе 
любопытно. 

—  Ну,  ну,  разскажп  ГригорШ!  —  вскочилъ  Нерель, 
всегда  горячо  сочувствозавшШ  б1>глецамъ. 

—  Утекли  они  ВТО  огь  своего  барона  и  прямо  къ  голланд- 
ской грапиц1Ь.  Ночью  шли,  а  дпемъ  гд'Ь  нибудь  въ  л1^су  скры- 
вались, въ  яжкЪ  лежали,  огонекъ  небольшой  разводили,  чтобы 


—  173  — 

согр'Ьться.  М'Ьс.тЩ)  то  октябрь  былъ,  прохладно.  Ра-зъ  всю  ночь 
подъ  дождемъ  шли,  продрогли  и  ужъ  на  зар-Ь  недалеко  огь 
опушкп  сарай  увпд'Ьли;  жилья  не  впдатъ  было,  р'Ьшплп  они 
туда  на  день  схорониться.  Наверху  то  сЬно  было.  Нашли  гд'Ь 
то  л-Ьсенку,  полезли.  Ну,  первые  то  двое  благополучно  забра- 
лпсь,  а  подъ  третьпмъ  лестница  обло:\1плась,  но.  однако,  и  онъ 
вскарабкался.  Спрятались  всЬ  въ  самый  дальнШ  уголъ.  А 
днелгь  вдругь  голоса  послышались,  изъ  сосЬдпяго  хутора  хо- 
зяинъ,  надо  полагать,  съ  сыномъ  прпшелъ,  свое  с^Ьно  посмот- 
р^5ть.  Притаились  наши  —  нп  живы,  ни  мертвы.  Подошли  хо- 
зяинъ  съ  сынозгь  поближе,  мальчпкъ  и  говоритъ:  «Папа,  по- 
смотри, л^^стница  поломана  и  на  земл-Ь  валяется,  у  насъ  воры, 
должно  быть,  были». 

За  ото  время  наши  все-таки  научились  по-н^^мепки  пони- 
мать. Ну,  а  мужчина  догадался,  в1^роятно,  и  отв1зчает.ъ:  «Это 
пл'Ьнные  побывали,  ворамъ  у  насъ  не  водъ».  Поговорили  они 
еп1;е  между  собой  и  прочь  пошли.  Наши  то  все  думали,  вотъ  - 
Еотъ  полиц1я  нагрянегь,  однако,  Богъ  помплова.тъ.  Вечеромъ 
въ  темнот-Ь  спустились  кое  как-ъ  и  опять  побрели.  Шлый  м'Ь- 
сяцъ  такъ  ходили.  Ъсть  нечего,  б-Ьлокъ  ловили,  жарили  на  ог- 
Е%  благо,  спички  съ  собой  захватили.  На  огородахъ  р']^пу, 
свеклу,  брюкву  воровали.  Отоптали  очень.  Когда  курить  хоте- 
лось —  набирали  листъевъ,  подъ  мьгшками  с>чш1ли.  а  потомъ 
крошили  и  к}Т)или.  Двухъ  то  зацапали,  а  третьему  удалось 
бежать. 

—  А  что  с^фжли  съ  пойманньв1п?  —  спросилъ  кто  то. 

—  Одного  снова  на  баронскую  мызу  отправили,  а  друго- 
го то,  разсказчика  самаго,  въ  штрафной  лагерь  сослали.  Ужъ 
и  лагерь  же,  —  помоталъ  Григортй  головой.  —  до  того  н^^мцы 
додумались,  что  русскому  никогда  бы  и  въ  голову  не  пришло. 

Какъ  только  въ  этогь  лагерь  приведугь  штЬннаго,  такъ 
у  него  сейчасъ  же  всЬ  пуговицы,  до  одно!  обр-Ьзываютъ,  ко- 
торыя.  значить,  на  штанахъ,  на  кальсонахъ,  на  гимна ст'ерк'Ь 
пришиты.  Кромъ  того,  иголки  и  нитки  отбираюгь,  и  им^ть 
ихъ  запрещали.  Встанеть  челов^къ,  а  съ  него  все  валится 
значить...  ' 


—  174  — 

—  Да,  какъ  же  ходили? 

—  Да,  такъ:  одной  рукой  штаны  держали,  а  другой  — 

воротъ  закрывали.  Такъ  и  ходили.  Куда  же  въ  такомъ  вид-Ь 
уб-Ьжишь? 

Несмотря  на  помощь  комптетовъ,  въ   солдатскпхъ  лаге- 
ряхъ  жить  было  очень  скверно. 

—  Точно,  —  объясня.тъ  недавно  присланный  изъ  Кассе- 
ля  солдатикъ,  —  присылаютъ  намъ  иногда  и  бисквиты,  и  мо- 
локо и  шеколадъ.  Но  только  намъ  то  не  больно  много  доста- 
ется. Пришло,  скажемъ,  н^Ьсколько  ящиковъ  съ  разнымъ  доб- 
ромъ.  Вызываготъ  переводчиковъ  принять.  Т-Ь  приходить,  от- 
купориваютъ  ягцики,  а  пока,  до  распред'Ьленхя,  все  въ  пере- 
водчиковы  комнаты  уносится.  Потомъ  нашихъ  пр1емп1иковъ 
зовугь  : —  приходите  получать.  Т'Ь  приходятъ,  а  все.  г.лядпшь, 
ужъ  усохло;  шцикп  то  наполовину  пустые.  Взду^шешь  гово- 
рить —  еще  хуже:  переводчики  то  наши  наряды  на  работы 
ведуть;  скажутъ  кате  изъ  насъ,  что  д'Ьло  съ  посылками  не 
чисто  —  такъ  ихъ  не  въ  очередь  въ  нарядь:  а  то  еще  и  н'Ьм- 
цамъ  ябедничаютъ  —  что  н'Ьмпевъ  ругали,  тогда  и  того  ху- 
же. Одинъ  изъ  нашихъ  то  переводчиковъ  пря^ш  заявляетъ: 
«Я  въ  Россш  посл-Ь  войны  не  по-Ьду.  Больно  нужно!»  И,  какъ 
наши  слышали,  въ  Кассел^Ь  магазинъ  присматриваетъ.  У  са- 
михъ  н-Ьмневь  всЬ  карманы  нашими  галетами  полны.  Бызо- 
вугь  въ  комендатуру,  а  н'Ьмецъ  сидитъ  —  и  шеколадъ  'Ьсть, 
въ  такой  же  обложке,  какъ  и  у  насъ.  А  откуда  онъ  у  него? 

—  Мы.  Ваше  Благородхе.  пропгвь  нашихъ  переводчи- 
ковъ во-какъ,  —  вступилъ  въ  разговоръ  второй  солдатикъ.  съ 
бл'Ьдньшъ,  измученньвгь  липомъ,  —  у  насъ  ужъ  такъ  пор'^ше- 
но:  когда  по1^демъ  въ  Росс1ю,  никого  изъ  нихъ  живымъ  ту- 
да не  допустить.  Къ  на^^гь  однажды  представитель  Краснаго 
Креста  ир1'^)Халъ;  мы  и  пожаловались  е]\п%  что  у  насъ  галеты 
ворують.  Онъ  настоялъ,  чтобы  обыскъ  у  переводчика  сд-бла- 
ли.  Подняли  половицу  въ  барак^Ь,  а  тамъ  48  банокъ  молока 
стоить,  да  сколько  еще  бисквитовъ,  да  шеколаду;  зат^^гь  бу- 
мажникъ  нашли,  а  въ  немь  10.000  марокъ,  видно  за  продан- 


—  175  — 

ное  раньше.  Представитель  и  говорить  намъ:  —  «ничего   я 
не  могу  сд'Ьлать  . . .  Вашъ  же  брать,  пл'Ьннып  ...» 

—  Да  эти  же  переводчики  наши,  —  заговорилъ  снова  пер- 
вый солдатикъ,  —  тоненьЕхя  книжечки,  что  отъ  н1^мцевъ  полу- 
чаютъ,  намъ  раздають.  «Читайте»,  говорятъ,  «товарищи,  уз- 
найте, почему  вы  несчастны  и  кто  васъ  мучитъ».  Откроешь 
книжечку,  станешь  читать,  такъ  оно  и  выходить,  что  царь  — 
врагъ,  офицеръ  —  врагъ,  попъ  —  врагъ;  одни  н-Ьмны  какъ- 
бы  друзья  народу  русскому». 

Весной  1916  года  мы  затЬяли  издавать  журналъ.  При- 
шла эта  мысль  въ  голову  прапопщку  Герману.  На  его  при- 
ЗБСвъ  дружно  откликнулись  художники  и  беллетристы.  Пер- 
вые принесли  свои  рисунки,  а  вторые  —  рукописи.  Я  то- 
же принжугалъ  н-Ькоторое  участ1е  въ  журнал-Ь,  состоя  секре- 
таремъ  редакцш. 

Много  надо  было  потрудиться  прежде,  ч-Ьмъ  могъ  по- 
явиться первый  номеръ  «Кг1ея8§'е^ап§'епег'а».  Въ  немъ  от- 
разился нашъ  пл-Ьнъ  съ  его  маленькими  радостями  и  боль- 
шой тоской.  Особенно  хороши  были  рисунки;  н'Ькоторыя  кар- 
рикатуры  невольно  вызывали  см^^хъ.  Что  же  касается  бел- 
летристики, то,  если  не  все  было  сказано  гладко,  за  то  все 
было  свое,  пережитое.  Въ  короткпхъ  безыскусственныхъ  раз- 
сказахъ  нашла  свой  исходъ  наша  жизнь  и  ея  неволя.  Мно- 
пе  читатели  «Кг1е§-з^е^ап§-епег'а»  заявляли,  что  посл-Ь  него 
друпя  литературный  произведеш'я  кажутся  пмъ  слишкомъ 
приду^ганными.  Редакторъ  -  издатель  со  своимъ  секретарезгь 
об'Ьп^али  выпускать  журналъ  такъ  часто,  какъ  только  воз- 
можно. Но  увы  —  это  было  трудно.  Журналъ  могъ  выходить 
только  рукописньвгь.  На  насъ  лежала  обязанность  подобрать 
матерталъ,  переписать  его,  отдать  художникамъ  для  заготов- 
лешя  виньетокъ,  сброшюровать  и  переплести.  Вьшодилъ 
«Кг1ео-з2ге:Гапо-епег))  въ  одномъ  экземпляр^Ь  и  давался  въ  каж- 
дую комнату  для  прочтетя  на  н'Ьсколько  дней,  съ  просьбой 
беречь  его  отъ  н-Ьмецкаго  глаза. 

Всего  удалось  вьшустить  два  номера;  когда  трет1й 
былъ  еш;е  въ  зародьшгЬ,  н'Ьмцы  произвели  среди  пл-Ьиныть 


«  перещтаннцу  »  :  редакторъ  п  сотруднпкп  были  разсЬяны 
по  разнымъ  лагерямъ;  я-л;е  въ  это  время  находился  въ  гос- 
питал'Ь,  и  кто  увезъ  съ  собой  ((Кг1е§-ь^еГа115епе!'»  я  до  спхъ 

поръ  не  знаю. 

Большая  морская  битва  въ  конц-Ь  мая  ничего  намъ  не 
дала:  ни  надеждъ,  ни  разочарованШ.  Если  нЬмцы  были  по- 
трепаны, то  и  англпчанамъ  не  поздоровилось. 

А  нашего  паступлетя  все  не  было.  Мы  начали  уже  те- 
рять надежду,  что  оно  будегь  въ  этому  году.  Но  вогь,  однаж- 
ды, прпдя  утромъ  за  чайниками,  ГригорШ  сказалъ: 

—  Такъ  что  на  русскомъ  фронте]  наступлеше  началось. 
ВсЬ  схватились  за  газеты. 

Размахъ  и  сила  русскаго  наступлешя  н'Ьмцевъ  ошело- 
мили. 

«Безнрерывно  продолжавшШся  въ  течен1е  48  часовъ  ар- 
тпллерШскШ  огонь  изъ  орудШ  самаго  разнообразнаго  калиб- 
ра заставилъ  наши  войска  отойти  на  заранЬе  заготовленныя 
П03ИЦ1И»,  сообщало  высшее  н-Ьмецкое  команд оваше. 

«Посл!^  сконцентрпрованнаго  артиллерШскаго  огня  рус- 
ск1е  послали  сорокъ  штурмовыхъ  волпъ»... 

«Яростныя  русск1я  аттаки,  с^опровождаемыя  неслыхан- 
нымъ  еш;е  артиллерШскшгь  огнемъ»... 

«Не  ш;адя  пи  снарядовъ,  ни  людей,  русск1е  наст}'пають 
и  продвигаются  впередъ»... 

Такъ  рисовали  п1>мецк1я  газеты  наше  наступлен1е.  Он1^ 
также  назьгпали  его  «безу^мной  тратой  снарядовъ»,  <1:преступ- 
но  прпнесенными  въ  л^ертву  гекатомбами  челов1)Ческихъ  жиз- 
ней». Но  что  они  сами  позволяли  себ'Ь  напрасно  стукаться 
лбомъ  о  Верденъ  —  это  не  было  пи  «безумной  тратой  сна- 
рядовъ», ни  «преступно  прпнесенными  въ  жертву  гекатом- 
бами челов'Ьческихъ  жизней». 

Посл^[1  сообщешй  Главной  н^Ьменкой  квартпры.  мы  чп- 
тали  руссюя  сообшен1я;  он^',  печатались  обыкновенно  гд-Ь- 
нибудь  на  посл^'.дпей  страниц-Ь  мелкимъ  шрифтомъ.  По  этимъ 
короткимъ  строчкамъ  мы  и  судили  объ  усп'Ьх'Ь  Брусилове ка- 
го  наступлен1я. 


—  177  — 

ЕрозкгЬ  перечня  завоеванныхъ  пунктовъ  тамъ  сообщалось 
также  о  количеств'^  взятыхъ  въ  пл'Ьнъ  германцевъ  и  австргГщевъ: 
5000,  10000,  15000,  20000  —  вотъ  поскольку  забирала  каждый 
день  аршя  Брусилова.  А  одинъ  разъ  была  приведена  исклю- 
чительно большал  цифра  —  35.000  за  одя-]^  сутки.  Приве- 
дя это  число,  газета  добавляла:  «на  будущихъ  мирныхъ  пере- 
говорахъ  Росс1я  должна  будетъ  особо  поплатиться  за  так1я 
ложныя  сообщен1я». 

—  Видная  Росс1я,  сказалъ  Перель,  н'Ьмцы  желаютъ  ей 
представить  счегь  даже  за  ея  поб'Ьды. 

Но,  какъ  ни  храбрились  н^^мцы,  все-таки,  ясно  было,  что 
такого  наступлешя  они  совс^Ьмъ  не  ожидали.  Это  было  видно 
по  тону  и  содержашго  газетныхъ  статей.  ОнЬ  уже  не  п^ли 
гимновъ  пресловутой  германской  «81е§'е13\уШе»,  а  были  оза- 
бочены больше  хозяйственными  делами  и  советовали  варить 
картошку  въ  шелух-Ь,  утверждая,  что  очищенная,  при  варк*, 
теряеть  около  30%  питательныхь  веществъ.  Въ  одной  Поз- 
нанской  газегЬ  я  даже  прочелъ  сообщеше,  что  одинъ  гер- 
манск1й  ученый  нашелъ  способъ  добывать  жиры  нзъ  кома- 
ровъ. 

Въ  это  время  трудно  было  встр'Ьтить  бол^е  счастливаго 
челов-Ька,  ч-Ьмъ  Перель.  Онъ  С1ялъ,  слушая  о  поб^дахъ  Вру- 
силова,  и  смеялся  до  упаду,  говоря  о  комариномъ  жир*. 

Въ  своихъ  журналахъ  н^мцы  то  и  д-йло  пом^Ьщали  ста- 
тьи объ  АлексЬевЬ,  Рузскомъ,  Поливанов*  и  другихъ  выда- 
ющихся  нашихъ  генералахъ.  Гинденбургь  въ  одной  стать* 
о  русской  армш  называлъ  ее  деятельной  и  стойкой. 

О  бывшемъ  русскомъ  Главнокомандугощемъ  —  Великомъ 
Княз*  Никола*  Николаевич*  не  помню,  кто  ужъ  изъ  н*11- 
цевъ  говорилъ,  что,  если  онъ  и  не  обладаетъ  обширными 
тактическими  и  стратегическими  познашями,  то  зато  онъ  доб- 
рый вояка  съ  твердой  волей.  Его  отступлеше  въ  1915  году 
называлось  «безприм*рнымъ»  въ  исторш  по  тому  искусству, 
съ  какимъ  онъ  вышелъ  изъ  тяжелаго  положешя.  Еще  л*томъ 
1915  года  командующей  Кассельскимъ  корпусомъ  пос*тнлъ 
жапй»  лагерь.  Онъ  просилъ  ему  представить  русскигь  гене- 


—  178  — 

раловъ.  Здороваясь  съ  Лагуновымъ,  н^мецшй  генералъ  ска- 
залъ: 

—  Я  уважаю  русскШ  народъ.  Эта  война  —  несчастье 
для  насъ  и  для  васъ  ;  будучи  союзниками,  мы  покор  ил  н-бы 
весь  м1ръ. 

Шмдьт  сами  признавали  тоть  фактъ,  что  въ  Россш  ока- 
зались прекрасные  спещалисты  въ  во<?.нномъ  и  морскомъ  д'Ьл'Ь. 

«Намъ  всегда  рисовали  русскпхъ,  какъ  грязныхъ  и  не- 
умытыхъ  свиней ;  на  д^л-Ь  же  этоть  народъ  оказывается  однимъ 
изъ  способн'Ьпшпхъ»,  —  зам-Ьчала  какая  то  газета. 

«При  такомъ  положеши  вещей  намъ  нечего  над-Ьяться 
на  внутренн1е  безпорядки  въ  Россш»,  —  писалъ  большой 
берлинсшй  органъ. 

Но  особенно  горько  было  н-Ьмцамъ,  что  Росс1я  и  слушать 
не  хогЬла  о  мир-Ь.  Постоянно  въ  газетахъ  приводилось,  ^гго 
Государственная  Дрш,  самъ  Государь,  все  русское  общество 
—  говорятъ  о  войн-Ь  до  поб-Ьдиаго  конца. 

«В-Ьдтяй  русскШ  народъ»,  —  вздыхалъ  одинъ  гер- 
манск1й  журналистъ,  —  «ему  навязали  войну,  которой  опт. 
совсЬмъ  Н9  хогЬлъ.  Теперь  русскШ  крестьянинъ  до.1женъ  сра- 
жаться въ  угоду  царскимъ  генераламъ  и  чиновникамъ.  Но 
когда  нибудь  да  пробьегь  часъ  возмезд1я». 

Наряду  съ  сообщешями  о  стремлеши  Россш  довести  вой- 
ну до  поб^днаго  конца,  газеты  изредка  и  осторо;кно  пом'Ьщали 
изв-Ьспя,  что  царица  Александра  веодоровна  посетила  гд-Ь  то 
н'Ьмецкихъ  раненыхъ,  что  она  не  желала  и  не  желаеть  этой  вой- 
ны, что  она  не  принимаетъ  участхя  въ  придворной  жпзнп,  и  что 
русскШ  народъ  не  любить  ее  и  считаеть  за  иЬмку. 

Вскор1]  посл'Ь  начала  русскаго  наступлешя,  н^Ьмецк1я  га- 
зеты писали: 

«Царица  Александра  веодоровна  посетила  ставку  Бру- 
силова. Она  пробыла  тамъ  н'Ьсколько  дней;  въ  ея  по-бзд-Ь  на- 
ходился таюке  Распутинт».  Пока  парица  бес^Ьдовала  съ  генера-- 
ломъ,  Распутинъ  гулялъ  вдоль  по-Ьзда  въ  голубой  рубашк'Ь,  вы- 
шитой царицБшыми  руками.  Наступлен1*е  началось  лишь  посл'Ь 
того,  какъ  царица  уехала». 


—  179  — 

Посл^  наступлешя  царица  опять  прйзжала  къ  Брусило- 
ву. Ея  прг]^здъ  и  совпавшее  съ  нимъ  ослаблен1е  русскаго  яа- 
тиска  н^^мцы  отм-Ьтили.  Да  и  не  они  одни.  У  многихъ  изъ  пл-Ьн- 
ныхъ  появились  сомн'ошл.  Пар-пю  царицы  стали  называть  от- 
крыто «н^^мецкой». 

Черезъ  эти  изв'Ьспя  и  глух1я  угрозы  тяжело  расправить- 
ся со  своими  врагами  видн1^лась  Гермашя,  сильная  не  только 
своею  военной  мощью,  но  также  и  ум'Ьньемъ  всякШ  пустякъ 
заставить  служить  себ'Ь  на  пользу. 

Но  какъ  бы  тамъ  ни  было,  Вруспловское  наступлеше  на- 
чало стихать.  Грянули  бои  на  Сомм-Ь.  Шмпы  не  шадили  кра- 
сокъ,  описывая  ужасъ  ураганнаго  огня.  Одинъ  корреспонденгь 
сообщалъ,  что  оть  силы  огня  плавилась  проволока  загражде- 
Н1П.  Но.  если,  д'Ьйствительно.  бои  на  Гомм"!^  не  похолилп  на  дру- 
г1е  бои,  резу.1ьтаты  ихъ,  —  особенно  по  сравнен1ю  съ  Брусплов- 
скимъ  натискомъ,  —  казались  намъ  совсЬ^гь  незначительны- 
ми. Мы  поняли,  что  въ  этомъ  году  па  развязку  над-Ьяться  труд- 
но. У  многихъ  -снова  проснулась  мысль  о  б-ЬгствЬ. 

Первымъ  б'Ьжалъ  англШск1й  офпперъ,  пр1ятель  Салама- 
тина.  Какъ  б-Ьжалъ  онъ  —  никто  не  зналъ;  нигд1Ь  не  было  ни 
пробоины,  ни  подкопа.  Въ  лагер'Ь  все  было  ц^Ьло.  Это  обсто- 
ятельство сбивало  комендатуру  съ  толку.  Она  смутилась  еще 
больше,  когда  такъ  же  тихо  исчезъ  и  второй  англичанинъ.  Сала- 
матинъ  ходилъ  съ  ликующи^гь  липомъ;  я  думалъ,  что  со  сл-Ь- 
дующимъ  рейсомъ  отправится  и  'сазгь  Саламаша.  Можетч,  быть, 
это  такъ  и  было  бы.  не  открой  н'Ь^шы  тайны  поб-Ьгонъ. 

Однажды,  когда  руссюе  деньпшки  тащили  бъ  сосЬднШ  са- 
рай бо.1ьшую  корзину  кухонныхъ  отбросовъ,  ихъ  внезапно  ок- 
ружили караульные.  Корзину  по  ихъ  приказанхю  вывернули. 
Вм'ЬсгЬ  съ  картофельной  шелухой  оттуда  выкатился  одипь  изъ 
русскихъ  офицеровъ.  Этой  дорогой,  какъ  оказалось,  б1^жали 
два  первыхъ  б'Ьглеца. 

Обыкновенно,  корзину  'съ  отбросами  оставляли  въ  сара-Ь. 
Сарай  не  охранялся,  и  все  остальное  тамъ  поручалось  судьб^Ь 
и  случаю. 

—  Кто  то  донесъ,  —  говорили  деньпщки,  —  и,  надо  по- 


—  180  — 

лагать,  кто-то  изъ  сбоихъ.  Изъ  н'Ьщевъ  никто  и  глазомъ  пе 
видалъ,  какъ  мы  это  д^Ьлали. 

Врядъ  ли  быль  способенъ  на  доносъ  кто  нибудъ  изъ  сре- 
ды самихъ  денъщиЕОвъ.  Они  б-сЬ  не  любили  н'Ь^щевъ.  и  никто 
не  говорилъ  по-иЬмецки.  Нед'Ьли  черезъ  три  посл-Ь  этого  уб-Ь- 
жалъ  трет1й  англ1йскШ  офицеръ,  при  сл'Ьдующихъ  обстоятель- 
ствахъ. 

Ранни^^гь  утромъ,  когда  не  усп^^лъ  еще  разс^^ятъся  тумань, 
ц-блая  ватага  пл-Ьиныть  выб'Ьжала  во  дворъ  и  стала  играть  бъ 
чехарду.  Часовые  загляд^Ьлись  на  игру.  Этшутъ  моментомъ  вос- 
пользовались двое  анг.тачанъ.  Они  отошли  въ  уголокъ  ноукром- 
н-Ье.  одинъ  сталъ  у  самой  р-Ьшетки,  а  другой  разб-Ьжался,  ирыг- 
нулъ  ему  на  плечи,  съ  плечъ  перескочилъ  черезъ  первую  т)Ъ- 
шетку,  въ  два  прыжка  былъ  у  второй  и  въ  одинъ  мигъ  скрыл- 
ся въ  кустахъ  надъ  р^^^кой.  Часовые  ничего  не  заметили.  Ус- 
лъппавъ  про  этоть  поб'Ьгъ.  лагерь  ахнулъ:  уб'Ьжатъ  такимъ  об- 
разомъ  могъ  только  прекрасный  ги1\гаасть  и  отчаянная  голова. 

На  сл'Ьдующее  утро  прйхали  полицейск1е  съ  собаказга. 
Какой  то  толстый  н-Ьмеи^ь,  держа  на  привязи  собаку  изъ  поро- 
ды договъ,  показывалъ  ей  на  землю,  на  столбы,  на  кусты.  Со- 
бака махала  хвостомъ,  лаяла  и  на  всЬхъ  столбахъ  и  кустахъ 
оставляла  знаки,  такъ  много  говор.яптде  песьшгь  носамъ,  но 
искали  не  пожелала.  Шсколько  разъ  она  принималась  такъ 
отряхивать  прахъ  нашего  лагеря,  что  земля  летЬла  во  вс^Ь  сто- 
роны. 

Словно  д15лая  уступку  челов'Ьче^кой  глупости,  песъ  по- 
ве.лъ,  наконепъ.  своего  поводыря  по  кустамъ.  По.  когда  они 
оба  очутились  на  сос^днемъ  картофе.льпомъ  по-л-Ь,  песъ  при- 
сблъ  тутг>  въ  поз-Ь,  очень  взвеселившей  пл-Ьнныхъ.  На  этоть 
разъ  собачьи  поиски  кончились  нпч1^)Мъ.  Такъ  какъ  пл'Ьнные. 
живш1е  въ  сЬверо  -  западной  части  Гермапш.  въ  сл^^а^^  по- 
б-Ьга,  неизб^^жно  направлялись  къ  голландской  гранид15,  какъ 
къ  самой  близкой,  то  н^Ьмпы  особенно  усилили  ея  охрану. 

У  нась  въ  лагере;  стали  говорить,  что  самое  трудное  —  не 
б^^жать,  и  не  добратт>ся  до  граниды,  а  перейти  ее.  Она  обере- 
галась многочисленной  стражей  съ  дрессированными  собака- 


^181  — 

ми;  кром'Ь  того,  было  несколько  рядовъ  проволочныхъ  заграж- 
денш;  по  н^которьшъ  изъ  нихъ,  будто  бы,  проходили  токи  вы- 
сокаго  напряжешя. 

Б^жавшш  вскоре  посл-Ь  англичанъ  русск1й  офицеръ,  по- 
ручикъ  Тарасовъ,  былъ  убигь  при  попытке  перейти  въ  Голлая- 
Д1Ю.  Наша  комендатура  получила  объ  этомъ  офищальное  ув'Ь- 
домлеше  отъ  начальника  пограничной  стражи  на  голландской 
гранил.'Ь. 

Шмцы  ловили  большинство  б'Ьжавшихъ  внутри  самой  Гер- 
маши;  ихъ  выдавало  незнаше  языка,  обычаевъ,  не  говоря 
уже  о  костюме.  Пр1ятеля  Саламатина,  англШскаго  офицера, 
поймалъ  н'ЬмецкШ  офицеръ,  при  сл^дующихъ  обстоятельствахь. 

Б'Ьглець  шелъ  по  дорогЬ  въ  костюме  «подъ  рабочаго»,  пе- 
ред'Ьланномъ  изъ  англШской  военной  формы.  Ему  надо  было 
пройти  мимо  одной  небольшой  виллы;  въ  садик-Ь,  передъ  до- 
момъ,  сид^^лъ  на  скамейке  нвмецшй  офицеръ  со  своей  женой. 

Англичанинъ  спокойно  прошелъ  мимо  супружеской  четы, 
не  обративъ  на  нее  внимашя.  Но  не  усп'Ьлъ  онъ  пройти  и  двад- 
цати шаговъ,  какъ  вдругъ  совершенно  неожиданно  усльппалъ  за 
собой  голосъ:  «будьте  любезны,  на  одну  минуту».  Онъ  обернул- 
ся —  это  звалъ  его  н'ЬмецкШ  офицеръ.  Д^^лать  было  нечего,  ан- 
гличанинъ подошелъ.  Шмецъ  посмотр^^лъ  на  него  и  сказалъ: 

—  Если  не  ошибаюсь,  вы  англШсшй  офицеръ. 
Б^глецъ  былъ  пораженъ. 

—  Видите,  вы  не  знаете  обычаевъ  ютраны,  —  сказалъ  кФ- 
мецъ,  —  потому  я  васъ  и  узналъ.  У  насъ  никто  не  проходитъ 
мимо,  не  сказавши   «Ои1еп  Та^-». 

Шмецъ  оказался  гостепршмнымъ.  Взявши  съ  англичани- 
на слово,  что  тотъ  не  уб^жить,  онъ  пригласилъ  его  къ  себ'Ь  въ 
домъ,  предложилъ  ванну,  накормилъ  об^^до^гь  и  даже  положилъ 
спать  въ  своемъ  кабинете.  Только  на  другое  утро,  когда  про^^з- 
жали  полицейск1е,  хозяинъ  сдалъ  имъ  своего  гостя. 

Удобнее  всего  было  пл'Ьннымъ  б'Ьгать  съ  прогулокъ.  По 
взаимному  договору  съ  Росс1ей,  Герматя  разр^^шила  русскимъ 
пл^нымъ,  давшимъ  честное  слово  не  б-Ьжать,  небольш1я  прогул- 
ки по  окрестностямъ  Мюндена.  Давшихъ  слово  собирали  въ  сто- 


—  182  — 

ловой,  проверяли  и  загЬмъ  отправляли  на  прогулку,  въ  сопро- 
вожденш  н1зсколькихъ  караульныхъ  и  дежурнаго  офицера.  По- 
степенно, къ  давшпмъ  слово  стали  присоединяться  и  недавшхе. 
Наши  старп11е  убедили  фонъ-Визе,  что  пленные  все  равно  ни- 
куда не  могли  бы  скрыться  въ  своей  форм^.  Прогулки  сдела- 
лись см1>ша.нными.  По  возвращенш  караулъ  только  пересчи- 
тывалъ  пл^нныхъ.  И  вогь,  однажды,  не  досчитались  двухъ  пра- 
порщиковъ  язъ  прибалтшскихъ  н^мцевъ.  Они  отстали  въ  л1су 
отъ  главной  группы,  сбросили  свои  фуражки,  нахлобучили  еЬ- 
мецше  рабоч1е  картузы,  скинули  кителя  и  брюки  и  над'Ьли  сде- 
ланные русскими  портными  въ  лагере  пиджаки  и  штаны,  выкра- 
шенные чернилами.  Въ  такомъ  виде  оба  отправились  на  бли- 
жайшую ж.-д.  станд1ю.  Та]угь  они  купили  билеты  до  границы. 
Видъ  ихъ  ни  въ  комъ  подозрешя  не  вызвалъ.  Въ  поезде  на- 
роду было  немного;  они  сели  въ  самый  темный  уголъ  и  полови - 
йу  дороги  проговорили  съ  жандармомъ,  который  жаловался  имъ 
на  дороговизну  жизни.  Прхехавъ  до  конечной  станпДи,  они  пе- 
реночевали въ  первой  попавшейся  гостинице  и  вечеромъ  по- 
шли на  вокзалъ,  въ  разсчете  взять  билеты  до  ближайшаго  гол- 
ландскаго  городка.  Имъ  хотели  уже  дать  билеты,  какъ  вдругъ 
кому  то  изъ  немцевъ  пришла  въ  голову  мьисль  спросить  у  иихъ 
паспорта. 

Благодаря  этому,  вместо  Голландш,  они  очутились  въ  ку- 
тузке, а  оттуда  были  препровождены  обратно  въ  Мюнденъ. 

Чемъ  больше  продвигалось  лето  и  чемъ  больше  росла  у 
насъ  уверенность  въ  неизбежности  еш,е  третьей  зимней  ка>ша- 
нш,  гЬмъ  скучнее  становился  пор^^икъ  Хановъ,  однополчапинъ 
Сабанеева.  Онъ  уже  не  сиделъ  целыми  днями  падъ  немецкимъ 
романомъ,  а  куда  то  часто  началъ  исчезать.  Одннъ  разъ  онъ 
пришелъ,  несмотря  на  жару,  въ  шинели  въ  накидку  и  въ  совер- 
шенно мокрыхъ  штанахъ  и  рубашке. 

Спросить  его,  где  онъ  искупался,  было  какъ  то  неловко,  но 
я  догадывался,  что  поручикъ  Хановъ  ищетъ  путей  къ  свободе. 

Однажды,  въ  жаркШ  августовскШ  день  я  стоялъ  у  окна  и 
смотрелъ  вдаль.  Кроме  меня  и  Переля  въ  комнате  никого  не 
было. 


— -183  — 

Пришелъ  Фрицъ  и  спросилъ,  гд-Ь  лейтенантт,  Хановъ. 

Мы  ответили,  что  его  бъ  комнате  в^ть.  Фрицъ  ушелъ. 

Минуть  черезъ  десять  у  бетонной  дыры,  рядомъ  съ  на- 
шими уборными,  появились  н-^мцы  и  стали  лить  туда  воду  изъ 
громадной  пожарной  кишки.  Я  подумалъ,  что  они  промьгваютъ 
плохо  действующую  сточную  трубу,  и  началъ  сл'Ьдить  за  ихъ 
работой.  Вдругъ  изъ  трубы  показалась  мокрая  человеческая  го- 
лова. Одинъ  н^мецв  ударилъ  по  ней  меднымъ  паконечникомъ 
трубы;  голова  спряталась;  черезъ  мгновен1е  показалась  другая 
—  другой  ударъ.  У  меня  мелькнула  мысль,  что  находящихся 
въ  этой  трубе  людей  немцы  хотять  утопить,  какъ  мышей.  По  тЬ- 
лу  пробежалъ  холодокъ  ужаса,  и  я  потерялъ  всяк1й  контроль 
надъ  собой.  Высунувшись  въ  окно,  я  сталъ  что  то  кричать  нем- 
цамъ.  Къ  могогь  крикамъ  присоединились  крики  и  свистки  дру- 
гихъ;  гулявш1е  въ  саду  останавливались  и  вопросительно  смот- 
рели въ  окна:  оттуда  имъ  показывали  на  дыру  и  немцевъ.  Учу- 
явъ,  что  дело  нечисто,  несколько  русскихъ  офицеровъ  броси- 
лись къ  нимъ  и  пытались  вырвать  кишку.  Немцы  не  давали, 
на  шргь  прибежалъ  целый  отрядъ  караульныхъ,  съ  дежурньтагъ 
офицеромъ  во  главе,  и  нача.ть  разгонять  толпу.  Большой,  рос- 
лый прапорпщкъ  ИдзиковскШ  съ  жаромъ  что  то  объяснялъ  ш,уп- 
лому  дежурному  офицеру,  тоть  не  слушалъ  Идзиковскаго  и,  дер- 
жа въ  рукахъ  громадный  револьверъ,  поворачивался  во  все  сто- 
роны, отыскивая  центръ  возстатя.  Тогда  Идзиковсшй  выква- 
тилъ  большой  перочинный  ножъ  и  на  половину  разрезалъ  киш- 
ку. Увидевъ  это,  караульный  унтеръ  -  офицеръ  бросился  на  не- 
го; но  прапорпщкъ  РузскШ  ловко  подставилъ  немцу  ногу.  Не- 
мецъ  тяжело  упалъ  на  землю,  но  быстро  вскочилъ  и,  забывъ 
уже  объ  Идзиковскомъ,  бросился,  съ  обнаженнымъ  паяашемъ, 
за  Руэскпмъ.  Такъ  они  оба  пробежали  по  всему  саду.  Потомъ 
Рузск1й  влетелъ  въ  черепаху;  за  нимъ,  на  два  корпуса  позади, 
нёмецв.  Бывшхе  въ  черепахе  пленные,  пропустивъ  перваго, 
сгрудились  около  второго,  спрашивая,  что  случилось.  Этимъ 
моментомъ  воспользовался  Рузск1й,  чтобы  черезъ  столовую  убе- 
жать къ  себе  въ  комнату. 

темь  временемъ  Идзиковскгй  продолжалъ  о  чемъ  то  гром- 


—  184^— 

ко  говорить  дежурному  офицеру;  на  помощь  Идзиковскому 
явился  еще  русскШ  летчикъ.  Увид^въ  протнвъ  себя  двухъ  здо- 
ровенныхъ  д'Ьтанъ,  офицеръ  направилъ  на  нихъ  свой  револь- 
веръ.  Но  летчикъ,  чуть  отстранивъ  кистью  руки  дуло  маузера, 
спокойно  продолжалъ  говорить. 

На  лиц^Ь  его  не  было  ни  вызова,  ни  страха;  тонъ  голоса 
былъ  ровный.  Это  подействовало  на  лейтенанта,  на  карауль- 
ныхъ  и  на  всю  толпу.  Бывппе  въ  ям-Ь  поручикъ  Хановъ  и  пра- 
порщикъ  Гусь  воспользовались  моментомъ  затипп>я  и  выл'Ьзли. 
Ить  сейчасъ  же  окружили  иЬмцы  и  повели  на  допросъ  въ  ко- 
мендатуру, не  давъ  см1^нить  ни  б^лья,  ни  платья. 

Нам-Ьроше  н'Ьмцевъ  залить  водой  живыхъ  людей  взволно- 
вало весь  лагерь,  особенно  русскихъ.  Д^ло  на  аресгЬ  поручи- 
ка Ханова  и  прапорщика  Гуся  не  кончилось. 

Противъ  Рузскаго  н-Ьмид  выставили  обвинеше  въ  непо- 
виновенш  властямъ.  Найди  они  его  въ  тоть  моменть  —  Руз^скШ 
немедленно  былъ  бы  отданъ  подъ  судъ.  Но  н^^мцы  не  могли 
его  отыскать.  Уб^жавъ  отъ  унтеръ  -  офицера,  Рузск1й  разска- 
залъ  въ  своей  комнатЬ,  что  съ  нимъ  произошло.  Тотчасъ  же 
были  приняты  экстренпыя  м^ры  для  его  спасенхя:  голову  остриг- 
ли подъ  нулевой  номеръ,  сбрили  усы,  переменили  костюмъ. 

На  другое  утро,  после  аппеля,  насъ  не  распустили,  а  за- 
ставили построиться  въ  две  шеренги;  после  этого  пленныхъ 
обошелъ  гонявш1Й1Ся  за  Рузскимъ  унтеръ  -  офицеръ.  На  коле- 
не левой  штанины  еще  виднелось  у  него  пятно  огь  вчерашня- 
го  паден1я.  Онъ  шелъ  медленно,  немного  прихрамывая;  сбоку 
шелъ  Абть  съ  портфелемъ;  сзади  за  ними  двое  часовыхъ.  Про- 
ходя мимо  Рузскаго,  унтеръ  -  офицеръ  указалъ  на  его  соседа, 
но  потомъ,  всмотревшись,  призналъ  свою  ошибку. 

Такъ  виновнаго  и  не  нашли,  можеть  быть,  потому,  что  по- 
страдавшШ  не  особенно  и  искалъ  его. 

Поручикъ  Хановъ  и  прапорщикъ  Гу'сь,  вместе  съ  двумя 
другими,  резавшими  пожарную  кишку,  были  отданы  подъ  судъ. 
Ихъ  продержали  несколько  времени  въ  Кассельской  тюрьме, 
а  потомъ  снова  вернули  въ  лагерь. 

Тогда  то  поручикъ  Хановъ  и  разсказалъ  намъ  о  своихъ 


—  185  — 

подземныхъ  похожден1яхъ.  По  его  словажъ,  имъ  совсЬмъ  не  уг- 
рожала опасность  быть  залитыми  водой.  То,  что  н^мид  лили 
въ  трубу,  уходило  по  боковому  каналу  прямо  въ  Везеръ.  Они 
же  гуляли  по  трубамъ,  которыя  шли  подъ  черепахой  въ  про- 
тивоположномъ  направленш.  Трубы  были  такой  величины,  что 
они  ходили,  липП)  немного  согнувшись.  Такъ  кончился  неуда- 
чей ихъ  проектъ  бежать  при  помощи  этой  трубы. 

Прапорш;икъ  Кочкуровъ  —  одинъ  изъ  преданныхъ  суду 
за  пожарный  рукавъ,  разсказалъ,  что  въ  тюрьм-Ь  онъ  вид'Ьлъ 
много  русскихъ  солдатъ.  Они  ему  сообпщли,  что  тамъ  есть 
карцеръ  такихъ  разм^^ровъ,  что  заключенный  не  можеи.  ни 
встать,  ни  сЬсть,  ни  лечь;  кром-Ь  того,  имеется  комната,  вся 
въ  зеркалахъ.  Тоть,  кто  попадаетъ  туда,  долженъ  постоянно  си- 
деть съ  закрытыми  глазами:  иначе,  отъ  вынужденнаго  созер- 
цашя  собственнаго  отражешя,  повтореннаго  безконечное  мно- 
жество разъ,  люди  сходятъ  съ  ума.  Въ  эти  камеры  нЬмцы  са- 
жали пл'Ьнныхъ  за  неповиновен1е,  за  попытки  къ  б^^гству. 

Все  это  порождало  у  пл'Ьнныхъ  непримиримую  ненависть 
къ  н^мцамъ  и  приводило  иногда  къ  непонятнымъ  на  первый 
взглядъ  поступкамъ.  Такъ,  наприм'Ьръ,  одинъ  разъ  въ  банЬ 
кто  то  изъ  пл'Ьнныхъ  не  то.1ько  вымылся,  но  и  оставилъ  не 
особенно  пр1ятные  сл'Ьды. 

Шмцы  пришли  въ  ужасъ.  Согриз  йбИсИ  взяли  на  лопату 
и  потапщли  къ  Абту.  Пошло  сл^дстихе.  Среди  веш;ественныхъ 
доказательствъ  была  найдена  1совс'Ьмъ  непереварившаяся  ры- 
бешка. Абтъ,  зная  кашя,  приблизительно,  комнаты  мылись  въ 
часъ  преступлетя,  распорядился  произвести  въ  нихъ  обыскъ. 
Найдена  была  банка  консервовъ  такой  же  рыбы  у  одного  мо- 
лодого французскаго  семинариста.  Онъ  не  сталъ  запираться; 
въ  ювоемъ  поступке  онъ  не  вид^лъ  ничего  особеннаго. 

—  В'Ьдь,  это  же  все  н'Ьмецкое,  —  говорилъ  онъ  Салама- 
тину. 

Были  и  друпе  факты.  Въ  16  году  франпузскхе  пл^Ьнные 
получали  много  хл-Ьба  изъ  ПЕвейцарш. 

Однажды  утромъ  ГригорШ  докладывалъ  Высотскому: 

—  Французы  —  народъ  особенный;  вогь  ужъ  кто,  мож- 


-^186  — 

но  сказать,  ненавидитъ  Германш.  Теперь,  видать,  у  самихъ 
н^мдевъ  нехватка  хл'Ьба,  такъ  они  обр'Ьзки  .подбираютъ,  что 
французы  бросаюгь.  Французы  заметили  это  и  такую  штуку 
стали  устраивать:  отр^жугь  кусокъ  хл-Ьба,  совс^^мъ  хорошШ, 
безъ  гнилизны,  помочатся  на  него,  извините  за  вьфажеше,  и 
посл'Ь  на  открытомъ  м'ЬсгЬ  положатъ,  чтобы  н]^мцы  забра- 
ли... 

Григор1й  утверждалъ  еще,  что  на  самыя  трудныя  и  гряз- 
ныя  работы  берутъ  только  русскихъ  и  англичанъ. 

—  Французъ  дасгь  унтеръ  -  офицеру  коробку  сардипокъ 
шш  чего  нибудь  подходящаго,  ну,  тотъ,  значить,  ему  поблаж- 
ку сд'Ьлаегь.  А  русскимъ  и  давать  то  нечего;  англичанамъ 
тоже  неважно:  дастъ  онъ,  не  дастъ,  —  н'Ьмецъ  все  равно  ушлезъ 
его  на  черную  работу. 

Черной  работой  деньщики  называли  выкачиваше  насо- 
сомъ  нечистотъ  изъ  уборныхъ  въ  ассенизапдонную  бочку.  Каж- 
дый день  качали  часа  по  два.  Работа  эта  поднимала  неимо- 
верное зловоше,  и  всЬ  деньпщки  спасались  огь  нея,  какъ  мог- 
ли. Однажды,  гуляя  въ  саду,  я  з^вид^лъ  одного  русскаго  день- 
щика  на  скамейк'Ь  подъ  деревомъ.  Къ  нему  подошелъ  другой 
съ  метлой  въ  рук^. 

—  Ты  что-жъ,  сегодня  не  работаешь?  —  спросилъ  сол- 
датъ  съ  метлой  своего  товарища. 

—  Шть,  —  кратко  отв^тилъ  тотъ. 

—  Счастливъ,  а  я  только  полъ  подмелъ,  какъ  ужъ  на 
помпу  иди. 

—  Да  и  меня  пЬмецъ  хот1Ьлъ  запречь,  да  я  не  дался. 

—  Что-жъ  ты  сд^лалъ? 

—  Онъ  мн^^  —  «на  помпу  иди»,  а  я  ему:  «руссппгь  пумъ- 
пумъ,  инглишъ  пумъ  -  пумъ,  французишъ  никсъ  пумъ  -  пумъ. 
Нихтъ  гудъ». 

—  Ну  и  нЬмець  что? 

—  Да  ничего.  Пошелъ  да  взялъ  французовъ  —  они  туть 
же  въ  карты  играли. 

—  Хорошо,  ты  языкъ  знаешь,  разговаривать  съ  ними  мо- 
жешь, —  вздохнула  метла. 


—  187  — 

ГЛАВА  Х1У. 

.Мто  1916  года  бьыо  богато  собыпями  и  надеждами.  Ш- 
ме1];к1я  газеты  говорили  что-то  о  коварности  сЬвернаго  мед- 
в^^дя,  напавпгаго  на  бол-Ье  слабую  Австрш;  о  томъ,  что  дву- 
единая импер1я  была  и  будетъ  в^^рной  союзницей  Германш, 
и  слухи  о  какихъ  то  таинственныхъ  сеиаратныхъ  переговорахъ 
в^нскихъ  дипломатовъ  съ  врагами  липтены  всякаго  основашя. 

Одно  было  ясно,  что  война  не  кончится  такъ  юкоро. 

—  Будутъ  биться,  пока  не  дойдуть  до  ручки,  —  выска- 
зался какъ  то  Перель  посл^Ь  чтешя  военнаго  сообщешя. 

Настроеше  наше  переменилось.  Изъ  весенне  -  веселаго, 
ув^реннаго  оно  стало  тоскливымъ,  а  подчасъ  и  невыносимымъ. 

Однажды  утромъ  Арцышевичъ,  спавппй  недалеко  оть  ме- 
ня, сказалъ: 

—  Я  ухожу  отъ  Васъ,  Венъяминъ  Валер1ановичъ.  хМеня 
переводять  въ  другую  колшату. 

Онъ  сталъ  собирать  своп  вещи  и  укладывать  ихъ  въ  че- 
моданъ;  снялъ  со  сгЬны  портретъ  своей  Шурочки  —  молодой, 
красивой  д'Ьвушки,  въ  рамк^  его  собственной  работы,  посмот- 
р^лъ  на  него  и  спряталъ  поглубже. 

—  Онъ  тамъ  помнется  или  поломается,  —  зам'Ьтилъ  я, 
припомнивъ,  съ  какой  радостью  бы.1ъ  встр^чень  когда  то  этогь 
портретъ.  Но  Арцышевичъ  махнулъ  только  рукой. 

—  Вешать  его  узкъ  не  придется.  Вчера  вечеромъ  полу- 
чилъ  отъ  нея  письмо  —  недавно  замужъ  вышла. 

Онъ  нагнулся  надъ  чемоданомъ.  Я  смотр^^лъ  на  его  преж- 
девременно полысевшую  голову  и  думалъ,  что  ему  еш;е  н^ть  и 
27  ж^тъ.  Когда  онъ  выпрямился,  алая  капля  блестела  въ  углу 
рта.  Онъ  вытеръ  ее  платкомъ  и  показалъ  мне  кровавую  по- 
лоску. 

—  Видите? 

Я  кивнулъ  головой. 

—  Помните,  какъ  меня  артиллернстъ  ударилъ?  Теперь  у 
меня  порокъ  сердца,  и  кровь  горломъ  идеть.  Я  уже  давно  чр- 
ствовалъ,  что  боленъ,  и  писалъ  ей,  что  она  свободна  и  пусть 
не  ждетъ  меня.  Воть  она  и  вышла  замужъ. 


—  188  — 

На  новомъ  мЬсгЬ  карточки  ея  Арцышевичъ  уже  не  пов*- 
силъ. 

Посл'Ь  его  ухода  я  часто  думалъ  о  немъ,  объ  его  тихомъ, 
н'Ьжномъ,  но  не  понадобившемся  Шурочке,  чувств'Ь.  Истор1я 
съ  Шурочкой  не  была  единственной  въ  этомъ  род'Ь. 

Однажды,  я  зашелъ  къ  русскому  доктору,  на  короткое  вре- 
мя переведенному  въ  нашъ  лагерь.  Онъ  ожидалъ,  когда  н'Ём- 
цы  отправятъ  его  куда  нибудъ  на  тифъ.  Сл^Ьдомъ  за  мной  бу- 
рей влегЬлъ  капитанъ  Сененко,  попавпий  въ  нл^нъ  въ  конц* 
1914  года.  Капитанъ  былъ  крял^:истый  мужчина,  съ  легкими 
рябинками  на  продолговатомъ  лиц'Ь. 

—  Докторъ,  —  обратился  капитанъ  такнмъ  голосомъ, 
словно  ему  не  хватало  дыхатя:  —  скажите,  па  сколько  вре- 
мени можетъ  затянуться  беременность? 

—  Въ  чемъ  д'Ьло,  я  не  совс^мъ  васъ  понимаю?  —  сказалъ 
докторъ. 

Капитанъ  махнулъ  рукой,  въ  которой  было  зажато  ском- 
канное письмо. 

—  Вы  знаете,  я  поЬхалъ  на  войну,  какъ  то.1ько  она  была 
объявлена;  съ  той  поры  я  и  не  видалъ  своей  жены.  И  вотъ 
только  что  я  получилъ  письмо,  гд^  меня  поздравляютъ  съ  но- 
ворожденнымъ  I 

Докторъ  неув'Ьренно  началъ  что  то  говорить  о  чудесахъ 
природы,  но  капитанъ  прервалъ  его: 

—  Довольно,  не  ут'Ьшайте,  я  и  самъ  все  понимаю...  —  и, 
не  кончивъ,  заплакалъ  —  сухо,  коротко,  съ  гримасами. 

Докторъ  разстегнулъ  ему  вороть  рубашки.  Немного  ниже 
сердца,  вм^Ьсто  вырваннаго  пулей  ребра,  была  тонкая,  красная 
пленочка;  она  сильно  поднималась  и  спадала  при  дыханш. 

Было  страшно  на  нее  смотр'Ьть:  казалось,  вогь  -  вотъ  пор- 
вется эта  тонкая  преграда,  и  хлынетъ  кровь... 

А  онъ-то  мечталъ,  что,  уйдя  посл-Ь  войны  со  службы,  какъ 
инвалидъ,  онъ  купитъ  клочекъ  земли  и  займется  образцовы^гь 
куроводствомъ.  Но  пришелъ  листокъ  бумаги  пзъ  Россш  и  раз- 
в-Ьялъ  всЬ  капитанскш  мечты. 

Этотъ  случай  сделался  изв'Ьстньшъ  всему  лагерю. 


—  189  — 

^  —  Дюже  плохо  то,  Ваше  Благородхе,  —  разсуждалъ  Гри- 
горШ,  —  что  туть  д-Ьться-то  некуда  въ  лагер'Ь.  Что  тамъ  баба 
согр^^шила,  д1^ло  житейское,  всяко  бываетъ.  По  мирному  вре- 
мени, мужъ-то  ее,  ну,  за  волосья  оттаскалъ  бы,  или  на  бого- 
молье пошелъ  бы,  въ  пустынь  какую.  Смотришь  —  и  полегча- 
ло. А  туть  всЬ  знаюгь,  какое  д^ло  у  капитана  случилось,  а  схо- 
рониться ему  никуда  нельзя,  у  всЬхъ  людей  на  глазахъ.  Носи 
все  на  сердц^Ь,  тягостно  это... 

Одинъ  разъ  къ  доктору  заявился  поручикъ,  съ  измучея- 
ны^гь,  нервньптъ  лицомъ,  словно  осЬвппй  и  преждевременно 
постар-Ьвипй. 

—  Докторъ,  что  д'Ьлать  миЬ? 

—  А  что  съ  вами? 

—  Да  вотъ  посмотрите... 

И,  снявъ  рубашку  и  бинты,  онъ  показалъ  нев-Ьроятной  ве- 
личины чирьи,  сид^вш1е  повсюду:  на  спин^§,  на  груди,  по  бо- 
камъ. 

—  Замучили  они  меня.  —  жаловался  офицеръ:  —  одинъ 
проходить,  —  два  новыхъ  появляются.  Щлыя  ночи  не  сплю, 
лежать  невозможно,  особенно,  когда  нарывать  станетъ.  Саьгь 
противень  себ'Ь,  —  везд-Ь  гной,  все  присыхаеть.  болитъ. 

—  А  у  лагернаго  врача  были?  —  спросилъ  докторъ. 

—  Быль,  да  что-же,  онъ  р-Ьжеть,  гд-б  можно,  да  перевязы- 
ваете. Не  помогаетъ,  трет1п  м'Ьсяцъ  хожу  къ  нему.  И  откуда 
на  меня  такая  напасть,  сифилиса  у  меня  не  было,  родители  — 
здоровые,  —  жаловался  несчастный  поручикъ. 

—  А  какъ  вы  питаетесь?  —  спросилъ  юкторъ. 

—  Всегда  голоденъ. 

И  такихъ  забол'Ьвашй,  на  почв1^  хроническаго  недс^дан1я, 
въ  лагер-Ь  было  немало. 

—  А  меня  сегодня  ночью  къ  больному  вызывали,  —  ска- 
залъ  мн^Ь  однажды  утрозгь  этоть  же  докторъ. 

—  Въ  чемъ  д-Ьло? 

—  Легь  я  уже  спать,  дремать  началъ,  горшки  съ  греч- 
невой кашей  начали  мерепщться,  какъ  вдругъ  приб-Ьгають 
изъ  одной  комнаты,  сш  же  минуту  нритги  просять.  Приб*- 


—  190  — 

жа.ть.  Вижу  —  держать  прапорщика  одного:  вечеромъ,  какъ 
огни  потушили,  сталь  онъ  бросаться,  хотЬлъ  въ  окно  выл'Ьзть, 
голову  разбить.  Шсколько  часовъ  около  него  провозился. 
Прихплось  связать,  н15жцевъ  разбудить,  чтобы  въ  околотке; 
морф1Ю  достать  и  вспрыснуть.  Сегодня  рано  его  въ  госпиталь 
забрали.  А  жалко  парнишку:  совсЬьгь  молоденькШ  и  хрупкШ 
такой;  товарипщ  передавали,  что  въ  обыкновенномъ  состояти 
онъ  очень  тих1й,  добрый  и  симпатичный  челов'Ькъ.  В'Ьроятно. 
припадокъ-то  случился  у  него  отъ  голода,  на  почв-Ь  остраго 
малокров1я  мозга. 

—  А  какъ  фамил1я  больного?  —  спросилъ  я. 

—  ЛГеонтьевъ.  Вы  его  знали? 

—  Какъ  же,  ъгы  съ  ни1угь  вм^^стЬ  подъ  арестомъ  сид'Ьли... 
Посл-Ь  минутнаго  молчашя  докторъ  продолжалъ: 

—  Знаете,  большинство  пл'Ьнныхъ  —  люди  очень  боль- 
ные. Первое  мое  назначете  было  въ  солдате кШ  лагерь  —  бо- 
роться съ  тифомъ.  Кром^^  меня,  въ  этомъ  же  лагер^Ь  работало 
н-Ьсколько  н^^мецкихъ  врачей.  Тифа  то,  какъ  говорили  они,  въ  ла- 
гер'Ь,  пожалуй,  и  не  было.  Люди  мерли  просто  огь  голода.  Про- 
тивъ  него  лишь  одно  лЬкаретво  —  хл'Ьбъ  да  каша.  Но  ихъ  то  и  не 
им-^лось.  И  воть  въ  этомъ  лагер-Ь  въ  первый  разъ  мн-Ь  пришлось 
встр^^титься  съ  особой  категорхей  больныхъ.  Придетъ  какая  ни- 
будь борода,  на  видъ  здоровье,  чЬмъ  остальные.  И  жалуется  — 
и  ^2^ъчъ  у  него  болитг^,  и  зд-Ьсь :  то  безсопница,  то  сны  страшные ; 
одному  къ  сердцу  подкатываеть,  у  другого  съ  нога^га  что  то  д"!^- 
лается.  у  третьяго  —  просто  мочи  н-бть  терп^^ть.  И  душевное  со- 
стоите —  ужасное:  говорить  начнетъ  —  заикается,  воть -воть 
расплачется,  руки  дрожать,  возбудимость  самая  легкая.  Пач- 
нешь  выслушивать  —  ничего,  какъ  будто,  н^^ть. 

Обратился  я  къ  н15мепктгь  коллегомъ,  что  это,  по  ихъ 
мн-Ьтю,  а  о'ни  улыбаются:  —  «Мы  называемъ  это  явлете  — 
81ас11е1(Зга11!5пе11го5е.  Это  —  ничего,  это  почти  у  всЬхъ  пл'Ьн- 
ныхъ  наблюдается». 

Они  правы,  этоть  «неврозъ  колючей  проволоки»,  въ  боль- 
шей или  меньшей  степени,  у  вс^^хъ  пл^знпыгь  им'Ьется,  но  эта 
штука  не  такая  безобидная,  какъ  они  думаготь.  Такъ  воть  и  съ 


^191  — 

Леонтьевым  было:  пл-^нъ  за'Ьлъ,  колючая  проволока  вс*  нер- 
вы исцарапала. 

И,  когда  я  слушалъ  доктора,  мн-Ь  казалось,  что  земля  въ 
своемъ  проб-Ьг*  черезъ  юровое  пространство  попала  въ  злое 
заколдованное  м^сто.  ' 

—  Не  могу  понять,  ^гго  со  мной  делается:  внутри  какъ 
будто  погребъ  появился.  И  не  зябну  особенно,  а  чрствуго,  что 
кшпки  холодныя,  словно  он*  въ  мерзломъ  болотЬ  лежать,  -— 
говори.1ъ  однажды  утромъ  СабапЬевъ. 

—  У  васъ  всегда  не  слава  Богу...  —  шутилъ  Перель,  под- 
манивая ногой  второй  сапогъ. 

Но  я  понималъ,  о  чемъ  говорилъ  Сабан-Ьевъ:  временами  и 
у  меня  неожиданно  появлялось  ощущеше  внутренняго  холода; 
казалось,  что  въ  органпзм'Ь  отмерло  что  то  живое  и  теплое,  осга- 
вивъ  посл'Ь  себя  пустое,  холодное  и  сырое  пространство,  неспо- 
собное прогреться  тепло5гь  всего  остального  тЬла. 

—  Просто  вы  оба  отощали,  валгь  бы  теперь  обоимъ  сала, 
да  xл^Ьба,  да  каши,  и  мпЬ  за  компашю,  —  сказалъ  ВысотскШ: 
—  бросьте  вы  вапш  книги,  да  идите  въ  садъ  и  грейтесь  на 
солнце... 

Погода,  д-Ьйствительно,  была  великол-Ьпиая,  и  я  часто  вы- 
ходилъ  во  дворъ,  на  солнце. 

Сидя  на  припек-Ь,  я  жмурилъ  глаза  и  отдавался  ощущен1р1 
полнаго  покоя  и  полудремоты.  Солнце  прхятно  гр^ло  лицо,  и, 
сквозь  закрытый  в^ки,  казалось  розовымъ,  безконечнымъ  ков- 
ро^гь ;  въ  коверъ  вплетались  золотистыя  нити,  летали  блестящ1я 
разноцв-Ьтныя  точки,  неожиданно  появлялись  изъ  глубины  за- 
туманеннаго  сознан1я  легшя,  св-^тльш  вид-Ьтя. 

—  Ваше  Влагородхе,  разр-Ьшите  присЬсть  около  васъ,  — 
раздался,  однажды,  чей  то  голосъ. 

Я  открылъ  глаза;  возл*  меня  стоялъ  русск1й  солдатъ,  не- 
давно переведенный  къ  на^гь  изъ  Касселя. 

—  Дремали,  разбудилъ  я  Васъ,  должно  быть? 

—  Штъ,  ничего,  —  и,  подвинувшись,  я  пригласилъ  его 
сЬеть. 

Наружностью  мой  сосЬдъ  походилъ  на  стародревняго  рус^ 


—  192  — 

скаго  крестьянина.  Его  спина  и  плечи  поразили  меня  своей 
величиной  и  массивностью.  Это  былъ  въ  полномъ  смысл-Ь  сло- 
ва богатырь,  потомокъ  Микулы  Селяниновича,  который  зем- 
ную тягу  <'еб1^  въ  сумочку  положилъ.  Так1е  люди  пашугь  л-Ьть 
до  восьмидесяти,  потомъ  скотину  пасутъ,  а,  когда  имъ  стукпетъ 
сотня  —  над^Ьваютъ  чистую  рубаху  и  ложатся  подъ  образа 
умирать. 

Богатырь  сЬлъ  рядомъ  со  мной  и  подставилъ  лицо  подъ 
солнце;  и  туть  только  я  зам'Ьтилъ,  что  онъ  весь  тряося,  слов- 
но это  бьыъ  не  челов'Ькъ,  а  студень. 

—  Откуда,  дядя?  —  спросйлъ  я  его. 

—  Пермск1е  мы,  изъ  Пермской  губернш  буде^гь. 

—  Оно  и  видно.  Ужъ  больно  здоровый  народъ  среди  ва- 
пгахъ  встр'Ьчается. 

—  На  томъ  стоимъ.  Ваше  Благород1е;  другхе  то  насъ  за 
напгь  видъ  и  кр^зпость  лешими  прозьгвають.  Да,  что  говорить 
о  томъ,  что  было.  И  здоровье  и  силушка  —  все  ушло :  горе  да  бо- 
л-Ьзнь  остались. 

—  Раненъ  былъ,  дядя,  что-ли? 

—  Н'Ьтъ,  Богъ  миловалъ,  здоровымъ  попался.  Только  не 
знаю,  на  лучше  или  хуже  это  обернулось.  Какъ  попалъ  въ  ла- 
герь, -йтфъ  схвати.лъ,  а  потомъ  воспаленте  въ  легкихъ,  —  ну, 
выжилъ,  однако.  Силы  то  поубавилось.  Потомъ  приходить  въ 
комендатуру  нашу  требован1е  —  отправить  1000  рабочихъ  на 
франпузск1й  фронть.  СтачЛИ  выбирать,  —  кто  покр-Ьиче,  да  по- 
здоровее, того  и  записывали.  И  меня  съ  другими  записали. 
Разби.ти  насъ  на  рабоч1я  роты,  надзирателей  пристави.ли  и  къ 
Вердену  повезли  жел-Ьзньтя  дороги  строить.  Много  тамъ  П|5м- 
цы  чего  понастроили.  Заставили  насъ  рельсы  таскать.  Но  пл-Ьн- 
ные  народъ  топкой  —  схватятъ  рельсину  п];ипцами  челов'Ькъ 
двадцать  пять,  да  упустягь  ее.  Какъ  она  упадетъ  —  такъ  н^- 
сколькимъ  ноги  переломаеть,  а  то  и  на  смерть  зашибегь. 
Н-Ьмцы  такихъ  на  рогожу,  да  и  вонъ.  И  работали  мы  съ  утра 
до  вечера,  а  иногда  и  до  ночи  поздней.  Поднимуть  насъ  рано 
утромъ,  дадутъ  по  кружк-Ь  кофэ,  да  по  краюшечк-Ь  хл-Ьба  и 
маршъ  на  работу.  Въ  по.лдень  перерывъ  на  об'Ьдъ  былъ;  да- 


—  193  — 

вали  по  кружк-Ь  хлебова  горячаго  и  хл^ба  кусочекъ,  а,  вм-Ьсто 
ужина,  въ  бараки  спать  загоняли.  Голодйо  было.  Когда  мы 
прйхали,  собакъ  везд^^  вокругъ  много  бьыо;  а  потомъ,  какъ 
пожили  мы  та^гь  съ  м^сял^,  ни  одной,  кажись,  не  осталось: 
вс^хъ  переели;  заманимъ  пса  къ  себ^^,  убьемъ,  шкуру  зако- 
паемъ,  а  мясо  сваримъ. 

Невкусное  оно,  такъ  мы  туда  травъ  разныхъ  клали. 

Много  пришлось  пережить.  И  отъ  аэроплановъ  француз- 
скихъ  пришлось  натерпеться  не  мало.  Одинъ  разъ  поблизости 
англ1йск1й  аэропланъ  спустился.  Шмцы  обрадовались,  поб'Ь- 
жали  къ  нему.  А  летчики,  значить,  выждали,  подпустили  по- 
ближе, да  изъ  пулемета  шарахнули.  Н-Ь сколько  челов'Ькъ  уби- 
ли. Шмцы  въ  сторону.  Аппарать  поднялся  и  улетЬлъ.  Такъ 
за  то,  что  мы  аэроплана  не  задержали,  пЬмцы  четверыхъ  изъ 
нашихъ  такъ  саданули,  что  тЬ  душу  Богу  отдали.  Не  жизнь, 
а  мука  была.  Взглянешь  иной  разъ  на  солньппко,  такъ  п  не 
знаешь,  куда  Богь,  куда  добрые  люди  под'Ьвались.  И  маялись 
мы  подъ  Верденомъ  три  м^Ьсяца. 

Пото^гь,  видно,  и  сами  пЬмцы  спохватились:  изъ  1000  че- 
лов-Ькъ  —  сотни  дв'Ь  ост^ло^ь.  Какъ  ирх-Ьхали,  то  насъ  въ  4 
баракахъ  держа.1и,  а,  напосл'Ьдокъ,  вс4хъ  въ  одинъ  свели 
Остальныхъ  то  умучали.  На  четвертый  м^Ьсяп;ь  всЬхъ  остав- 
шихся кого  снова  въ  лагерь  отправили,  кото  въ  госпиталь,  а  я 
въ  Бе.тьпю  попалъ.  Заставили  насъ  тамъ  фабрики  обдирать. 
Станки,  машины,  ремни  приводные,  желЬзо  съ  крышъ  —  все  за- 
бирали. Посл^^  пЬмцевъ,  какъ  посл-Ь  саранчи,  —  ничего  не 
остается.  Диваны  изъ  домовъ,  картины,  —  нич'Ьмъ  не  брезго- 
вали. Съ  однихъ  вороть  даже  р'Ьшетку  заставили  снять:  краси- 
вая такая  была,  кованая,  въ  цв-Ьточки,  золоченая.  Громоотво- 
ды, и  тЬ  не  были  забыты:  наконечники  платиновые  у  нить  — 
таш;и,  значить,  въ  Гермашю.  То-е<^Ть  такъ  ободрали  Велычю, 
что  и  пов^^рить  нельзя.  Лейтенантъ,  что  нами  командовалъ,  въ 
одномъ  дом'Ь  обои  со  стЬны  приказалъ  содрать,  скатать  и  на 
по'Ьздъ  отправить. 

Въ  Бельгш  я  и  захворалъ.  Смутно  какъ  то  стало,  'Ьсть  не 
тянуло,  шумы  въ  голов^^  пошли;  часомъ  трудно  разобрать  было, 


--194  — 

гд^^  явь,  гд-Ь  не-явь.  Посмотр'Ьлъ  меня  докторъ  н^^мецк1й  и  въ 
лагерь  отправилъ,  а  оттуда  я  въ  госпиталь  попалъ.  Провалял- 
ся я  съ  м^сяцъ,  тамъ  —  въ  Кассель,  а  изъ  Касселя  —  сюда, 
въ  деныцики.  Только  у:къ  не  работникъ  я  больше.  И  не  болигь 
ничего,  а  въ  середке  то  вогь  въ  самой,  словно,  испорчено  что. 
Одинъ  день  повожусь  съ  метлой,  на  другой  день  къ  зд-Ьшнему 
доктору  иду:  тоть  мн-Ь  всегда  ужъ  освобожден1е  даеть,  понима- 
егь  мое  положеше.  Но  только-жъ  за  меня  товарищи  должны  ра- 
ботать, а  мн-Ь  сов-Ьстно.  Выйду  на  солнышко,  сижу,  да  о  жен-Ь, 
ребятахъ  думаю.  Четверо  ихъ  у  меня,  старшому  17  л-Ьтб  бу- 
дет*ь.  До  войны  то  мы  лшли  ничего,  слава  Богу:  и  пашня  была, 
и  пасЬка  большая,  все  было. 

Чувствую  —  зд-Ьсь  умирать  придется,  а  не  хочется  въ  эту 
землю  ложиться.  Чужая  она.  Такъ  бы  еш;е  хот'Ьлось  на  родныя 
м-Ьста  взглянуть,  на  нашу  церковь  перекреститься,  д'Ьтокъ  по- 
глядеть, жену  побаловать... 

Т^нь  оть  дерева  передвинулась  и  легла  на  насъ.  День- 
пщкъ  сразу  съежился. 

—  Домой  пора,  —  сказалъ  онъ,  —  какъ  солнышка  н'Ьть, 
такъ  я  никакъ  согреться  не  могу.  Счастливо  оставаться,  Ваше 
Благород1е. 

Я  пожаль  ему  руку,  и  солдатъ,  трясясь,  направился  къ 
здатго. 

Въ  конп^  шля  Берестовъ  попроснлъ,  однажды,  Григор1я 
купить  въ  кантин-Ь  сахару.  Григорхй  взя.1ъ  деньги  и  поше.1Ъ 
внизъ,  но  черезъ  н^^сколько  минуть  онъ  возвратился  съ  пусты- 
ми руками  и  заявилъ: 

—  Кануть  сахаръ;  н^ть  его  и  не  будеть  больше... 

Эта  новость  была  д.1я  насъ  очень  непрхятной.  Если  мы 
еп1;е  до  сихъ  поръ  кое  какъ  перебивались,  то  именно  благодаря 
сладколгу  чаю.  И,  только  лишившись  сахару,  мы  увид-бли,  ка- 
кимъ  онъ  являлся  важнымъ  питательнымъ  средствомъ  для  насъ. 
Правда,  начали  продавать  сахаринъ,  но  это  было  совсЬмъ  не 
то.  Онъ  давалъ  странный  привкусъ  пустой  аптечной  сладости, 
въ  которой  все  же  было  что  то  горькое.  Посл'Ь  чая  съ  сахари- 
номъ,  желудокъ  продолжалъ  оставаться  голодньвгь,  словно  ну- 


—  196  — 

стымъ;  во  рту  и  на  губахъ  появлялась  пленка  тошпотворнаго 
вкуса;  надо  было  непрем'Ьнно  споласкивать  ротъ.  Много  опы- 
товъ  прод-Ьлывали  мы  съ  сахариномъ:  пробовали  класть  его 
прямо  въ  чай,  д'Ьлали  кр-Ьикай  растворъ  изъ  пЬсколькихъ  таб- 
летоЕъ  и  имъ  сдабривали  чай,  но  безъ  усп-Ьха.  Особенно  ста- 
рался ВьтсотскШ,  но  и  онъ,  въ  конц'Ь  Еонцовъ,  сдался: 

—  Или  съ  сахаромъ,  или  безъ  ничего. 

И  большинство  пл'Ьнньшъ  пришло  къ  такому  же  выводу. 

Отсутств1е  сахара  сказалось  на  мн'Ь  чувствомъ  смутной  не- 
ловкости: гд-Ь-то  чего-то  недостовало,  но  чего,  именно,  я  не  могъ 
ясно  опред^Ьлить.  Пойтхоньку,  какъ  телеграфная  проволока, 
загуд-бли  нервы  —  они  просили  сахару.  Я  чувствова-иъ,  какъ 
въ  тЬл'Ь  уменьшаются  запасы  нервной  силы.  Воля  и  д-Ьптель- 
ность  утонули  въ  органическихъ  пер  ежив  ашяхъ.  Стремлете 
удовлетворить  требоватя  своего  гЬла,  или,  по  крайней  м^^р-Ь, 
перестать  чувствовать  ихъ  —  стало  правиломъ  поведешя.  Оно 
сказывалось  на  всемъ  настроенш,  всякая  мысль  была  связа- 
на съ  нимъ.  Я  упрекалъ  себя,  что  не  сд-Ьлалъ  запа^овъ,  когда 
это  было  возможно.  Представлялъ  себя  иногда  бакалейньвгъ 
торговцейгь  и  рисовалъ  въ  своемъ  воображенш  п:Ьлые  рялы 
сахарныхъ  головъ  и  м'Ьшки,  полные  сахарнаго  песку. 

Еъ  довершешю  всЬхъ  невзгодъ,  меня  стала  серьезно  без- 
покоить  раненая  правая  рука.  Она  не  переставала  бол-бть.  и,  съ 
течетемъ  времени,  боли  лишь  усиливались;  появилась  опу- 
холь, достигшая  въ  авгусгЬ  разм'бровъ  средняго  яблока.  Она 
сид-бла  глубоко,  не  им'Ьла  р'Ьзкихъ  гранипъ,  и,  при  легкомъ  на- 
жали на  нее,  ощущалась  острая  боль,  какъ  будто  меня  коло- 
ли длинной  иглой. 

Движетя  стали  ограниченными,  и,  если  кто  нибудь,  по  не- 
знащго.  зад-Ьвалъ  больное  м-Ьсто,  у  меня  захватывало  д}"хь  отт. 
невыносимой  боли.  Шсколько  разъ  я  былъ  у  н-Ьмецкаго  вра- 
ча; онъ  предлагалъ  операпдю,  я  отказывался,  дутная,  что  ее 
лучше  будетъ  сд-блать  въ  Россш.  Но,  потерявъ.  въ  конд-Ь  кон- 
цовъ,  надежду  на  скорое  возвращете,  я  сталъ  подумывать,  не 
согласиться  ли  на  его  предложен1е. 

Все-таки,  прежде,  ч'Ьмъ  пойти  въ  госпиталь,  я  обратился 


—  196  — 

вгь  одному  русскому  врачу,  случайно  оказавшемуся  въ  лагер-Ь. 

—  Къ  сожал^Ьн1ю,  я  акушеръ,  —  сказалъ  онъ,  но  руку  ос- 
мотр^лъ  внимательно. 

—  Затрудняюсь  сказать,  что  это,  —  эаговорилъ  онъ  пос- 
лЪ  осмотра:  —  рука  на  ощ)^пь  горячая,  въ  больномъ  м-ЬстЬ 
ясно  слышна  пульсащя.  Можеть  быть,  это  аневризма,  но  бо- 
юсь утверждать  что  либо  нав'Ьрное.  Тугь  есть  еще  другой  док- 
торъ,  полякъ;  если  не  ошибаюсь,  онъ  хирургь  спещалисгь. 

Пошли  къ  этому  хирургу.  Онъ  жилъ  вм^ЬсгЬ  съ  офицера- 
ми -  поляказии. 

Въ  комнат1>.  куда  мы  пришли,  за  столомъ  сидЬлъ  и  раскла- 
дывалъ  пасьянсъ  челов-Ькъ  въ  докторскихъ  погонахъ.  У  пего 
былъ  сЬрып  пв'Ьть  лица  и  дряблыя.  отвислыя  щеки:  мутные 
глаза  были  безъ  всякаго  выражетя;  на  голов-Ь  просв'1;чи- 
вала  старательно  зачесанная  лысина,  на  лпцЬ,  на  ше^^  и  на 
рукахъ  Бидн'Ьлись  б'Ьлесоватыя  пятнышки,  словно  вы^^деи- 
ныя  молью. 

—  Докторъ  СвенцкШ.  —  обратился  къ  нему  мой  про- 
вожатый, я  привелъ  къ  вамъ  больного;  сл>^ай.  кажется,  ин- 
тересный: у  него  на  рук'Ь  имеется  опухол1Л,  и  въ  ней  ясно 
прощупывается  пульсащя... 

Но  докторъ  Свенцюй  только  взгляну лъ  на  насъ  своими 
водянистыми  глазами  и  не  сд^^лалъ  ни  мал'Ьйшаго  движетя 
въ  ответь;  взявъ  колоду  карть.  онъ  сталъ  тасовать  ее,  сду- 
вая муху,  садившуюся  ему  па  руку.  Мы  постояли  и  вышли. 


ГЛАВА    ХТ. 

Выхода  для  меня  не  было,  п  я  согласился  на  операц1'ю: 
пршпло^ь  подождат1>  н'Ьсколько  дней,  пока  въ  госпитал-?^  не 
освободится  м^Ьсто.  Когда  я  сид'Ьлъ  однажды  пост!?  об15да  за 
столикомъ  и  чпталъ  Киплинга,  въ  комнату  пришелъ  русск1й 
солдатикъ,    прислужпвавппй   въ    околотке?,   и    сказалъ: 

—  Собирайтесь  въ  госпиталь,  Ваше  Благород1е. 

Сборы  мои   были   недолги.   Попрощался   со  знакомььми. 


197 


связалъ  въ  узелокъ  кипку  книгъ,  накинулъ  шинель,  сунулъ 
въ  кармапъ  н-Ь сколько  плитокъ  шеколада,  подаренныхъ  на 
прощанье  друзьяаш,  и  все. 

Въ  госпита.1ь  меня  провожалъ  конвойный.  Мы  шли  п'Ьш- 
комъ.  Всюду  краснели  яблоки,  висели  гр^тпп,  вился  горохъ. 
У  дороги  еш,е  цв^ла  романша;  я  сорвалъ  одинъ  цв'Ьтокъ.  До 
госпиталя  было  минуть  20  ходьбы. 

Онъ  помещался  на  откосЬ  горы  и  'СОстоя.тъ  изъ  н'Ьсколь- 
кихъ  двухъэтажныхъ  павпльоновъ,  расположенныхъ  въ  пре- 
красномъ  парк'Ь,  среди  ц'Ьлаго  моря  зелени.  Выдавались  от- 
дельный сосны  съ  блестяш;ей  корой,  темныя  ели.  клены  съ 
золотыми  листьями. 

Весь  госпиталь  былъ  обне'сенъ  чугунной  решеткой  на 
каменноьгъ  фундаменте.  Ворота  были  закрыты,  и  моему  кон- 
войному пришлось  позвонить.  Вышелъ  откуда  то  н'Ьмецъ  въ  . 
круглой  солдатской  шапочк'Ь  и  открылъ  калитку.  Мы  вошли 
и  направились  къ  ближайшему  павильону;  это  былъ  неболь- 
шой б^леньтй  домикъ,  зароспий  плюп1,емъ  и  виноградомъ. 
Густая  трава  на  лужайк'Ь  была  низко  подстрижена  ;'вс'Ь  до- 
рожки —  выровнены  и  посыпаны  гравгемъ.  По  лЬстниц'Ь  мы 
поднялись  въ  первый  этаж*ъ.  Служитель  съ  другого  конца  кор- 
ридора  увид'Ьлъ  на'съ  и  посп'Ьшилъ  навстречу.  Втроемъ  мы 
вошли  въ  ближайшую  палату. 

Въ  ней  никого  не  было.  У  одной  ст1^ны  стоялъ  небольшой 
столъ,  на  немъ  была  сложена  стопкой  эмалированная  посу- 
да; изъ  большой  кружки  на  самомъ  верху  торчали  ножъ,  вил- 
ка и  1большая  ложка,  вдоль  другой  сст-Ьны  пом-Ьшались  двг; 
кровати;  ближайшая  къ  окну  была,  видимо,  занята;  другая 
свободная  —  застлана  св^жимъ  б-Ьльемъ. 

Изъ  окна  открывался  прекрасный  видъ.  Долина  и  горы 
тонули  въ  зелени.  Въ  самомъ  низу  текла  Фульда.  Берега  со- 
вершенно скрывали  ее,  и  отъ  шедшаго  внизъ  парохода  вид- 
н'Ьлась  только  черная,  дымившаяся  труба.  Она  то  приб-тижа- 
\ась,  то  удалялась,  забирала  вправо  и  вл-Ьво,  сл-Ьдуя  изги- 
бамъ  р'Ьки. 

Несмотря  на  св^Ьжую  зелень,  въ  воздух'Ь  уже  плавали 


—  198  — 

прохладныя  струйки:  чувствовалось  приближеше  осени.  Слу- 
житель сказалъ  что  то  конвойному  п  вышелъ.  Черезъ  несколь- 
ко мияугь  онъ  вернулся;  вм'Ьст'Ь  съ  нимъ  пришелъ  высок1й, 
пожилой  фельдфебель  съ  маленькпмъ  краснымъ  кре^гпкомъ  на 
рукаве. 

Мой  коновйный  подалъ  ему  какую-то  бумажку.  Онъ  про- 
читалъ  ее,  поглаживая  окладистую  бороду,  черкнулъ  на  ней 
что  -  то  хпмическимъ  карандашемъ  п  отпустилъ  конвойнаго. 
Тотъ  повернулся  и,  стуча  сапогами,  вышелъ  изъ  комнаты. 

—  ВШе,  5е12еп  81е  бюЬ,  сказалъ  онъ  негромко.  Я  сЬлъ, 
сЬлъ  и  фельдфебель. 

Расположивъ  въ  порядке  на  стол-Ь  принесенные  съ  собой 
листки  и  книги,  онъ  нача-лъ  вписывать  меня  по  вс^мъ  прави- 
ламъ  канцелярскаго  искусства. 

Наконецъ  онъ  кончилъ  и  сказа-тъ,  что  завтра  утромъ  ме- 
ня осмотрить  €тарш1й  докторъ.  Служитель  принесъ  халатъ, 
б^лье  и  туфли.  Мн^  оставили  шинель  и  пап^1ху.  Китель,  са- 
поги и  все  остальное  сложили  въ  м^шокъ,  завязали,  приве- 
сили ярлыкъ  съ  моей  фамилхей  и  унесли  въ  цейхгаузъ. 

—  Вотъ  ваше  мЬсто,  сказалъ  фельфебель,  указывая  на 
св^жезастланную  кровать.  Съ  завтрашняго  дня  вы  будете  по- 
лучать среднюю  порц1ю;  и,  пожелавъ  мне  добраго  вечера,  онъ 
ушелъ. 

Я  остался  одинъ  въ  комнате  и  осмотрелся  вокругъ.  На 
вешалке  висела  французская  шинель  моего  новаго  солсителя; 
подъ  его  кроватью  виднелись  жестяные  ящики  изъ  подъ  Ои- 
сквитовъ,  на  ночномъ  столике  стояла  полузакрытая  жестяная 
коробка  съ  фруктовыми  консервами. 

Вышелъ  въ  корридоръ.  Изъ  соседней  палаты  доносилась 
французская  речь.  Пройдя  по  корридору,  я  выглянулъ  въ  окно, 
деревья,  чистый  дворъ,  скамейки,  раненые  немцы  въ  хала- 
тахъ  и  круглыхъ  МШге  на  головахъ.  Я  вернулся  къ  себе  и 
сталъ  разбирать  книги. 

Черезъ  полчаса  подъ  окномъ  посльппались  шаги,  и  черезъ 
минуту  въ  комнату  вошелъ  французскШ  офицеръ,  въ  сопро- 
вожденш  русскаго  полковника.  Француза  я  виделъ  въ  первьй 


—  199  — 

разъ,  полковника  же  зналъ  еще  по  лагерю.  Увид^Ьвъ  меня,  пол- 
ковникъ  обрадовался: 

—  Слава  Богу,  хоть  одинъ  свой  появился,  а  то  я  ужъ 
руосшя  слова  началъ  забывать:  все  время  либо  по-француз- 
ски, либо  по-немецки  лопочешь... 

Полковникъ  познакомилъ  меня  съ  французскимъ  офице- 
ромъ.  Это  былъ  5ои5-Иеи1епап1,  Мг  К1с11аг(1,  раненый  и  взятый 
въ  пл^нъ  подъ  Верденом'ь.  Мг  КхсЬагй,  захвативъ  ложку  и  ми- 
сочку, пошелъ  ужинать  къ  своимъ.  Мы  разговорились  съ  пол- 
ковникомъ.  Онъ  уже  лежалъ  въ  госпитале  трет1й  мЬсяцъ,  ле- 
чась оть  упорной  экземы.  Его  очень  интересовало,  что  дела- 
ется въ  лагере.  Я  разсказалъ  и  посоветовалъ  ему  не  торопить- 
ся выходить  отсюда.  Полковникъ,  въ  свою  очередь,  познако- 
милъ меня  съ  больничны&га  порядками. 

—  Шенныхъ  въ  госпитале  —  четверо  французовъ  и 
насъ  двое.  Я  помещаюсь  отдельно,  въ  самой  маленькой  пала- 
те. Кормятъ  три  раза  въ  день,  и  даюй)  то  же,  что  и  своимъ. 
Служитель  нашъ  называется  Кантомъ.  Фельдфебеля,  который 
васъ  принималъ,  зовуть  Негг  Шефферъ.  Онъ  ведетъ  канцеля- 
рш  и  помогаегь  при  операцхяхъ... 

Полковникъ  ушелъ.  Въ  сумеркахъ  появился  Кантъ  и  за- 
жегь  газъ.  Мы  немного  поговорили.  Оказалось,  что  Канть  самъ 
недавно  вьппелъ  изъ  лазарета:  осколокъ  гранаты,  величиной 
съ  маковое  зернышко,  попалъ  ему  въ  глазъ  и  заставилъ  его 
пролежать  четыре  месяца  въ  одномъ  изъ  Вюрцбургскихъ  гос- 
питалей. Оттуда  Кантъ  вьппелъ  съ  чистой  отставкой  и  сте- 
кляннымъ  глазомъ.  Отношеше  его  къ  войне  было  явно  отри- 
цательное . 

—  Это  только  больппе  капиталисты  воюють,  —  залвилъ 
онъ,  —  а  народу  война  не  нужна. 

Изложивъ  свои  политическ1е  взгляды,  онъ  выхватилъ  изъ 
кармана  халата  тряпку  и  исчезъ. 

Вскоре  пришелъ  Мг  КхсЬагй.  Мы  заговорили.  Онъ  былъ 
взять  еще  въ  мае  съ  тяжелой  раной  левой  руки,  несколько 
разъ  ему  делали  операцхю,  но  рана  упорно  не  заживала.  По 
профессш  онъ  былъ  учитель  и  на  войну  попалъ  изъ  запаса. 


^200  — 

Изъ  взятой  имъ  со  столЕка  книги  упали  на  полъ  дв^  карточки ; 
на  одной  была  снята  молодая,  красивая  л:енщина,  а  на  другой 
—  двое  очаровательныхъ  д^^тей.  Это  была  его  семья. 

Въ  девять  часовъ  снова  пришелъ  Кангь  и  погасилъ  свЬтъ. 
На  новомъ  м-ЬсгЬ  я  быстро  заснулъ. 

Рано  утройгь,  когда  мы  еще  лежали,  съ  шумомъ  отвори- 
лась дверь:  явился  неизменный  Кантъ  и  поставилъ  на  мой 
столикъ  кружку  кофэ  съ  молокомъ,  дв-Ь  б'Ьлыя  небольппя  бу- 
лочки, кусочекъ  масла  и  немного  сахару.  Давно  я  ужъ  не  ви- 
далъ  и  не  -^лъ  такихъ  деликатесовъ. 

ЗатЬмъ  началась  уборка,  а  посл-Ь  нея  пришелъ  Негг  Шеф- 
феръ  съ  термометромъ  и  те^шературньпутъ  листкомъ.  Пока  я 
держалъ  градусникъ,  Негг  Шефферъ  разговаривалъ  съ  Мг  К1- 
€Ьагс1'омъ.  Изъ  ихъ  разговора  я  узналъ,  что  французъ  ходить 
на  перевязки  черезъ  два  дня  въ  трепй,  рана  его  очищается,  и 
д-бло  идегь  къ  выздоровлешю. 

Моя  температура  оказалась  нормальной,  и  Негг  Шефферъ 
пошелъ  дальше,  попросивъ  меня  никуда  не  выходить  до  визита 
старшаго  доктора. 

Въ  половине  десятаго  небольшой  красный  автомобиль 
остановился  у  вороть  госпиталя. 

Изъ  автомобиля  вьгшелъ  пожилой,  средняго  роста  чело- 
в'Ькь,  въ  сЬроьгь  костюм-Ь,  съ  просЬдью  въ  волосахъ  и  неболь- 
шой бородкой.  Это  и  былъ  старппй  докторъ.  Кром^^  того,  у  насъ 
въ  лагере  онъ  исполнялъ  обязанности  оффиц1альнаго  н^мецкаго 
врача. 

У  него  всегда  было  озабоченное,  но  пр1ятное  выражен1е 
лица. 

Докторъ  еще  разъ  осмотр-^лъ  мою  руку  и  назначилъ  опе- 
рацию на  2-ое  сентября. 

Пока  же,  я  былъ  предоставленъ  самому  себ'Ь.  Не  считая 
сегодняшняго  дня,  въ  моемъ  распоряженш  было  п;6лыхъ  три 
дня. 

Радостный  я  выскочилъ  во  дворъ  и  погае.тъ  бродить  по  до- 
рожкамъ.  Въ  самомъ  конц^Ь  парка  стоя-иъ  павильонъ  съ  пре- 
красной террасой.  Вокругъ  росли  смолистыя  сосны,  на  клум- 


—  201  — 

бахъ  цв^Ьли  бЪжыя  и  алыя  розы;  наверху  шум^Ьло  воздушное 
море.  На  террасЬ,  укутавшись  въ  од-Ьяла,  лежали  на  креслахъ 
больные.  У  н15которыхъ  былъ  прекрасный  цв'Ьтъ  лица. 

— •  Кто  тугь?  —  снросилъ  я  у  полковника,  сид-Ьншаго  по 
близости  на  лавочке. 

—  А  зд^^сь  туберкулезные  и  отравленные  газами,  —  от- 
вгЬтилъ  тогь:  —  самое  скверное  м'Ьсто  въ  госпитал-Ь,  отсюда 
чаще  всего  на  кладбище  возятъ. 

—  Вы  теперь  имеете  камрада,  Оберстъ,  —  обратился  къ 
полковнику  передвигавпппся  на  костыляхъ  краснощек1й  н-Ь- 
меп^:  —  будеть  съ  к'Ьмъ  поговорить. 

Въ  полдень  принесли  об^дъ.  Я  получилъ  кусокъ  мяса  съ 
картофелемъ  и  компотъ.  Хл^бъ,  по  совету  Мг  И1с11агс1'а,  я 
разд^лилъ  на  дв'Ь  части:  одну  съ'Ьлъ  за  об'Ьдомъ,  а  другую  оста- 
вилъ  къ  ужину. 

Посл-Ь  обедая  засЬлъ  за  газеты;  это  былъ  какъ  разъ  готъ 
моменгь,  когда  ожидали  выступлешя  Румынш.  ВсЬ  передови- 
цу были  посвящены  почти  ей  одной;  много  писали  о  природ- 
ныхъ  богатствахъ  страны,  о  населенш,  о  румынской  арм1и. 
Кончилось  чтете  т'Ьмъ,  что  я  заснулъ.  Разбудилъ  меня  Кангь, 
принеся  въ  три  часа  кружку  кофэ.  Я  вьшилъ  ее  съ  половиной 
оставшагося  хл^ба,  а  другую  прппряталъ  на  ужинъ.  Посл'Ь 
кофэ  я  вышелъ  снова. 

Возвращаясь  съ  прогулки,  я  обратилъ  вниман1е  на  неболь  - 
шое  здаше,  стоявшее  особнякомъ  у  ворогь.  На  одной  стороне 
было  написано:  «Е1п§-ап§-»,  на  другой  —  «Аиз^-апо-»;  обходя 
здаше  вокругъ  у  стЬны,  около  забора,  я  рид'Ьлъ  десятка  два 
простыхъ  черныхъ  крестовъ.  На  верхней  части  б^лой  масля- 
ной краской  уже  было  написано:  «Шег  тиЬи...  Оставалось 
только  добавить  Кате  и  Ке§-1теп1.  Туть  же,  подъ  нав'Ьсомъ, 
на  верстак-Ь,  пожилой  столяръ  д'Ьлалъ  новый  крестъ,  отм-Ьчая 
карандашомъ  части  для  выемки.  Я  догадался,  что  это  здаше 
—  мертвецка^я. 

Мн'Ь  стало  непр1ятно.  По  тЬлу  проше.1ъ  холодокъ,  сразу 
воьщв'Ьли  всЬ  краски;  стало  тоскливо,  безпокойно  заметелась 
душа.  Я  пошелъ  къ  себ^  и  легь. 


—  202  — 

Перваго  сентября  вечеромъ  меня  остановилъ,  спускаясь 
сверху,  Шефферъ  и  сказалъ: 

—  Завтра  утро1\гь  ваша  операпдя,  не  'Ьшъте.  чтобы  не  тош- 
нило во  время  наркоза. 

Пришло  утро.  Я  ничего  не  ^лъ,  да  мн^  и  не  хогЬлось  1)сть. 
УсЬвпшсь  на  окн^Ь  въ  корридор^,  я  сторожилъ  доктора.  По- 
явился онъ,  потомъ  его  ассистенгь,  толстеБЬк1й,  какъ  огурчпкъ, 
военный  врачъ.  Минуть  черезъ  десять  пришелъ  Канть. 

—  Ыеи1епап1,  ЬШе. 

Я  пошелъ  въ  операц1онную.  Она  помещалась  въ  сосЬд- 
немъ  павильон-Ь.  Дворъ,  лЬстница,  корридоръ  —  были  прой- 
дены; я  очутился  передъ  бо.1ьшой,  бЬлой  дверью.  Шсколько 
н^мцевъ  и  я  со  смятенной  душой  толкались  передъ  ней. 

Прошло  н-Ьско-тько  минуть.  Неожиданно  растворились  об-Ь 
половинки  двери,  и  изъ  операц1онной  вынесли  на  носплкахъ 
бл^днаго,  еш;е  спавшаго  больного.  До  меня  донесся  тоншй,  хо- 
лодный запахъ  эфира.  Зат^^мъ  въ  дверяхъ  показался  Шеф- 
феръ: 

—  Кто  сл-Ьдугопцй?  —  спросилъ  онъ. 
ВсЬ  молчали. 

—  Кто  хочетъ  первымъ? 
Я  выступилъ  впередъ. 

Съ  бьющимся  сердцемъ  я  вошелъ  въ  операшоннуго.  Кто  то 
заперъ  за  мной  дверь.  Въ  пом'Ьщенш  была  масса  св-Ьта:  стЬ- 
ны  и  потолокъ  были  стеклянные.  Въ  углу,  на  газ-Ь,  кипятились 
инструменты.  Докторъ  и  ассистенгь  мыли  руки,  одинъ  служи- 
тель приготовлялъ  операц1онный  столъ,  другой  смывалъ  кровь 
на  полу.  Потомъ  докторъ  обернулся  ко  мн%.  Мы  поздоровались. 

—  В111е,  —  сказалъ  онъ  и  указалъ  глазами  на  столъ. 

Я  скинулъ  рубашку  и  пол-^зъ ;  столъ  былъ  высошй,  кто  то 
опустилъ  подножку,  я  взобрался  и  сЬлъ,  пото]У1Ъ  легъ.  Двое  са- 
нитаровъ  стали  у  головы,  одинъ  у  ногь.  Подошелъ  ассистенгь 
съ  трубкой  и  выслушалъ  легк1я  и  сердце. 

—  Хорошо,  выдержитъ,  —  сказалъ  онъ  старшему  докто- 

ру. 

—  Мазке  I  —  крикнулъ  тотъ.  Мн*  набросили  на  лицо  че- 


—  203  — 

холъ  изъ  марли.  Онъ  сильно  пахъ  эфиромъ  и  еще  ч^мъ  то  удуш- 
ливымъ,  тяжелымъ.  Отъ  этого  запаха  у  меня  сразу  зазвен-Ьдо 
въ  ушахъ.  Помня  наставлешя,  данныя  мн^  въ  лагере  другими 
пленными,  я  старался  дышать  возможно  глубже,  чтобы  скорее 
вызвать  сонъ.  Но  уже  посл^  второго  вдыхан1я  я  почувствовалъ 
удуппе  и  забился  подъ  маской.  Сд^лавъ  усилье,  я  вырвался  и 
сбросилъ  маску. 

—  Что  вы  д'Ьлаете!  —  закричалъ  докторъ,  лежите 
смирно,  тогда  скорее  заснете  и  не  почувствуете,  какъ  сд-бла- 
югь  операцш. 

—  Не  могу,  —  отв^^тилъ  я,  оперируйте  меня  лучше 
безъ  наркоза. 

Сперва  онъ  не  хогЬлъ. 

—  Это  будетъ  больно,  не  выдержите. 

—  Ничего,  вьдержу. 
Наконеп;ь,  докторъ  уступилъ. 

—  Повернитесь  на  бокъ  и  поднимите  руку,  —  сказалъ 
онъ. 

Я  поднялъ  руку;  одинъ  изъ  санитаровъ  помогалъ  мн^ 
удерживать  ее.  ЗагЬмъ,  гуттаперчевой  лентой  руку  обернули 
огь  кончиковъ  пальцевъ  до  самой  подмышки,  а  самую  подмыш- 
ку черезъ  плечо  туго  перетянули  резиновымъ  жгутомъ.  Посл-Ь 
этого  ленту  сняли;  рука  побл'Ьдн'Ьла  и  онЬм-бла.  Докторъ  на- 
мазалъ  ^одоI^^ь  оперируемое  м^сто. 

Операц1я  началась;  я  отвернулся  въ  сторону.  Что  то  тон- 
кое и  острое  врезалось  въ  руку.  Горячая  полоска  побежала 
внизъ;  иногда  на  бокъ  попадали  отд'Ьльныя  капли  и  обжига- 
ли кожу.  Я  чувстБОвалъ,  какъ  забираются  понемногу  вглубь. 
Иногда  получалось  ощущенхе  остраго  нажима  на  что  то  твер- 
дое; боль  отдавалась  по  всему  т^лу,  и  въ  тогь  же  моментъ  слы- 
шался лязгъ  ножнип^.  Но  главнал  боль  была  въ  подмышк^5, 
въ  той  точк'Ь,  гд^^  жгуть  останавливалъ  кровяную  волну.  Неза- 
метная въ  начале,  боль  въ  подмьппк^  быстро  наростала,  при- 
ближаясь къ  пред-бламь  моего  терп^шл. 

Холодный  потъ  выступилъ  мелкими  точками.  Все  тЬло  на- 
чало трястись.  Неожиданно  я  почувствовалъ  на  лиц^  теплыя 


—  204  — 

калли.  Я  поднялъ  глаза  кверху:  у  одного  изъ  санитаровъ  1;а- 
тились  слезы  и  падали  на  меня.  Огь  невыносююй  боли  я  слег- 
ка застоналъ. 

Ассистенгь  подошелъ  ко  мн-Ь  и  показалъ  мн-Ь  губчатую 
массу,  с^роватаго  цв-Ьта,  величиной  съ  яблоко. 

—  Вогь,  что  вынули  у  васъ. 

Наконецъ,  рана  была  зашита,  забинтована,  и  стали  раз- 
вязывать жгугь.  Какъ  только  его  удалили  —  боль  сразу  пре- 
кратилась; я  почувствовалъ  большое  облегчеше. 

Мн^  помогли  одеться,  уложили  руку  въ  косынку,  и  я 
ушелъ  изъ  операц1онной,  поблагодаривъ  докторовъ. 

Я  вышелъ  во  дворъ.  День  мнВ  показался  гораздо  лучше, 
ч^мъ  съ  часъ  тому  назадъ,  и  я  р^шплъ  немного  пройтись.  Обой- 
дя вокругъ  павильонъ  для  туберкулезныхъ,  я  ирисЬлъ  на  ска- 
мейку. Мн^  стало  сразу  холодно.  Деревья,  здан1я,  небо  стали 
м'Ьнять  м^ста.  По  землЬ  пошла  зыбь.  Сгрудившись  въ  безио- 
рядочную  кучу,  весь  М1ръ  двинулся  на  меня.  Все  т^ло  стало 
тяжелымъ  и  мокрымъ.  Я  не  могь  открьггь  рта,  поднять  здоро- 
вой руки.  Сверху  шла  темная  туча,  и  внутри  поднималась  тош- 
нота. 

Потомъ  посльцпались  громкхе  голоса.  Я  чувствовалъ,  какъ 
меня  подняли,  уложили  и  понесли.  Зат^мъ  такъ  же  осторожно 
положили  на  кровать.  Пришли  докторъ  и  Шефферъ.  Пош;упали 
пульсъ,  поставили  градусникъ  и,  отм^тпвъ  температуру,  ушли. 

Я  долго  лежалъ  съ  закрытыми  глазами.  Подъ  вечеръ  'гЬ- 
ло  стало  сухимъ  и  горячимъ;  появилась  жажда.  Мг  Н1с11агс1 
изъ  фруктоваго  сиропа  и  воды  приготовилъ  мн'Ь  вкусное  питье. 
Вечеромъ  у  меня  было  около  40о;  я  почти  не  спалъ  ночью  и 
прислупшвался,  какъ  грохотали  безпрерывно  по'Ьзда  —  это 
н'Ьщы  везли  войска  на  румынскШ  фронтъ.  За  ночь  рука  рас- 
пухла, и  утромъ  я  не  могь  поднять  головы.  Каптъ  устроилъ  ме- 
ня въ  полусидячемъ  положен1и  и  накорми.11ъ  съ  ложечки. 

На  первую  перевязку,  которая  была  черезъ  два  дня,  мн^^ 
долго  не  давали  носилокъ;  никого  изъ  санитаровъ  по  близости 
не  было,  и  я  р-Ьшилъ  самъ  пойти  въ  перевязочную,  которая 
помещалась  рядо]\гь  съ  операпдонной.  Упираясь  рукой  въ  ст^- 


ны,  я  по'Гихоньку  шелъ,  боясь  каждую  минуту  упасть.  Особен- 
но трудно  было  взойти  на  л'Ьстнипу.  Видя  мое  состояше,  дру- 
пе  больные  уступили  мн-Ь  очередь.  Я  вошелъ  и  сразу  же  с^лъ 
на  первый  попавпййся  стулъ.  Перевязка  была  мучительна,  но 
и  она  кончилась.  Когда  Шефферъ  ктикнулъ  носилки  и  ихъ  не 
оказалось,  позвали  Канта.  Охая,  причмокивачЯ  и  сожал'Ья  о 
случившемся,  Кантъ  раздобы.яъ  въ  одинъ  мигь  носилки  и  со 
своимъ  товарищемъ,  рыжимъ  веснущатымъ  парнемъ,  какъ  пу- 
пшнку,  перенесъ  меня  на  кровать. 

Потянулись  тяжелые  дни.  Скорбный  листь  висЬлъ  на  стЬ- 
н-Ь,  я  смотр-Ьлъ  на  те^гаературную  кривую  и  вид^[1лъ,  что  до  той 
роковой  точки,  гд'Ь  уже  н'Ьть  надежды,  оставалось  не  такъ  мно- 
го. Мерещились  кресты  около  мертвецкой,  и  чернал  дощечка 
съ  б-Ьлой  надписью:  «Н1ег  гиЫ»...  Я  закрыва.т1ъ  глаза,  чтобы 
не  прочесть  черезчуръ  знакомаго  имени.  Мелькали  въ  голов'Ь 
мысли  о  безсмерт1и,  ВогЬ,  в-Ьчности;  но  он-Ь  не  приносили  об- 
легчешя. 

По  утрамъ,  до  об-Ьда,  я  сиъппалъ  п^Ьше.  Невдалек'Ь  отъ 
госпиталя  были  казармы  саперъ.  Саперы  марптровали  и  п^§- 
ли: 

«  О,  Ме1пе  Ми1!ег,  (^е^пе  вовЬпе 
81ПЙ  ^-е^апё-еп  пасЬ  РгапкгекЬ'з  Ргап* ...» 

Голоса  были  звучные,  молодые.  Эхо  далеко  повторяло 
п-Ьснго,  и  я  слышалъ  ее  до  пос.1'6дняго  слова.  У  этой  матери  бы- 
ло трое  сыновей,  и  всЬ  на  франпузско:\гь  фронте.  Старш1й  пп- 
шеть  ей:  «самаго  младшаго  изъ  насъ  уже  пЬтъ  въ  живьг5л>.  Но 
ты  не  горюй.  —  мы  вдБое1\гь  постараемся  зазг^нить  тебЪ  по- 
койнаго»...  Потомъ  снова  письмо:  старппй  пишетъ,  что  у  нея 
остался  онъ  одинъ  —  второй  брать  тоже  убить.  Но  пусть  мать 
не  горюеть:  онъ  ее  будеть  любить  за  троихъ.  А  потомъ  и  еще 
письмо;  на  этотъ  разъ  отъ  кого  то  посторонняго.  Вс^  ея  три 
сына  палп  смертью  храбрыхъ. 

Рука  стала  толстой  и  тяжелой,  она  утомляла  плечо;  по 
приказашю  доктора  для  нея  сделали  что  то  врод-Ь  качелей :  по- 
ставили съ  каждой  стороны  по  шесту,  соединили  наверху  не- 


—  20в  — 

рекладиной,  съ  перекладины  спустили  приспособлете  для 
руки,  похожее  на  люльку.  Въ  ней  рука  не  утомляла  и  не  тре- 
бовала къ  себ'Ь  особаго  Бниматя.  И  ночью  я  могъ  спать  спо- 
койн^^е.  Нед-бли  черезъ  дв-Ь  температура  стала  спадать,  а  рука 
—  желтЬть  и  худ^Ьть. 

Въ  это  время  ко  мн-Ь,  словно  случайно,  зашелъ  докторъ. 
Онъ  посмотр'Ьлъ  листокъ,  пощупалъ  пульсъ  и,  справившись, 
какъ  я  себя  чувствую,  сЬлъ  на  стулъ  у  изголовья. 

—  Т^§мъ  лучше,  —  продолжалъ  онъ:  —  все-таки,  я  дол- 
женъ  васъ  предупредить,  что,  хотя  на  этотъ  разъ,  видимо, 
удастся  изб'Ьжать  ампутащи,  за  будуш;ее  ручаться  не.тьзя.  Что- 
бы спасти  жизнь,  можеть  быть,  придется  пожертвовать  рукой. 
Вы  взрослый,  вы  военный,  вы  терп-бливый,  поэтому  я  и  гово- 
рю съ  вами  прямо. 

Я  весь  похолод'Ьлъ. 

Этоть  докторскШ  визить  унесъ  мой  покой.  Какъ  на  зло, 
рана  снова  загноилась,  и  те^шература  прыгнула  вверхъ.  Но, 
все-таки,  я  началъ  понемногу  вставать  и  выходить  во  дворъ.  Я 
присаживался  на  первой  скамейк/Ь,  гр-Ьлся  на  солшгЬ,  смот- 
р-Ьлъ  на  долину.  Проходивппе  раненые  здорова.1псь,  а  н'Ькото- 
рые  присаживались  на  скамейку;  мы  обм-Ьнивались  вопросами 
о  состоянш  здоровья.  У  нихъ  не  было  чувства  враждебности 
ко  мпЬ.  Низеньк1й  лейтенанть,  приходивппй  въ  госпиталь  на 
перевязку,  первый  кивалъ  жб^  головой. 

Раненыхъ  съ  фронт'а  приБози.1и  часто:  чтобы  очистить 
имъ  жксто  —  выписывали  вс1  бол'Ье  легк.1е  случаи;  так1е  боль- 
ные отправлялись  по  домамъ  и,  въ  случа-Ь  надобности,  посЬ- 
щали  ближайш1е  лазареты;  такихъ  приходяпщхъ  больньггь  у 
насъ  было  около  десяти  челов^Ькъ. 

—  Завтра,  лейтенанть,  намъ  будеть  много  работы:  при- 
возить новыхъ  раненыхъ,  —  заяви.лъ  однажды  Канть,  принеся 
06*6  дъ. 

На  сл-Ьдуюпцй  полдень  ворота  госпиталя  широко  распах- 
нулись, и  одинъ  за  другитугь  начали  подъ1^зжать  тяжелые  авто- 
мобильные фургоны  съ  опуш;енньвти  холщевыжи  полами.  Съ 
нить  стали  сгружать  раненыхъ.  Стоны,  крики,  кровь.  Вновь 


—  207  — 

прибывпшхъ  распред^^лили  быстро;  только  одн-Ь  носилки,  по- 
крытия б'Ьлой  простыжей,  остались  стоять  у  подъ-^зда,  какъ 
будто  забытыя  —  кто  то  умеръ  по  дорогЬ  съ  вокзала  въ  госпи- 
таль. Его  отправили  въ  мертвецкую. 

Когда  нагноете  прошло  и  телшература  снова  спала,  я  по- 
чувствовалъ  дикШ  голодъ.  Это  было,  в'Ьроятно,  сл-Ьдстваемъ 
потери  крови  и  исхудатя.  До  операщи  я  в'Ьсилъ  75  кило,  а 
три  нед'Ьли  спустя  —  всего  68.  Голодъ  терзалъ  меня,  рвалъ 
внзгтренности,  и  я  могъ  думать  только  объ  'Ьд'Ь.  Кормили  иасъ 
неплохо,  но  мн'Ь  того,  что  давали,  было  мало.  Съ  трудомъ  я 
высиживалъ  три  часа  оть  утренняго  кофэ  до  об^^да.  Об-Ьдъ  былъ 
самымъ  счаст.ливымъ  моментомъ;  но  черезъ  часъ  снова  уже 
просыпался  голодъ;  дневной  кофэ  и  ужинъ,  состоявппй  изъ 
тарелки  какой  жибудь  каши,  не  заглушали  его.  Я  вькодилъ  во 
дворъ,  рвалъ  траву,  древесныя  листья  и  жевалъ  ихъ;  но  та- 
кую пиш;у  я  не  могъ  проглотить,  и,  кром^Ь  того,  оть  нея  подни- 
малась тошнота.  Иногда,  находясь  въ  одиночеств'Ь,  я  вылъ  оть 
голода. 

Одинъ  разъ,  сидя  на  скамейк*!?,  я  услышалъ.  что  меня  кто 
то  зоветч»  по-русски.  Я  осмотр'Ьлся:  въ  саду  никого  не  было, 
въ  окнахъ  —  тоже.  Пробежала  мысль,  что  мн-Ь  начинаготь  слы- 
шаться потусторонше  голоса.  Но,  въ  конц-Ь  концовъ,  удалось 
открьпъ  м-Ьсто,  откуда  меня  окликали. 

Въ  хирургическомъ  павильоне,  почти  подъ  самой  крышей, 
былъ  рядъ  небольшихъ  окошечекъ.  Въ  одномъ  изъ  пихъ,  за- 
бранномъ  жел'Ьзной  р'Ьшеткой,  видн^Ьлась  фигура  въ  б'Ьломъ  и 
звала  меня. 

—  Подождите !  —  крикну.лъ  этотъ  челов^къ,  я  спу- 
щусь сейчасъ  къ  вамъ. 

Черезъ  минуту  дверь  внизу  открылась,  и  показался  чело- 
в^^къ  въ  больничномъ  халагЬ,  за  нимъ  сл'Ьдовалъ  здоровенный 
санитаръ.  Когда  они  подошли  ближе,  я  узналъ  поручика  Ма- 
евскаго.  Мы  были  съ  нимъ  знакомы  еще  въ  лагер-Ь. 

—  Я  васъ  звалъ,  —  сказалъ  онъ,  здороваясь,  —  уже  не 
первый  разъ.  Но  только  сегодня  вы  услышали  и  рид'бли  меня; 
я  прибылъ  сюда  нед^^лю  спустя  посл'Ь  вашей  операц1и. 


—  208  — 

Я  посмотр'Ьлъ  на  Маевскаго.  По  наружности  онъ  былъ 
даже  лучше  многихъ  истощенныхъ  пл-Ьнныхъ.  Но  глаза  у  не- 
го странно  блест1)Ли,  часто  мигали;  голосъ  показался  через- 
чуръ  звонкимъ;  руки  и  голова  сильно  дрожали. 

—  Какъ  вы  очутились  туть? 

—  Совс^мъ  неожиданно.  Я  саш^  не  могу  объяснить,  что 
со  мной.  Меня  стали  посещать  как1я  то  вид-Ьихн.  Въ  компатЬ 
зам^Ьтили  и  испугались,  сказали  доктору.  Тогь  меня  сюда  за- 
бралъ.  Сижу  одинъ,  взаперти,  за  решеткой;  если  выпускают!, 
гулять,  всегда  санитаръ  провожаетъ.  Просилъ  своихъ  сторо- 
жей кого  нибудь  изъ  русскихъ  позвать  ко  мн1>  —  о'йсазывали; 
про  одного  говорп.1и,  что  онъ  боленъ,  про  другого,  —  что  тоть 
уже  въ  лагерь  отправленъ... 

Бол-Ьзнь  Маевскаго  очень  поразила  меня.  Онъ  былъ  ш- 
хаго  и  покойнаго  нрава,  любилъ  заниматься.  Родные  его  лги- 
ли  въ  Москв^^;  фамил1ю  его  я  не  разъ  встр'Ьча.^ъ  въ  списке 
счастливцевъ,  получавшихъ  посылки:  о  немъ,  очевидно,  забо- 
тились. 

—  Я  туть  въ  отд'Ьленш  для  нервно  -  больныгь,  —  про- 
должалъ  Маевсшй,  —  комната  пустая,  у  меня  подтяжки  отобра- 
ли и  полотенца  не  даютъ.  Боятся,  что  я  повышусь.  Но  это  еще 
ничего.  Главное  —  я  одинъ.  Когда  приходить  вечеръ,  я  что  то 
вижу,  мерещатся  как1я  то  тЬни ;  мн-Ь  становится  страшно,  хо- 
чется св^та,  хочется  быть  среди  людей...  Такъ  тянеть  къ  себ'Ь, 
къ  своюгь;  можеть  быть,  я  бы  поправился  тамъ.  А  къ  вамъ  у 
меня  просьба  —  дайте  папиросу,  не  откажите,  ради  Бога. 

Я  протяну.1ъ  ему  папиросу.  Санитаръ,  сид'Ьвппй  рядомъ  со 
мной,  слегка  толкну.1ъ  меня  въ  бокъ  и  отрицательно  поверт1^лъ 
головой. 

Маевсшй  закурилъ  съ  наслажден1емъ. 

—  Мн'!^  эти  аспиды  даже  курить  пе  позволяютъ,  —  жало- 
вался онъ.  —  только  три  раза  въ  день  бромомъ  пичкаютъ.  А 
мнЬ  отъ  этого  нисколько  не  легче. 

Аппетита  у  него  не  было,  и  на  другой  день  Маевск1й  при- 
слалъ  мн-Ь  черезъ  своего  санитара  кусокъ  хл-Ьба  и  дв'Ь  булочки. 


~  209  — 

За  это  я  ему  при  сл'Ьдующемъ  свидаши  сунулъ  коробку  папи- 
росъ  и  спичекъ. 

Посл-Ь  об'Ьда  мы,  обыкновенно,  встр-Ьчались  на  лавочк'Ь; 
смотр-бли  на  долину,  на  горы  и  высказывали  другъ  другу  свои 
скорби  и  боли. 

—  Невыносимое  состоянхе,  —  жаловался  Маевск1й,  —  бо- 
л-^ть  —  ничего  не  болить,  а  жить  тяжко... 

Во  время  одной  изъ  такихъ  бесЬдъ  къ  намъ  подошелъ 
челов^^къ  въ  штатскомъ  костюм'Ь;  подходя,  онъ  странно  пе- 
ребиралъ  ногами,  высоко  поднимая  ихъ. 

—  Руссше?  —  вопросительно  обратился  онъ. 

—  Русскхе,  —  отв'Ьтилъ  МаевскШ. 

—  Позволы^е  представиться:  —  военный  корреспон- 
денть,  попалъ  въ  пл'Ьнъ  съ  XX  корпусомъ.  Жилъ  въ  лагер'Ь 
для  военнопл'Ьнныхъ,  а  теперь  нахожусь  въ  госпитал'Ь. 

—  Когда  кончится,  по  вашему,  война?  —  спросилъ  его 
МаевскШ:  —  Что  надо  сделать,  чтобы  отправили  въ  Росс1ю? 
Я  нервно  -  боленъ,  хочу  хлопотать  объ  отправк'Ь  на  родину  и 
не  знаю,  какъ  за  это  приняться. 

—  Я  самъ  скоро  'Ьду  въ  Россш;  но  обо  мн^;  просили,  пи- 
сали, х.топотали  во  вс^^хъ  посольствахъ.  А  какъ  отправляютъ 
больныхъ  въ  Росс1ю,  ей-Вогу,  не  знаю.  Главное  —  надо  илгЬть 
связи. 

—  А  если  у  кого  связей  пЬть? 

—  Терп-Ьгв  надо,  авось,  война  скоро  кончится. 
Корреспондентъ  уше.1Ъ.  МаевскШ  посмотр^лъ  ему  всл^^дъ 

и  сказа.т1ъ: 

—  Связи,  знакомства,  а  кто  ихъ  не  им^Ьеть,  долженъ 
оставаться  туть,  хотя  бы...  —  и,  не  договор ивъ,  онъ  закрылъ 
лщо  рукавомъ  халата.  Съ  тЬхъ  поръ  въ  госпитал-Ь  я  съ  нимъ 
больше  не  встр'Ьчался. 

Однажды  ночью,  когда  меня  томила  безсоннида,  я  услы- 
шалъ  на  верхнемъ  этаж'Ь  нашего  павильона  необычную  суету: 
передвигали  кровати,  кто  то  торопливо  приходилъ  и  уходилъ, 
раздавались  неясные  голоса.  Подъ  этоть  шртъ  я,  наконецъ, 
уснулъ.  А  на  утро  Кантъ  доложилъ: 


—  210  — 

—  Сегодня  ночью  умеръ  одинъ  раненый. 

Когда  я  пошелъ  на  перевязку,  то  одинъ  изъ  крестовъ 
былъ  отставленъ  въ  сторону,  и  пожилой  челов'Ькъ  съ  красньвтъ 
платЕОМъ  на  ше'Ь  ппсалъ  что  то  на  дощечк^!  посл'Ь  словъ: 
((Н1ег  гиЫ»...  Днемъ,  изъ  часовенки  при  мертвецкой  вышли 
дв1^  женпщны  въ  черномъ;  одна  убивалась  и  звала:  «мой 
Фрип;ь,  мой  Фрицъ !»....  Другая  поддерживала  ее  и  утЬшала: 
«успокойтесь,  Ргаи  Е1еопога,  у  васъ  хоть  могила  будетъ,  а 
у  меня  ничего  не  осталось  посл-Ь  Фреда...» 

Потомъ  пришли  пожилые  люди  въ  черныхъ,  старомод- 
ныть  сюртукахъ. 

Двое  держало  цеховыя  знамена.  ВсЬ  д'Ьйств1я  со.брав- 
пгахся  носили  тороштивый  характеръ,  словно  люди  то.тько  на 
минуту  оторвались  оть  сп^^шной  работы.  Быстро  вынесли  гробъ, 
быстро  поставили  его  на  дроги,  и  съ  большой  поспешностью 
маленькая  проп;есс1я  направилась  къ  кладбип1;у. 

Въ  этой  картин'Ь  больше  всего  бросалось  въ  глаза  от- 
сутств1е  въ  толпЬ  молодежи:  ни  юношей,  ни  д'Ьвушекъ,  ни 
дЬтей;  люди,  дроги,  лошади,  —  все  рто  было  старое,  старое 
—  правда,  крепко  сбитое,  прочно  сколоченное,  но  уже  гово- 
рившее о  долгой  жизни,  о  большой  рабогЬ,  о  заслуженпо>п> 
отдыx^^.  Но  этому  старому  не  было  видно  см-Ьны. 

Однажды,  въ  начал-Ь  октября,  докторъ  осмотр^Ьлъ  мою 
руку  и  сказалъ  Шефферу: 

—  Рана  подживаеть,  завтра  на  выписку. 

Отъ  этихъ  словъ  у  меня  тоскливо  заныло  сердце.  Кякъ 
бы  тамъ  ни  было,  пищу  зд^сь  и  тат^гь  не.1ъзя  было  и  сравни- 
вать. Но  д1^лать  было  нечего.  Въ  дешэ  отправлешя  за  мной 
пришли  Григор1й  и  караульный.  Я  попрощался  съ  Кантомъ 
съ  Шефферомъ,  съ  французами,  и  мы  направи.тись  въ  ла- 
герь. Меня  встр'Ьтили  тамъ  голыя  стЬны  и  худыя,  безрадост- 
ныя  лица.  И,  все-таки,  я  съ  удовольств1емъ  почувствовалъ, 
что  нахожусь  между  своими. 

—  Что  съ  тобой  было?  —  спроси.т1ъ  ВысотскШ:  —  Тугь 
говорили,  что  у  тебя  каюя  то  осложнетя  пошли? 

Я  разсказа.1ъ  о  себ"!.  У  нихъ  же  новаго  за  это  время  ни- 


--211  — 

чего  не  произошло;  изъ  Россш  тоже  ничего  утЬшителънаго 
не  сообщали,  и  впереди  была  еще  одна  зимняя  кампан1я. 

—  Какъ  бы  только  не  окол-йть  съ  голоду,  —  закончилъ 
ВысотсеШ,  —  такъ  кормить,  что  дальше  ужъ  некуда... 

Ужинъ,  д'Ьйствительно,  былъ  очень  тощ1й,  но  Верестовъ, 
получиБппй  н1^сколько  банокъ  молока  и  плитокъ  шоколаду, 
устроплъ  на1Угь  добавочную  кормежку. 

Когда  наступилъ  вечеръ  и  пришла  пора  ложиться,  я  съ 
грустью  вспомнилъ  больничную  кровать.  Теперь  мн-Ь  самому 
приходилось  все  д'к1ать  и.  къ  тому  же,  одной  л^вой  рукой: 
правая  все  еще  была  въ  косынке. 

Потухли  огни,  скоро  вс^^  заснули.  Не  могъ  заснуть  толь- 
ко я.  Еще  въ  полдень,  въ  госпитал^Ь,  я  почувствовалъ  жгу- 
чую боль  въ  животе:  отъ  желудка  къ  пахамъ  какъ  будто  тек- 
ли струйки  расплавленнаго  металла.  Но  днемъ  боль  была 
меньше,  п.  кром'Ь  того,  отвлекало  еще  окружающее.  Теперь  же 
бо-иь  усиливалась  съ  каждой  минутой.  Я  грызъ  полотенце,  ку- 
салъ  руки,  дулъ  на  животъ,  дышалъ  то  часто,  то  р^^дко,  под- 
жималъ  ноги,  выпрямлялъ  ихъ  и,  не  выдержавъ,  заплакалъ. 
Потоагь  всталъ  и  потихоньку  началъ  ходпть  по  комнагЬ. 

Медицинской  помощи  мн'Ь  не  могли  оказать  —  въ  ла- 
гер^^,  въ  втотъ  моментъ,  былъ  только  одинъ  санитаръ;  у  него 
им'Ьлся  лишь  перевязочный  матер1алъ  и  слабительный.  Док- 
торъ  же  прйзжалъ  то  въ  полдень,  а  то  и  подъ  вечеръ. 

Я  не  спалъ  всю  ночь  и,  какъ  только  разсв^§ло,  пошслъ 
отыскивать  санитара.  Но  онъ,  конечно,  помочь  нич'Ь?,тъ  не 
могъ.  Оставалось  ждать  доктора.  Я  поднялся  къ  себ-Ь. 

—  Что  съ  тобой?  —  спросилъ  Высотск1й,  —  тебя,  слов- 
но, съ  креста  сняли. 

Я  пролежалъ  ц'Ьлый  день;  къ  счастью,  днемъ,  хоть  и  ко- 
ротеныае,  но  все  же  были  перерывы  между  приступами.  Въ 
эти  перерывы  я  набирался  силъ  и  терп^Ьн^я  для  сл'Ьдующаго 
приступа.  Но  ночи  я  очень  боялся. 

Докторъ  пр1'Ьхалъ  подъ  вечеръ.  Пришли  за  мной.  Вы- 
сотскШ  проводилъ  меня  до  околотка.  Тамъ  я  с'Ь.т1ъ  въ  пол- 
жомъ  изнеможети  на  первый   стулъ. 


—  212  — 

—  Что  съ  вами,  —  спросилъ  довольно  недружелюбно 
докторъ.  Онъ.  очевидно,  думалъ,  что  я  хочу  просить  его  снова 
отправить  меня  въ  госпиталь. 

Я  не  могъ  ничего  говорить,  и  санитаръ  разсказалъ  докто- 
ру, что  было  со  мной. 

—  Странно,  тольЕО-что  изъ  госпиталя,  —  зам'Ьтилъ  док- 
торъ. п,  по  тону  его.  я  понялъ.  что  онъ  считаеть  меня  за  си- 
мулянта. Меня  осторожно  разд'Ьлп;  я  боялся  каждаго  дви- 
жешя.  Докторъ  сердился. 

—  Такъ  и  осмотреть  васъ  нельзя. 

Пост-Ь  осмотра,  онъ  однако,  задумался.  ЗагЬмъ  начялъ 
что  то  говорить  санитару.  Было  р'Ьшено  лечить  меня  теплыми 
компрес-сами  и  перевести  въ  комнату  при  околотк'Ь.  Та^гь  было 
теплее,  удобн^Ье,  тише. 

Я  пролежалъ  съ  компрессами  около  двухъ  нед'Ьль.  Мало- 
по-малу  боли  успокоились,  но  у  мена  было  чувство,  что  онг 
всякую  минуту  могугь  возвратиться. 

За  время  моего  пребьгван1я  въ  околотк-Ь,  изъ  лагеря  убе- 
жало двое  англШскихъ  офицеровъ.  Ихъ  поб'Ьгъ  былъ  см'Ьлъ 
и  просгь.  Выйдя  еще  днемъ  во  дворъ,  они,  на  виду  у  всего  ла- 
геря, выр1^зали  шпицами  часть  внутренней  ограды,  скользнули 
въ  дыру,  выр']^зали  дыру  во  второй  и  все. 

Вся  тонкость  этой  операцш  заключалась  въ  сл'Ьдующемъ: 
зам'Ьтивъ,  что  караульные  не  стоятъ,  а  прохаживаются,  ан- 
гличане выбрали  моментъ.  когда  оба  часовые,  сойдясь,  повер- 
нули обратно,  не  обращая  вниман1Я  на  то,  что  д'Ьлается  у  нихъ 
за  спиной,  и  за  пто  время  усп-бли  ъсе  сд^Ьлать. 

То.тько  сл-Ьдующая  см'Ьна  увид-бла  выр'Ьзанную  р'Ьшегку. 
Одному  изъ  б15жавшихъ.  лейтенанту  Пулю,  удалось  пробраться 
въ  Голланд1Ю,  откуда  онъ  прислалъ,  какъ  говорили,  письмо 
коменданту. 

Меня  перевели  въ  прежнюю  комнату.  Дв\^хъ-нед'!5льиыя 
боли  еще  сильн1>е  пстощилп  меня,  а  'Ьстъ  было  нечего.  И  ВОП). 
совершено  неожиданно,  я  получилъ  въ  иодарокъ  10  банокъ 
сгущеннаго  молока  и  два  кило  хорошпхъ  б-Ьлыхъ  галетч..  По- 
д-Ьлился  со  мной,  и  совс'Ь1\гь  не  отъ  избытка,  прапорщикъ  Кре- 


—  213  — 

менецкШ.  ]Мы  были  съ  нимъ  очень  мало  знакомы,  и  я  не  знаю, 
изъ  какихъ  побужденШ,  кром'Ь  простого  челов'Ьколюбхя,  онъ 
могь  это  сделать. 

Въ  конц^Ь  октября  сняли  повязку.  Вместо  сильной,  здоро- 
вой руки,  былъ  крючекъ  съ  прилипшей  къ  нему  желтой  мор- 
щинистой кожей.  Мн1з  сталъ  противепъ  этотъ  неразгибавш1й- 
ся  отростокъ  —  часть  моего  собствепнаго  «я». 

Од'Ьватъся,  мыться,  1^сть  —  все  приходилось  одной  лЬ- 
вой  рукой.  Но  эти.дгъ  мои  испытанхя  еще  не  кончились. 

Спустя  немного  времени  посл-Ь  возвращен1я  изъ  околот- 
ка, мн^^  стало  тяжело  говорить.  Каждое  сказанное  слово  силь- 
но утомляло;  начавъ  говорить,  я  часто  не  доканчиБалъ  фра- 
зы; особенно  не  давались  звуки  «л»  и  «р».  И  самый  голосъ 
становился  все  глуше,  пока  не  исчезъ  совс'11Мъ:  при  попытк'Ь 
говорить,  только  шевелились  губы. 

На  ъолЪ,  въ  обыкновенныхъ  услов1яхъ  около  меня  была- 
бы  мать;  я  бы  питался,  лечился,  боролся.  А  тутъ  я  не  могъ 
выйти  за  пред'Ь.1ы  р^^шетки;  на  разстоянш  ея  колючки  впи- 
вались ъш'Ь  въ  нервы.  Дикое  отчаяше  овлад'Ьло  мной.  Я  чув- 
ствовалъ,  что  подошелъ  къ  пред'Ьлу.  Что  было  за  нимъ  —  бе- 
зрйе,  смерть  ?  . . 

Лагерный  докторъ  былъ  первый,  къ  кому  я  обратился. 

РоманоБЪ  поше.1ъ  со  мной  и  разсказалъ,  какъ  я  пере- 
сталъ  говорить.  Докторъ  осмотр']^лъ  горло  и  пожалъ  плечами: 

—  Серьезнаго  ничего  н'Ьтъ.  Небольшой  катарръ  и  толь- 
ко. А,  главное,  неврастенгя.  И  прописалъ  эмскую  воду. 

Въ  первую  минуту  я  вздохнулъ  съ  облегчетемъ:  «Слава 
Богу,  не  туберкулезъ». 

Но  сомн'Ьнхя  вскор'Ь  опять  завлад^Ьли  мной. 

Я  былъ  ув-Ьренъ,  что  докторъ  скрьыъ  отъ  меня  правду. 

Эт'а  бол-Ьзнь  совпала  какъ  разъ  съ  особенно  сильнымъ  го- 
лодан1е^гь.  Утромъ  я  выпивалъ  два  стакана  голой  эмской  воды 
и  шелъ  во  дворъ.  Тутъ  садился  гд-Ь-нибудь  и  сид-Ьлъ  до  об-Ь- 
да,  весь  отдавшись  чернымъ  мыслямъ.  Въ  12  часовъ  ше.т1ъ 
на  об^дъ.  Онъ  состоялъ  изъ  тарелки  супа,  трехъ  -  четырехъ 
картошекъ  на  второе,  а  на  третье  чаще  всего  мы  получали 


—  214  — 

ревенный  корень.  Супъ  былъ  жпдшй;  д-Ьдалн  его  изъ  Маггн, 
одинъ  кубикъ  на  три  приблизительно  тарелки.  Въ  тарелке 
было  отъ  14  до  17  ложекъ.  На  ужинъ  давали  или  три-четыре 
картофелины,  или  тарелку  макаронъ;  иногда  же  жидкую  раз- 
мазню, вродЬ  клейстера.  Хл^ба  на  весь  день  приходилось 
по  кусочку  съ  ладонь. 

Я  бросилъ  заняпя:  мысли  прыгали,  я  не  могъ  сосре- 
доточить вниыанхя.  Посл1)  об']Ьда  я  или  лезкалъ,  или  раскла- 
дывалъ  пасьянсъ.  Пасьянсъ  отвлекалъ  мои  мысли;  можетъ 
быть,  онъ  даже  спасъ  мепя  отъ  сумасшеств1я.  Меня  раздралеа- 
ло,  если  мои  солгптели  громко  говорили.  Когда-же  они  понижа- 
ли голосъ,  я  былъ  ув1^фенъ,  что  они  говорягь  о  моей  скорой 
смерти. 

Я  не  узнавалъ  самого  себя.  Безотрадныя  мысли  легли 
между  мной  и  всемъ  мхромъ.  А  раньше  я  такъ  радовался  тому. 
что  жилъ,  и  заражалъ  другихъ  мопмъ  весельемъ.  Теперь-же 
радость  была  во  мн-Ь  убита.  Я  уже  не  могъ  смеяться,  не  могъ 
веселиться.  И,  только  потерявъ  радость,  я  увид'Ьлъ,  какъ  она 
необходима  для  жизяп.  Есть  солнце  на  неб^Ь,  и  есть  солнце 
въ  дупгЬ  челов^^ческоп  —  это  радость.  Пока  она  у  меня  была, 
она  украшала  жизнь  п  весь  м1ръ.  А  безъ  нея  стало  пусто  и 
холодно,  утратилось  содержаше.  Вм-Ьсто  убитой  радости,  такъ 
же,  какъ  мракъ  приходить,  когда  гаснетъ  св'ЬИ),  появилась 
ненависть.  Острая,  безпоп];адная,  все  видяшая,  все  подм'];ча- 
юш,ая  и  ничего  не  прош;аюш;ая.  Она  посягала  на  все ;  на  свой 
языкъ  она  переводила  всЬ  челов'Ьчесия  д'Ьла. 

И,  странно,  на  кого  обратилась  сперва  вся  острота  мопхъ 
пережизанш  этого  времетш:  на  пустыннпковъ  и  святыхъ  пер- 
выхъ  временъ  хрпст1анства.  Пхъ  уб'Ьжден1е  въ  какомъ-то  перво- 
родномъ  гр'Ьх'Ь  челов'Ьчества  казалось  мнЬ  когцунствепнымъ,  а 
сами  они  представлялись  людыуга  съ  тупой,  вялой  мыслью,  ли- 
шенными дара  радоваться,  см'Ьяться,  веселиться.  Вм^^сто  свя- 
тыхъ, я  увид^1^лъ  челов'Ьконенавистниковъ,  подазлепныхъ  созна- 
шемъ  неизб'Ьжной  смерти,  съ  пхъ  преступной  попыткой  убпть 
въ  челов'Ьк'Ь  в'Ьру  въ  любовь,  въ  милосердде,  въ  божественное 
снисхожден1е. 


—  215  — 

Потомъ  —  протЕвъ  обмашциковъ.  Это  было  самое  большое 
м^сто  въ  ^^,^ш^.  Ихъ  было  такъ  много,  и  они  сумели  овлад'Ьть 
всЬмъ  мхромъ  и  вс^Ьми  источниками,  что  нужны  челов'Ьчесгву. 
Наука,  литература,  искусство,  правители,  револющонеры  — 
все  это  лгало  и  враждовало  между  собой.  Церковь  р:§ряла, 
что  она  знаегъ  Высшее  Существо,  его  нам1Ьрен1я,  его  сущность. 
Наука  продавала  себя  и  служила  всему,  что  оть  нея  требова- 
ли. Писатели,  не  выносивш1е  своей  мысли,  безъ  огня,  безъ  лю- 
бви къ  истине,  только  засоряли  сознаше  человечества.  Прави- 
тели презирали  правимыхъ.  Но  имъ  всЬмъ  нужно  было  мое 
«я»,  моя  в^ра,  мое  сознанхе,  моя  совесть,  моя  сила,  моя  жизнь. 
Отъ  меня  требовали  повиновен1я,  тащили  каждый  въ  свою 
сторону,  угрожали  и  презирали.  Я  чрствовалъ  себя  охвачен- 
нымъ  безпощадными,  жадными  щупальцами. 

Въ  молчаши  я  искалъ  виновныхъ.  Искалъ  для  того,  что- 
бы сорвать  гн^въ  взволнованной  и  больной  дуп1и.  И  виновныхъ 
не  находилъ.  Жизнь  оказалсь  такъ  искуссно  построенной,  что 
тЬ,  которые  должны  были  почему-то  отдавать  здоровье  и  жизнь, 
виноватыхъ  не  находили.  Правители  прятались  за  государство, 
наука  объяв.тяла  себя  нейтральной,  церковь  заявляла,  что 
она  молится  липп»  о  мир-Ь  всего  м1ра,  писатели  и  художники 
клялись,  что  они  служатъ  одному  искусству.  ВсЬ  открещива- 
лись отъ  ужасовъ,  а  ужасы  были. 

И  съ  повязаннымъ  горломъ  я  раскладывалъ  пасьясъ  за 
пасьянсомъ,  боясь  за  руку,  за  жизнь,  боясь  за  собственный 
разсудокъ. 

Оть  моего  безпросв^тнаго  состояшя  я  не  могь  даже  во 
сн'Ь  найти  покоя.  Вид'Ьтй  на-яву  у  меня  не  было.  Но  въ  тотъ 
моментъ,  когда  дремота  переходила  въ  сонъ,  со  мной  проис- 
ходило что-то  странное.  Я  словно  перевоплощался  и  суще- 
ствовалъ  въ  какомъ-то  другомъ  времени  и  пространств'^. 

Я  вид'Ьлъ  себя  въ  б^ло^угв  бурнусЬ,  сидящимъ  подъ  фи- 
никовой пальмой  среди  безграничной  пустыни.  Въ  моей  ру- 
ке былъ  поводъ  отъ  стоявшаго  по  близости  верблюда.  Я  смо- 
тр^лъ  на  верблюда,  на  пустыню . . .  Былъ  полдень ;  солнце 
ослепительно  сверкало  и  серебрило  пески.  И  вокругъ  тиши- 


—  216  — 

на,  спокойств1е.  У  меня  не  бьыо  никакого  чувства  связи  съ 
прош.^ьо1ъ.  ЗатЬмъ,  все  исчезало.  Я  мчался  черезъ  громадныя 
пространства  и,  вздрагивая,  находилъ  себя  на  кровати.  И  это 
не  было  сномъ.  Потомъ  не  разъ  я  вид'Ьлъ  себя  рпмскпмъ  ле- 
понеромъ,  въ  полномъ  вооруженш.  На  мн1^  бьыъ  панцырь, 
шлемъ,  поножи;  въ  рукахъ  я  несъ  тяжелое  древко  съ  орлами. 
И  много  чего  другого  мерещилось  ме1^  въ  эти  минуты.  Го- 
лые часы  уходили  на  эти  забытья  и  вздрагивашя.  Мн^^  казалось, 
что  каждая  кл'Ьточка  моего  организма  вспоминала  и  переживала 
снова  то,  ч-Ьмъ  она  была  раньше  у  отдаленныхъ  предковъ. 


ГЛАВА  ХУ1. 

Въ  самомъ  начал-Ь  нашего  пребьгватя  въ  Мюнден^^,  еш;е 
въ  ноябр'Ь  1914  года,  опрашивая  пл'Ьнныхъ,  н-Ьмны  записыва- 
ли на  отд-бльные  листки  всЬхъ,  родившихся  па  Украпн-Ь.  На 
вопросъ  одного  изъ  насъ,  почему  они  это  такъ  д-Ьлаютъ,  пе- 
реводчикъ  отв'Ьти.тъ:  «потому  что  я  люблю  хохловъ».  Мы  не 
понимали  п;Ьли  этого  разд^лешя  и  пересталп  и:^^ь  интересо- 
ваться, а  патомъ  забыли.  Вспомнили  мы  объ  этомъ  лишь  мно- 
го позже,  въ  кош^  1б-го  года. 

Въ  одинъ  изъ  ясныхъ  зимнихъ  дней,  когда  св-Ьже-выпав- 
шШ  сн-Ьгв  оживлялъ  даже  постылыя  стЬны  нашего  лагеря,  я 
рид'^^лъ  большую  толпу  въ  корридор'Ь,  быстро  паправлявшую- 
ся  внизъ.  Впереди  б-Ьжалъ  высокий  бл'Ьдный  прапорпщкъ  съ 
длиннымъ  носомъ;  рядо^гь  съ  нимъ,  оглядываясь  во  всЬ  сто- 
роны, сл^^довалъ  смуглый  горбоносый  поручикъ.  За  ними  съ 
криками,  улюлюкатемъ,  свистками  двига^лась  толпа  пл'Ьнныхъ. 

—  Что  такое?  спросилъ  шедшШ  со  мной  Высотсюй. 

—  А  это  н^^мды  самоспйниковъ  привезли  сюда,  отв'Ьтилъ 
подошедппй  къ  намъ  капитанъ  Фряловъ.  Сегодня  утромъ  н'Ьм- 
цы  пом-Ьстили  въ  пашу  комнат}^  двухъ  этпхъ  офицеровъ,  толь- 
ко что  откуда-то  прибывпшхъ.  Заговорили  мы  съ  ншш  —  а 
эти  по  русски  то-ли  не  хот^^ли,  то-ли  не  ум^ли,  заговорили, 
словолгь,  по  украински.  Спросили  откуда?  —  Изъ  К1ева.  Ста- 


—  217  — 

ли  раз  спрашивать  —  Шева  не  знають;  гд-Ь  служили?  —  въ 
русскихъ  БОйскахъ,  говорягь;  запутались  только,  въ  какомъ 
полку.  ЗагЬмъ  списокъ  украинцевъ  достали,  какпмъ-то  онъ  чу- 
домъ  у  нихъ  оказался.  Обошли  они  ихъ  и  въ  нашу  комнату 
на  раду  пригласили.  ТЪ  явились,  обрадовались:  думали,  не  хо- 
тять  ли  уже  пл'Ьнныхъ  въ  Росс1ю  отправлять,  по  случаю  дол- 
гаго  пребыван1я  за-границей.  А  эти  двое,  вместо  отправки  въ 
Росс1ю,  о  вольной  Украин-Ь  заговорили,  подъ  скипетромъ  Лв- 
стрш,  значить.  Тутъ  на  нихъ  нас^^ли.  Они  и  признались,  что 
они  вовсе  не  руссше,  а  австрШцы.  Публика  загалд^^ла  и  пред- 
ложила ШУ1Ъ  изъ  окна  во  дворъ  спрыгйуть;  австрхяки  на  пол- 
ный ходъ  теку  и  дали. 

Когда  эта  попытка  украинской  пропаганды  въ  нашемъ  иа- 
гер'Ь  провалилась,  и  австрхяки  -  самостШники  укрылись  подъ 
защиту  комендатуры,  н^^мцы  перем-Ьнили  образъ  д'Ьйств1я. 

Пл'Ьнныхъ,  родившихся  на  Украин^^,  не  спрашивая  ихъ 
желашя,  стали  увозить.  На  сборы  давали  часа  два-трк,  сажа- 
ли въ  по-Ьздъ  и  отправ.тяли  куда-то  подъ  Верлпнъ,  гд-Ь  находи- 
лись мусульманск1е,  индусск1е,  ирландск1е,  украинсюе  и,  Богъ 
знаетъ,  еще  как1е  лагеря. 

Такъ  скоропалительно  исчезли  изъ  нашего  лагеря  двое 
офицеровъ  —  Крамаренко  и  Ждановъ.  Ждановъ  былъ  вели- 
короссъ  чист^Ьйшей  воды,  москвичъ  по  происхожден1ю.  Но  при 
опросе  онъ  когда-то  показалъ,  что  родился  въ  Чернигов'^. 
Сд'Ьлалъ-же  это  онъ  изъ  одного  любопьггства  посмотр'Ьть,  что 
будутъ  д-Ьлать  н'Ьмцы  съ  украинцами.  Но  н'Ььщы  долго  ниче- 
го не  д^^лали,  и  Ждановъ  совсЬмъ  забылъ  о  родномъ  Черни- 
гов-Ь.  Вспомнилъ  онъ  о  пемъ  лшпь  подъ  Берлиномъ,  въ  украин- 
скомъ  лагер'Ь. 

Ни  Крамаренко,  ни  Жданова  самостоятельная  Украина 
не  соблазнила,  и  нед-бли  черезъ  дв^^  ихъ  привезли  обратно 
къ  намъ. 

—  Лагерь  отвратительный,  разсказьгва.1ъ  Крамаренко, 
простые  1бараки  изъ  досокъ;  всюду  щели,  дуетъ,  холодро^ 
сн'Ьгъ  залетаегь;  кормежка,  какъ  въ  Мюнден'Ь,  если  не  хуже, 
И  вогь,  съ  8  часовъ  до  полудня  мы  должны  были  присутство- 


—  218  — 

вать  въ  зал-Ь;  тамъ  намъ  читали  истор1ю  Украины  и  о  томъ, 
какъ  она  страдала  подъ  гнетомъ  Россш.  ЗатЬмъ,  съ  двухъ  до 
шести  мы  снова  собирались  въ  той-же  зал'Ь;  приходили  ка- 
к1е-то  агитаторы  и  уб'Ьждали  насъ,  что  Росс1я  будегь  ра-зби- 
та,  и,  въ  интерес агь  самихъ  украинцевъ,  лучше  отд'Ь литься 
огъ  Москвы.  Возражать  запреш;алось ;  у  кафедры  стояли  н'Ьм- 
цы  -  часовые ;  это  посл'Ь  того,  какъ  одинъ  агитаторъ  былъ  же- 
стоко избить  своими  слушателями.  Сочувствовавшихъ  отд-Ь- 
ленш  Украины  просили  записываться  въ  канцелярш.  Изъ 
такихъ  лицъ  хот^^ли  устроить  особые  полки.  Но  только  среди 
насъ  эта  агитапдя  усп^Ьха  не  имЬла.  А  среди  со.тдать  —  еп1,е 
меньше.  Мн^^  одинъ  изъ  Житошра  говорилъ:  «мабуть  н^мцы 
царя  въ  голове  не  мають.  Твердятъ  объ  Украин-Ь  каждый  день, 
а  'Ьсть  украинцамъ,  какъ  и  кацапамъ,  не  даюгь.  Это  у  н1>мца 
народу  мало  стало,  такъ  чужими  рукамп  воевать  хочегъ.  По- 
б-Ьди  н^Ьмеп:ъ,  такъ  онъ  и  кацаповъ  и  украинцевъ  вытравить; 
всюду  своихъ  колонистоБъ  посадитъ». 

Голодъ,  такъ  сильно  мучивши  насъ  въ  началЬ  осени,  зи- 
мой сталъ  стихать.  Вм-Ьсто  голода,  появилась  слабость.  Спу- 
ститься внизъ,  подняться  стало  уже  тяжело.  Утомляло  и  раскла- 
дываше  пасьянса,  тянуло  больше  лежать.  Вс^  двигались,  какъ 
разслабленные,  говорили  тихо.  Особенно  похуд-^лъ  Сабан'Ь- 
евъ;  онъ  сильно  осунулся,  и  цв-^ть  его  лица  походилъ  на  сЬ- 
рую  оберточную  бумагу.  Онт^  уже  не  занимался,  а  только  ма- 
шинально перелистьЕвалъ  грамматику.  Замолкъ  и  неуныва- 
юпцй  Перель.  Въ  комнатЬ  не  стало  слышно  см'Ьха,  споровъ, 
разговоровъ.  Во  всемъ  лагер^Ь  стало  тише;  лекщи  и  заняпя 
потеряли  иптересъ.  Начиная  съ  сентября  м-Ьсяца,  письма  п 
посылки  стали  приходить  неправильно,  въ  очень  маломъ  ко- 
личеств-Ь. 

Если  раньше  русскихъ  посылокъ  приходило  елседневпо 
15-20,  то  теперь  ихъ  получалось  всего  2-3;  такъ  же  было  и 
съ  письмами.  Въ  это  же  самое  время  наши  союзники  полу- 
чали по  60  -  80  посылокъ,  хотя  ихъ  было  въ  4  раза  меньше, 
ч'Ьмъ  насъ. 

Англичане  даже  сделали  небольшой  запасъ  язъ  консер- 


—  219  — 

вовъ,  обуви,  платья.  Еакъ  только  являлся  съ  фронта  ихъ  со- 
отечественникъ,  онъ  былъ  напоенъ,  накормленъ,  од'Ьтъ  и 
обуть. 

Къ  казенному  об-Ьду  они  не  притрагивались ;  об-Ьдали  они 
своей  колшашей  за  столомъ,  покрытымъ  б'Ьлой  скатертью.  Ихъ 
деньщики  приносили  имъ  настоящхе  супы,  жаршя,  овощи, 
пуддинги. 

Утромъ,  спускаясь  въ  садъ,  я  часто  встр-Ьчадъ  англШ- 
скаго  солдата,  который  носилъ  завтракъ  одному  изъ  своихъ 
офицеровъ.  На  подносЬ  у  него  стояли  кофейникъ  и  чашка; 
рядомъ  съ  ними  тарелка,  а  на  ней  большой  кусокъ  хорошаго, 
поджареннаго  мяса  съ  картофелемъ.  И  тутъ  же  —  хл'Ьбъ,  са- 
харъ. 

У  насъ  же,  кром-Ь  казеннаго  пайка,  ничего  не  было.  Из- 
р-Ьдка  только  Григорхй  приносилъ  изъ  кантины  н'Ьсколько 
пакетиковъ  подгнившихъ  яблокъ  или  луку.  Это  сейчасъ  же 
расхватывалось  и  съ-Ьдалось  въ  одинъ  моментъ.  Лукъ  мы  -Ьли 
такъ  же,  какъ  и  яблоки:  у  кого  былъ  хл'Ьбъ  —  съ  хл-Ьбонъ, 
а  то  и  просто  съ  одной  солью. 

Однажды  вечеромъ,  лежа  на  кровати,  я  смотр-Ьлъ,  какъ 
Высотск1й  поднималъ  поочередно  ноги  и  сова.1ъ  ладонь  за 
голенип];а.  Потомъ,  словно  укушенный,  онъ  вскочилъ  и  ис- 
чезъ.  Пропадалъ  онъ  минуть  пять ;  вернулся  съ  клочкомъ  бумаги 
въ  рукахь.  Увид-Ьвъ,  что  я  не  сплю,  онъ  подошелъ  къ  моей  кро- 
вати. 

—  Ты  знаешь,  —  сказаль  онъ:  —  я  за  этоть  м'Ьсяцъ 
похуд-^лъ  на  12  кило. 

Сь  этими  словами   онъ  протянуль  мпЬ  бумажку. 

—  Видишь,  воть  старая  запись:  60  кило  —  мЬсяцъ  назадъ. 
И  сегодня  —  48  кило.  Эти  самые  сапоги  были  когда  то  узки 
мн-Ь  вь  голенип1;ахъ,  пальца  не  могь  просунуть,  а  нынче,  смот- 
рю —  ц^^лая  ладонь  свободно  влазить. 

Романову  удалось  какъ  то  получить  посылку.  Онъ  нашелъ 
1Ъ  ней  письмо.  Жена  писала  ему: 

«Мы  живемь  по-прежнему.  Театры,  кино,  рестораны  —  пе- 
реполнены. Арцыбажевъ  написаль  новую  пьесу  «Ревность».  Со- 


—  220  — 

держан1е  —  мужъ  не  то  на  войн1^,  не  то  въ  пл'Ьну,  а  жена  ему 
изм'Ьн.яетъ.  Сама  не  читала,  но  пьеса  производить  много  шума». 

Кончивъ,  Романовъ  сложплъ  письмо  и  положилъ  его  въ 
шкатулку  къ  ост'альньшъ.  ВсЬ  молчали. 

Случай  съ  Высотскимъ  заставилъ  меня  задуматься.  До 
сихъ  поръ  я  никуда  не  обращался  за  помощью.  И  :^1а1ери  я  не 
писалъ,  боясь  потревожить  ее.  Лицамъ,  которыя  сами  шли  мн-Ь 
навстречу  съ  помопцэЮ,  я  отв'Ьчалъ  благодарностью  и  отказомтэ. 
Делалось  это  не  изъ  упрямства,  не  изъ  самолюб1я,  а  оттого, 
что,  какъ  мн15  казалось,  отд'Ьльная  помощь  отд1^льнымъ  лицамъ 
мало  что  значила.  Росс1я  должна  была  притти  на  иомошд> 
всЬлгъ  свогогъ  пл-Ьннымъ,  умиравшимъ  .съ  голода.  И,  югенпо, 
этой  помопщ  мы  вс'Ь  и  ожидали,  а  ея  все  не  было.  И,  р-Ь- 
шивъ,  наконецъ,  что  над'Ьяться  не  на  кого  и  не  на  что,  и 
что  каждый  самъ  долженъ  спасать  себя,  какъ  только  мо- 
жетъ,  я  сЬлъ  за  столъ  и  принялся  писать.  Я  написалъ  всю- 
ду, куда  было  только  возможно  —  матери,  знакомымъ,  вт. 
управлеше,  гд^  я  служилъ  до  войны,  въ  полкъ.  Я  просилъ 
вс^хъ  высылать  мн'Ь  продукты  плп  непосредственно  изъ  Рос-" 
сш,  или  же  черезъ  комитеты,  находивш1еся  въ  Англш,  Гол- 
ландш,  Даши  и  Швецш. 

Но  результаты  не  могли  получиться  раньше  н^^сколь^ 
кихъ  м-ЬсяцоБЪ.  а  до  этихъ  поръ,  Богъ  знаетъ,  что  могло  слу- 
читься. Выручилъ,  къ  счастью,  Копенгагенскш  комитеть.  Я 
услышалъ  о  немъ  случайно,  отъ  кого  то  изъ  илЬнныхъ,  и  об- 
ратился туда  съ  письмомъ;  изложивъ  свое  положен1е,  я  про- 
силъ выслать  ътЪ  продукты  въ  кредигь.  Сделано  это  было 
безъ  особой  надежды  на  усп'Ьхъ,  и  тЬ1Угь  большая  была,  по- 
этому, радость,  когда  я  получилъ  оттуда  благопр1ятный  от- 
в'Ьть. 

Мн'Ь  сообщали,  что  Комитеть  можеть  оказать  кредить  до 
50  кронъ,  и  спрашивали,  въ  чемъ  я  особенно  щ^ждагось.  Въ 
конц-Ь  письма  секретарь  Комитета  прибавлялъ,  что  Императ- 
рица Александра  Оеодоровна  снабжаетъ  ихъ  средствами  для 
помопщ  русскимъ  военнопл'Ьннымъ,  и  они  удив.11яются,  что  тЬ 
не  обращаются  къ  нимъ. 


—  221  — 

Это  было  удивительно  на  самомъ  д^л-Ь.  Но  д'Ьло  объясни- 
лось очень  просто:  ъсЪ  письма  этого  Комитета  комендатура 
задерживала  у  себя,  и  о  немъ  узнавали  совершенно  случай- 
но. Нашъ  комендангь  оправдывалъ  себя  т^^мъ,  что  онъ  не 
хогЬлъ  задавать  комитету  много  работы  и  зат'Ьмъ,  что  комен- 
датура не  знала,  кто  изъ  пл'Ьнныхъ  могъ  вернуть  деньги,  а 
кто  еЬть. 

Такъ  н^мцы  оберегали  русскую  честь  и  руссшя  деньги. 

Я,  конечно,  немедленно  написалъ  въ  Комитетъ,  что  нуж- 
даюсь исключительно  въ  съ'Ьстномъ.  И,  отославъ  письмо, 
сталъ  ждать. 

Приближалось  Рождество.  Я  началъ  понемногу  говорить. 
Трудно  было  шевелить  языкомъ,  но  все-таки  не  было  уста- 
лости, какъ  прежде. 

—  Наконепъ  то,  —  сказалъ  Высотсшй,  —  заговорилъ, 
а  то,  в'Ьдь,  мы  всЬ  хотели  б'Ьжать  огь  тебя.  Лицо  страшное, 
глаза  проваливш1еся,  и  ни  слова.  Что  съ  тобой  было? 

Но  объяснить  ему  я  ничего  не  могъ. 

—  Пойдемъ  въ  театръ,  —  сказа.тъ  мн^Ь  Высотск1й  па 
Рождеств'Ь:  —  надо  развлечься.  Тамъ  сегодня  даютъ  оперет- 
ку капитана  Глаголева. 

Объ  этой  оперетк-Ь  говорили  уже  давно.  Рядомъ  съ  на- 
шимъ  лагере]\гь  находился  домикъ,  гд-Ь  жила  старая  вдова  со 
своей  дочерью.  Дочь  весь  лагерь  звалъ  уменьшительнымъ  име- 
немъ  —  Катюша,  Катя.  Катя  представляла  собой  длинную, 
тощую  макаронину,  уже  не  первой  молодости.  Она  была  верт- 
лява, какъ  вьюнъ,  и,  когда  б-Ьгала  по  двору  со  своей  собач- 
кой, было  похоже  на  то.  что  в-Ьтеръ  раздраегь  на  в-Ьшалк-Ь 
платье.  Но  для  пл'Ьнныхъ  Катя  была  единственной  женщиной, 
которую  можно  было  постоянно  вид-Ьгв  на  такомъ  близксмъ 
разстоянш.  ВсЬ  ее  знали  въ  лагер-Ь  и  говорили  о  ней.  Улыб- 
ки ея  ловились;  ц'Ь.иыми  часа]ми  подстерегали  ея  появлете. 

Объ  этой  слабости  пл'Ьнныхъ  знала  сама  Катюша,  знали 
караульные,  зналъ  комендантъ.  И  капптанъ  Глаголевъ  сд^^- 
лалъ  ее  героиней  своего  пронзведен1я. 

ВысотскШ  взялъ   билеты  —  спектакль  былъ  платный, 


—  222  — 

чтобы  покрьпъ  расходы  на  парикмахера,  костюмера  и  осв-Ь- 
щеше.  Ставили  оперетку  въ  черепах1Ь;  кром1^  пл'Ьпныхъ  при- 
сутстБовалъ  коменданть,  его  знакомые  изъ  города,  н-Ьмецюе 
офицеры;  было  также  и  много  караульныхъ. 

Шанино,  за  которымъ  сид'Ьлъ  самъ  авторъ,  зам'Ьняло  ор- 
кестръ. 

Когда  всЬ  разсЬлисъ  по  ьгЬстамъ,  авторъ  сыгралъ  интро- 
дукпдю.  Оперетка  начиналась  прологомъ,  какъ  въ  «Паяцахъ». 
Арлекинъ  торжественно  об'Ьш,аеть  показать  жизнь  пл'Ьнныхъ, 
съ  ея  мрачны]У1ъ  началомъ  и  неизв'Ьстнымъ  концомъ. 

Первое   д'Ьйствхе  происходить  въ   уголкЬ  лагеря,   около 
домика  Кати.  Между  проволокой  ходитъ  н-Ьмецгай  часовой; 
минута  молчан1я.  Потомъ  въ  домик-Ь  открывается  окно  и  по- 
казывается плотная,  румяная,  златокудрая  Катя,  въ  М1ру  — 
прапорщикъ  Архаровъ.  Часовой   куда  то   скрывается.   Голо- 
сомъ,  похожимъ  на  контръ  -  альто.  Катя,  онъ  же  Архаровъ. 
поетъ  на  мотивъ  изъ  «Гейши»: 
«Какъ  ужасно 
И  какъ  страшно  — 
Милый  Фрицъ  не  -Ьдеть  къ  на]угъ ...» 
Фрип^ь  —  Катинъ  женихъ;  онъ  уЬхалъ  на  войну  и  дав- 
но уже  пересталъ  писать.  Катя  безпокоится  и  ревнуеть. 
«  Англичанки  и  турчанки  . . . 
Мудрено  -  ли  тугь  забьггь  !  . .  » 
Изливши  душу,  Катя  закрываетъ  окно  и  исчезаетъ. 
Во  двор-Ь  показывается  руссюй  офицеръ.  Видъ  у  него 
пришибленный,  черезъ  плечо  висить  гитара.  Выйдя  на  сце- 
ну, онъ  поетъ  речитативомъ : 
«Какъ   скучно, 
Тяжело  и  грустно 
Жить  въ  пл1Ьну  монахомъ, 
Безъ  утЬхъ  любви ...» 
И,  показывал  на  Катино  окно,  онъ  добавляетъ: 
«  Вотъ  домикъ  — 
Туть  живеть  красотка, 
Й  ее  Катюшей  въ  лагер*!  зовутъ ...» 


~233  — 

Снимаеть  гитару: 

« Спою-ка  д'Ьв'Ь   серенаду, 
Можеть  быть,  сердечко 
Трону  я  ея . . .  » 
И,  взявъ  несколько  аккордовъ,  поеть,  глядя  на  окно  : 

«  Дитя,  не  тянися  весною  за  розой ...» 
Д-Ьва  п1Ьте  услышала:  окно  открывается,  показывается 
Катя.  Она  объясняегь  своему  обожателю  положеше  вещей  : 
« У  меня  есть  папа, 
У  меня  есть  мама. 
Только  хл^^ба  н-Ь-гь  у  насъ, 
Голодаемъ  мы   сейчасъ. 
Коль  не  врепть,  что  любишь, 
За  р-Ьшеткой  будешь 
И  гостинчикъ  принесепп» ...» 
И  говорить  дальше: 

«  Я  люблю  ветчинку, 
Пирожокъ  съ  начинкой, 
Русск1й  сладгай  леденеп;ъ, 
Сыръ  пгвейцарск1й,  наконецъ ...» 
Раздается  труба  на  аппель.  Офицеръ  торопится  и,  убе- 
гая, поеть: 

«  Я  пойду  подкопъ  копать, 
Чтобъ  скор'Ьй  къ  теб-Ь  попасть ...» 
Потомъ  появляется  англичанинъ,  посл-Ь  него  —  фраи- 
цузъ.  Катя  каждаго  обнадеживаетъ  и  у  каждаго  просить  «го- 
стинчикъ». 

Второе  д-ЬйсТЕхе  происходить  въ  Катиной  комнатв.  Сто- 
ить огромная  кровать,  съ  перинами  подъ  самый  потолокъ. 
Одинъ  за  другямъ  являются  обожатели  съ  приношешями.  Ка- 
тя пробуетъ  московскую  копченую  колбасу,  над'Ьваегь  колье 
оть  англичанина,  восторгается  л1онскимъ  шелкомь.  Соперни- 
ки сперва  пЬтухами  наскакивають  другь  на  друга,  но  Катя 
ихъ  мирить,  и  они,  взявшись  за  руки,  танцують  вокругъ  нея: 
«Кат^я  —  ты  нашь  кумиръ, 
Катя  изъ-за  тебя  забьггь  весь  мхрь  ...» 


—  224  — 

Катя  мякнеть  и  разсказываетъ,  какъ  ей  пришлось  уви- 
д-бть  въ  первый  разъ  пл'Ьнныхъ: 
«  Въ  одну  пору 
Я  къ  забору 
Твхимъ  шагомъ  подошла, 
О  судьб-Ь  своей  вздыхая, 
Разныхъ  страховъ  ожидая ...» 
Но  оказалось,  что  : 

«  Англичане  —  сЬверяле, 
Джентльмэнъ!  на  подборъ. 
Много  разныхъ  тамъ  племенъ 
Русь  им'Ьетъ  у  знаменъ. 
На  французовъ  загляд-блась, 
Огь  штановъ  ихъ  закрасн-Ьлась ...» 
И  въ  заключен1е  соглашается,  что  пл'Ьнные  : 
«  Терпягь  холодъ, 
Терпятъ  голодъ. 
Да,  пл'Ьнъ  ужасная  б^^да, 
Ои!  2и  «'СЫа^еп,  господа ...» 
Эта  пьеска  доставила  всЬмъ  большое  удовольств1е.  (,'м1>- 
ялись  пл-Ьиные,  забывъ  свой  голодъ,  слгЬялись  н-Ьмны.  Какъ 
солнечный  лучъ,  прор^^залъ  этоть  см-Ьхъ  нашу  безрадостщ'ю. 
подневольную  жизнь.  И  я  отдохщ^пъ  за  эти  два  часа  огь  сво- 
ихъ  мыслей,  отъ  смятен1я  своей  души,  оть  самого  себя. 

Вскор-Ь  посл-Ь  моего  отъ-бзда  въ  госпиталь,  н'Ьмцы  отобра- 
ли среди  русскихъ  100  челов-Ькъ  и  перевезли  ихъ  въ  другой 
лагерь.  Что  онъ  изъ  себя  представлялъ,  никто  не  зналъ.  Сре- 
ди уЬхавшихъ  находились  Саламаша  и  Максъ  съ  Василиче^гъ. 
Они  сами  захогЬли  покинуть  Мюнденъ.  ВсЬхъ  трехъ  соблаз- 
няли новыя  м-Ьста  и  друг1я  у€лов1я  жизни.  Кром-Ь  того,  эта 
отправка  разлучила  сотрудниковъ  нашего  журнала,  что  и  по- 
служило причиной  его  безбол'Ьзненной  и  мирной  кончины. 

Отъ  у1>хавшихъ  у  насъ  въ  лагер-Ь  нпкакихъ  изв'ЬстШ  не 
получалось.  Письма  и  посылки.  приходпвш1Я  на  ихъ  имя,  от- 
правлялись въ  лагерь  Штроерморъ,  гд'Ь  то  на  сЬвер'Ь  Герма- 
н1и. 


Въ  конц'Ь  декабря  Штроерморск1й  лагерь  былъ  расфор- 
мированъ.  ВсЬхъ  жившихъ  въ  немъ  пл'Ьнныхъ  разослали  по 
другимъ  м-Ь-станъ.  Къ  намъ  было  прислано  250  челов'Ькъ.  Съ 
этой  парт1ей  вернулось  много  мюнденцевъ,  въ  томъ  числ^Ь 
Саламажнъ,  Максъ,  Василичъ.  Недоставало  лишь  редакщи 
журнала,  котора^я  была  переведена  въ  лагерь  Гютерсло. 

Разсказамъ  не  было  конца. 

—  Понимаешь,  Валерханычъ,  —  говорилъ  мн^Ь  Максъ, 

—  посадили  это  насъ  честь-честью  во  второмъ  киасс^  и  по- 
везли. На  утро  ирх-Ьхали  мы  на  самую  такую  плюгавую  стан- 
Ц1Ю.  Только  рельсы  да  начальникъ  станщи.  Выгрузили  насъ, 
«2и  у1ег  Мапп»  построили,  конвоемъ  окружили,  т^акъ  чгго  во- 
робью не  пролетать,  и  пошли  мы.  Смотримъ  —  м^^стность  ров- 
нал,  какъ  тарелка,  вокругъ  болота  и  трава  ржавая.  Привели 
къ  лагерю ;  стоять  четыре  длинныхъ,  старыхъ  барака,  вокругъ 
нихъ  проволока  —  воть  теб'Ь  и  все.  Ввели  насъ  во  дворъ,  по- 
строили передъ  комендатурой.  Вьппелъ  коменданта  и  заявилъ: 
«Прошу  прощен1Я,  но  я  долженъ  ва1Угь  объявить  плох1я  ново- 
сти». У  меня  сердце  такъ  и  екнуло.  Пото]угь  комендантъ  взялъ 
бумагу  и  давай  читать,  а  переводчикъ  —  переводить.  Д-бло  то 
оказалось  въ  сл'Ьдуюш;емъ.  Русское  правительство  для  по^ 
стройки  Мурманской  жел-Ьзной  дороги  использовало,  въ  ка- 
честв"!  рабочихъ,  н^^мецкихъ  пл^нныть.  За  плохое  обраитеше 
съ  ними  германское  правительство,  въ  свою  очередь,  р-Ьшило 
взять  тысячу  русскихъ  пл'Ьнныхъ,  посадить  ихъ  въ  Штроер- 
морск1й  лагерь  и  подвергнуть  репреС'С1ЯМъ. 

Съ  первой  же  минуты  репрессш  и  начались:  изъ  ве- 
прей разр-Ьшйли  взять  только  см'Ьну  б'Ьлья,  мыло  и  полотенце, 
а  все  остальное  сложили  въ  цейхгаузъ  и  заперли.  ЗагЬмъ  въ 
баракъ  повели.  Доски  дюймовый,  везд-Ь  щели  съ  палеиъ  —  не 
баракъ,  а  р-Ьшето.  Полъ  земляной;  по  стЬнамъ  нары  идуть 
въ  два  этажа.  На  нихъ  тюфяки  лежать,  изъ  дерюги,  внутри 

—  трава  набита...  Вырывали,  должно  быть,  всякую  сорную 
траву  съ  корнями,  да  такъ  съ  землей,  не  отряхнувши,  въ 
м1§П1ки  и  совали.  ЗатЬмъ  разложили  ихъ  по  нарамъ  —  воть 
вамъ  и  постели. 


—  226  — 

Провели  мы  этогь  день  кое  какъ.  Скамеекъ  н^^ть,  стуль- 
евъ  еЬть  —  с^Ьсть  некуда.  Даже  ножа  перочиннаго,  и  того 
не  было  —  засунулъ  его  въ  чемоданъ.  Подошелъ  вечеръ.  Надо 
спать  ложиться;  стали  выбирать  съ  Василичемъ  м^Ьсто.  Нары 
жидк1я  оказались  —  чуть  тронешь,  такъ  ходуномъ  и  ходить. 
Легли  мы  сначала  наверху  —  свободн'Ье,  дышется  легче.  Но 
неудобства  бо.1ьш1я:  вл'Ьзать  и  сл-Ьзать  —  только  сосЬдей  тре- 
вожишь. На  другую  ночь  легли  внизу:  тоже  неладно  —  тре- 
вожатъ  тЬ,  кто  наверхъ  л-ЬзуП).  Ну,  это  пустякъ,  въ  конц^Ь  то 
концовъ,  мириться  съ  тЬмъ,  что  на  ногу  наступять,  еп1;е  мож- 
но. А  главная  б-Ьда  —  верхшя  нары  со  щелтями  были;  чуть 
кто  тамъ  заворочается  —  пыль,  песокъ,  трава  прямо  въ  гла- 
за летятъ. 

Разд-Ьваться,  конечно,  нельзя  —  простынь  н^Ьту.  Сни- 
мешь сапоги,  положишь  ихъ  подъ  изголовье,  шинелью  накро- 
ешься и  ворочаешься  съ  боку  на  бокъ:  трава  грубая,  съ  па- 
леп;ь  толпщной;  то  въ  бокъ  упрется,  то  въ  спину,  то  въ  жи- 
воть.  Наутро  кто  то  сталъ  траву  перебирать,  а  у  него  изъ 
тюфяка  яп1;ерица  выб'Ьжала.  Мы  за  ней  ц^^лымъ  баракомъ 
бросились. 

И  прачекъ  —  никакихъ.  Вылъ  во  рор-Ь  насосъ.  Подъ 
нимъ  и  мыли  б'Ьлье.  Да  и  мыть  долго  нельзя  было;  всего  на 
часъ  выпускали  днемъ  на  прогулку,  —  хочешь  гуляй,  хочешь 
б-Ь.^ье  мой.  Скверно  было,  Валер1анычъ!..  —  закончилъ  Максъ 
свое  описаше. 

Впечатл-Ьтя  Саламаши  были  еще  бол-Ье  грустныя. 

—  Самъ  напросился,  —  каялся  онъ:  —  никто  меня  туда  не 
гналъ;  уговаривали  не  •Ьхать,  не  послуша.ть.  Дума^ть,  хуже 
Мюндена  н^Ьтъ.  А  какъ  увид^&лъ  ПТтроерморъ,  такъ  Мюнденъ 
раемъ  показался.  М'Ьстность  безрадостная,  какъ  берега  Сти- 
кса, но  тамъ  хоть  Харонъ  былъ,  а  туть  то.^гько  болота,  да  ржа- 
вая трава. 

Думалъ  я  сначала,  что  еще  хуже  Мюнденской  голодов- 
ки можеть  быть,  а  потомъ  узналъ,  что  есть  вепщ,  которыя  го- 
лоду не  уступять. 

Въ  каждый  баракъ  н^мцы  по  250  челов'Ькъ  напихали,  т.-е., 


—  227  — 

сколько  всего  м-Ьшкобъ  на  нарахъ  пом^^щалось.  И  кого  только 
не  было!..  Начиная  отъ  титул ованныхъ  и  кончая  проходища- 
ми  и  ворами.  Недалеко  отъ  меня  спалъ  одинъ  офицеръ  изъ 
запаса,  прогнанный  когда  то  изъ  полка  за  нечистыя  д'&ла. 
Хулигань  и  воръ.  Ночью  сосЬдей  своихъ  обворовывалъ  —  все 
таска.т1ъ:  деньги,  носовые  платки,  часы,  съ'Ьстное,  у  кого  оно 
было.  И,  кром-Ь  того,  шага  не  могь  безъ  ругательства  сд^^лать. 
Съ  самаго  утра  до  поздней  ночи.  Если  же  зам-Ьтить,  бывало, 
что  кто  нибудь  его  ругани  не  выносить,  такь  нарочно  побли- 
же къ  такому  подойдеть  и  начнетъ  особенно  пакостно  ругаться. 
Положительно,  всЬмь  онь  жизнь  отравлялъ. 

Гвард1Я.  кавалерхя,  титулы  держались  оть  осталтьньгхь  по- 
дальше. Чуть  не  у  каждаго  изъ  нихъ  плгЬлосъ  по  нескольку 
м^^шковъ  съ  провизхей.  Ну,  а  у  остальныхъ  то  почти-что  ни- 
чего. Первое  время  насъ  кормили  очень  хорошо.  Коменданть 
нашь  по.лучилъ  приказаше  держать  насъ  на  н-Ьмецкомь  сол- 
датскомъ  пайк^^.  Для  насъ  и  для  караульныхъ  варили  вм'Ьст^^. 
Хорошо  было !  Лашпа  сь  мясомъ,  макароны,  копченыя  селедки, 
и  всего  этого  вволю.  Но  это  продолжалось  н^§ско.лько  дней.  По- 
томь  для  насъ  стали  варить  отдельно,  —  и  мы  стали  "Ьсть  еще 
хуже,  ч^^мъ  въ  МгонденЬ.  Сначала  даже  посылокъ  не  хотели  вы- 
давать, потомь  д^^ло  какъ  то  уладилось.  Коменданть.  кажется, 
на  свою  ответственность  приказалъ  выдавать.  Написали  мы 
всюду,  во  всЬ  комитеты,  что  тысяча  русскихъ  вь  штрафномь 
лагер'Ь  находится.  Немного,  но  кое  что  перепадало  отъ  нихъ 
—  то  молока  пришлютъ,  то  галетъ.  Чтобы  распред^Ьлять  про- 
дукты между  пл-Ь иными  и  для  сношетй  съ  комендатурой,  каж- 
дый баракъ  им^-иъ  своихь  выборньгхъ  представителей.  У  насъ 
однимъ  изъ  такихъ  представителей  быль  прапорпщкь  Германъ. 
Челов'Ькъ  энергичный,  уже  не  мальчишка,  парт1йньтй,  въ  ссыл- 
ке быль  когда  то,  братья  —  видные  обш;ественные  д-Ьятели, 
словомъ,  я  быль  очень  доволень  его  избратемь.  Облекли  мы 
его  нашимь  полньвтъ  дов'Ьртемь,  и  сталь  Германъ  хранить  и 
д-Ьлить  молоко,  галеты,  колбасу,  что  намъ  присылали.  А  по- 
томь оказалось,  что  онь  продавалъ  и  молоко,  и  колбасу,  и  на 
эти  деньги  игралъ. 


—  228  — 

Саламатинъ  помолчалъ. 

—  Я  не  могу  такъ  ужъ  очень  обвинять  Германа.  Была  та- 
кая обстановка,  что  челов-Ьку  трудно  было  не  изм-Ь питься.  Насъ 
всего  на  одинъ  часъ  выпускали  па  воздухъ.  А  остальное  время 
мы  ВС"!,  толк.тпсь  въ  барак1>,  Уборныхъ  не  было  и,  вм'Ьсто  нихъ. 
даже  дне^гь  въ  барак!^  стояли  параши.  Пищу  принтшли  мы 
тутъ  же:  припесутъ  бакъ  съ  супомъ,  всЬ  подходить  съ  мисками 
по  очереди,  а  такъ  какъ  сидеть  было  пегд'Ь,  то  'Ьли  стоя,  пли 
на  нары  забирались.  Запахъ  супа,  вонь  отъ  парапгь  —  ни- 
когда этого  не  забуду.  Вечера  были  больш1е.  а  на  весь  баракъ 
зажигали  только  четыре  маленьшя  керосиновыя  лампы.  Подъ 
ними  больше  игроки  въ  карты  дулись.  Ходишь,  какъ  неприка- 
янный, и  са:\гь  не  знаешь,  что  съ  собой  д'Ьлать.  Понимаете,  за 
эти  четыре  м^[)сяда  я  въ  рукахъ  книги  не  им-Ь-лъ.  газеты  не 
вид'Ь.тгъ.  Въ  одной  и  той  же  комнагЬ  воръ  сидитъ  и  ругается,  а 
недалеко  отъ  пего  аристократ1я  съ  гвардхей  разсуждаютъ  о 
своихъ  «полчкахъ»,  о  формахъ.  о  петлицахъ,  о  порк1^,  о  диспи- 
плин-Ь.  Въ  другомъ  углу  Германъ  р-Ьчь  держитъ;  ему  кричать: 
«Германъ.  отдай  нашу  колбасу!». 

Шумъ.  га^гь.  холодъ.  Было  всего  три  небольшихъ  жел^^з- 
ныхъ  печки;  накалять  ихъ  до-красна,  вб.тизи  стоять  нельзя, 
такъ  печеть,  дальше  отойдешь  —  холодно.  И  переписку  съ  Рос- 
с1ей  запретили,  только  въ  самомъ  начал'Ь  разр-Ьшпли  напи- 
са'й)  родньгмъ  одну  строку  —  «я  нахожусь  въ  штрафномъ  ла- 
гер'Ь  Штроермор-Ь»,  по  :^гаопе  и  этимъ  не  воспользовались.  И 
вотъ  совершенно  не  знаю,  какъ  и  почему  у  меня  вспыхнуло 
желате  убить  этого  сквернослова  -  вора.  И  именно  убить  и 
такъ  еще,  чтобы  онъ  зналъ,  кто  его  убиваеть.  И  стало  меня  съ 
той  поры  тянуть  къ  не^ту.  Гд'Ь  овъ,  тамъ  и  я  .  Сижу  и  глазъ  съ 
него  не  спускаю.  Знаю  одно:  когда  ударю  его  —  это  будетъ 
<;амый  блаженный  моменть  въ  жизни.  И  если  бы  его  н1?мпы 
въ  1*юрьму  не  посадили  за  кражу  перчатокъ  у  дежурнаго  фельд- 
фебеля, я  не  знаю,  ч'Ьмъ  бы  это  кончилось.  Но  съ  той  поры  я 
твердо  знаю,  что  заставлять  челов'!5ка  безд-^льничать  такое  же 
преступлете,  какъ  лишать  его  воздуха,  пипщ,  питья. 

Ко  всему  этому  прибавьте  физичесшя  переживатя.  Ля- 


—  229  — 

жешь  спать  —  справа  и  сл'Ьва  гЬла  сосЬдей  чувствуешь.  А 
одинъ  изъ  нихъ  еще  въ  лицо  дышетъ.  Повернешься  въ  другую 
сторону  —  другой  начинае1*ъ  дышать.  За  эти  четыре  месяца  я 
ни  разу  не  раздавался.  У  многихъ  чирьи  пошли  по  т^^лу.  Док- 
торъ  въ  околотке  только  и  занимался  т'Ьмъ,  что  нарывы  вскры- 
валъ.  И,  вдобавокъ,  ни  горячаго  душа,  ни  горя^хей  ванны  нель- 
зя было  получить.  Кто  желалъ,  тотъ  могъ  мыться  холодной  во- 
дой. Мылись,  пока  холодно  не  стало.  Еще  хорошо,  что  комен- 
дантъ  то  нашъ  хорошимъ  челов'Ькомъ  оказался.  Если  бы  не 
онъ,  во  много  разъ  было  бы  хуже.  Онъ,  все-таки,  входилъ  въ 
наше  положеше  и  не  держался  буквы  приказовъ. 

Саламатинъ  даже  побл'Ьдн'Ьлъ,  вспо^шная  картины  недав- 
няго  прошлаго,  и  снова  быстро  продолжалъ,  словно  боясь,  что 
его  прервутъ. 

—  Ходилъ  ц'Ьлыми  часами  по  бараку  и  думалъ:  а  что  если 
русское  правительство,  въ  отв^^тъ  на  Штроерморъ,  какой  нибудь 
штрафной  лагерь  для  н'Ьмцевъ  устроить.  Т'Ь  тогда,  въ  свою  0'1е- 
редь,  для  насъ  еще  что  нибудь  пох^^же  этого  придумаютъ.  Боял- 
ся я  этого.  И  такъ  уже  чувствовалъ,  что  огруб1).1ъ  и  оскатан'Ьлъ, 
а,  продолжайся  такъ  дальше,  всякое  человеческое  подоб1е  поте- 
рялъ  бы... 

Изъ  вновь  прибьгвпгихъ  въ  нашей  комнат-Ь  поместили  чег- 
верыхъ. 

—  Вы  не  можете  себ15  представить,  —  сказалъ  одииъ  изъ 
нихъ:  —  какое  удовольств1е  спать  на  кровати  и  не  чувство- 
вать своихъ  сосЬдей. 

Наши  новые  сожители  оказались  тихими  и  порядочными 
людьми.  Въ  отношенш  продовольств1Я  они  всЪ  были  обезпече- 
ны  лучше  насъ.  Вскор'Ь  посл'Ь  прибыпя  одинъ  изъ  нихъ  по- 
лучилъ  большой  ящикъ  съ  продуктами  изъ  Англш.  Его  содер- 
жимое едва  пом'Ьстилось  на  стол'Ь.  Тутъ  былъ  кусокъ  сала  фуп- 
товъ  съ  15,  н'Ьсколько  кило  сибирскаго  масла,  четыре  большихъ 
жестянки  съ  печеньями,  консервированный  кофэ,  сахаръ,  ше- 
коладъ.  Когда  все  это  развертьгвалось  и  разсматривалось  — 
еще  М0ЖТ10  было  терп^^^ть.  Но,  когда  влад1Ьлецъ  взялъ  бисквитъ 
и,  намазавъ  его  масломъ,  сталъ  'Ьсть,  я  поднялся  и  ушелъ.  Мн'][^ 


230 


казалось,  что  въ  моихъ  глазахъ  прочтутъ  голодъ,  жадность, 
просьбу.  Вернулся  я  черезъ  полчаса;  все  было  уже  сложено  и 
спрятано.  Но  глаза  невольно  искали,  гд^Ь  находится  провиотя. 
Сало,  завернутое  въ  бумагу,  лелсало  за  окномъ.  Я  сЬлъ  на 
стулъ,  поближе  къ  окну  и  сталъ  смотр^тъ,  какъ  будто  во  дворъ; 
на  самомъ  же  д'Ьл'Ь  меня  интересовалъ  только  пакегъ  изъ  сЬ- 
рои  бумаги.  На  него  падали  снежинки,  и  в'Ьтеръ  шевсли.ть 
края  бумаги.  Нотомъ  прилегала  птичка  съ  черной  головкой  и 
красной  грудью.  Она  прыгнула  на  пакетъ  и  стала  его  дол- 
бить. Бумага  развернулась,  показалось  сало.  Птичка  клевала, 
я  смотр1злъ  и  завидовалъ  ей. 

Утромъ  одни  изъ  вновь  прибывшихъ  пили  кофэ,  "Ьля  пе- 
ченье съ  масломъ,  друПе  предпочитали  шеколадъ,  кому  то  изъ 
нихъ  Григор1й  прилосилъ  омлегъ,  сделанный  на  кухн^  изъ 
яичнаго  порошка.  Закусывали  они  также  въ  полдень  и  вече- 
ромъ.  Во  время  ихъ  ^ды  я  или  лолшлся  на  кровать,  или  соз- 
сЬмъ  уходилъ. 

Однажды,  когда  я  лежалъ  и  смотр^лъ,  какъ  хозяпнпч^- 
югь  штроерморцы,  ко  мшй  зашелъ  одинъ  знакомый  офпцеръ, 
Еленкевичъ.  Полный  и  веселый  въ  началв  пл'Ьна,  онъ  сталъ  те- 
перь худыз1ъ,  молчаливымъ  челов'Ькомъ. 

Еленкевичъ  с1злъ  ко  мн-Ь  на  кровать. 

Изъ  стоявпгей  на  стол^  миски  шелъ  паръ  столбомъ.  Бо- 
родатый поручикъ  разливалъ  супъ,  другой  д1злилъ  мясо.  Пол- 
ное блюдо  макаронъ,  приправленныхъ  поджареннымъ  саломъ, 
стояло  тутъ  же.  Кто  то  пробовалъ  шкварки,  и  было  сльшюю, 
какъ  они  хрусгЬли  на  зубахъ. 

У  Еленкевича  показались  на  глазахъ  слезы.  Голоднымь, 
блест'Ьвшимъ  взглядомъ  онъ  посмотр1;лъ  на  столъ  и  сказалъ: 

—  Однако,  какъ  у  васъ  -Ьдять. 

Зат'Ьмъ  онъ  дернулъ  меня  за  рукавъ  и  прибавилъ: 

—  Выйдемъ  на  минуту,  я  хочу  вамъ  кое  что  сказать. 

Мы  ВЬШ1ЛИ. 

—  Вы  голодаете?  — спросилъ  онъ. 

—  Еще  бы1  —  только  могь  я  сказать. 

—  Ну,  вотъ.  Я  говорилъ  сейчасъ  съ  однимъ  алгличани- 


— 231г— 

номъ,  и  мы  условились  такъ:  я  плачу  ему  изв^Ьстную  сумму 
зд'Ьсь  марками.  А  онъ  пишетъ  отцу,  чтобы  тотъ  изъ  Аиглхи 
выслалъ  мн-Ь  продуктовъ.  Не  хотите  ли  принять  участхе? 

Конечно,  я  согласился.  У  меня  какъ  разъ  было  100  ма- 
рокъ. 

—  У  меня  столько  же,  —  сказалъ  Еленкевичъ:  —  зна- 
чить, то,  что  выпишемъ,  под'Ьлимъ  пополамъ.  А  теперь  пой- 
демъ  искать  этого  англичанина. 

Мы  его  нашли  скоро.  Онъ  сид^^лъ  въ  кресл-Ь  у  окна  и  чи- 
талъ  какую  то  книгу.  По  сравненш  съ  нимъ,  св'Ьжимъ,  цв-Ь- 
тущимъ  челов-Ькомъ,  Еленкевичъ  походилъ  на  сЬрую  тЬнь,  хо- 
тя оба  были  одинаковыхъ  л-Ьтъ  и  взяты  въ  пл'Ьнъ  почти  въ 
одно  время. 

Мы  разговорились.  Англичанинъ  охотно  согласился  ис- 
полнить нашу  просьбу. 

—  Я  напишу  своему  отцу,  но  только  скажите,  что  вамъ 
особенно  нужно. 

—  Сахару,  —  сказалъ  я. 

—  Жировъ,  —  добавилъ  Еленкевичъ. 
Подумавъ,  мы  присоединили  еще  рисъ  и  галеты. 

—  Сегодня  же  напишу,  —  сказалъ,  пронзаясь,  англича- 
нинъ: —  черезъ  м-Ьсял^»,  я  ув-Ьренъ,  вы  уже  получите  посыл- 
ку. 

Мы  поблагодарили  и  вышли. 

—  Только  бы  не  подохнуть  до  полученхя,  —  сказалъ 
Еленкевичъ,  разставаясь  со  мной.  У  меня  была  такая  же 
мысль  относительно  самого  себя. 

Д-Ьйствительно,  начиная  съ  осени,  уже  челов^Ькь  десять 
умерло  отъ  туберкулеза.  Еще  больше  —  догорали  въ  госпи- 
таляхъ.  Забол^^ватй  было  такъ  много,  что  германское  прави- 
тельство устроило  санатор1ю  въ  Шпротау  только  для  однихъ 
легочныхъ.  Но  изымали  изъ  нашей  среды  лишь  несомн'Ьгшые 
и  притомъ  тяжелые  случаи.  А  сколько  бродило  неопознан- 
ныхъ  и  затЬмъ  просто  боявшихся  обратиться  къ  врачу,  что- 
бы не  услышать  отъ  пего  страшнаго  приговора. 

Въ  глаза  бросалась  масса  старчески  -  сгорбленныхъ  фи- 


—  232  — 

гуръ  съ  потухшюш  глазами,  самые  сильные  пзъ  насъ  каза- 
лись перенесшими  тяжелую  йол-Ьзнь.  Д^ло  дошло  до  того,  что 
мы  сами  научились  распознавать,  по  впЬшнему  виду,  чахо- 
точныхъ. 

Мы  дышали  отчаяшемъ  и  молчали.  Да  и  кому  было  го- 
ворить, кт^о  могъ  услышать  наши  жалобы  изъ-за  двойной  ко- 
лючей ограды? 

И  съ  ошущешемъ  могильнаго  холода  въ  костяхъ,  я  ку- 
тался ночью  въ  од'Ьяло  и  стылъ  въ  преддверш  в'Ьчнаго  мрака. 

Въ  это  же  время  къ  Перелю  ста^^ъ  часто  заходить  одинъ 
изъ  вновь  прибывшихъ  офицеровъ.  Это  былъ  брюнетъ  съ  тем- 
ньош,  прямо  смотряпщми  главами  и  твердо  сжатыми  губами; 
л-^ть  ему  было,  на  видъ,  25  -  26.  Онъ  подолгу  о  чемъ  то  со- 
в^п];ался  съ  Перелемъ;  тогь  что  то  писалъ  и  написанное  от- 
давалъ  гостю.  Офицеръ  за^гЬтилъ,  должно  быть,  что  я  его  раз- 
глядываю. И,  однажды,  когда  я  д'Ьлалъ  два  д'Ьла  заразъ, 
искалъ  валета  для  да]\гы  и  вдыхалъ  запахъ  кофэ  штроермор- 
цевъ,  онъ  всталъ  и  неожиданно  подошелъ  ко  мА. 

—  Позвольте  представиться,  поручикъ  С-Ьровь,  —  ска- 
залъ  онъ. 

Мы  познакомились. 

—  Я  думаю,  вамъ  интересно  будетъ  прочесть  птотъ  до- 
кументъ,  —  и,  съ  этими  словами,  онъ  протянулъ  мн-Ь  листикъ 
бумаги,  смятый  и  исписанный  крупньвгь,  неуклюжимъ  почер- 
комъ. 

Я  взялъ  и  прочелъ. 

«Господамъ  Русскимъ  Офгщерамъ. 

Русск1е  унтеръ  -  офицеры  и  фельдфебеля,  собранные  въ 
репрессивномъ  лагер'Ь,  у^шляготъ  обратить  внпмате  на  пхъ 
положете.  Шсколько  1\гЬсяцевъ  тому  назадъ  н11мцы  во  вс^^хъ 
лагеряхъ  опросили,  кто  изъ  унтеръ  -  офицеровъ  и  фельдфебе- 
лей хочетъ  работать  на  аммунишонныхъ  фабрикахъ  и  заво- 
дахь. 

ВсЬхъ,  отказавшихся  работать  на  этихъ  фабрикахъ,  п'Ьм- 
цы  сослали  въ  штрафной  лагерь. 

Разд-блили  насъ  туть  на  четыре  роты,  челов^^къ  по  триста. 


—  233  — 

Каждая  рота  пом^^щается  въ  пустомъ  барак-Ь.  Н-Ьтъ  ничего,  да- 
же наръ;  спимъ,  укрывшись  шинелями,  если  кто  можетъ  спать, 
ибо  жизнь  наша  мученическая,  и  мы  хотемъ,  чтобы  весь  м1ръ 
узналъ,  какъ  страдаюгь  руссше  унтеръ  -  офицеры.  А  у  н1^кото- 
рыхъ  по  прйзд^  даже  и  шинели  отобрали.  И  спять  они  на  го- 
ломъ  полу,  въ  одн^хъ  гнмнастеркахъ.  Поднимаюгь  насъ  въ  6 
часовъ  утра;  даютъ  кружку  кофэ  и  кусочекъ  хл-Ьба.  Съ  семи 
часовъ  мы  ужъ  на  плацу.  Насъ  выстраиваюгъ  и  потомъ  сви- 
сткомъ  команду  даютъ.  И  должны  мы  такъ  —  пять  минуть 
б^гомъ,  пять  минуть  шагомъ;  и  такъ  —  до  12  часовъ,  безъ 
отдыха.  Мног1е  падакяъ.  Ихъ  такъ  бьютъ  прикладами,  что 
приклады  ломаются.  Когда  и  это  не  помогаеть,  то  беруть  по- 
жарную кишку  и  изъ  нея  поливаютъ  челов^^ка,  не  глядя  на 
холодъ  и  сн^^гь;  если  и  тслЪ  этого  не  поднимается,  то  кла- 
дутъ  такого  на  рогожу  и  прочь  уносять.  Въ  об'Ьдъ  налива- 
ютъ  чашку  супа  и  кусочекъ  хл'Ьба  даютъ.  А  съ  двухъ  часовъ 
снова  гоняютъ  до  шести.  СовсЬмъ  насъ  измучили  холодомъ, 
голодомъ,  побоями.  И  просимъ  мы  господъ  русскихъ  офице- 
ровъ  сообпщть  о  насъ,  куда  сл-Ьдуеть,  чтобы  прекратили  к'1^м- 
цы  эти  изд'Ьват'ельства.  Они  все  на^гь  грозятъ  —  не  будете 
работать  на  нашихъ  фабрикахъ  —  такъ,  все-равно,  нигд-Ь  не 
работ§1Ть  ва:^гь  больше». 

Потомъ  сл'Ьдовали  подписи. 

—  Это  еш;е  не  все,  —  сказалъ  С^^ровъ,  когда  я  отдалъ 
ему  воззваше :  —  по  словамъ  того,  кто  передалъ  мн'Ь  это  пись- 
мо, русские  въ  этомъ  лагер'Ь  дошли  до  такого  состоян1я,  что 
р'Ьшили  объявить  голодовку.  Въ  первый  день  н'Ьмцы  не  обра- 
тили на  это  внимашя,  во  второй  —  тоже;  на  третШ,  мало  кто 
изъ  нихъ  им-Ьлъ  силы  подняться.  Комендатура  испугалась  и 
особенно  слабыхъ  стала  рассылать  по  прежнимъ  лагерямъ. 
С'Ьровъ  показывалъ  это  письмо  многимъ;  н-Ькоторые  даже  пе- 
реписали его  себ^  на  память. 

Стремясь  облегчить  судьбу  русскихъ  унтеръ  -  офице- 
ровъ,  С'Ьровъ  сов-Ьтовался  съ  Перелемъ,  ходилъ  къ  нашему 
ст^аршему  —  полковнику  Ленчевскому.  Была  составлена  бу- 
мага къ  зап];итнЕку  русскихъ  интересовъ  въ  Германш  —  не- 


—  234  — 

панскому  послу;  пропустили  ли  ее  пЬмцы  и  что  вышло  изъ 
хлопогъ  Серова  —  я  не  знаю.  Но  мн^  вспоминается  другой 
факгь:  въ  одномъ  изъ  1юльскихъ  номеровъ  1916  года,  въ 
«Берлинеръ  Тагеблаттъ»  былъ  пом^щенъ  протоколъ  осмотра 
пЬмецкихъ  военнопл'Ьнныхъ  въ  Кургане,  Томской  губерши, 
чинами  с^веро  -  американскаго  посольства.  Въ  протокол-Ь  бы- 
ло сказано: 

«... хл'Ьбъ  черный,  но  хорошо  вьшеченный,  въ  совер- 
шенно достаточномъ  количеств-Ь.  Пленные  на  пищу  и  на  об- 
ращеше  не  жалуются,  им'Ьють  кр'ЬпкШ,  здоровый  впдъ». 

Изъ  минусовъ,  подмЬченныхъ  чинами  посольства,  было 
близкое  соседство  съ  жилыми  пом-Ьщенхями  отхожаго  м'Ьста. 

«При  опросЬ  пл'Ьнные  жаловались  на  отсутств1е  книгь 
и  на  то,  что  письма  изъ  Германш  шли  очень  долго...» 

Новый  годъ  прошелъ  незам'Ьтно.  Мы  сжились  со  своимъ 
положешемъ,  какъ  рабы.  Никто  не  интересовался,  когда  кон- 
чится война,  ч'Ьмъ  кончится.  Нашу  прошлую  жизнь  покры- 
валъ  толстый  слой  тоскливыхъ,  безпросв^тныхъ  дней.  Они 
падали,  какъ  осенн1е  листья,  и  заглушали  воспоминашя  о 
прежней  жизни. 

Въ  кон11;1Ь  яваря  прошелъ  среди  насъ  слухъ,  вскор^Ь  под- 
твержденный и  самой  комендатурой,  объ  отправке  250  чею- 
в-^къ  русскихъ  военнопл'Ьнныхъ  изъ  Мюндена  въ  лагерь 
На11е  ап  (Зег  8аа1е.  Чтобы  не  раскаиваться  и  не  винить 
себя  впосл'Ьдствш,  я  р'Ьпшлъ  предоставить  все  д-Ьло  случаю: 
повезуть  —  по-Ьду,  пЬть  —  значить,  такая  судьба.  У  меня 
не  было  желашя  -Ьхать,  но  и  не  было  желан1я  оставаться. 
ХотЬлось  лучшаго;  но  ждало  ли  оно  насъ  въ  НаНе,  или  оно 
оставалось  въ  МюндепЬ  —  никто  не  могъ  сказать. 

Въ  первыхъ  числахъ  февраля  ВысотскШ  пршпелъ  подъ 
вечеръ  изъ  столовой  и  сказалъ: 

—  Только  что  выв-Ьсили  списокъ  отъ'Ьзжагошихъ.  Изъ 
нашей  комнаты  "Ьдуть  Берестовъ,  Успенск1й,  Перель,  ты  и  я. 

Когда  я  у  зналъ  объ  этомъ,  мн-Ь  стало  грустно.  Много 
было  пережито  зд-Ьсь.  Силы,  здоровье,  см-Ьхъ,  веселье  —  все 
проглотилъ  Мюнденъ.    И  воспоминан1е    —    кактгь  я  былъ 


—  235  — 


раньше,  и  сознате,  что  ужъ  никогда  не  быть  мн-Ь  такижь, 
наполнило  всю  душу  острой  тоской. 

Изъ  старыхъ  знакомыхъ  въ  МюнденЬ  оставались  Арцы- 
шевпчъ  Василичъ,  Максъ,  Саламаша.  Жалко  оыло  покидать 
этогь  видъ  на  Везеръ,  на  гору,  на  мельницу.  Тяжело  оыло 
разставаться  съ  Григорхемъ;  больше  двухъ  л^тъ  онъ  вЪрои 
и  правдой  служилъ  намъ  и,  какъ  хорошая  няня,  ухаживалъ 
за  мной  во  время  моихъ  недуговъ.  На  этихь  стЬнахъ  оста- 
лись невидимыя  письмена  горя,  голода  и  отчаяшя.  Прочтегь  ли 
ихъ  кто-нибудь  и  когда-нибудь? 

За  день  до  огъъзда  я  пошелъ  въ  околотокъ  смазать  гор- 
ло Ни  доктора,  ни  санитара  еш.е  не  было.  Я  с*лъ  на  первый 
попавшшся  стулъ.  Со  ст:Ьны  смотрълъ  на  меня  Гинденоургъ; 
въ  углу  стоялъ  шкафъ  съ  инструментами  и  лекарстваЛ1и;  на 
стол^  передъ  окномъ  лежала  раскрытая  тетрадь.  День  оылъ 
солнечный,  но  морозный;  огъ  калорифера  шла  прштная  теп- 
лота Недалеко  огь  меня,  также  въ  ожидаши  доктора,  сид^лъ 
капитанъ  Волковъ.  Онъ  часто  ходилъ  въ  околотокъ;  докторъ 
подозр^Ьвалъ  у  него  ракъ  въ  горл*.  Высокш,  грузный,  боро- 
датый капитанъ  походилъ  на  раскольничьяго  начетчика;  ли- 
цо у  него  было  желтое,  нездоровое.  Когда  я  пршпелъ,  онъ 
уже  сид^лъ,  согнувъ  широкую  спину  и  уронивъ  руки  между 
коленями.  ]\1ы  поздоровались.  Во  второй  половиеЬ  комнаты, 
за  тонкой  перегородкой,  раздались  го.1оса.  Говорили  по-рус- 
ски   Я  прислушался.  Это  былъ  голосъ  Либермана. 

—  Дурачье,  —  говорилъ  онъ,  —  не  одни  жиды,  что  не 
в^рягь  въ  Христа.  Вамъ  говорятъ  —  Христосъ  былъ;  а  есть 
]\шог1е,  которые  отрицаютъ  это.  Возьмите  Евангелхе  —  каж- 
дый евангелисть  по-своему  говорить.  Кому  изъ  нихъ  в-Ьригь.'^ 
Кром-Ь  того,  установлено,  что  евангел1я  въ  первые  ъЪш  хри- 
стханства  написаны,   когда  Христа  уже  не  могло  быть  въ 

живыхъ.  ^         ^  ^« 

—  Кабы  не  было  Христа,  такь  не  было  бы  ни  церквей, 
ни  поповъ.  Не  зря  народъ  строилъ.  И  не  у  насъ  однихъ,  у 
н4мцевъ,  смотри,  побольше  нашего  соборовъ  настроено,  — 
отв'Ьтилъ  чей  то  голосъ. 


—  236  — 

—  Такъ  это  все  для  того,  чтобы  васъ,  дураковъ,  дер- 
жать покр'Ьпче,  —  отв'Ьтплъ  Либерманъ.  —  Все  это  попов- 
&к1я  выдумки,  что  Богь  есть,  что  святой  Духъ  на  Мар1ю  схо- 
дилъ.  Фабричныя  д'Ьвки  тоже  рожаюгь,  только  не  оть  Духа 
святого,  а  огь  парней.  Руссше,  французскге  попы  —  всЬ  изъ 
одного  т'Ьста  сляпаны,  и  ъсЬ  даромъ  жпть  хотятъ,  на  счегь 
рабочаго  народа. 

—  А  ты  самъ  то  рабочхй,  что-ли?  —  спросилъ  другой 
голосъ,  —  что  за  нихъ  такъ  заступаепгься ;  торговеп;ь,  поди, 
скор'^е  по  обличью. 

—  Это  безразлично,  кто  я,  разъ  челов'Ькъ  говорить  прав- 
ду и  желаетъ  добра... 

—  Либерманъ,  поди  сюда,  —  сказалъ  неожиданно  ка- 
питанъ. 

Голоса  за  перегородкой  смолкли.  Послышался  шопотъ. 
Никто  не  вьЕходилъ. 

—  Что  жъ  ты  трусишь?  Не  слышишь?  —  повторилъ  ка- 
питанъ. 

Показался  Либерманъ;  лицо  у  него  стало  бурымъ.  Вставъ 
у  двери,  онъ  опустилъ  руки  по  шва^гъ  и  молчалъ. 

—  Ты  о  чемъ  съ  ними  тамъ  говорилъ? 
Либерманъ  не  шевелился. 

—  Позови  тЬхъ. 

Вьппли  собеседники  Либермана  —  двое  русскихъ  сол- 
дать  -  деньщиковъ.  Одпнъ  былъ,  видимо,  изъ  крестьянъ,  дру- 
гой —  походи.лъ  на  фабричнаго. 

—  Что  онъ  вамъ  говорилъ?  —  спроси.ттъ  ихъ  капитанъ. 
Солдаты  замялись. 

—  ДмитрШ,  скажи,  не  лукавя,  есть  Богь?  —  обратился 
онъ  къ  первому. 

ДмитрШ  опустилъ  глаза;  онъ  зашевелилъ  губами,  потоьгь 
П0ДНЯЛ7?    голову  п,  точно  выстр'Ьлплъ: 

—  Есть. 

—  Константинъ,  —  обратился  капитанъ  къ  другому,  — 
скажи  ты:  есть  Богъ? 

Константинъ  глазъ  не  опустилъ. 


—  237  — 

—  Мы  неучены,  Вашбродь.  Не  могу  знать.  —  Но  въ  его 
голос^^  была  нескрываемая  враждебность  и  холодное  нев'Ьр1е. 

Капитань  махнулъ  штъ  рукой.  Оба  вышли. 

Либерманъ  продолжалъ  стоять  въ  прежней  поз'В. 

Прошла  минута  молчан1я.  . 

_-  Либерманъ,  —  и  въ  голос^Ь  Волкова  зазвен'Ьлъ  ме- 
таллъ  —ты  хочешь  отнять  у  людей  Бога.  Берегись!.. ^1^ 
самъ  себ*  роешь  я^ту.  Такой,  какъ  Димитр1й,  врядъ  ли  оро- 
сится на  человека  -  у  него  есть  совесть.  А  Константин, 
можегь  кин^пъся  на  тебя  же  перваго  и  убить  тебя  и  твоить. 
Кто  удержить  челов1^ка,  если  у  него  внутри  не  будеть  Бога, 

не  будеть  совести?.. 

■Возвраш;аясь  изъ  околотка,  я  заьгЬтилъ  въ  темномъ  углу 
у  кантины  кучку  людей.  Ош1  были  заняты  разговорами  и  не 
вил-бли  моего  приближешя.  _^        ^ 

__  Онъ  снрашиваеть  меня:  есть  Богь?  —  долетЬло  до 
моихъ  ушей,  —  а  я  ему  —  не  могу  знать,  Вашброд>. 

—  А  онъ,  что  жъ?  —  Да  онъ  ничего  —  пошелъ  вонь, 

говорить. 

А  Либерману  что  сдвлалъ? 

—  Т-Ьмъ  хуже,  говорить,  для  тебя  и  для  твоихъ,  яачнугъ 
бить,  такъ  съ  васъ  начнуть... 

Го  -  го  -  го  . . .  —  загрохотала  компатя. 

Настуиилъ  день  оть^^зда.  Мы  сложили  наши  вепщ  и  от- 
дали ихъ^въ  комендатуру  для  отправки  на  вокзалъ.  Передъ 
дорогой  Арп;ьш1евичъ  накормилъ  насъ  съ  Высотскимъ  супомъ 
съ  мясомъ.  пожертвовавъ  на  это  единственную  банку  консер- 
вовъ,  а  на  дорогу  да.лъ  большую  ржаную  галету.  Крепко  по- 
жали мы  другь  другу  руки.  Простился  я  съ  Саламашей,  съ 
нашей  комнатой.  Много  было  молчаливыхъ  пожелашй,  но  мало 

словъ. 

Зат^т^гь  насъ  направили  къ  вьжоду  и  выстроили  во  дво- 
р-]^  передъ  караульньвгь  пом^Ьщете]\гь.  Проверили  по  фа^ш- 
л1ямъ.  пересчитали;  вьппелъ  многочисленный  конвой  и  окру- 
жилъ  насъ.  Поднявъ  кверху  винтовки,  н*тущы  съ  треско^гь  за- 
рядили ихъ.  Вс*  эти  мелочи  взяли  много  времени,  и  я  на- 


—  238  — 

чалъ  мерзнуть.  День  былъ  пасмурный.  В-Ьтерь  крутилъ  скЬгь 
и  пробирался  за  шинель.  У  Высотскаго  покраснЬлъ  носъ  и 
выступили  слезы;  я  перебиралъ  ногами  и  съ  нетерп'Ьшемъ 
ждалъ  конца  церемоши.  Остающ1еся  высовывались  въ  окна 
верхнихъ  этажей  и  переговаривались  съ  нами.  Раздалась 
громкая,  разрубленная  на  отд-бльные  слоги,  команда;  часо- 
вые открыли  внЬп1н1я  ворота.  С'Ьрой  зм-Ьей  поползла  на  ули- 
цу наша  колонна.  Я  оглянулся  на  окна  и  махнулъ  Арцьштевпчу 
рукой.  Еще  несколько  шаговъ  —  и  ворота  были  пройдены. 
Лагерь  остался  позади.  Съ  Мюнденомъ  было  кончено. 


Парижъ 
1927 


«  К_ар1(1-1трптег1*  »,    1»,  гне  Воувг-Со11аг<1    -    Рапе  (б*) 


ТНЕ  ЫВКАКУ  ОР  ТНЕ 

^NIVЕК8IТV  ОР 

NОКТН  САКОЬША 

АТ  СНАРЕЬ  Н1ЬЬ 


КАКЕ  ВООК  СО^^ЕСТIОN 


ТЬе  Апйгё  8аУ1пе  Со11ес110п 


0627 
.СЗ 
К67 
1927 


Издан1е   русскаго    Книжкаго   Д'Ьла :   «Родникъ»,  въ    Париж-Ь. 

Адресъ  : 
1Л)Г((-1Г1е  «1^(  >>(П(1(гп.   1(){».  гиг  (1г  1(1   Тот-.  Р(пч,^  Х\Г